Догнал благородный кавказский джентльмен -- терпеть не могу, когда идут сзади в пустынных местах,
настолько не могу, что даже оглядываюсь. Вы говорит... оригинальную фразу говорит: такая красивая и такая грустная (черт, в каком инкубаторе их клонируют?), а вы куда, зачем, почему. Я вас уже не в первый раз вижу. Так как джентльмен был джентльменом, а в пустынном месте еще предстояло пройти шагов триста, отвечаю, склонив перья страуса, что, мол, на работу. А вы искусством, говорит, не занимаетесь? Нет, говорю, я только работаю. А я, говорит, пою. Затем долго рассказывает, что он вообще-то инженер, но вот поет, и как это сложно, и как это хорошо. Радуюсь, что рассказывает, молчу, присматриваю развилку дорог. Меня, говорит, зовут Гамлет, а вас.
И тут мы подходим к переломному моменту разговора. По-прежнему грустно и красиво сообщаю Гамлету: я, мол, не готова сейчас ни с кем знакомиться. И тут этот феерический человек оригинально шутит! Он говорит: "Милая моя (тут я раскаялась, что так долго его терпела, и достала из-за спины виртуальный топор), подумаешь, это же не надо институты кончать, чтобы знакомиться! Я вас подготовлю!"
Мы расстались, к счастью. Ибо джентльмен был благородным, и хотя за любую форму бесцеремонности я обычно жажду отрывать человеческим особям выступающие члены предложения, но... в общем, расстались.
Мораль. Никогда не знакомьтесь с женщинами, если вас зовут Гамлетом. Или хотя бы не шутите с ними, как завещал Козьма Прутков.