Бесчеловечный рассказ о писателе-фантасте
"Если никто ему не скажет ясно и отчетливо, что он недорабатывает, что он недостаточно высоко ставит планку, ограничивая свой дар чрезмерной зависимостью от общих мест фантастического жанра, то он никогда не напишет по-настоящему сильные книги, которые, как все мы знаем, он способен написать"
Некоторые важные темы из романа Мьевиля уже были раньше проработаны у Приста. Например, не-видение в "Гламуре", двойничество в "Престиже", общая тема языка как поля восприятия.
Прист выступает как строгий "дядька", наставляющий непутевого воспитанника. Или как строгий отец, большим трудом "выбившийся в люди" и теперь тумаками загоняющий бестолкового сынка в "правильную компанию".
Но есть поколенческая разница. Три десятка лет назад Прист - и можно еще назвать авторов его поколения и круга - ставили в центр "мейнстримной фантастической литературы" субъекта. Та фантастика представляла собой альтернативный, отточенный до совершенства способ говорить о человеке. Сейчас другое - предметом фантастического дискурса стало современное общество, сверхсложное, невозможное в своей внутренней противоречивости и все-таки успешно развивающееся. Фантастика в ее лучших проявлениях стала способом художественного познания современного общества, редким по точности и эффективности. Прист, похоже, этого не догоняет (не-видит).
А Мьевиль, в свою очередь, как раз и оказался успешным субъектом, воспитанным на литературе о фантастически свободном субъекте. Иногда представителям старшего поколения кажется, что для молодежи не существует никакой культурной иерархии, - но молодежь от этого не теряет ни социальную зоркость, ни навык успешности.