"Мама! Давай завтра вместе заблудимся."
В прошлом веке, когда центральным комитетом руководил генеральный секретарь, а наши космические корабли еще бороздили просторы Большого театра - моя матушка, вооружившись сыном - младенцем, проникла в накрепко закрытый город. Настолько военно - секретный, что на глобусе прочерк. Там служила секретную жизнь и работу мамина подруга. Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы - без согласования с министерством обороны в гостях там не заводились. И не выводились из. А мама, с этими вот янтарными глазами, улыбкой, включавшей звонкие ямочки и смирно восседавшим на руках блондином - всегда вызывала доверие у пограничников, старушек, милиционеров и других властей.
Мама поселилась в доме с видом: просторный двор с хором исполинских деревьев. Где, пришвартованная к корабельной цепи, маялась в скуке огромная, как бельгийская лошадь, кавказская овчарка Альма. Невдалеке, добродушно, по - брежневски лобызалось волнами об берег легендарное озеро. Секретный город вел мирную жизнь по уставу боевых дежурств: систематически испытывал противоракетную оборону, сторожил космос, не пыля маршировал по полигону. Не к этому готовился. Не оттуда подвоха ждал.
Даже матушка моя, со встроенным градусником тревожности, не сразу всполошилась, когда сын её Митя, брат мой, исчез. Митя об ту пору в принципе был беззвучен. Говорить еще не мог, а пакостничал уже тихо.
Доброе, чреватое зноем утро, кухонька, кофе под девичье бла-бла-бла... Пол оборота. Оборот. Мити нет. В доме, во дворе, в городе. Нигде нет! Мама с подругой изметалась по кругу, по всему везде, до изнеможения. Утыкались в бетонный забор, наглухо задраенный военной тайной. Митя умыкнулся бесследно. Мама обзавелась Митькой недавно, и расставаться была решительно не готова. В режиме ЧП были подняты наземные и воздушные силы.
А тем временем Митя, ввинтившись в бесперспективный для Альмы подкоп за будкой, ушел в город. Налегке. Увлеченно шлялся, пока не проголодался. И прибился к группе детского сада. Мимикрировал. Наладил контакты. Как раз кстати жанру подвернувшаяся новая воспитательница не изобличила чужесланца, а наоборот построила в пару, накормила, умыла, спать уложила. Спохватилась к вечеру, когда породистого блондина никому из родителей сбыть не удалось. Ждала, надо сказать, усердно. Терпеливо ждала. До сумерек. А тут уж решила доложить заведующей. И все заверте… Фуэте докрутили.
Сложившуюся обстакановку маме докладывал главный по тарелочкам. От счастливой радости все пили корвалол. Закусывали валерьянкой. Мама при сыне. Генерал при погонах. Митя с биографией. Семья с легендой.
Мама поселилась в доме с видом: просторный двор с хором исполинских деревьев. Где, пришвартованная к корабельной цепи, маялась в скуке огромная, как бельгийская лошадь, кавказская овчарка Альма. Невдалеке, добродушно, по - брежневски лобызалось волнами об берег легендарное озеро. Секретный город вел мирную жизнь по уставу боевых дежурств: систематически испытывал противоракетную оборону, сторожил космос, не пыля маршировал по полигону. Не к этому готовился. Не оттуда подвоха ждал.
Даже матушка моя, со встроенным градусником тревожности, не сразу всполошилась, когда сын её Митя, брат мой, исчез. Митя об ту пору в принципе был беззвучен. Говорить еще не мог, а пакостничал уже тихо.
Доброе, чреватое зноем утро, кухонька, кофе под девичье бла-бла-бла... Пол оборота. Оборот. Мити нет. В доме, во дворе, в городе. Нигде нет! Мама с подругой изметалась по кругу, по всему везде, до изнеможения. Утыкались в бетонный забор, наглухо задраенный военной тайной. Митя умыкнулся бесследно. Мама обзавелась Митькой недавно, и расставаться была решительно не готова. В режиме ЧП были подняты наземные и воздушные силы.
А тем временем Митя, ввинтившись в бесперспективный для Альмы подкоп за будкой, ушел в город. Налегке. Увлеченно шлялся, пока не проголодался. И прибился к группе детского сада. Мимикрировал. Наладил контакты. Как раз кстати жанру подвернувшаяся новая воспитательница не изобличила чужесланца, а наоборот построила в пару, накормила, умыла, спать уложила. Спохватилась к вечеру, когда породистого блондина никому из родителей сбыть не удалось. Ждала, надо сказать, усердно. Терпеливо ждала. До сумерек. А тут уж решила доложить заведующей. И все заверте… Фуэте докрутили.
Сложившуюся обстакановку маме докладывал главный по тарелочкам. От счастливой радости все пили корвалол. Закусывали валерьянкой. Мама при сыне. Генерал при погонах. Митя с биографией. Семья с легендой.