Devant La Rochelle
В общем, нам надо было к морю. Надо было и просто так, и потому что необходимо было отметить некое событие. Соответственно, срочно требовалось взглянуть на горизонт с границы какой-нибудь новой суши. И тут на нас выскочила Ла-Рошель. То есть, она, безусловно, выскакивает на каждого в свое назначенное курсом чтения время, но бывает, что и не только. Не знаю, как в остальной Франции, но в тех поездках, которые мы предпринимали из Парижа, есть некоторые приятно-обидные особенности, заключающиеся в том, что у тебя могут не проверить билет. То есть, как честный человек, не стремящийся прокатиться за счет государства, тем более иностранного, ты, безусловно, не будешь заниматься жалким читингом и зайцингом, но все же, все же... Если по дороге туда нам все-таки повезло, и наши, надо сказать, в долгой очереди и с некоторой затратой усилий купленные билеты у нас проверили (усилия получились потому, что чудесные желтые ящики для автоматизированной продажи билетов на дальние расстояния выдают их только людям, владеющим французскими банковскими карточками; имейте в виду), то на обратном пути мы уже никому не были нужны, ну и пожалуйста. Не очень-то и хотелось.
Итак, хотелось нам -- смотреть на океан, увидеть аркады и башни, нам надо было представить дамбу, окунуться в море хотя бы частью себя, и мы это совершили.
Театр начинается с вешалки, город -- с вокзала; Ла-Рошель не исключение.
Он (город) и кончается вокзалом, если не лететь. ...Sur le gare Montparnasse, L'on y danse, l'on y danse...^
Наверное, все европейские поезда похожи друг на друга, да и вокзалы тамошние объединяет одно -- они красивы, нестрашны, историчны. По парижским вокзалам ходят бравые ребята в камуфляже, тройками, с автоматами. Над стойками кассиров реют маленькие английские флажки -- там говорят по-английски. Рюкенау героически объяснялся с кассиром по-французски довольно долго, пока совсем расслабившийся работник кассового аппарата не выдал наконец длинную журчащую фразу, на которую пришлось реагировать уже беспомощным английским. Оказалось, нам предложили какую-то скидочную молодежную карточку на грядущую жизнь. Увы. Дни наши уже кончались.
La gare construite en 1922
Ла-Рошельский вокзал делает вид, что он морской. Ну и правильно -- цвета стенной росписи уже приближают к морю. На тот момент у нас кончилось чтение, и Рюкенау рвал и метал в поисках книги на английском. Я была готова купить все -- хоть энциклопедию Британника, лишь бы она попалась. Она не попалась, и куплен был сборник эссе на тему ангельско-демонического Рима -- толстенький и интересный. А рядом лежал переведенный акунинский Фандорин с аннотацией, где говорилось, что он круче Холмса и всяко бьет Пуаро. Покупать не стали.
В общем, Мишленовский гайд обещал нам где-то три отеля, которые вдохновили нас своим описанием. И больше всех, конечно, тот, что сулил рокот волн за занавеской и всяческие океанические виды. Никого, конечно, не удивит, что город, в который мы прибыли, -- маленький, и пройти его можно вдоль, поперек, наискосок и "причудливым меандром" с любым "нехитрым скарбом" быстрого путешественника за плечами, но тут собралась гроза. Нас ли испугаешь грозой? Да мы всегда только рады, и мы пошли невзирая. Прошли центр со знаменитыми уцелевшими башнями, старым портом и вмонтированным в стену кафе маяком. Пространство перед великой китайской стеной кафе было покрыто кофейными столиками-стуликами в пятнадцать рядов, они были пусты, и наивные мы усмехнулись -- ха, мол. Неужели уже настолько сезон, что они заполнятся?
Сomme un ferme rocher qui brise tout ce qui le heurte:
Le Vieux Pоrt protege par la Tour Saint-Nicolas, la Tour de la Chaine et plus loin la Tour de la Lanterne
La Grosse Horloge (XIV-XVII-XVIIIe siecles)
Поймали девушку, раздававшую флаеры под башней с часами, получили рекомендацию спросить дорогу у "человека в кафе-мороженом", спросили у человека в кафе-мороженом, и вырулили на дорогу, идущую вдоль моря. Мимо тянулись прекрасные особняки, прекрасные кафе, прекрасные отельчики с различным количеством звезд, но нам нужно было Туда. Туда не показывалось, гроза продолжала собираться и наконец собралась. В души наши закралось подозрение, что пора сдаваться и сворачивать, но мы сказали душам "нет". "Хотя бы дойдем, -- сказали мы себе, -- нас ли испугаешь грозой?" Тем более что гроза среди приморской растительности обещала -- и не обманула -- восхитительные запахи, переменчивость, пустьсильнеегрянетбурю и прочие кандидные радости.
Дойдя, мы, пожалуй, впервые в жизни осознали, что в Мишлене тоже работают люди, "имеющие право на ошибку". То есть, с видом на море там все было схвачено, особенно, учитывая, что пустьсильнеегрянет надо наблюдать именно там -- затянутый серым и стихийным океан, какая-то сколь традиционная, столь и правильно депрессивная колонна-статуя, глядящая на те берега, опасные каменюки, куда один из нас, безусловно, немедленно полез по мокрым поверхностям, испытывая терпение стихии и мои нервы... Там была Дамба. Интересно, когда ее не стало? В путеводителях ничего об этом нет. Вот это -- очень глубоко в море, это большой зум.
^ Pointe des Minimes, replique du "Phare du Bout du Monde"
Ришелье в Ла-Рошели, безусловно, не любят. Но все-таки не могут не признавать, особенно там, куда мы забрели, (в районе, напомню, дамбы).
Обратная дорога была подсолнечной, более короткой, как водится, и поселились мы в восхитительном отеле без вида на море, увы, зато с видом на дворик, где полуодетая мраморная женщина с плющом в волосах зябко обнимала себя за плечи, дожидаясь настоящего тепла.
В предыдущих обрывках я писала о том, как эксплицитно и монументально любят во Франции свою свободу, но не менее эксплицитно помнят и чтят детей. Детей Франции. Такого типа памятники есть повсюду, и в какой-то момент мы их перестали фотографировать, но не фотографировать их невозможно.
Это город аркад и бутиков, город Жана Гитона, выдерживавшего ту самую осаду и еще одного мэра, времен уже совсем другой, второй и мировой войны, город морепродуктов и кафе... а еще там есть Логово Нуги и магазин консервов! Похоже, сейчас уже никому нет дела до его богатой истории, зато есть дело до его прекрасных видов и элегического отдыха, что и понятно. В общем, времени нам не хватило, к Андре мы не попали, купальные принадлежности забыли и оросили себя морем минимально, но поняли, что еще приедем. ЧТД.
Героическая мэрия:
Вход во двор мэрии, над которым герб города (кораблик, конечно) и мемориальная доска мэру времен Второй мировой
Cour de l'Hotel de Ville, le campanile abritant une statue de Henri IV st la galerie
Statue de Jean Guiton (1585-1654) maire de La Rochelle durant le siege de 1628 (за плачущим зелеными слезами бронзы мэром почему-то толпились колоритные местные алкоголики, волосы одного из которых были выкрашены точно в тот же оттенок зеленого)
Это кусок той самой цепи, которая тянулась между двумя башнями (одна из них так и называлась -- "Цепная башня") при входе в гавань и натягивалась на ночь, чтоб не заходили корабли. Ну и якорь, понятно, аутентичный.
Chaine de la Tour de la Chaine
Аркады:
Обджективз: устрицы у Андре. Ходка к форту Бoяр. Мост к l'Ille de Re. Купание. Повторить.
Потом, уже на нашей мансарде на Монмартре, где я усиленно включала перед сном фоновым шумом местное телевидение, чтобы впитывать неродную речь, шел какой-то фильм из провинциальной приморской жизни на сюжет, который, как мне показалось, во Франции популярен: аппетитная Она собирается замуж за Правильного Человека, а тут на ее жизненном пути попадается не вполне правильный Он (в данном случае -- риэлтер). Меж ними неожиданно вспыхивает, и неожиданно же кончается прямо на незаставленном мебелью полу покупаемого дома бурным известно чем. Он лихо раскатывает на мотоцикле, довольно квадратен, ниже ее на голову, но предполагается, что из него так и прет секс-эпил. Она высокая пышная блондинка. В общем, расстраивается свадьба, ее забирают в полицию (не помню за что. Нет, помню! За то, что она пытается вскрыть его почтовый ящик, чтобы вынуть оттуда ею же брошенное письмо с какими-то признаниями), его тоже забирают в полицию (или он туда сам приходит), с неудавшимся женихом они остаются друзьями, а могли бы и не, и все это происходит на фоне моря и аркад. Вы скажете, таких там полно? А я скажу, что это было в Ла-Рошели. Такие тела.
Да. Пятнадцать рядов кофейных столиков заполнились. Сезон там, видимо, всегда.
В ru_towers: 1, 2
В ru_stairs
Coastal Heritage