"Две или три вещи, которые я знаю о ней, Жан-Люк Годар"
Вот так в 15:37 Жюльет смотрела как переворачиваются листки объекта, в журналистике именуемым «журналом».
«2 или 3 вещи, которые я знаю о ней» был снят Жаном-Люком Годаром ровно между «Мужским-женским» (ознаменовавшим переход Годара к экспериментальному кино) и «Китаянкой» (доведения до абсолюта всех тех приемов, которые Годар принес в кинематограф и окончательная радикализация автора).
На первый взгляд этот фильм напоминает более раннюю работу Годара «Жить своей жизнью: фильм в 12 картинах» (даже в одной из сцен можно увидеть плакат этого фильма и чем-то совпадет в тематике). Но на самом деле этот фильм является иллюстрацией лингвистической философии Людвига Витгенштейна (1889-1951), с помощью которой Годар «препарирует» современное ему общество.
В «2 или 3 вещах» есть фрагмент, который является наглядной демонстрацией идей Вигтенштейна, то что язык и мир - центральные понятия и «зеркальная» пара: язык отражает мир, потому что логическая структура языка идентична онтологической структуре мира.
Примерно на 22 минуте фильма есть сцена в кафе, где Годар рассуждает об обществе, используя терминологию Витгенштейна. Начинает он, как кажется с банальной вещи, с обсуждения журнала (цитату про это можно увидеть в эпиграфе), но затем он переходит к вопросу «что же такое объект?» и главную проблему при попытке выделить ответ на этот вопрос он видит в ограниченности («Поскольку я не могу разбить эту объективность или избавиться от субъективности. Поскольку я не могу подняться до уровня существования или опуститься до уровня небытия…») и через несколько минут приходит ключевая фраза «Пределы языка - это пределы мира, а пределы моего языка - это пределы моего мира. А разговаривая я ограничиваю свой мир, я привожу его к концу». И эта фраза является иллюстрацией высказывания из «Логико-философского трактата» Витгенштейна «Границы моего языка означают границы моего мира».
Также Годар делает еще одну, на первый взгляд парадоксальную, вещь в этой сцене - ведет рассуждение над снятой крупным планом чашкой кофе и мне кажется, что это реализация идеи философа: «Чему я хочу научить так это переходить от неявной бессмыслицы к бессмыслице явной». И в этом случае чашка кофе выступает в роли «явной бессмыслицы», так как через нее режиссер проецирует мир, ограниченный границами, представленными в форме чашки.
И в этом фильме автор начинает использовать, пока еще ограничено, идеи маоизма. А именно идею «двух коммунизмов» (один прирученный империализмом, безопасный для него советский, другой - «подлинный, неприрученный», с которым империализм борется во Вьетнаме, то есть китайский). И свою усмешку над советским строем он показывает примерно на 62 минуте, где советский нобелевский лауреат не смог ответить на вопрос «Что изменится когда придет коммунизм?».
В общем, подводя итог, хочу сказать что этот фильм один из самых сложных для восприятия у Годара в большом кинематографе (я не рассматриваю его киноэссе и т.п.),
«2 или 3 вещи, которые я знаю о ней» был снят Жаном-Люком Годаром ровно между «Мужским-женским» (ознаменовавшим переход Годара к экспериментальному кино) и «Китаянкой» (доведения до абсолюта всех тех приемов, которые Годар принес в кинематограф и окончательная радикализация автора).
На первый взгляд этот фильм напоминает более раннюю работу Годара «Жить своей жизнью: фильм в 12 картинах» (даже в одной из сцен можно увидеть плакат этого фильма и чем-то совпадет в тематике). Но на самом деле этот фильм является иллюстрацией лингвистической философии Людвига Витгенштейна (1889-1951), с помощью которой Годар «препарирует» современное ему общество.
В «2 или 3 вещах» есть фрагмент, который является наглядной демонстрацией идей Вигтенштейна, то что язык и мир - центральные понятия и «зеркальная» пара: язык отражает мир, потому что логическая структура языка идентична онтологической структуре мира.
Примерно на 22 минуте фильма есть сцена в кафе, где Годар рассуждает об обществе, используя терминологию Витгенштейна. Начинает он, как кажется с банальной вещи, с обсуждения журнала (цитату про это можно увидеть в эпиграфе), но затем он переходит к вопросу «что же такое объект?» и главную проблему при попытке выделить ответ на этот вопрос он видит в ограниченности («Поскольку я не могу разбить эту объективность или избавиться от субъективности. Поскольку я не могу подняться до уровня существования или опуститься до уровня небытия…») и через несколько минут приходит ключевая фраза «Пределы языка - это пределы мира, а пределы моего языка - это пределы моего мира. А разговаривая я ограничиваю свой мир, я привожу его к концу». И эта фраза является иллюстрацией высказывания из «Логико-философского трактата» Витгенштейна «Границы моего языка означают границы моего мира».
Также Годар делает еще одну, на первый взгляд парадоксальную, вещь в этой сцене - ведет рассуждение над снятой крупным планом чашкой кофе и мне кажется, что это реализация идеи философа: «Чему я хочу научить так это переходить от неявной бессмыслицы к бессмыслице явной». И в этом случае чашка кофе выступает в роли «явной бессмыслицы», так как через нее режиссер проецирует мир, ограниченный границами, представленными в форме чашки.
И в этом фильме автор начинает использовать, пока еще ограничено, идеи маоизма. А именно идею «двух коммунизмов» (один прирученный империализмом, безопасный для него советский, другой - «подлинный, неприрученный», с которым империализм борется во Вьетнаме, то есть китайский). И свою усмешку над советским строем он показывает примерно на 62 минуте, где советский нобелевский лауреат не смог ответить на вопрос «Что изменится когда придет коммунизм?».
В общем, подводя итог, хочу сказать что этот фильм один из самых сложных для восприятия у Годара в большом кинематографе (я не рассматриваю его киноэссе и т.п.),