Погода была ужасная, принцесса -- была
Еще немного некартинного Лувра. Вот это -- что-то доисторическое, а не современное. Не знаю уж, инопланетянин, или просто первый белый человек с раскосыми и жадными очами. Вспоминая иронические пикировки Леонардо (с его стороны они были ироническими) и Микеланджело (со стороны того они были яростными, насколько понимаю), и то, как первый говорил, что работа художника мудра и спокойна, что сидит он в своей мастерской чистый, умытый и красивой кистью пишет красивые картины, тогда как скульптор, весь мокрый от усердия, долбает своим кресалом по каменюке, весь покрытый мраморной крошкой, не с вдохновеньем, а с испариной на челе... почему-то, тем не менее, потянулась к скульптуре в большей мере, чем к живописи. Леонардо, конечно лукавил. Лежа на стропилах и расписывая какой-нибудь потолок, не будешь таким белым и пушистым, но в этом тоже ведь был он -- в таких допущениях.
Вот такой Александр Македонский. По-моему, совершенно великолепный. Странно, что этот торс не очень растиражирован.
Просто одна из обнаженных. Понравились складки на животе.
Знаменитая этрусская пара на крышке саркофага. Понять, почему этруски всегда радовались жизни, совершенно невозможно.
Ну, это понятно. Закон. Самый древний Закон (Хаммурапи, если кто забыл). И то, что стела похожа на то, на что похожа, только подтверждает, что это -- Закон.
rukenau не мог не сфотографировать эту двуреченскую машинку. Ну и правильно. Колесо-то именно там и изобрели.
Античный мальчик душит античного гуся. Чтобы не шипел и не щипался, чтобы Рим было некому спасать. Интересно: после того как Амур приобрел форму Купидона, он и по характеру и по проявлениям стал простым сорванцом -- баловником, исполненным натуральной детской жестокости.
Это, кажется, Делакруа.
Лошади Марли, которые в Париже и в Лувре -- везде, как я уже писала. Аничков мост послушно встает на второе место.
Почему-то не люблю некоторых исторических персонажей. Вот, например, Жанна д'Арк всегда оставляла меня глубоко равнодушной. А тут она только-только услышала "зов", а глядь-поглядь!.. Под левою рукою уже доспех приготовлен! Вот это я называю предусмотрительностью.
Зато люблю всю историю с Марсием. Каким-то образом мы поняли, что это именно Марсий, еще до таблички. 8-() И ведь кожа пока, вроде, на нем... Даже не знаю, что сказать. Вроде бы, Аполлон -- гад и завистник, control freak. Вроде бы, Марсий -- прометей от музыки, независимый барабанщик, смельчак и отважный бык, не без оснований возомнивший, что ему дозволено то же, что и Юпитеру. Могу ведь играть хорошо, отчего ж скрывать? Просто, видимо, если бы Аполлон по результатам этого соревнования, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре (в прямом смысле), сказал, улыбаясь: Марсий, друг мой, ты победил меня в честном бою, приди в мои чертоги, будешь при мне первой флейтой, я бы, наверное, перестала уважать Аполлона. И опять не могу понять, почему. Ведь надо быть лучшим по-настоящему, а не потому что ты сдираешь кожу с соперников. Что-то тут не так. Наверное, дело в том, что Марсий, с которого содрали кожу, -- гораздо более сильный символ, чем Марсий приголубленный. А Аполлон, который содрал кожу с Марсия, -- гораздо более сильный в своей неколебимой простоте принятия решений бог, чем Аполлон, допускающий, что на нем могут быть пятна иные, чем пятна крови.
Летит. Удивительно. Когда на нее смотришь, кажется, что шумит в ушах. Вот этот характерный звук распахиваемых огромных крыльев -- шшшыхх! И движение ногой вперед, и размах -- сейчас сорвется. Причем, понять, одержана уже победа, или нет, невозможно. Сейчас поищем реконструкцию. Увы, находится только такая:
А это в pendant Нике -- крылатая этрусская богиня. Она, правда, немного позеленела от старости, но крылышки у нее хороши. Острые, как нож для бифштекса. Чуть что не так -- по горлу...
Ясно кто. И все не падает и не падает мраморное покрывало с ее мраморного колена. И все не убывает и не убывает от ее мраморной красоты от того, что едят и едят ее взгляды и фотовспышки посетителей. Мы представили, как по ночам, когда уже отснимут Жан Рено с Форрестом Гампом свой недовинченный секрет (они сознавались, что стояли там полчаса перед "Свадьбой в Кане", еще бы. "Хаха", -- как говорит tacente), после того как разойдутся есть устриц люди с авоськами и без, после того как пронесется вздох облегчения по чистому музею, они, статуи, навещают друг друга и людей с картин, и обсуждают -- тех, кто их сделал, тех, кому они позировали, тех, кто на них смотрел, свои утерянные части... их, наверное, мучают фантомные боли, и вообще, им хочется на свои острова в океане, туда, где их отодрали от родных скал. А может уже и не хочется. Здесь надежнее и, опять-таки, люди рядом.
Не так давно отрыли и восстановили тот Лувр, который остался внизу. Это донжон старого замка. Все-таки, камень, бенбен, the rock, и т.д., -- это что-то, потрясающее своей живостью при всей его нежизни. Строить надо из камня и на Камне, тогда будет жизнь вечная.
Ну да, это она, пирамида, как же без нее. Должна сказать: то, как она обыграна в фильме, мне понравилось. И Том Хенкс -- умный актер (умнее Дэна Брауна, видимо), и пирамида -- не самый плохой символ. Неясно, как бы мы запели, если бы вестибюль сделали под каким-нибудь стеклянным цилиндром. Впрочем, мы входили в музей не через нее, и выходили тоже.
А это просто несколько кадров из жизни Лувра. Вот таких анфилад там масса. Окошки, статуи в плащах с масками, все какое-то живое, почему-то перекликающееся друг с другом, все как-то неспроста. При этом -- просторно, свободно, понятно... А за очередным окошком -- работают. Скоро будет еще что-то новенькое посмотреть!
Моя маленькая саргониана. В крыле "Ришелье" -- Древний Восток. Быки, безусловно, крылатые, Саргон, безусловно, глазастый, а лев охраняет ворота. Ну, или того, кто решил, что хочет поработать возле льва сравнительным объектом. Если такой была у него голова, то каков же был он весь? И удалось ли ему сохранить ворота?..