Путевые заметки часть 9
Санкт-Петербург
Алания
Хургада
Нью-Йорк
Чикаго
Краков
Вроцлав
Гурзуф
Комо
Рим
Монтпилиер и Бостон
Кипр
Крит
Гоа
Будва
Барселона
* * *
Мой Кипр
Прилетающих на Кипр в аэропорту Ларнаки встречают мило, спокойно и слегка небрежно: «Прометеус-трэвел! Афина-холидэй!» с такой интонацией, как кричат «Га-аря-чие пира-ажки!». Нас усадили в большой джип (или маленький микроавтобус) с еще несколькими девушками. Из мужчин были только я и водитель. Он всю дорогу оживленно разговаривал с рядом сидящей девушкой. Из-за того, что на Кипре движение левостороннее, мне все время смутно казалось, что что-то происходит не так, неправильно. К тому же мы ехали очень быстро, а водитель разговаривал с девушкой так, будто несколько лет провел в одиночной камере. Но он нас доставил в отель и сказал «С наступающим». Это был русскоязычный водитель.
В отеле Капетаниос нас встретили так же мило и слегка небрежно. Провожатого до номера не дали, хотя все объяснили, и мы сами добрались. Мне даже нравится эта небрежность, когда к тебе не лезут с желанием непременно оказать услугу.
Гуляли, ужинали, опять гуляли по темноте. Рядом обнаружился большой парк аттракционов с качелями и большим, сверкающим иллюминацией колесом обозрения. Колесо в большом количестве производит детский визг. К счастью, это производство до номера в отеле не доходит.
За одним из ужинов рядом сидела семья: папа, мама и два мальчика примерно девяти и двенадцати лет. Я долго гадал, на каком языке они общаются друг с другом. Греческий? Нет, больше похож на чешский... Или венгерский? В конце концов я решил, что они говорят по-русски, только скороговоркой и невнятно. Манера у них такая. Позже выяснилось, что они говорят по-болгарски.
Наш повар в своем объемистом черном одеянии походит на дирижера или пианиста, дающего концерт в виде ужина. Он скромно стоит в конце очереди и каждому подходящему отделяет пласты мяса от туши индейки. Делает он это плавными точными движениями скрипача. В ответ на комплименты едва заметно кивает и улыбается уголком рта. Гордый маэстро, он знает себе цену.
Раз уж речь зашла об ужине, не могу не описать. Начинается он с глотка заранее припасенного в номере местного вина. В ресторане берем по тарелке размером с колесо автомобиля. Зачерпываем серо-жемчужного хумуса, «дзадзыки» (паста из йогурта со свежим огурцом, чесноком и травками), намазки из растертой икры, греческого салату, салату с капустой и морковкой, оливок и маслин свежего посола. От лосося отделяем розовые нежные пласты, затем... Затем затмение, беспамятство, вдруг вижу бадью со свининой, пропускаю, задумываюсь рядом с тушеной курицей... Сгибаясь под тяжестью тарелок, спешим за свободный столик, а дальше все покрыто туманом и таинством наслаждения.
Рано утром я вышел пройтись и сквозь прозрачное стекло бизнес-центра увидел на первом этаже фитнес-зал. Там бесконечным рядом стояли беговые дорожки, по одной из них бежал мужчина. Второй приседал со штангой. На Кипре. В семь с копейками утра. В ужасе я поскорее вернулся в отель и лег еще подремать.
На набережной, в нашем театральном кафе (называется «Театраки») двое пожилых мужчин за столиком громко восклицали, воздевая к небу руки замысловатыми движениями, и то и дело наклоняясь друг к другу через столик, чуть ли не влезая в лицо собеседника - то есть спокойно, меланхолично беседовали о погоде.
Кипрский кофе, кипрский кофе... Слухи о нем не давали мне покоя, пока я там и тут пил свой эспрессо. Наконец, слегка волнуясь от торжественности момента, я попробовал кипрский кофе. Оказалось - это кофе по-турецки. В Греции его называют кофе по-гречески, а на Мадагаскаре - кофе по-мадагаскарски.
Когда мы по темноте возвращались парком, захотелось мне посетить туалет, и я устремился в гущу растительности. Парк ведь, говорю, кустиков полно. Нет, сказали мне, нельзя. Нецивилизованно. Короче, обнаружили мы в пустынном парке, в самых дремучих зарослях, парковый туалет. Свет работает, туалетная бумага есть, вода есть, бумажные полотенца для рук - есть. И кстати, такое издевательство во всем городе. Идешь вдоль моря, километр идешь, три - а туалеты все время есть! И в них есть все, что нужно. Но этого мало. Они бесплатны и ничем не пахнут! То есть ни продуктами жизнедеятельности, ни хлоркой, ни воздухоочистителем. От этого я начинаю чувствовать себя неполноценным жителем неполноценной страны. Они это нарочно, да?
Утром после Нового года в городе не было никого, только мы и кошки. Весь Лимассол отсыпался после вчерашнего, одни мы героически изучали окрестности. Они нам понравились. Тихо, тепло, пальмы, хвойные деревья, мандарины и апельсины. И не заблудишься: как бы далеко мы ни углубились в город - всегда знали, в какой стороне море. Оно там, откуда светит солнце.
Мандарины и апельсины на улицах растут специальные для красоты, дизайнерские. Они кислые, как лимон, даже кислее. Пока мы этого не знали, то думали, что единственный в Лимассоле бомж питается одними цитрусами и потому исключительно здоров. Теперь думаем: а чем же он тогда питается?
Ездили в Ларнаку. Городок маленький, весь тусуется вокруг пары церквей и одного макдональдса. Море там прибоистое, пляж широкий. Улочки кажутся тесными из-за толп людей и транспорта. Местные жители добры, подходят, интересуются - не заблудились ли мы, охотно показывают направление к морю. Вот попробуй у киевлянина спроси: «В какую сторону идти к морю?» То-то. Еще из достопримечательностей - бутерброды размера XXL с очень вкусным теплым хлебом.
Весь день потрачен на поездку в Никосию, столицу ихней родины Кипра. Почему-то она называется еще и Лефкосия. Мало того, половина ее находится на территории другого государства под названием Турецкая Республика Северного Кипра. Мы гуляли по старому городу и, задумавшись, едва не стали нарушителями границы. Потому что она не отделена шлагбаумом или лентами, или чем-то еще. Ну, стоит парочка полицейских, окошечки какие-то (для паспортного контроля). Но все это выглядит очень лениво и необязательно. То есть мы шли-шли по пешеходной улочке посреди кафешек и магазинчиков, и вдруг поняли, что еще шаг - и мы сделаемся турками! И никто на нас не обращает внимания.
Зато, когда мы повернули назад, - сразу же обратили.
- Вы кто такие, откуда и куда? - строго спросила нас тетка-пограничница.
Над головой у нее висела не сразу замеченная нами табличка «Сheck point». Правда, узнав, что мы безобидные украинские туристы, она потеряла к нам интерес. Теперь вот гадаем: может, надо было вдоволь по турецкой части Кипра полазить, раз украинцев свободно пропускают?
Строили старый город Никосия-Лефкасия с таким расчетом, чтобы между стенами домов уместился ровно один маленький автомобиль. Плюс справа и слева имеется по тротуару шириной в ладонь. Носятся они на своих авто по этим, с позволения сказать, улицам, с устрашающей скоростью. Но надо отдать должное - у перекрестков притормаживают. Так что во время изучения города ни один украинский турист не пострадал.
Во время наблюдений за киприотами в автобусе, на улицах, в парках и во время их тусования в кафе мы заметили, что темпераментом они приятно напоминают итальянцев. И дружелюбием тоже.
Как меня чуть не присвоил котик. Мы зашли в парк и присели на лавочку. Неподалеку маячило несколько котов. Как и все жители Кипра, они просто тусовались. Один сразу направился ко мне. Белые лапки и живот, серо-полосатая спинка, молодой. Знакомство протекало стремительно: я его погладил, он потерся о мои руки щеками. Потом запрыгнул на колени и проделся под руку. Разлегся котик с полным комфортом, так привычно и естественно, будто только меня и ждал всю свою кипрскую жизнь.
Когда мы попытались встать, чтобы идти дальше, он слегка растопырил пальцы и выпустил когти, зацепив рукав куртки. Я подумал, это случайность: в самом деле, странно полагать, что котик не хочет отпускать меня.
Мы пошли по аллее. Кот направился за нами. Это было забавно. Мы сворачивали - и он сворачивал. Мы останавливались, дожидаясь его - он проходил вперед с независимым видом: дескать, нам просто по пути. Стоило нам уйти вперед, как серо-полосатый преследователь догонял нас вприпрыжку, оттопырив хвост дугой.
«Может, он думает, что он собака?» - подумал я.
Несколько раз по пути кот останавливался деловито закусить найденной печенькой или корками хлеба, оставленными для птиц, и я с облегчением вздыхал: ну вот, сейчас отстанет. Но он не отставал.
Мы гуляли по парку Лимассола минут сорок и прошли километра полтора. Кот шел за нами по пятам. Наверное, решили мы в конце концов, он ждет от нас нормального поведения. То есть чтобы мы бросили свою суету, прочно уселись и тусили круглосуточно, как все нормальные люди. Вон в кафешках все сидят, как вкопанные. Даже дети в этом парке в детском кафе чинно сидят над своими соками-морожеными и тусят.
Мы в изнеможении опустились на лавку. Кот лег у моей ноги и, одобрительно кивнув, сощурил глаза: ну вот, наконец-то они занялись делом.
- Надоел мне этот парк, - сказал я. - Пошли к морю.
- А как же котик? - спросили меня.
- Ну, не знаю... Он же местный, парковый. Дойдет до ворот и останется.
Но котик не тронулся с места. Сколько я ни оглядывался на него, он все лежал в той же позе.
Правильно, я же всё произнес вслух.
Это было утром. Весь вечер я оглядывался. И вспоминаю его до сих пор.
Девушка, дежурная по спортзалу с бассейном, уже встречает нас как родных. Ведь кроме нас, сюда в подвал отеля Капетаниос не спускается больше никто, разве еще только поющий дядя киприот. Он поднимает гантели и поет. В гостинице десятки отдыхающих, на ужин ломится очередь, а побегать на тренажерах и поплавать ходим только мы. Интересно, почему.
Что же касается последождевого промытого кипрского побережья, то вдоль него мы отправились в Старбакс. Это был пеший подвиг длиною в пять или шесть километров. Или даже семь. Давненько мне хотелось еще раз попробовать латте со вкусом орехов, тот самый, которым одноклассница Рая угощала меня в Принстоне, штат Нью-Джерси... И вот мы дошли, и я его выпил. И где он теперь, этот латте, этот Старбакс и этот Кипр с его Лимассолом? Только в моей памяти. Ну и еще здесь на странице. Не буду удалять, пусть после меня останется.
Наш последний день на Кипре вместил в себя не 24, а 72 часа. Сбор рюкзаков и чемодана (бутылки с вином тщательно завернуть), прогулку километров на несколько, маленький обед, тусование с применением всех доступных отдыхательных средств в нашем любимом кафе «Театраки», вопли администратора о том, что у них в полдень плановое выселение, борьбу за оплату выпитого пива по справедливости, а не в ошибочно двойном размере, кормление чаек с земли и на лету, опоздание автобуса к отелю, уже почти привычное, но вызывающее нервотрепку... В аэропорту Ларнаки рейс задерживался на 3 или 4 часа. Потом оказалось, что наша авиакомпания обанкротилась. Но в Киев, можно сказать, из последних финансовых сил нас доставили.
Алания
Хургада
Нью-Йорк
Чикаго
Краков
Вроцлав
Гурзуф
Комо
Рим
Монтпилиер и Бостон
Кипр
Крит
Гоа
Будва
Барселона
* * *
Мой Кипр
Прилетающих на Кипр в аэропорту Ларнаки встречают мило, спокойно и слегка небрежно: «Прометеус-трэвел! Афина-холидэй!» с такой интонацией, как кричат «Га-аря-чие пира-ажки!». Нас усадили в большой джип (или маленький микроавтобус) с еще несколькими девушками. Из мужчин были только я и водитель. Он всю дорогу оживленно разговаривал с рядом сидящей девушкой. Из-за того, что на Кипре движение левостороннее, мне все время смутно казалось, что что-то происходит не так, неправильно. К тому же мы ехали очень быстро, а водитель разговаривал с девушкой так, будто несколько лет провел в одиночной камере. Но он нас доставил в отель и сказал «С наступающим». Это был русскоязычный водитель.
В отеле Капетаниос нас встретили так же мило и слегка небрежно. Провожатого до номера не дали, хотя все объяснили, и мы сами добрались. Мне даже нравится эта небрежность, когда к тебе не лезут с желанием непременно оказать услугу.
Гуляли, ужинали, опять гуляли по темноте. Рядом обнаружился большой парк аттракционов с качелями и большим, сверкающим иллюминацией колесом обозрения. Колесо в большом количестве производит детский визг. К счастью, это производство до номера в отеле не доходит.
За одним из ужинов рядом сидела семья: папа, мама и два мальчика примерно девяти и двенадцати лет. Я долго гадал, на каком языке они общаются друг с другом. Греческий? Нет, больше похож на чешский... Или венгерский? В конце концов я решил, что они говорят по-русски, только скороговоркой и невнятно. Манера у них такая. Позже выяснилось, что они говорят по-болгарски.
Наш повар в своем объемистом черном одеянии походит на дирижера или пианиста, дающего концерт в виде ужина. Он скромно стоит в конце очереди и каждому подходящему отделяет пласты мяса от туши индейки. Делает он это плавными точными движениями скрипача. В ответ на комплименты едва заметно кивает и улыбается уголком рта. Гордый маэстро, он знает себе цену.
Раз уж речь зашла об ужине, не могу не описать. Начинается он с глотка заранее припасенного в номере местного вина. В ресторане берем по тарелке размером с колесо автомобиля. Зачерпываем серо-жемчужного хумуса, «дзадзыки» (паста из йогурта со свежим огурцом, чесноком и травками), намазки из растертой икры, греческого салату, салату с капустой и морковкой, оливок и маслин свежего посола. От лосося отделяем розовые нежные пласты, затем... Затем затмение, беспамятство, вдруг вижу бадью со свининой, пропускаю, задумываюсь рядом с тушеной курицей... Сгибаясь под тяжестью тарелок, спешим за свободный столик, а дальше все покрыто туманом и таинством наслаждения.
Рано утром я вышел пройтись и сквозь прозрачное стекло бизнес-центра увидел на первом этаже фитнес-зал. Там бесконечным рядом стояли беговые дорожки, по одной из них бежал мужчина. Второй приседал со штангой. На Кипре. В семь с копейками утра. В ужасе я поскорее вернулся в отель и лег еще подремать.
На набережной, в нашем театральном кафе (называется «Театраки») двое пожилых мужчин за столиком громко восклицали, воздевая к небу руки замысловатыми движениями, и то и дело наклоняясь друг к другу через столик, чуть ли не влезая в лицо собеседника - то есть спокойно, меланхолично беседовали о погоде.
Кипрский кофе, кипрский кофе... Слухи о нем не давали мне покоя, пока я там и тут пил свой эспрессо. Наконец, слегка волнуясь от торжественности момента, я попробовал кипрский кофе. Оказалось - это кофе по-турецки. В Греции его называют кофе по-гречески, а на Мадагаскаре - кофе по-мадагаскарски.
Когда мы по темноте возвращались парком, захотелось мне посетить туалет, и я устремился в гущу растительности. Парк ведь, говорю, кустиков полно. Нет, сказали мне, нельзя. Нецивилизованно. Короче, обнаружили мы в пустынном парке, в самых дремучих зарослях, парковый туалет. Свет работает, туалетная бумага есть, вода есть, бумажные полотенца для рук - есть. И кстати, такое издевательство во всем городе. Идешь вдоль моря, километр идешь, три - а туалеты все время есть! И в них есть все, что нужно. Но этого мало. Они бесплатны и ничем не пахнут! То есть ни продуктами жизнедеятельности, ни хлоркой, ни воздухоочистителем. От этого я начинаю чувствовать себя неполноценным жителем неполноценной страны. Они это нарочно, да?
Утром после Нового года в городе не было никого, только мы и кошки. Весь Лимассол отсыпался после вчерашнего, одни мы героически изучали окрестности. Они нам понравились. Тихо, тепло, пальмы, хвойные деревья, мандарины и апельсины. И не заблудишься: как бы далеко мы ни углубились в город - всегда знали, в какой стороне море. Оно там, откуда светит солнце.
Мандарины и апельсины на улицах растут специальные для красоты, дизайнерские. Они кислые, как лимон, даже кислее. Пока мы этого не знали, то думали, что единственный в Лимассоле бомж питается одними цитрусами и потому исключительно здоров. Теперь думаем: а чем же он тогда питается?
Ездили в Ларнаку. Городок маленький, весь тусуется вокруг пары церквей и одного макдональдса. Море там прибоистое, пляж широкий. Улочки кажутся тесными из-за толп людей и транспорта. Местные жители добры, подходят, интересуются - не заблудились ли мы, охотно показывают направление к морю. Вот попробуй у киевлянина спроси: «В какую сторону идти к морю?» То-то. Еще из достопримечательностей - бутерброды размера XXL с очень вкусным теплым хлебом.
Весь день потрачен на поездку в Никосию, столицу ихней родины Кипра. Почему-то она называется еще и Лефкосия. Мало того, половина ее находится на территории другого государства под названием Турецкая Республика Северного Кипра. Мы гуляли по старому городу и, задумавшись, едва не стали нарушителями границы. Потому что она не отделена шлагбаумом или лентами, или чем-то еще. Ну, стоит парочка полицейских, окошечки какие-то (для паспортного контроля). Но все это выглядит очень лениво и необязательно. То есть мы шли-шли по пешеходной улочке посреди кафешек и магазинчиков, и вдруг поняли, что еще шаг - и мы сделаемся турками! И никто на нас не обращает внимания.
Зато, когда мы повернули назад, - сразу же обратили.
- Вы кто такие, откуда и куда? - строго спросила нас тетка-пограничница.
Над головой у нее висела не сразу замеченная нами табличка «Сheck point». Правда, узнав, что мы безобидные украинские туристы, она потеряла к нам интерес. Теперь вот гадаем: может, надо было вдоволь по турецкой части Кипра полазить, раз украинцев свободно пропускают?
Строили старый город Никосия-Лефкасия с таким расчетом, чтобы между стенами домов уместился ровно один маленький автомобиль. Плюс справа и слева имеется по тротуару шириной в ладонь. Носятся они на своих авто по этим, с позволения сказать, улицам, с устрашающей скоростью. Но надо отдать должное - у перекрестков притормаживают. Так что во время изучения города ни один украинский турист не пострадал.
Во время наблюдений за киприотами в автобусе, на улицах, в парках и во время их тусования в кафе мы заметили, что темпераментом они приятно напоминают итальянцев. И дружелюбием тоже.
Как меня чуть не присвоил котик. Мы зашли в парк и присели на лавочку. Неподалеку маячило несколько котов. Как и все жители Кипра, они просто тусовались. Один сразу направился ко мне. Белые лапки и живот, серо-полосатая спинка, молодой. Знакомство протекало стремительно: я его погладил, он потерся о мои руки щеками. Потом запрыгнул на колени и проделся под руку. Разлегся котик с полным комфортом, так привычно и естественно, будто только меня и ждал всю свою кипрскую жизнь.
Когда мы попытались встать, чтобы идти дальше, он слегка растопырил пальцы и выпустил когти, зацепив рукав куртки. Я подумал, это случайность: в самом деле, странно полагать, что котик не хочет отпускать меня.
Мы пошли по аллее. Кот направился за нами. Это было забавно. Мы сворачивали - и он сворачивал. Мы останавливались, дожидаясь его - он проходил вперед с независимым видом: дескать, нам просто по пути. Стоило нам уйти вперед, как серо-полосатый преследователь догонял нас вприпрыжку, оттопырив хвост дугой.
«Может, он думает, что он собака?» - подумал я.
Несколько раз по пути кот останавливался деловито закусить найденной печенькой или корками хлеба, оставленными для птиц, и я с облегчением вздыхал: ну вот, сейчас отстанет. Но он не отставал.
Мы гуляли по парку Лимассола минут сорок и прошли километра полтора. Кот шел за нами по пятам. Наверное, решили мы в конце концов, он ждет от нас нормального поведения. То есть чтобы мы бросили свою суету, прочно уселись и тусили круглосуточно, как все нормальные люди. Вон в кафешках все сидят, как вкопанные. Даже дети в этом парке в детском кафе чинно сидят над своими соками-морожеными и тусят.
Мы в изнеможении опустились на лавку. Кот лег у моей ноги и, одобрительно кивнув, сощурил глаза: ну вот, наконец-то они занялись делом.
- Надоел мне этот парк, - сказал я. - Пошли к морю.
- А как же котик? - спросили меня.
- Ну, не знаю... Он же местный, парковый. Дойдет до ворот и останется.
Но котик не тронулся с места. Сколько я ни оглядывался на него, он все лежал в той же позе.
Правильно, я же всё произнес вслух.
Это было утром. Весь вечер я оглядывался. И вспоминаю его до сих пор.
Девушка, дежурная по спортзалу с бассейном, уже встречает нас как родных. Ведь кроме нас, сюда в подвал отеля Капетаниос не спускается больше никто, разве еще только поющий дядя киприот. Он поднимает гантели и поет. В гостинице десятки отдыхающих, на ужин ломится очередь, а побегать на тренажерах и поплавать ходим только мы. Интересно, почему.
Что же касается последождевого промытого кипрского побережья, то вдоль него мы отправились в Старбакс. Это был пеший подвиг длиною в пять или шесть километров. Или даже семь. Давненько мне хотелось еще раз попробовать латте со вкусом орехов, тот самый, которым одноклассница Рая угощала меня в Принстоне, штат Нью-Джерси... И вот мы дошли, и я его выпил. И где он теперь, этот латте, этот Старбакс и этот Кипр с его Лимассолом? Только в моей памяти. Ну и еще здесь на странице. Не буду удалять, пусть после меня останется.
Наш последний день на Кипре вместил в себя не 24, а 72 часа. Сбор рюкзаков и чемодана (бутылки с вином тщательно завернуть), прогулку километров на несколько, маленький обед, тусование с применением всех доступных отдыхательных средств в нашем любимом кафе «Театраки», вопли администратора о том, что у них в полдень плановое выселение, борьбу за оплату выпитого пива по справедливости, а не в ошибочно двойном размере, кормление чаек с земли и на лету, опоздание автобуса к отелю, уже почти привычное, но вызывающее нервотрепку... В аэропорту Ларнаки рейс задерживался на 3 или 4 часа. Потом оказалось, что наша авиакомпания обанкротилась. Но в Киев, можно сказать, из последних финансовых сил нас доставили.