Как он провел это лето.
Был на выставке Дамира Муратова «Как я провел лето». Среди музыкантов есть такое представление, что учиться играть нужно на хорошем инструменте. Учиться понимать искусство нужно на хороших произведениях. В своё время я так и сделал, начало моей биографии «искусствоведа»-культуролога - это муратововедение. Дамиру Рауфовичу за это отдельное спасибо. Четыре мои статьи - много или мало, но это больше чем про всех остальных омских художников вместе
взятых.
Дамир шагает вперед, вступил в новый этап, где пытается «взять новую высоту», «открыть новые горизонты», а я за ним не поспеваю. В надежде понять, я реже, но все-таки прихожу в мастерскую и всегда посещаю его омские выставки. Возможно, к сожалению, но я - не критик, публично высказываюсь только о том, что понравилось, о чем интересно говорить, если смогу. Желание сказать возникло.
В этот раз совершенно убедительно (т.е. серией работ) художнику удалось показать, что красота и красивость феномены близкие, но от того совсем разные. Про эти работы не скажешь: красивые. Но про них скажешь: красота. Есть момент своезаконного чуда, когда нет необходимости сличать с образцами, когда предъявлен образец. Но именно поэтому хочется сделать невозможное, что-то понять, эксплицировать внутренний строй чуда. Что скажу…
После поп-артовского концептуального периода Дамир ушел в форму. Прагматика искусства красотой быть, не украшать, не декорировать, а быть. Только форма способна удержать - выразить это. Учитывая, что Дамир являет собой фигуру редкую - художника-мыслителя, простота его нынешнего послания - это простота мудреца, который нашел. Не способен принять смысл - иди книжки читай, с людьми общайся. А способен, согласишься, что так и есть и говорить незачем (ни не о чем, а незачем). Здесь он тот же Муратов, художник слова, понятия - но теперь литератор, не иллюстратор. Это серьезная перемена - раньше он многое иллюстрировал, каламбурами, метафорами выбивая нас из автоматизма восприятия. Сейчас - просто написал, то, что считает важным. Но как. Это формальное «как» важнее всего. Повторюсь - не «красиво», но «красотой». И еще, прежде чем перейти к рассуждениям о форме. Когда-то поставив себе эмблематическое восприятие, он не перестал видеть мир слов и вещей во взаимодействии. Два эмблематических знака: «сердце» и «адамова голова» - это те же слова, а слова - это те же эмблемы. И это не логотипы, где поворот, наклон, ширина и прочее… Овеществленное слово. Здесь важно все, и все уникально и в отличие от логотипа неповторимо - нетиражируемо, предельно каллиграфично (хоть и отдает неряшливой брутальностью).
Обращу внимание на последний период: художник и раньше создавал объектные произведения, но теперь Дамир иначе общается с вещами, он не ищет каламбуров, разговаривая вещь, теперь он скорее слушает вещи. Иногда этот поток сознания культуры предстает механической, всегда не лишенной художественности, сборкой или свалкой. Эти объекты медитативны и символичны, они не предполагают однозначного решения загадки-ребуса, если способен, можешь долго искать и или найти, или не найти. Дамир именно в этот период как художник формы покоряет материалы: винил и гофру. Если в прошлый период винил и гофра были материалом - смыслом, то в череде последних работ он раскрывает выразительные возможности и винила и гофры. А работы, которые представлены на выставке, доказывают, что не просто раскрывает, но уже просто пользует. Именно в этих работах гофра превращается не в случайное, но необходимое - в составляющую чуда. Причем смысл, который присущ гофрокартону, как концептуальному материалу, остается. Но в этих работах есть еще один материал, относительно новый - ленточки. Текстиль нередко включается в «ткань» произведения. Так делал Тимур Новиков, в Омске так делала Татьяна Дашкова и другие. Здесь иное - не просто текстиль с уже готовым рисунком, тоном, как часть композиции - текстиль, как краска, как мазок, когда фактура и ритм не только у отдельного куска ткани, но еще и другая, другой у всей совокупности мазков-лоскутков. Все это перекликается с современными практиками, где мы встречаемся с пикселями - пуантилизмом - мозаичностью. Осознанное противопоставление дискретности субстрата и синкретичности восприятия стало выразительным художественным средством. Это либо игнорируют (мономенталисты), либо с этим борются (полиграфисты), а используют не многие. Хочется отметить еще одно качество ленточек - атласность, некая зеркальность, что, при искусственном освещении, создает особый эффект свечения. Плюс традиционная живопись акрилом.
Гофра, текстиль, акрил - совместимые материалы и техники скажем мы, но только после предъявленного художником доказательства. А доказательство убедительное: вариантов взаимодействия отработано великое множество в сравнительно небольшом количестве работ: и по цвету, и по тону, и по композиции, и по фактуре… И нет ощущения механической сборки и демонстрации приемов. Есть ощущение ожившей возможности.
Под конец выскажусь насчет названия выставки. Оно не о том, о чем я писал. И, наверное, это правильно. Понятное дело - эти работы в дальнейшем совершенно спокойно будут жить без этого смысла. Выставка-отчет - и понятно, и достойно. Есть чем отчитаться. С чем всех нас и поздравляю.
взятых.
Дамир шагает вперед, вступил в новый этап, где пытается «взять новую высоту», «открыть новые горизонты», а я за ним не поспеваю. В надежде понять, я реже, но все-таки прихожу в мастерскую и всегда посещаю его омские выставки. Возможно, к сожалению, но я - не критик, публично высказываюсь только о том, что понравилось, о чем интересно говорить, если смогу. Желание сказать возникло.
В этот раз совершенно убедительно (т.е. серией работ) художнику удалось показать, что красота и красивость феномены близкие, но от того совсем разные. Про эти работы не скажешь: красивые. Но про них скажешь: красота. Есть момент своезаконного чуда, когда нет необходимости сличать с образцами, когда предъявлен образец. Но именно поэтому хочется сделать невозможное, что-то понять, эксплицировать внутренний строй чуда. Что скажу…
После поп-артовского концептуального периода Дамир ушел в форму. Прагматика искусства красотой быть, не украшать, не декорировать, а быть. Только форма способна удержать - выразить это. Учитывая, что Дамир являет собой фигуру редкую - художника-мыслителя, простота его нынешнего послания - это простота мудреца, который нашел. Не способен принять смысл - иди книжки читай, с людьми общайся. А способен, согласишься, что так и есть и говорить незачем (ни не о чем, а незачем). Здесь он тот же Муратов, художник слова, понятия - но теперь литератор, не иллюстратор. Это серьезная перемена - раньше он многое иллюстрировал, каламбурами, метафорами выбивая нас из автоматизма восприятия. Сейчас - просто написал, то, что считает важным. Но как. Это формальное «как» важнее всего. Повторюсь - не «красиво», но «красотой». И еще, прежде чем перейти к рассуждениям о форме. Когда-то поставив себе эмблематическое восприятие, он не перестал видеть мир слов и вещей во взаимодействии. Два эмблематических знака: «сердце» и «адамова голова» - это те же слова, а слова - это те же эмблемы. И это не логотипы, где поворот, наклон, ширина и прочее… Овеществленное слово. Здесь важно все, и все уникально и в отличие от логотипа неповторимо - нетиражируемо, предельно каллиграфично (хоть и отдает неряшливой брутальностью).
Обращу внимание на последний период: художник и раньше создавал объектные произведения, но теперь Дамир иначе общается с вещами, он не ищет каламбуров, разговаривая вещь, теперь он скорее слушает вещи. Иногда этот поток сознания культуры предстает механической, всегда не лишенной художественности, сборкой или свалкой. Эти объекты медитативны и символичны, они не предполагают однозначного решения загадки-ребуса, если способен, можешь долго искать и или найти, или не найти. Дамир именно в этот период как художник формы покоряет материалы: винил и гофру. Если в прошлый период винил и гофра были материалом - смыслом, то в череде последних работ он раскрывает выразительные возможности и винила и гофры. А работы, которые представлены на выставке, доказывают, что не просто раскрывает, но уже просто пользует. Именно в этих работах гофра превращается не в случайное, но необходимое - в составляющую чуда. Причем смысл, который присущ гофрокартону, как концептуальному материалу, остается. Но в этих работах есть еще один материал, относительно новый - ленточки. Текстиль нередко включается в «ткань» произведения. Так делал Тимур Новиков, в Омске так делала Татьяна Дашкова и другие. Здесь иное - не просто текстиль с уже готовым рисунком, тоном, как часть композиции - текстиль, как краска, как мазок, когда фактура и ритм не только у отдельного куска ткани, но еще и другая, другой у всей совокупности мазков-лоскутков. Все это перекликается с современными практиками, где мы встречаемся с пикселями - пуантилизмом - мозаичностью. Осознанное противопоставление дискретности субстрата и синкретичности восприятия стало выразительным художественным средством. Это либо игнорируют (мономенталисты), либо с этим борются (полиграфисты), а используют не многие. Хочется отметить еще одно качество ленточек - атласность, некая зеркальность, что, при искусственном освещении, создает особый эффект свечения. Плюс традиционная живопись акрилом.
Гофра, текстиль, акрил - совместимые материалы и техники скажем мы, но только после предъявленного художником доказательства. А доказательство убедительное: вариантов взаимодействия отработано великое множество в сравнительно небольшом количестве работ: и по цвету, и по тону, и по композиции, и по фактуре… И нет ощущения механической сборки и демонстрации приемов. Есть ощущение ожившей возможности.
Под конец выскажусь насчет названия выставки. Оно не о том, о чем я писал. И, наверное, это правильно. Понятное дело - эти работы в дальнейшем совершенно спокойно будут жить без этого смысла. Выставка-отчет - и понятно, и достойно. Есть чем отчитаться. С чем всех нас и поздравляю.