Государственность: Китай против Великой Степи-2.
Так как сюнну были племенным союзом, то рано или поздно этот союз должен был распасться. Так и получилось, внутри сюнну начались междоусобицы, так как новому шаньюю не подчинялись другие племена и каждое из этих племен выдвигало своего шаньюя.
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/I/Ban_Gu/Mat_sunnu_2/frametext2.htm
"Зимой этого же года Дулунци вместе с правым сянь-ваном возвели Босюйтана, занимавшего пост жичжу-вана, на престол шаньюя под именем Дучи, и он отправил несколько десятков тысяч воинов на восток против шаньюя Хуханье. [33] Войска Хуханье потерпели поражение и бежали. После этого шаньюй Дучи возвратился обратно, назначил своего старшего сына Дутууси левым лули-ваном, а младшего сына Гумоулоутоу правым лули-ваном и оставил их жить в ставке шаньюя.
Осенью следующего года (57 г. до н. э.) шаньюй Дучи приказал правому юйцзянь-вану, старшему брату жичжу-вана Сяньсяньшаня и дувэю Уцзе взять по 20 тыс. всадников и расположиться на востоке для обороны против шаньюя Хуханье.
В это время [к шаньюю Дучи] приехал живший па западе хуцэ-ван, который в сговоре с данху Вэйли оклеветал правого сянь-вана в том, что он хочет вступить на престол под именем шаньюя Уцзе. Шаньюй Дучи убил правого сянь-вана и его сына, но потом, узнав, что правый сянь-ван был обвинен несправедливо, убил данху Вэйли. Напуганный хуцэ-ван бежал, поднял восстание и объявил себя шаньюем Хуце. Услышав об этом, правый юйцзянь-ван сразу же провозгласил себя шаньюем Чэли, а дувэй Уцзе также объявил себя шаньюем Уцзе. Всего таким образом оказалось пять шаньюев.
Шаньюй Дучи, лично возглавив войска, выступил на восток, чтобы напасть на шаньюя Чэли, а Дулунци приказал напасть на Уцзе. Уцзе и Чэли потерпели поражение и бежали на северо-запад, где соединились с войсками шаньюя Хуце, после этого общая численность их войск составила 40 тыс. человек. [Затем] Уцзе и Хуце сложили с себя звание шаньюя и оба стали поддерживать шаньюя Чэли.
Услышав об атом, шаньюй Дучи приказал левому дацзяну и дувэю во главе 40 тыс. всадников расположиться в разных местах на востоке в ожидании нападения шаньюя Хуханье, а сам с 40 тыс. всадников двинулся на запад против шаньюя Чэли. Шаньюй Чэли потерпел поражение и бежал на северо-запад, после этого шаньюй Дучи отвел войска на юго-запад и остановился в землях Тидунь 1.
На следующий год (56 г. до н. э.) шаньюй Хуханье отправил своего младшего брата, занимавшего пост правого лули-вана, и других на запад против войск, выставленных шаньюем Дучи, последние потеряли убитыми и пленными более 10 тыс. Узнав об этом, шаньюй Дучи немедленно выступил с 60 тыс. всадников против шаньюя Хуханье. Он прошел 1000 ли, вблизи местности Лугу встретился с войсками шаньюя Хуханье, численность которых достигала почти 40 тыс. Произошло сражение, в котором войска шаньюя Дучи были разбиты, а сам он покончил жизнь самоубийством.
После этого Дулунци вместе с младшим сыном Дучи по имени Гумоулоутоу, занимавшим пост правого лули-вана, бежал в Хань, а шаньгой Чэли пошел на восток и признал [34] над собой власть шаньюя Хуханье. Служившие шаньюю Хуханье левый дацзян Улицюй и его отец Уливэньдунь, занимавший должность хусулэя, увидев смуту среди сюнну, отошли на юг и вместе с несколькими десятками тысяч своего народа изъявили покорность [династии] Хань. [Император] Хань пожаловал Улицюю титул Синьчэн-хоу, а Уливэньдуню - титул Иян-хоу.
В это время сын Ли Лина опять объявил шаньюем дувэя Уцзе, но шаньюй Хуханье поймал и обезглавил его. После этого Хуханье снова поселился в ставке шаньюя, однако количество народа сократилось у него на несколько десятков тысяч человек. Младший двоюродный брат шаньюя Дучи, носивший титул сюсюнь-вана, повел подчиненных ему 500-600 всадников против левого старшего цзюйцзюя, убил его и присоединил к себе его войска; затем [он] ушел в правые земли, объявил себя шаньюем Жунчжэном и разместил свою ставку на западе.
Через некоторое время старший брат шаньюя Хуханье по имени Хутуусы, занимавший пост левого сянь-вана 2, также объявил себя шаньюем Чжичжи гудухоу и разместил свою ставку на востоке. Через два года (54 г. до н. э.) шаньюй Жунчжэн направил свои войска на восток против шаньюя Чжичжи. Шаньюй Чжичжи вступил с ним в сражение, убил его и присоединил к себе его воинов; затем он напал на Хуханье и разбил его войска. Хуханье бежал, а Чжичжи поселился в ставке шаньюя 3."
Основной шаньюй потерпев поражение в борьбе против самозванцев получает совет обратитьяс к китайскому императору за помошью, чтобы утвердиться на престоле кочевой империи и навести порядок в Степи. Это противоречит всему образу жизни кочевников и его стараются отговорить от этого шага. Золотые слова из текста историка я буду выделять шрифтом.
После поражения Хуханье левый ичжицзы-ван представил Хуханье план, убеждая его признать себя вассалом, явиться к императорскому двору и служить Хань, а за это просить у Хань помощи, что дало бы возможность восстановить спокойствие среди сюнну. Хуханье стал обсуждать [план] с сановниками, и все [они] сказали: «Нельзя [этого делать]. По своим обычаям сюнну выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего исполнение повинностей; они создают государство, сражаясь на коне, и поэтому пользуются влиянием и славятся среди всех народов 4. Смерть в бою - удел сильного воина. Ныне между братьями происходит борьба за власть в государстве, и если она не достанется старшему брату, то перейдет к младшему. Пусть один из них будет даже убит, влияние и слава сохранятся, и наши сыновья и внуки будут вечно главенствовать над всеми владениями. Хотя Хань сильна, она не в состоянии поглотить сюнну, и разве можно в нарушение древних установлений служить [династии] Хань в качестве вассала, позорить имена умерших шаньюев и подвергать себя осмеянию со стороны всех владений! Хотя и воцарится спокойствие, как мы будем главенствовать в будущем над всеми народами?»
Однако сюнну были на грани гибели и шаньюй идет на юг и становится вассалом императора. Своего сына отправляет прислуживать императору, что означает признание вассальной зависимости и то что его сын является заложником у императора.
"Левый ичжицзы-ван возразил: «Это не так, для [35] могущества и слабости - всему свое время. Ныне [династия] Хань достигла цветущего состояния, а поэтому усуни и все владения, имеющие города, окруженные внешними и внутренними стенами, являются се слугами; в то же время сюнну, начиная с шаньюя Цзюйди-хоу, слабели день ото дня, не могли отомстить [за обиды] и, хотя неуклонно стремились к этому, не имели ни одного спокойного дня. Теперь если мы станем служить Хань - обретем спокойствие и жизнь, не станем служить - подвергнем себя опасности и гибели. Какой план может быть лучше предложенного мною!». Сановники долго еще спорили между собой.
[В конце концов] Хуханье последовал предложенному совету и повел народ на юг к укрепленной линии, а сына Чжулоуцзюйтана, занимавшего ноет правого сянь-вана, отправил прислуживать императору. Шаньюй Чжичжи также отправил прислуживать императору своего сына Цзюйюйлимоу, занимавшего пост правого дацзяна. Это произошло на 1-м году эры правления Ганьлу (53 г. до н. э.)."
Шаньюй со своим народом живет возле стены получат продовольствие для своего народа от императора, в случае опасности может укрыться за стеной. В обязанности его входит защищать от других сюнну империю. не правда ли высший пилотаж политики, сюнну дерутся между собой и законный шаньюй защищает империю от других кочевников.
"Прибыв в подворье, шаньюй оставался там более месяца, а затем отправился в свои владения. Шаньюй сам просил разрешения расположиться около укрепленной линии, построенной начальником Приказа по охране внутренних ворот дворца 12, а в случае опасности укрываться в ханьском городе Шоусянчэн. [Император] Хань приказал начальнику охранной стражи дворца Чанлэ Дун Чжуну, носившему титул Гаочан-хоу, и воеводе колесниц и конницы Хань Чану с 16 тыс. всадников, а также с тысячами воинов и лошадей, выставленных пограничными округами, проводить шаньюя за крепость Цзилу в [округе] Шофан. [Дун] Чжуну и другим было приказано остаться [в землях сюнну] охранять шаньюя и содействовать в наказании непокорных; кроме того, из пограничных округов в разное время было отправлено 34 тыс. ху зерна, риса и сушеного вареного риса, чтобы помочь шаньюю продовольствием.
В этом же году шаньюй Чжичжи также прислал послов с подношениями и [император] Хань принял их очень ласково.
В следующем году (50 г. до н. э.) оба шаньюя прислали ко двору императора послов с подношениями, причем [император] Хань отнесся к послу Хуханье с большим вниманием.
В следующем году (49 г. до и. э.) шаньюй Хуханье снова явился ко двору и был принят и одарен, как и первый раз, получил дополнительно 110 комплектов одежды, 9 тыс. кусков шелковых тканей и 8 тыс. цзиней шелковой ваты, но, поскольку имелись гарнизонные войска, не было выделено всадников для его проводов."
"Когда па престол вступил император Юань-ди, шаньюй Хуханье снова направил письмо, в котором говорилось, что его народ устал до изнурения; в связи с этим [император] Хань приказал округам Юньчжун и Уюань отвезти ему 50 тыс. ху зерна."
Законный шаньюй все более укрепляется, а незаконные воюют друг с другом и также убивают китайских послов. Китай окончательно делает ставку на шаьюя который живет возле стены и покорен империи. Некоторые сановники заключают с ним договор, точнее пьют клятву ("анд ичмяк" я писал об этом обычае и обороте в азербайджанском языке). Хотя в центре это посчитали самоуправством, император одобрил эту самодеятельность и с виновных взяли просто небольшой штраф. Интересно, не правда ли? Инициатива наказуема, но в разумных пределах, если она считается полезной.
"[Хань] Чан и [Чжан] Мэн увидели, что у шаньюя много народа, который стал жить лучше, чем прежде, но возле укрепленной линии не осталось птиц и зверей, что шаньюй обладает достаточной силой, чтобы защитить себя, и не боится Чжичжи. Они также услышали, что большинство сановников уговаривают шаньюя вернуться на север, и испугались, что после ухода [Хуханье] на север его трудно будет удерживать в повиновении. В связи с этим [Хань] Чан и [Чжан] Мэн заключили [с шаньюем] клятвенный договор, в котором говорилось: «Отныне и впредь [династия] Хань и сюнну составляют одну семью и никогда не должны больше обманывать или нападать друг на друга. Если случится [38] воровство, обе стороны обязаны сообщать об этом друг другу, наказывать виновных и возмещать украденное; если случится нападение, высылать друг другу войска на помощь. Тот, кто первый, династия Хань или сюнну, осмелится нарушить договор, подвергнется несчастьям, ниспосланным небом. Пусть наши сыновья и внуки из поколения в поколение во всем поступают согласно данной клятве».
[Затем Хань] Чан и [Чжан] Мэн имеете с шаньюем и сановниками поднялись на гору Дуншань у реки Ношуй в землях сюнну и закололи белую лошадь; шаньюй смешал вино [с кровью] мечом и золотой ложкой 15, после этого, используя как чашу череп правителя юэчжи, разбитого шаньюем Лаошаном, они выпили вино в знак заключения договора, скрепленного кровью.
По возвращении [Хань] Чан и [Чжан] Мэн доложили обо всем императору. Сановники, участвовавшие в обсуждении [доклада], сочли: «Шаньюй обороняет укрепленную линию, [и его войска] служат для нас внешним заслоном. Хотя ныне он хочет уйти на север, тем не менее не может стать опасным и причинить вред [династии Хань]. Несмотря на это, [Хань] Чан и [Чжан] Мэн самовольно от имени сыновей и внуков Хань заключили с варварами клятву, вынудив шаньюя обратиться с дурными словами к небу, что опозорило государство и нанесло ущерб величию страны, поэтому договор не следует соблюдать. Нужно отправить [к сюнну] посла, который бы принес жертву небу и расторг клятву. [Хань] Чан и [Чжан] Мэн дурно выполнили возложенное на них поручение и совершили величайшее преступление». Однако император нашел совершенный проступок незначительным и приказал [Хань] Чану и [Чжан] Мэну откупиться от наказания, а от клятвы не отказываться.
Через некоторое время Хуханье перенес ставку обратно на север, народ постепенно признал его власть, и в государстве установилось спокойствие."
Незаконный шаньюй теряет все больше от того что не с Китаем и в конце концов китайцы убивают его.
"Чжичжи, убивший [ханьских] послов, сознавал свою вину перед Хань; услышав, что Хуханье стал еще сильнее, он стал опасаться неожиданного нападения [с его стороны], а поэтому хотел уйти подальше. В это время правитель [владения] Канцзюй, постоянно теснимый усунями, стал советоваться с сихоу: они нашли, что сюнну большое государство, которому усуни издавна подчинялись. Ныне, когда шаньюй Чжичжи попал в бедственное положение на чужбине, его следует пригласить и поселить на восточной границе, а затем общими силами захватить [земли] усуней и поставить его управлять ими, что навсегда избавит [Канцзюй] от опасности [нападения] сюнну. К цзяньгуням был немедленно отправлен гонец для переговоров с Чжичжи.
Чжичжи уже давно жил в страхе, к тому же он был зол [39] на усуней, а поэтому очень обрадовался, услышав о плане правителя [владения] Канцзюй, заключил с ним союз и двинулся во главе войск на запад. [Правитель] Канцзюй, с своей стороны, направил навстречу Чжичжи высокопоставленных лиц, а также [послал] несколько тысяч голов верблюдов, ослов и лошадей. У Чжичжи в дороге от холода погибло много людей и в Канцзюй пришло только три тысячи человек. Впоследствии духу Гань Янь-шоу и его помощник Чэнь Тан с войсками прибыли в Канцзюй и обезглавили Чжичжи."
Шаньюй предлагает китайцам убрать их пограничные гарнизоны и возложить целиком на него охрану части северных границ. Китайцам сначала это предложение нравится, однако как всегда находится один советник, который выдвигает такие веские доводы, что император соглашается с ним. Шаньюю вежли отвечают отказом, обосновывая это тем, что граница служит для удержания побегов населения из империи, в которой это население находилось под большим гнетом.
"В 1-м году эры правления Цзин-нин 19 (33 г. до н. э.) шаньюй снова явился ко двору, где был принят согласно прежнему церемониалу и одарен, как и в первый раз, а количество одежды, шелка с затканным узором, обычного шелка и шелковой ваты было увеличено вдвое против пожалованного в эру правления Хуа-лун. Шаньюй сам сказал, что хочет породниться [с Хань] женитьбой на ханьской девице. [Император) Юань-ди пожаловал шаньюю наложницу Ван Лян по прозвищу Чжао-цзюнь, происходившую из добронравной семьи. Обрадованный шаньюй составил письмо, [в котором] выразил желание оборонять укрепленную линию от Шангу на запад до Дуньхуана и передавать охрану из поколения в поколение на вечные времена. В связи с этим он просил отозвать командиров и воинов, охранявших пограничную укрепленную линию, чтобы дать отдых народу Сына неба.
Сын неба приказал передать письмо сановникам на рассмотрение, и все участвовавшие в обсуждении нашли сделанное Этот советник приводит десять причин, но самые интересные я приведу ниже.
предложение выгодным. [Только] телохранитель Хоу Ин, сведущий в пограничных делах, считал, что нельзя соглашаться с предложением Хуханье"
Этот сановник привел несколько доводов, но самые интересные я скопипастю ниже.
"Ныне высокие добродетели Вашего Величества распространились вширь и как небо покрыли сюнну, поэтому сюнну, сохранившие благодаря Вашей милости жизнь, явились со склоненной головой и признали себя вассалами. Однако по своему характеру варвары, оказываясь в трудном положении, держатся униженно и покорно, а сделавшись сильными, становятся гордыми и непослушными, таковы их врожденные свойства. Из-за того что раньше были распущены войска, стоявшие в городах за укрепленной линией, и сокращено число наблюдательных вышек и сигнальных маяков, имеющихся в настоящее время средств достаточно лишь для наблюдения [за противником] и подачи огневых сигналов 20. А ведь в древности и во время мира не забывали об опасности. Вот вторая причина, почему нельзя больше распускать войска.
В Срединном государстве имеются учения о правилах приличия и поведения, существуют казни, предусматривающие телесные наказания, и все же невежественный народ нарушает установленные запреты, а разве может шаньюй заставить свой народ не нарушать договора! "
Многие из участвовавших в прошлых походах [против сюнну] затерялись [в их землях] и не вернулись назад, поэтому их сыновья и внуки, которые живут в бедности и находятся в стесненном положении, могут однажды бежать к своим родственникам. Вот шестая причина.
Кроме того, рабы и рабыни пограничных жителей печалятся о своей тяжелой жизни, среди них много желающих бежать, и они говорят: «Ходят слухи, у сюнну спокойная жизнь, но, что поделаешь, если поставлены строгие караулы?». Несмотря на это, иногда они все же убегают за укрепленную линию. Вот седьмая причина.
Воры и разбойники жестоки и лукавы, они нарушают законы, объединяются в шайки, и, если, попав в безвыходное положение, [они] убегут на север за укрепленную линию, их уже нельзя будет наказать. Вот восьмая причина.
С тех пор как возвели укрепленную линию, прошло более 100 лет. Она не вся состоит из земляной стены, в некоторых местах - там, где проходят горы, положены камни и бревна, образующие заграждения на реках в горных долинах. Если заграждения постепенно разрушались, воины исправляли повреждения, при этом количество труда и средств, израсходованных за длительное время, невозможно даже подсчитать. Боюсь, что участвующие в обсуждении, не продумав все глубоко от начала до конца, хотят одним махом сократить повинности, связанные с отбыванием пограничной службы. Однако пройдет десяток лет, и, если в ближайшее столетие возникнут вдруг какие-либо осложнения, а заградительные укрепления будут разрушены, наблюдательные вышки и сигнальные маяки уничтожены, придется снова посылать гарнизоны для их исправления. Восстановить же сразу труд нескольких поколений невозможно. Вот девятая причина.
Если распустить пограничных воинов и сократить караулы, шаньюй, поскольку он будет оборонять и защищать укрепленную линию, несомненно станет считать, что [42] оказывает Хань большую милость, а поэтому его требованиям не будет конца и, если хоть в чем-то не удовлетворить его желания, трудно предполагать, что может произойти. Заводить же ссоры с варварами, значит наносить ущерб безопасности Срединного государства. Вот десятая причина."
Вот пример дальновидности и уважения к труду прежних поколений. Сиюминутная выгода не стоит того, чтобы сводить на нет колоссальные усилия затраченные в прошлом. Китай медленно продвигался на север и постепенно ассимилировал сюнну, надеясь в один прекрасный день превратить их в покорных подданных. Но зависеть от сюнну Китай не собирался.
Иногда шаньюй устраивал китайцам проверки на вшивость. Эти проверки китайцы выдерживали на отлично. Вот например одна из таких проверок, когда один из послов шаньюя якобы хотел переметнуться к китайцам.
"В 1-м году эры правления Хэ-пин (28 г. до н. э.) шаньюй отправил правого гаолинь-вана по имени Исемоянь и других доставить подношения и явиться к императору в первой луне. По окончании представления посланцу было приказано проводить [Исемояня] до Пубаня. [Однако] Исемоянь сказал: «Хочу перейти на сторону Хань. Если не примете, покончу жизнь самоубийством, но обратно ни за что не вернусь». Посланец доложил императору, а император приказал сановникам обсудить это. Некоторые из обсуждавших сказали, что согласно старым установлениям следует принять Исемояня. Только дворцовый советник Гу Юн и советник Ду Цинь нашли: «После установления [династии] Хань сюнну неоднократно причиняли вред пограничным районам, а поэтому для переходящих на сторону Хань были определены награды в виде пожалования золота и титулов.
Ныне шаньюй, склонив голову, признал себя слугой, [его войска] стали нашим северным заслоном, он присылает ко двору послов с поздравлениями и не проявляет двоедушия, поэтому [династия] Хань должна относиться к нему не так, как в прошлом. Сейчас, когда шаньюй, проявляя искренность, представляет дань, принимать его беглого слугу - значит гнаться за приобретением одного человека и терять расположение целого государства, поддерживать слугу, совершившего преступление, и рвать с его господином, склонным к верности. Возможно, что шаньюй, только что вступивший на престол, желает вверить себя Срединному государству, но, не зная, будет ли это полезным или вредным, тайно приказал Исемояню притворно заявить о переходе на нашу сторону, чтобы определить, что его ждет - счастье или несчастье. В этом случае прием посла уронит ваши добродетели и унизит ваши прекрасные качества, что заставит шаньюя отдалиться от Вас и сделает его недружелюбным по отношению к пограничным чиновникам.
Возможно, [шаньюй] задумал использовать посла как обратного шпиона 23, желая вызвать ссору. В этом случае прием посла совпадает с расчетами шаньюя и даст ему [45] возможность возложить вину на вас и упрекать вас, основываясь на принципах справедливости. Поистине это событие может стать источником спокойствия или смуты в пограничных районах, от него зависит, останутся ли войска на месте или выступят в поход, а поэтому необходимо все тщательно взвесить. [Посла] лучше не принимать, это позволит повсюду распространить, подобно лучам солнца или луны, славу о вашей верности слову, сорвать хитрый замысел и поддержать в шаньюе дружественные чувства».
Сын неба последовал тому, что говорилось в докладе. Когда [император] послал начальника охранной стражи телохранителей Ван Шуня спросить о причинах перехода на сторону Хань, Исемоянь ответил: «Мой рассудок помутился от болезни, и я наговорил глупостей». [Исемоянь] был отослан обратно, а затем по возвращении он занял прежнюю должность и ему только не позволяли встречаться с ханьскими послами."
Потихонечку китайцы начали первые попытки дальнейшего продвижения на север, на плодородные земли сюнну. Однако посмотрите как это неудавшаяся попытка была сделана осторожно, с обычным в наши дни бюрократическим приемом, свалить вину на подчиненного.
Кто-то сказал [Ван] Гэню: «У сюнну против округа Чжанъе есть земля, которая вклинивается в земли Хань. Она дает изумительный лес, древки для стрел, и [там много] орлиных перьев 25. Приобретение этих земель принесет пограничным районам изобилие, расширит территорию государства, а вы совершите подвиг, слава о котором будет жить в веках».
Ван Гэнь доложил императору о выгодах приобретения этих земель, и император уже хотел потребовать их у шаньюя, но опасался, что в случае отказа его приказ окажется нарушенным, что причинит ущерб достоинству страны. В связи с этим [Ван] Гэнь только объявил [Сяхоу] Фаню повеление императора и приказал потребовать землю на словах.
Прибыв к сюнну, [Сяхоу] Фань в беседе с шаньюем сказал: «Я видел, что против округа Чжанъе земли сюнну вклиниваются в земли Хань, из-за этого три ханьских воеводы находятся на укрепленной линии, несколько сот воинов страдают от холода и давно уже утомились от караульной службы. Вам следует послать императору письмо и сообщить о поднесении этих земель, отрезав их по прямой линии. Это позволит [Хань] отозвать двух воевод и несколько сот воинов, чем вы отблагодарите Сына неба за его великие милости и будете несомненно щедро вознаграждены».
Шаньюй спросил: «Это указ Сына неба или вы просите от себя?» [Сяхоу] Фань ответил: «Таков императорский указ, но и я со своей стороны предлагаю шаньюю хороший план». Шаньюй сказал: «Императоры Сяо-сюань и Сяо-юань проявили сострадание к моему отцу, шаньюю Хуханье, а поэтому все, что лежит к северу от Великой стены, принадлежит сюнну. На упомянутых вами землях живет вэньоуто-ван, я же не знаю ни о их положении, ни о том, что они производят, позвольте отправить гонца узнать об этом».
После возвращения в Хань [Сяхоу] Фань и [Хань] Жун снова были отправлены послами к сюнну и по прибытии сразу же потребовали землю. Шаньюй ответил: «Мой отец и старшие братья уже пять раз передавали престол друг другу, но Хань никогда не требовала этих земель. Почему же она требует их, когда престол перешел ко мне, Чжи 26? Я узнал от вэньоуто-вана, что все сюннуские чжухоу 27, живущие на западе, при изготовлении юрт и повозок пользуются лесом с гор, лежащих в этих землях, кроме того, эти земли принадлежали моему покойному отцу, поэтому я не смею лишаться их». [47]
После возвращения [Сяхоу] Фань был переведен на должность начальника округа Тайюань. Шаньюй прислал гонца с письмом, в котором сообщал о требовании [Сяхоу] Фаня земли. Император приказал ответить шаньюю: «[Сяхоу] Фань, ссылаясь на императорский указ, самовольно требовал от шаньюя землю, за что по закону подлежал смерти, но из-за двух общих амнистий получил прощение и ныне переведен на должность начальника округа Цзинань, чтобы больше не общался с сюнну»."
Прикольно, не правда ли? Две всеобщие амнистии освободили от смертной казни.
Еще один пример и золотые слова от другого китайского сановника. Шаньюй хотел нанести визит китайскому императору, тем более что после каждого визита он увозил с собою богатые подарки, нечто среднее между взяткой и платой за службу императору. Недальновидные советники наговорили императору всяких суеверий, что после визитов сюнну случаюся несчастья. Император сначала согласился с ними не принимать шаньюя, однако затем доклад советника и золотые слова в этом докладе переубедили императора.
"После вступления на престол императора У-ди была задумана ловушка под городом Маи, чтобы заманить сюнну; а Хань Ань-го, возглавивший 300-тысячную армию, получил приказ перехватить сюнну в удобном месте. Сюнну разгадали хитрость и ушли. Были напрасно израсходованы средства и утомлены войска, не удалось увидеть ни одного варвара, а тем более шаньюя.(это события из первой серии-моё примечение)
Вскоре, действуя в интересах государства и укрепления [49] политики, рассчитанной на десять тысяч лет, в поход были посланы крупные войска в несколько сот тысяч человек, а Вэй Цин и Хо Цюй-бин взялись за оружие и не складывали его в общей сложности более десяти лет. Они переправились через реку Сихэ, пересекли Великую пустыню, разбили врага у горы Тяньянь, напали на ставку князя, прошли насквозь его земли, преследуя бегущих и догоняя разбитых; [они] насыпали холм на горе Ланцзюйсюй и принесли жертвы Небу, насыпали жертвенник и принесли жертвы земле на горе Гуянь, с которой смотрели на Ханьхай, захватили в плен сотни князей и знатных лиц. Тогда сюнну дрогнули от страха и стали усиленно добиваться мира, основанного на родстве, не соглашаясь, однако, признать себя вассалами.
Следует добавить: разве прошлые поколения находили удовольствие в расходовании неисчислимых средств, посылке на пограничную службу невинных или им доставляло радость находиться на севере и наблюдать за дымом волчьего помета? 30
[Нет], они считали, что тот, кто не потрудится один раз, не может наслаждаться длительным отдыхом, и тот, кто временно не потратится, не может обрести постоянного спокойствия. Поэтому скрепя сердце они уничтожали миллионные армии в пасти голодного тигра, брали хранившиеся в кладовых богатства и выбрасывали их в овраги горы Лушань 31 без чувства сожаления.
"В эры правления Юань-кан и Шэнь-цзюэ ярко проявилось доброе влияние императора, его великие милости распространились повсюду; в то время как среди сюнну возникли внутренние смуты, пять шаньюев вступили в борьбу за престол, Жичжу и Хуханье явились с принадлежавшими им владениями с изъявлением покорности и на коленях признали себя вассалами, однако их предпочли держать на привязи, считая, что над ними нельзя установить полный контроль.
В дальнейшем желающим представиться ко двору не [50] отказывали, а не желающих не принуждали к этому. Почему поступали так? По врожденным свойствам [народы] чужеземных владений раздражительны и свирепы, по внешнему виду крупны и сильны, они полагаются на силу и действуют под влиянием чувства, их трудно склонить к добру, но легко научить злу, в них трудно подавить своеволие, и от них трудно добиться миролюбия. Поэтому, если они не подчинялись, войска утомлялись дальними походами, расходовались средства всей страны, земля устилалась трупами и заливалась кровью, приходилось разрушать твердыни и уничтожать врага - вот как было трудно. После изъявления покорности их успокаивали и ласкали, с ними поддерживали сношения и посылали подарки, в благоприятной обстановке проявляли величие - вот какие применялись меры.
В прошлом [ханьские войска] вырезали столицу [владения] Давань, разрушили валы ухуаней, испробовали крепость стен гуцзэнов, истоптали земли данцзюев, порубили флаг Чаосяни, захватили знамена двух владений Юэ. Война против ближайших владений продолжалась не более месяца, а против далеких потребовались усилия, прилагавшиеся не свыше двух сезонов. [За это время] были разрушены дворцы правителей, уничтожены поселения, учреждены округа и уезды и установилось спокойствие, после которого уже не было бедствий. Не так было только с северными дисцами, которые действительно являются сильным соперником Срединного государства, и им нет равных в трех сторонах света 33. Прошлые поколения уделяли им особенно большое внимание и не меняли это отношение на легкомыслие.
Ныне шаньюй, вставший на путь справедливости и охваченный чувствами дружбы и искренности, хочет покинуть свою ставку, чтобы представиться императору. Это совпадает с политикой, созданной предыдущими поколениями, это именно то, о чем мечтали самые мудрые, а поэтому, хотя стране придется потратиться, его не следует останавливать. Разве можно отказывать ему, ссылаясь на то, что приезды шаньюя имеют дурное влияние, отдалять его от себя на неопределенное время, зачеркивать оказанные в прошлом милости и возбуждать вражду в будущем! Заводить вражду, когда шаньюй охвачен чувством дружбы, значит вселять в него ненависть, давать ему возможность, опираясь на сказанное в прошлом, обвинять [династию] Хань, а это поведет к тому, что он порвет с нами и у него никогда не будет желания стать перед императором лицом к северу 34. Разве для нас не будет большим несчастьем, если мы не сможем воздействовать на него ни силой оружия, ни силой увещевания!
Дальновидный видит то, что еще не приняло форму, а проницательный слышит то, что еще не издало звука. Поистине, если думать о будущем, нам не придется снова [51] обращаться к услугам Мэн Тяня и Фань Куая, снова принимать меры предосторожности в Цзимынь и Силю, разве придется где-нибудь прибегать к уловке, задуманной под городом Маи, разве понадобятся подвиги Вэй [Цина] и Хо [Цюй-бина], разве нужно будет где-то потрясать могуществом пяти военачальников? И наоборот, если начнется вражда, то, хотя мудрые будут истощать свой ум во дворце, а красноречивые сталкиваться осями колесниц вне его 35, все же будет хуже, чем в [предугаданном] будущем.
Кроме того, в прошлом, когда принимались меры против Западного края, устанавливался контроль над Чэши и были построены города, обнесенные внутренними и внешними стенами, для надзора над 36 владениями, ежегодные расходы исчислялись сотнями тысяч. Разве это делалось для того, чтобы [владение] Канцзюй и усуни не перешли холмы Байлундуй и не напали на западные границы? [Нет], это делалось для контроля над сюнну. Трудиться сто лет и потерять все в один день, истратить огромные суммы и жалеть одну десятую их, по-моему [это] не принесет спокойствия государству. Надеюсь, что Ваше Величество постарается не допустить смуту и войну, чтобы предотвратить бедствия пограничного населения».
Когда доклад был представлен, Сын неба понял [свою ошибку]. Он призвал сюннуского посла и, изменив содержание ответного письма шаньюю, дал согласие на его просьбу. [Ян] Сюну император пожаловал 50 кусков шелка и 10 цзиней золота."
Мне кажется в этих словах весь дух Китая, его тысячелетней истории, умению накапливать потенциал и реализовывать его когда надо. Ответственность людей живущих в настоящем времени перед прошлым и будущем временем.
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/I/Ban_Gu/Mat_sunnu_2/frametext2.htm
"Зимой этого же года Дулунци вместе с правым сянь-ваном возвели Босюйтана, занимавшего пост жичжу-вана, на престол шаньюя под именем Дучи, и он отправил несколько десятков тысяч воинов на восток против шаньюя Хуханье. [33] Войска Хуханье потерпели поражение и бежали. После этого шаньюй Дучи возвратился обратно, назначил своего старшего сына Дутууси левым лули-ваном, а младшего сына Гумоулоутоу правым лули-ваном и оставил их жить в ставке шаньюя.
Осенью следующего года (57 г. до н. э.) шаньюй Дучи приказал правому юйцзянь-вану, старшему брату жичжу-вана Сяньсяньшаня и дувэю Уцзе взять по 20 тыс. всадников и расположиться на востоке для обороны против шаньюя Хуханье.
В это время [к шаньюю Дучи] приехал живший па западе хуцэ-ван, который в сговоре с данху Вэйли оклеветал правого сянь-вана в том, что он хочет вступить на престол под именем шаньюя Уцзе. Шаньюй Дучи убил правого сянь-вана и его сына, но потом, узнав, что правый сянь-ван был обвинен несправедливо, убил данху Вэйли. Напуганный хуцэ-ван бежал, поднял восстание и объявил себя шаньюем Хуце. Услышав об этом, правый юйцзянь-ван сразу же провозгласил себя шаньюем Чэли, а дувэй Уцзе также объявил себя шаньюем Уцзе. Всего таким образом оказалось пять шаньюев.
Шаньюй Дучи, лично возглавив войска, выступил на восток, чтобы напасть на шаньюя Чэли, а Дулунци приказал напасть на Уцзе. Уцзе и Чэли потерпели поражение и бежали на северо-запад, где соединились с войсками шаньюя Хуце, после этого общая численность их войск составила 40 тыс. человек. [Затем] Уцзе и Хуце сложили с себя звание шаньюя и оба стали поддерживать шаньюя Чэли.
Услышав об атом, шаньюй Дучи приказал левому дацзяну и дувэю во главе 40 тыс. всадников расположиться в разных местах на востоке в ожидании нападения шаньюя Хуханье, а сам с 40 тыс. всадников двинулся на запад против шаньюя Чэли. Шаньюй Чэли потерпел поражение и бежал на северо-запад, после этого шаньюй Дучи отвел войска на юго-запад и остановился в землях Тидунь 1.
На следующий год (56 г. до н. э.) шаньюй Хуханье отправил своего младшего брата, занимавшего пост правого лули-вана, и других на запад против войск, выставленных шаньюем Дучи, последние потеряли убитыми и пленными более 10 тыс. Узнав об этом, шаньюй Дучи немедленно выступил с 60 тыс. всадников против шаньюя Хуханье. Он прошел 1000 ли, вблизи местности Лугу встретился с войсками шаньюя Хуханье, численность которых достигала почти 40 тыс. Произошло сражение, в котором войска шаньюя Дучи были разбиты, а сам он покончил жизнь самоубийством.
После этого Дулунци вместе с младшим сыном Дучи по имени Гумоулоутоу, занимавшим пост правого лули-вана, бежал в Хань, а шаньгой Чэли пошел на восток и признал [34] над собой власть шаньюя Хуханье. Служившие шаньюю Хуханье левый дацзян Улицюй и его отец Уливэньдунь, занимавший должность хусулэя, увидев смуту среди сюнну, отошли на юг и вместе с несколькими десятками тысяч своего народа изъявили покорность [династии] Хань. [Император] Хань пожаловал Улицюю титул Синьчэн-хоу, а Уливэньдуню - титул Иян-хоу.
В это время сын Ли Лина опять объявил шаньюем дувэя Уцзе, но шаньюй Хуханье поймал и обезглавил его. После этого Хуханье снова поселился в ставке шаньюя, однако количество народа сократилось у него на несколько десятков тысяч человек. Младший двоюродный брат шаньюя Дучи, носивший титул сюсюнь-вана, повел подчиненных ему 500-600 всадников против левого старшего цзюйцзюя, убил его и присоединил к себе его войска; затем [он] ушел в правые земли, объявил себя шаньюем Жунчжэном и разместил свою ставку на западе.
Через некоторое время старший брат шаньюя Хуханье по имени Хутуусы, занимавший пост левого сянь-вана 2, также объявил себя шаньюем Чжичжи гудухоу и разместил свою ставку на востоке. Через два года (54 г. до н. э.) шаньюй Жунчжэн направил свои войска на восток против шаньюя Чжичжи. Шаньюй Чжичжи вступил с ним в сражение, убил его и присоединил к себе его воинов; затем он напал на Хуханье и разбил его войска. Хуханье бежал, а Чжичжи поселился в ставке шаньюя 3."
Основной шаньюй потерпев поражение в борьбе против самозванцев получает совет обратитьяс к китайскому императору за помошью, чтобы утвердиться на престоле кочевой империи и навести порядок в Степи. Это противоречит всему образу жизни кочевников и его стараются отговорить от этого шага. Золотые слова из текста историка я буду выделять шрифтом.
После поражения Хуханье левый ичжицзы-ван представил Хуханье план, убеждая его признать себя вассалом, явиться к императорскому двору и служить Хань, а за это просить у Хань помощи, что дало бы возможность восстановить спокойствие среди сюнну. Хуханье стал обсуждать [план] с сановниками, и все [они] сказали: «Нельзя [этого делать]. По своим обычаям сюнну выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего исполнение повинностей; они создают государство, сражаясь на коне, и поэтому пользуются влиянием и славятся среди всех народов 4. Смерть в бою - удел сильного воина. Ныне между братьями происходит борьба за власть в государстве, и если она не достанется старшему брату, то перейдет к младшему. Пусть один из них будет даже убит, влияние и слава сохранятся, и наши сыновья и внуки будут вечно главенствовать над всеми владениями. Хотя Хань сильна, она не в состоянии поглотить сюнну, и разве можно в нарушение древних установлений служить [династии] Хань в качестве вассала, позорить имена умерших шаньюев и подвергать себя осмеянию со стороны всех владений! Хотя и воцарится спокойствие, как мы будем главенствовать в будущем над всеми народами?»
Однако сюнну были на грани гибели и шаньюй идет на юг и становится вассалом императора. Своего сына отправляет прислуживать императору, что означает признание вассальной зависимости и то что его сын является заложником у императора.
"Левый ичжицзы-ван возразил: «Это не так, для [35] могущества и слабости - всему свое время. Ныне [династия] Хань достигла цветущего состояния, а поэтому усуни и все владения, имеющие города, окруженные внешними и внутренними стенами, являются се слугами; в то же время сюнну, начиная с шаньюя Цзюйди-хоу, слабели день ото дня, не могли отомстить [за обиды] и, хотя неуклонно стремились к этому, не имели ни одного спокойного дня. Теперь если мы станем служить Хань - обретем спокойствие и жизнь, не станем служить - подвергнем себя опасности и гибели. Какой план может быть лучше предложенного мною!». Сановники долго еще спорили между собой.
[В конце концов] Хуханье последовал предложенному совету и повел народ на юг к укрепленной линии, а сына Чжулоуцзюйтана, занимавшего ноет правого сянь-вана, отправил прислуживать императору. Шаньюй Чжичжи также отправил прислуживать императору своего сына Цзюйюйлимоу, занимавшего пост правого дацзяна. Это произошло на 1-м году эры правления Ганьлу (53 г. до н. э.)."
Шаньюй со своим народом живет возле стены получат продовольствие для своего народа от императора, в случае опасности может укрыться за стеной. В обязанности его входит защищать от других сюнну империю. не правда ли высший пилотаж политики, сюнну дерутся между собой и законный шаньюй защищает империю от других кочевников.
"Прибыв в подворье, шаньюй оставался там более месяца, а затем отправился в свои владения. Шаньюй сам просил разрешения расположиться около укрепленной линии, построенной начальником Приказа по охране внутренних ворот дворца 12, а в случае опасности укрываться в ханьском городе Шоусянчэн. [Император] Хань приказал начальнику охранной стражи дворца Чанлэ Дун Чжуну, носившему титул Гаочан-хоу, и воеводе колесниц и конницы Хань Чану с 16 тыс. всадников, а также с тысячами воинов и лошадей, выставленных пограничными округами, проводить шаньюя за крепость Цзилу в [округе] Шофан. [Дун] Чжуну и другим было приказано остаться [в землях сюнну] охранять шаньюя и содействовать в наказании непокорных; кроме того, из пограничных округов в разное время было отправлено 34 тыс. ху зерна, риса и сушеного вареного риса, чтобы помочь шаньюю продовольствием.
В этом же году шаньюй Чжичжи также прислал послов с подношениями и [император] Хань принял их очень ласково.
В следующем году (50 г. до н. э.) оба шаньюя прислали ко двору императора послов с подношениями, причем [император] Хань отнесся к послу Хуханье с большим вниманием.
В следующем году (49 г. до и. э.) шаньюй Хуханье снова явился ко двору и был принят и одарен, как и первый раз, получил дополнительно 110 комплектов одежды, 9 тыс. кусков шелковых тканей и 8 тыс. цзиней шелковой ваты, но, поскольку имелись гарнизонные войска, не было выделено всадников для его проводов."
"Когда па престол вступил император Юань-ди, шаньюй Хуханье снова направил письмо, в котором говорилось, что его народ устал до изнурения; в связи с этим [император] Хань приказал округам Юньчжун и Уюань отвезти ему 50 тыс. ху зерна."
Законный шаньюй все более укрепляется, а незаконные воюют друг с другом и также убивают китайских послов. Китай окончательно делает ставку на шаьюя который живет возле стены и покорен империи. Некоторые сановники заключают с ним договор, точнее пьют клятву ("анд ичмяк" я писал об этом обычае и обороте в азербайджанском языке). Хотя в центре это посчитали самоуправством, император одобрил эту самодеятельность и с виновных взяли просто небольшой штраф. Интересно, не правда ли? Инициатива наказуема, но в разумных пределах, если она считается полезной.
"[Хань] Чан и [Чжан] Мэн увидели, что у шаньюя много народа, который стал жить лучше, чем прежде, но возле укрепленной линии не осталось птиц и зверей, что шаньюй обладает достаточной силой, чтобы защитить себя, и не боится Чжичжи. Они также услышали, что большинство сановников уговаривают шаньюя вернуться на север, и испугались, что после ухода [Хуханье] на север его трудно будет удерживать в повиновении. В связи с этим [Хань] Чан и [Чжан] Мэн заключили [с шаньюем] клятвенный договор, в котором говорилось: «Отныне и впредь [династия] Хань и сюнну составляют одну семью и никогда не должны больше обманывать или нападать друг на друга. Если случится [38] воровство, обе стороны обязаны сообщать об этом друг другу, наказывать виновных и возмещать украденное; если случится нападение, высылать друг другу войска на помощь. Тот, кто первый, династия Хань или сюнну, осмелится нарушить договор, подвергнется несчастьям, ниспосланным небом. Пусть наши сыновья и внуки из поколения в поколение во всем поступают согласно данной клятве».
[Затем Хань] Чан и [Чжан] Мэн имеете с шаньюем и сановниками поднялись на гору Дуншань у реки Ношуй в землях сюнну и закололи белую лошадь; шаньюй смешал вино [с кровью] мечом и золотой ложкой 15, после этого, используя как чашу череп правителя юэчжи, разбитого шаньюем Лаошаном, они выпили вино в знак заключения договора, скрепленного кровью.
По возвращении [Хань] Чан и [Чжан] Мэн доложили обо всем императору. Сановники, участвовавшие в обсуждении [доклада], сочли: «Шаньюй обороняет укрепленную линию, [и его войска] служат для нас внешним заслоном. Хотя ныне он хочет уйти на север, тем не менее не может стать опасным и причинить вред [династии Хань]. Несмотря на это, [Хань] Чан и [Чжан] Мэн самовольно от имени сыновей и внуков Хань заключили с варварами клятву, вынудив шаньюя обратиться с дурными словами к небу, что опозорило государство и нанесло ущерб величию страны, поэтому договор не следует соблюдать. Нужно отправить [к сюнну] посла, который бы принес жертву небу и расторг клятву. [Хань] Чан и [Чжан] Мэн дурно выполнили возложенное на них поручение и совершили величайшее преступление». Однако император нашел совершенный проступок незначительным и приказал [Хань] Чану и [Чжан] Мэну откупиться от наказания, а от клятвы не отказываться.
Через некоторое время Хуханье перенес ставку обратно на север, народ постепенно признал его власть, и в государстве установилось спокойствие."
Незаконный шаньюй теряет все больше от того что не с Китаем и в конце концов китайцы убивают его.
"Чжичжи, убивший [ханьских] послов, сознавал свою вину перед Хань; услышав, что Хуханье стал еще сильнее, он стал опасаться неожиданного нападения [с его стороны], а поэтому хотел уйти подальше. В это время правитель [владения] Канцзюй, постоянно теснимый усунями, стал советоваться с сихоу: они нашли, что сюнну большое государство, которому усуни издавна подчинялись. Ныне, когда шаньюй Чжичжи попал в бедственное положение на чужбине, его следует пригласить и поселить на восточной границе, а затем общими силами захватить [земли] усуней и поставить его управлять ими, что навсегда избавит [Канцзюй] от опасности [нападения] сюнну. К цзяньгуням был немедленно отправлен гонец для переговоров с Чжичжи.
Чжичжи уже давно жил в страхе, к тому же он был зол [39] на усуней, а поэтому очень обрадовался, услышав о плане правителя [владения] Канцзюй, заключил с ним союз и двинулся во главе войск на запад. [Правитель] Канцзюй, с своей стороны, направил навстречу Чжичжи высокопоставленных лиц, а также [послал] несколько тысяч голов верблюдов, ослов и лошадей. У Чжичжи в дороге от холода погибло много людей и в Канцзюй пришло только три тысячи человек. Впоследствии духу Гань Янь-шоу и его помощник Чэнь Тан с войсками прибыли в Канцзюй и обезглавили Чжичжи."
Шаньюй предлагает китайцам убрать их пограничные гарнизоны и возложить целиком на него охрану части северных границ. Китайцам сначала это предложение нравится, однако как всегда находится один советник, который выдвигает такие веские доводы, что император соглашается с ним. Шаньюю вежли отвечают отказом, обосновывая это тем, что граница служит для удержания побегов населения из империи, в которой это население находилось под большим гнетом.
"В 1-м году эры правления Цзин-нин 19 (33 г. до н. э.) шаньюй снова явился ко двору, где был принят согласно прежнему церемониалу и одарен, как и в первый раз, а количество одежды, шелка с затканным узором, обычного шелка и шелковой ваты было увеличено вдвое против пожалованного в эру правления Хуа-лун. Шаньюй сам сказал, что хочет породниться [с Хань] женитьбой на ханьской девице. [Император) Юань-ди пожаловал шаньюю наложницу Ван Лян по прозвищу Чжао-цзюнь, происходившую из добронравной семьи. Обрадованный шаньюй составил письмо, [в котором] выразил желание оборонять укрепленную линию от Шангу на запад до Дуньхуана и передавать охрану из поколения в поколение на вечные времена. В связи с этим он просил отозвать командиров и воинов, охранявших пограничную укрепленную линию, чтобы дать отдых народу Сына неба.
Сын неба приказал передать письмо сановникам на рассмотрение, и все участвовавшие в обсуждении нашли сделанное Этот советник приводит десять причин, но самые интересные я приведу ниже.
предложение выгодным. [Только] телохранитель Хоу Ин, сведущий в пограничных делах, считал, что нельзя соглашаться с предложением Хуханье"
Этот сановник привел несколько доводов, но самые интересные я скопипастю ниже.
"Ныне высокие добродетели Вашего Величества распространились вширь и как небо покрыли сюнну, поэтому сюнну, сохранившие благодаря Вашей милости жизнь, явились со склоненной головой и признали себя вассалами. Однако по своему характеру варвары, оказываясь в трудном положении, держатся униженно и покорно, а сделавшись сильными, становятся гордыми и непослушными, таковы их врожденные свойства. Из-за того что раньше были распущены войска, стоявшие в городах за укрепленной линией, и сокращено число наблюдательных вышек и сигнальных маяков, имеющихся в настоящее время средств достаточно лишь для наблюдения [за противником] и подачи огневых сигналов 20. А ведь в древности и во время мира не забывали об опасности. Вот вторая причина, почему нельзя больше распускать войска.
В Срединном государстве имеются учения о правилах приличия и поведения, существуют казни, предусматривающие телесные наказания, и все же невежественный народ нарушает установленные запреты, а разве может шаньюй заставить свой народ не нарушать договора! "
Многие из участвовавших в прошлых походах [против сюнну] затерялись [в их землях] и не вернулись назад, поэтому их сыновья и внуки, которые живут в бедности и находятся в стесненном положении, могут однажды бежать к своим родственникам. Вот шестая причина.
Кроме того, рабы и рабыни пограничных жителей печалятся о своей тяжелой жизни, среди них много желающих бежать, и они говорят: «Ходят слухи, у сюнну спокойная жизнь, но, что поделаешь, если поставлены строгие караулы?». Несмотря на это, иногда они все же убегают за укрепленную линию. Вот седьмая причина.
Воры и разбойники жестоки и лукавы, они нарушают законы, объединяются в шайки, и, если, попав в безвыходное положение, [они] убегут на север за укрепленную линию, их уже нельзя будет наказать. Вот восьмая причина.
С тех пор как возвели укрепленную линию, прошло более 100 лет. Она не вся состоит из земляной стены, в некоторых местах - там, где проходят горы, положены камни и бревна, образующие заграждения на реках в горных долинах. Если заграждения постепенно разрушались, воины исправляли повреждения, при этом количество труда и средств, израсходованных за длительное время, невозможно даже подсчитать. Боюсь, что участвующие в обсуждении, не продумав все глубоко от начала до конца, хотят одним махом сократить повинности, связанные с отбыванием пограничной службы. Однако пройдет десяток лет, и, если в ближайшее столетие возникнут вдруг какие-либо осложнения, а заградительные укрепления будут разрушены, наблюдательные вышки и сигнальные маяки уничтожены, придется снова посылать гарнизоны для их исправления. Восстановить же сразу труд нескольких поколений невозможно. Вот девятая причина.
Если распустить пограничных воинов и сократить караулы, шаньюй, поскольку он будет оборонять и защищать укрепленную линию, несомненно станет считать, что [42] оказывает Хань большую милость, а поэтому его требованиям не будет конца и, если хоть в чем-то не удовлетворить его желания, трудно предполагать, что может произойти. Заводить же ссоры с варварами, значит наносить ущерб безопасности Срединного государства. Вот десятая причина."
Вот пример дальновидности и уважения к труду прежних поколений. Сиюминутная выгода не стоит того, чтобы сводить на нет колоссальные усилия затраченные в прошлом. Китай медленно продвигался на север и постепенно ассимилировал сюнну, надеясь в один прекрасный день превратить их в покорных подданных. Но зависеть от сюнну Китай не собирался.
Иногда шаньюй устраивал китайцам проверки на вшивость. Эти проверки китайцы выдерживали на отлично. Вот например одна из таких проверок, когда один из послов шаньюя якобы хотел переметнуться к китайцам.
"В 1-м году эры правления Хэ-пин (28 г. до н. э.) шаньюй отправил правого гаолинь-вана по имени Исемоянь и других доставить подношения и явиться к императору в первой луне. По окончании представления посланцу было приказано проводить [Исемояня] до Пубаня. [Однако] Исемоянь сказал: «Хочу перейти на сторону Хань. Если не примете, покончу жизнь самоубийством, но обратно ни за что не вернусь». Посланец доложил императору, а император приказал сановникам обсудить это. Некоторые из обсуждавших сказали, что согласно старым установлениям следует принять Исемояня. Только дворцовый советник Гу Юн и советник Ду Цинь нашли: «После установления [династии] Хань сюнну неоднократно причиняли вред пограничным районам, а поэтому для переходящих на сторону Хань были определены награды в виде пожалования золота и титулов.
Ныне шаньюй, склонив голову, признал себя слугой, [его войска] стали нашим северным заслоном, он присылает ко двору послов с поздравлениями и не проявляет двоедушия, поэтому [династия] Хань должна относиться к нему не так, как в прошлом. Сейчас, когда шаньюй, проявляя искренность, представляет дань, принимать его беглого слугу - значит гнаться за приобретением одного человека и терять расположение целого государства, поддерживать слугу, совершившего преступление, и рвать с его господином, склонным к верности. Возможно, что шаньюй, только что вступивший на престол, желает вверить себя Срединному государству, но, не зная, будет ли это полезным или вредным, тайно приказал Исемояню притворно заявить о переходе на нашу сторону, чтобы определить, что его ждет - счастье или несчастье. В этом случае прием посла уронит ваши добродетели и унизит ваши прекрасные качества, что заставит шаньюя отдалиться от Вас и сделает его недружелюбным по отношению к пограничным чиновникам.
Возможно, [шаньюй] задумал использовать посла как обратного шпиона 23, желая вызвать ссору. В этом случае прием посла совпадает с расчетами шаньюя и даст ему [45] возможность возложить вину на вас и упрекать вас, основываясь на принципах справедливости. Поистине это событие может стать источником спокойствия или смуты в пограничных районах, от него зависит, останутся ли войска на месте или выступят в поход, а поэтому необходимо все тщательно взвесить. [Посла] лучше не принимать, это позволит повсюду распространить, подобно лучам солнца или луны, славу о вашей верности слову, сорвать хитрый замысел и поддержать в шаньюе дружественные чувства».
Сын неба последовал тому, что говорилось в докладе. Когда [император] послал начальника охранной стражи телохранителей Ван Шуня спросить о причинах перехода на сторону Хань, Исемоянь ответил: «Мой рассудок помутился от болезни, и я наговорил глупостей». [Исемоянь] был отослан обратно, а затем по возвращении он занял прежнюю должность и ему только не позволяли встречаться с ханьскими послами."
Потихонечку китайцы начали первые попытки дальнейшего продвижения на север, на плодородные земли сюнну. Однако посмотрите как это неудавшаяся попытка была сделана осторожно, с обычным в наши дни бюрократическим приемом, свалить вину на подчиненного.
Кто-то сказал [Ван] Гэню: «У сюнну против округа Чжанъе есть земля, которая вклинивается в земли Хань. Она дает изумительный лес, древки для стрел, и [там много] орлиных перьев 25. Приобретение этих земель принесет пограничным районам изобилие, расширит территорию государства, а вы совершите подвиг, слава о котором будет жить в веках».
Ван Гэнь доложил императору о выгодах приобретения этих земель, и император уже хотел потребовать их у шаньюя, но опасался, что в случае отказа его приказ окажется нарушенным, что причинит ущерб достоинству страны. В связи с этим [Ван] Гэнь только объявил [Сяхоу] Фаню повеление императора и приказал потребовать землю на словах.
Прибыв к сюнну, [Сяхоу] Фань в беседе с шаньюем сказал: «Я видел, что против округа Чжанъе земли сюнну вклиниваются в земли Хань, из-за этого три ханьских воеводы находятся на укрепленной линии, несколько сот воинов страдают от холода и давно уже утомились от караульной службы. Вам следует послать императору письмо и сообщить о поднесении этих земель, отрезав их по прямой линии. Это позволит [Хань] отозвать двух воевод и несколько сот воинов, чем вы отблагодарите Сына неба за его великие милости и будете несомненно щедро вознаграждены».
Шаньюй спросил: «Это указ Сына неба или вы просите от себя?» [Сяхоу] Фань ответил: «Таков императорский указ, но и я со своей стороны предлагаю шаньюю хороший план». Шаньюй сказал: «Императоры Сяо-сюань и Сяо-юань проявили сострадание к моему отцу, шаньюю Хуханье, а поэтому все, что лежит к северу от Великой стены, принадлежит сюнну. На упомянутых вами землях живет вэньоуто-ван, я же не знаю ни о их положении, ни о том, что они производят, позвольте отправить гонца узнать об этом».
После возвращения в Хань [Сяхоу] Фань и [Хань] Жун снова были отправлены послами к сюнну и по прибытии сразу же потребовали землю. Шаньюй ответил: «Мой отец и старшие братья уже пять раз передавали престол друг другу, но Хань никогда не требовала этих земель. Почему же она требует их, когда престол перешел ко мне, Чжи 26? Я узнал от вэньоуто-вана, что все сюннуские чжухоу 27, живущие на западе, при изготовлении юрт и повозок пользуются лесом с гор, лежащих в этих землях, кроме того, эти земли принадлежали моему покойному отцу, поэтому я не смею лишаться их». [47]
После возвращения [Сяхоу] Фань был переведен на должность начальника округа Тайюань. Шаньюй прислал гонца с письмом, в котором сообщал о требовании [Сяхоу] Фаня земли. Император приказал ответить шаньюю: «[Сяхоу] Фань, ссылаясь на императорский указ, самовольно требовал от шаньюя землю, за что по закону подлежал смерти, но из-за двух общих амнистий получил прощение и ныне переведен на должность начальника округа Цзинань, чтобы больше не общался с сюнну»."
Прикольно, не правда ли? Две всеобщие амнистии освободили от смертной казни.
Еще один пример и золотые слова от другого китайского сановника. Шаньюй хотел нанести визит китайскому императору, тем более что после каждого визита он увозил с собою богатые подарки, нечто среднее между взяткой и платой за службу императору. Недальновидные советники наговорили императору всяких суеверий, что после визитов сюнну случаюся несчастья. Император сначала согласился с ними не принимать шаньюя, однако затем доклад советника и золотые слова в этом докладе переубедили императора.
"После вступления на престол императора У-ди была задумана ловушка под городом Маи, чтобы заманить сюнну; а Хань Ань-го, возглавивший 300-тысячную армию, получил приказ перехватить сюнну в удобном месте. Сюнну разгадали хитрость и ушли. Были напрасно израсходованы средства и утомлены войска, не удалось увидеть ни одного варвара, а тем более шаньюя.(это события из первой серии-моё примечение)
Вскоре, действуя в интересах государства и укрепления [49] политики, рассчитанной на десять тысяч лет, в поход были посланы крупные войска в несколько сот тысяч человек, а Вэй Цин и Хо Цюй-бин взялись за оружие и не складывали его в общей сложности более десяти лет. Они переправились через реку Сихэ, пересекли Великую пустыню, разбили врага у горы Тяньянь, напали на ставку князя, прошли насквозь его земли, преследуя бегущих и догоняя разбитых; [они] насыпали холм на горе Ланцзюйсюй и принесли жертвы Небу, насыпали жертвенник и принесли жертвы земле на горе Гуянь, с которой смотрели на Ханьхай, захватили в плен сотни князей и знатных лиц. Тогда сюнну дрогнули от страха и стали усиленно добиваться мира, основанного на родстве, не соглашаясь, однако, признать себя вассалами.
Следует добавить: разве прошлые поколения находили удовольствие в расходовании неисчислимых средств, посылке на пограничную службу невинных или им доставляло радость находиться на севере и наблюдать за дымом волчьего помета? 30
[Нет], они считали, что тот, кто не потрудится один раз, не может наслаждаться длительным отдыхом, и тот, кто временно не потратится, не может обрести постоянного спокойствия. Поэтому скрепя сердце они уничтожали миллионные армии в пасти голодного тигра, брали хранившиеся в кладовых богатства и выбрасывали их в овраги горы Лушань 31 без чувства сожаления.
"В эры правления Юань-кан и Шэнь-цзюэ ярко проявилось доброе влияние императора, его великие милости распространились повсюду; в то время как среди сюнну возникли внутренние смуты, пять шаньюев вступили в борьбу за престол, Жичжу и Хуханье явились с принадлежавшими им владениями с изъявлением покорности и на коленях признали себя вассалами, однако их предпочли держать на привязи, считая, что над ними нельзя установить полный контроль.
В дальнейшем желающим представиться ко двору не [50] отказывали, а не желающих не принуждали к этому. Почему поступали так? По врожденным свойствам [народы] чужеземных владений раздражительны и свирепы, по внешнему виду крупны и сильны, они полагаются на силу и действуют под влиянием чувства, их трудно склонить к добру, но легко научить злу, в них трудно подавить своеволие, и от них трудно добиться миролюбия. Поэтому, если они не подчинялись, войска утомлялись дальними походами, расходовались средства всей страны, земля устилалась трупами и заливалась кровью, приходилось разрушать твердыни и уничтожать врага - вот как было трудно. После изъявления покорности их успокаивали и ласкали, с ними поддерживали сношения и посылали подарки, в благоприятной обстановке проявляли величие - вот какие применялись меры.
В прошлом [ханьские войска] вырезали столицу [владения] Давань, разрушили валы ухуаней, испробовали крепость стен гуцзэнов, истоптали земли данцзюев, порубили флаг Чаосяни, захватили знамена двух владений Юэ. Война против ближайших владений продолжалась не более месяца, а против далеких потребовались усилия, прилагавшиеся не свыше двух сезонов. [За это время] были разрушены дворцы правителей, уничтожены поселения, учреждены округа и уезды и установилось спокойствие, после которого уже не было бедствий. Не так было только с северными дисцами, которые действительно являются сильным соперником Срединного государства, и им нет равных в трех сторонах света 33. Прошлые поколения уделяли им особенно большое внимание и не меняли это отношение на легкомыслие.
Ныне шаньюй, вставший на путь справедливости и охваченный чувствами дружбы и искренности, хочет покинуть свою ставку, чтобы представиться императору. Это совпадает с политикой, созданной предыдущими поколениями, это именно то, о чем мечтали самые мудрые, а поэтому, хотя стране придется потратиться, его не следует останавливать. Разве можно отказывать ему, ссылаясь на то, что приезды шаньюя имеют дурное влияние, отдалять его от себя на неопределенное время, зачеркивать оказанные в прошлом милости и возбуждать вражду в будущем! Заводить вражду, когда шаньюй охвачен чувством дружбы, значит вселять в него ненависть, давать ему возможность, опираясь на сказанное в прошлом, обвинять [династию] Хань, а это поведет к тому, что он порвет с нами и у него никогда не будет желания стать перед императором лицом к северу 34. Разве для нас не будет большим несчастьем, если мы не сможем воздействовать на него ни силой оружия, ни силой увещевания!
Дальновидный видит то, что еще не приняло форму, а проницательный слышит то, что еще не издало звука. Поистине, если думать о будущем, нам не придется снова [51] обращаться к услугам Мэн Тяня и Фань Куая, снова принимать меры предосторожности в Цзимынь и Силю, разве придется где-нибудь прибегать к уловке, задуманной под городом Маи, разве понадобятся подвиги Вэй [Цина] и Хо [Цюй-бина], разве нужно будет где-то потрясать могуществом пяти военачальников? И наоборот, если начнется вражда, то, хотя мудрые будут истощать свой ум во дворце, а красноречивые сталкиваться осями колесниц вне его 35, все же будет хуже, чем в [предугаданном] будущем.
Кроме того, в прошлом, когда принимались меры против Западного края, устанавливался контроль над Чэши и были построены города, обнесенные внутренними и внешними стенами, для надзора над 36 владениями, ежегодные расходы исчислялись сотнями тысяч. Разве это делалось для того, чтобы [владение] Канцзюй и усуни не перешли холмы Байлундуй и не напали на западные границы? [Нет], это делалось для контроля над сюнну. Трудиться сто лет и потерять все в один день, истратить огромные суммы и жалеть одну десятую их, по-моему [это] не принесет спокойствия государству. Надеюсь, что Ваше Величество постарается не допустить смуту и войну, чтобы предотвратить бедствия пограничного населения».
Когда доклад был представлен, Сын неба понял [свою ошибку]. Он призвал сюннуского посла и, изменив содержание ответного письма шаньюю, дал согласие на его просьбу. [Ян] Сюну император пожаловал 50 кусков шелка и 10 цзиней золота."
Мне кажется в этих словах весь дух Китая, его тысячелетней истории, умению накапливать потенциал и реализовывать его когда надо. Ответственность людей живущих в настоящем времени перед прошлым и будущем временем.