(no subject)
Летала в диких местах - западной Англии, плавно переходящей в Уэльс. Разговаривала по радио с военным аэродромом тех мест, диспетчером там, судя по голосу, молодая девушка.
Через пять минут после меня на радио появляется еще один экипаж, его капитану, по голосу, лет сто. И вторую же фразу в адрес диспетчера он, презрев все правила радиопереговоров, сопровождает обращением lamb. Если вы не знаете, это такое ласковое словечко, которое в адрес незнакомого человека звучит, скорее, снисходительно. Лет семьдесят назад мужчина мог так обратиться к работающей девушке, сейчас - лучше не надо. Мой инструктор оживился, гляди, говорит, какие там динозавры. Я бы таких динозавров из эфира выкинула, чтобы не выделывались. А девушка сдержалась, ответила в рамках правил переговоров, молодец такая.
***
С боем сдала экзамены на новый рейтинг. Теперь мне можно летать по приборам, а не только глядя в окно, с некоторыми ограничениями (например, посадка все-таки должна быть визуальной, но можно по приборам подлететь к полю до высоты не ниже пятисот футов, если там стоит нужное оборудование).
С боем по двум причинам. Во-первых, мой экзаменатор, он же начальник школы, искренне считал, что мы пытаемся меня натренировать на полный рейтинг без ограничений, а это не только на пятьдесят летных часов больше, но и семь теоретических экзаменов. И ладно бы летать, но теорию сдавать я отказалась наотрез. Некоторое время мы спорили, потом он неохотно признал, что для ограниченного рейтинга у меня уже достаточно часов и умения, и можно провести тест.
Провели тест - я первый раз заметила, как экзаменатор специально заводит беседу, чтобы проверить, как ты справляешься с распределением внимания. До этого то ли у меня больше внимания уходило на полет, и я не замечала намеренности, то ли у экзаменаторов были лучше прокачаны скиллы непринужденной беседы.
И после теста выяснилось второе внезапное - что для получения рейтинга мне все-таки надо сдать и теоретический экзамен. Один, несложный и прямо там же в школе, но почему-то до тех пор никто его и словом не упомянул, а тут экзаменатор заполнял мои бумаги, и спрашивает, мол, а экзамен-то ты сдала? Какой экзамен? - удивилась я.
А потом мне дорогой супруг выговаривает, что я, пусть ничего не сказала, но лицом выразила все, что думаю об окружающих. А я просто от школы ожидаю, что у них есть программа, и она им заранее известна, а не открывается каждый раз заново.
Экзамен сдала на следующий день после пятнадцати минут подготовки, но сам факт.
***
Когда человек учится летать по приборам, от него закрывают внешний обзор, чтобы он туда не подглядывал. Раньше вообще ставили на окно такой экран, как в машины на парковке ставят от солнца, теперь так не делают, потому что второй пилот, он же инструктор, все-таки должен иметь возможность видеть, в кого мы там пытаемся влететь - радаров в маленьких самолетах не бывает. Поэтому два основных средства ограничения обзора сейчас - частично зашлифованные очки или козырек. Оба они закрывают поле зрения выше линии взгляда и по сторонам, поэтому пилот видит только приборную панель и интерьер кабины.
А начинала я учиться летом, приехала на аэродром в какой-то из периодов жары.
- Приборы, - задумчиво тянет один из инструкторов, который в этот день не на работе, а так просто приехал, потусоваться. - Вот я, помню, учился летать по приборам во Флориде. Там красота, лето, все дела, а на мне козырек, и все, что я вижу, это волосатые коленки моего инструктора.
Переводит взгляд на моего инструктора, который, в соответствии с погодой, одет в шорты, некоторое время критически его разглядывает, потом заключает:
- Но у тебя коленки симпатичные. Тебе можно.
***
Приезжаю утром на аэродром. У нас с инструктором запланирован вылет на другой конец света с посадкой, в сумме часов на шесть, из них часа четыре летного времени.
Приезжает еще один условно дружественный студент той же школы. Звонит его инструктор, говорит, что не сможет приехать, потому что у него сломалась машина. Начальник школы (удачно уехавший в Лондон) звонит девочке на рецепции, говорит, извинись там перед Татьяной, пусть ее инструктор полетает с тем студентом. Идите в пень, вежливо говорю я девочке, у меня месяц назад забронировано, я не отдам. Сообщаю инструктору, что он летит со мной, и это не обсуждается. Инструктор ржет, он со мной не первый день знаком. Девочка на рецепции вздыхает, чувствуя, что при любом раскладе виноватой останется она. Начальник школы звонит студенту, говорит, все ок, я вам организовал другого инструктора, извинитесь там перед Татьяной. Идите в пень, вежливо говорю я студенту, вас тут не стояло. Инструктор ржет. Начальник школы звонит инструктору, говорит, извинись там перед Татьяной и лети с этим. Студент смотрит на меня, говорит, что вообще передумал сегодня летать и просит прощения за беспокойство. Инструктор, пытаясь перестать ржать, говорит, что да, увы, не получится, потому что мы с ним обещали быть в месте посадки в определенное время. Приходится все-таки уточнить: определенного времени пока нет, я ждала, когда мы соберемся, чтобы прикинуть от времени вылета. То есть, в принципе, если он сейчас на час взлетит с этим другим студентом, а потом вернется ко мне, то мы еще все равно все успеваем, потому что на вечер у нас никаких других планов нет, мы это уже по расписанию проверили. Другой студент говорит, что не хочет, чтобы мы из-за него что-то отменяли, он переживет. Его уже никто не слушает, мы коллективно решаем, что мой инструктор проведет урок с ним, я тем временем позвоню, куда мы собирались, и запишусь прилететь после обеда. Студент рассыпается в благодарностях, заверяет меня, что будет мне должен не то час полета, не то ужин, не то все сразу, они уходят. Начальник школы вечером встречает на аэродроме моего дорогого супруга, с которым приятельствует, говорит, ой, извинись там перед Татьяной за накладку. Супруг, в отличие от меня, вежливый, поэтому он не говорит и не показывает, что подумал ("сам извинись!"), а сообщает мне, что начальник школы извинялся, да.
В общем, мой инструктор оттуда собирается валить, и что я там без него буду делать - непонятно.
***
После возвращения домой пристальное изучение выданных мне начальником школы бумаг показало, что он забыл заполнить вторую сторону отчета об обучении.
Иногда я удивляюсь, как он ухитряется держать школу, когда у него такой бардак в бумагах. Дорогой супруг, правда, подсказывает, что школу он держит так же. И собственные лицензии тоже то теряет, то просрочивает, то еще что.
Гений администрации.
Через пять минут после меня на радио появляется еще один экипаж, его капитану, по голосу, лет сто. И вторую же фразу в адрес диспетчера он, презрев все правила радиопереговоров, сопровождает обращением lamb. Если вы не знаете, это такое ласковое словечко, которое в адрес незнакомого человека звучит, скорее, снисходительно. Лет семьдесят назад мужчина мог так обратиться к работающей девушке, сейчас - лучше не надо. Мой инструктор оживился, гляди, говорит, какие там динозавры. Я бы таких динозавров из эфира выкинула, чтобы не выделывались. А девушка сдержалась, ответила в рамках правил переговоров, молодец такая.
***
С боем сдала экзамены на новый рейтинг. Теперь мне можно летать по приборам, а не только глядя в окно, с некоторыми ограничениями (например, посадка все-таки должна быть визуальной, но можно по приборам подлететь к полю до высоты не ниже пятисот футов, если там стоит нужное оборудование).
С боем по двум причинам. Во-первых, мой экзаменатор, он же начальник школы, искренне считал, что мы пытаемся меня натренировать на полный рейтинг без ограничений, а это не только на пятьдесят летных часов больше, но и семь теоретических экзаменов. И ладно бы летать, но теорию сдавать я отказалась наотрез. Некоторое время мы спорили, потом он неохотно признал, что для ограниченного рейтинга у меня уже достаточно часов и умения, и можно провести тест.
Провели тест - я первый раз заметила, как экзаменатор специально заводит беседу, чтобы проверить, как ты справляешься с распределением внимания. До этого то ли у меня больше внимания уходило на полет, и я не замечала намеренности, то ли у экзаменаторов были лучше прокачаны скиллы непринужденной беседы.
И после теста выяснилось второе внезапное - что для получения рейтинга мне все-таки надо сдать и теоретический экзамен. Один, несложный и прямо там же в школе, но почему-то до тех пор никто его и словом не упомянул, а тут экзаменатор заполнял мои бумаги, и спрашивает, мол, а экзамен-то ты сдала? Какой экзамен? - удивилась я.
А потом мне дорогой супруг выговаривает, что я, пусть ничего не сказала, но лицом выразила все, что думаю об окружающих. А я просто от школы ожидаю, что у них есть программа, и она им заранее известна, а не открывается каждый раз заново.
Экзамен сдала на следующий день после пятнадцати минут подготовки, но сам факт.
***
Когда человек учится летать по приборам, от него закрывают внешний обзор, чтобы он туда не подглядывал. Раньше вообще ставили на окно такой экран, как в машины на парковке ставят от солнца, теперь так не делают, потому что второй пилот, он же инструктор, все-таки должен иметь возможность видеть, в кого мы там пытаемся влететь - радаров в маленьких самолетах не бывает. Поэтому два основных средства ограничения обзора сейчас - частично зашлифованные очки или козырек. Оба они закрывают поле зрения выше линии взгляда и по сторонам, поэтому пилот видит только приборную панель и интерьер кабины.
А начинала я учиться летом, приехала на аэродром в какой-то из периодов жары.
- Приборы, - задумчиво тянет один из инструкторов, который в этот день не на работе, а так просто приехал, потусоваться. - Вот я, помню, учился летать по приборам во Флориде. Там красота, лето, все дела, а на мне козырек, и все, что я вижу, это волосатые коленки моего инструктора.
Переводит взгляд на моего инструктора, который, в соответствии с погодой, одет в шорты, некоторое время критически его разглядывает, потом заключает:
- Но у тебя коленки симпатичные. Тебе можно.
***
Приезжаю утром на аэродром. У нас с инструктором запланирован вылет на другой конец света с посадкой, в сумме часов на шесть, из них часа четыре летного времени.
Приезжает еще один условно дружественный студент той же школы. Звонит его инструктор, говорит, что не сможет приехать, потому что у него сломалась машина. Начальник школы (удачно уехавший в Лондон) звонит девочке на рецепции, говорит, извинись там перед Татьяной, пусть ее инструктор полетает с тем студентом. Идите в пень, вежливо говорю я девочке, у меня месяц назад забронировано, я не отдам. Сообщаю инструктору, что он летит со мной, и это не обсуждается. Инструктор ржет, он со мной не первый день знаком. Девочка на рецепции вздыхает, чувствуя, что при любом раскладе виноватой останется она. Начальник школы звонит студенту, говорит, все ок, я вам организовал другого инструктора, извинитесь там перед Татьяной. Идите в пень, вежливо говорю я студенту, вас тут не стояло. Инструктор ржет. Начальник школы звонит инструктору, говорит, извинись там перед Татьяной и лети с этим. Студент смотрит на меня, говорит, что вообще передумал сегодня летать и просит прощения за беспокойство. Инструктор, пытаясь перестать ржать, говорит, что да, увы, не получится, потому что мы с ним обещали быть в месте посадки в определенное время. Приходится все-таки уточнить: определенного времени пока нет, я ждала, когда мы соберемся, чтобы прикинуть от времени вылета. То есть, в принципе, если он сейчас на час взлетит с этим другим студентом, а потом вернется ко мне, то мы еще все равно все успеваем, потому что на вечер у нас никаких других планов нет, мы это уже по расписанию проверили. Другой студент говорит, что не хочет, чтобы мы из-за него что-то отменяли, он переживет. Его уже никто не слушает, мы коллективно решаем, что мой инструктор проведет урок с ним, я тем временем позвоню, куда мы собирались, и запишусь прилететь после обеда. Студент рассыпается в благодарностях, заверяет меня, что будет мне должен не то час полета, не то ужин, не то все сразу, они уходят. Начальник школы вечером встречает на аэродроме моего дорогого супруга, с которым приятельствует, говорит, ой, извинись там перед Татьяной за накладку. Супруг, в отличие от меня, вежливый, поэтому он не говорит и не показывает, что подумал ("сам извинись!"), а сообщает мне, что начальник школы извинялся, да.
В общем, мой инструктор оттуда собирается валить, и что я там без него буду делать - непонятно.
***
После возвращения домой пристальное изучение выданных мне начальником школы бумаг показало, что он забыл заполнить вторую сторону отчета об обучении.
Иногда я удивляюсь, как он ухитряется держать школу, когда у него такой бардак в бумагах. Дорогой супруг, правда, подсказывает, что школу он держит так же. И собственные лицензии тоже то теряет, то просрочивает, то еще что.
Гений администрации.