Древняя Греция (в память о безвременно почившей Курочке Рябе)

Apr 06, 2007 22:46

До заката.

I. Волны поднимались всё выше и с силой обрушивались на утёс. На гневный гул океана где-то со дна откликались стоны и плач Океанид…
У самого берега пена мелких волн окрасилась кровью Морского Зверя. Его гигантская чешуйчатая туша казалась тёмным замшелым валуном. Солнце уже заходило. Последний луч сияющей колесницы Гелиоса упал на тяжёлую цепь, обвивавшуюся вокруг шеи Зверя, и на миг высветил холодный блеск металла.
Андромеда сидела на песке и растирала запястья и лодыжки, уставшие от оков и цепей. Затем она встала, подошла к воде, смыла остатки крови со своего драгоценного гребня и начала расчёсывать длинные тёмные волосы, любуясь последними отсветами закатного солнца. Нужно скорее идти к жрецу и рассказать ему, что Зверь мёртв - пусть бог-вестник Гермес не торопится со своими крылатыми сандалиями!..

II. Последнее эхо от грохота падающих камней затихло в дальних закоулках Лабиринта. Казалось, что весь Крит содрогнулся до основания в тот момент, когда погиб его Ужас.
Ариадна молча смотрела на уродливое тело, погребённое под остатками разрушенной каменной кладки. Чуть тронув труп брата носком сандалии, она бережно сняла с его бычьей головы невесомое красное покрывало.
Совоокая Афина будет довольна. Никто не может равняться с критской царевной в ткацком искусстве - и эту жертву она посвятит своей богине. Яд морских раковин, придающих полотну красный цвет, сослужил свою службу. Его как раз хватит, чтобы отравить ещё одну нить…

III. Стимфалийские птицы оказались жёсткими, и их мясо не годилось даже в похлёбку. Да и невозможно было бы что-то приготовить - ведь все уголья из очага были пожертвованы, чтобы прижечь шеи мёртвой Гидры. Из шкуры Немейского льва не вышло даже приличного плаща. Авгиевы конюшни были вычищены до блеска, но от этого не становилось легче.
Деянира долго смотрелась в воды быстрого ручья и наконец твёрдо решила, что пояс, отобранный у Ипполиты, не идёт к её белой тунике. Она тяжело вздохнула и медленным, но уверенным шагом направилась к соседней роще за хворостом. Нужно было всё-таки затопить огонь в очаге - и накормить детей. От туши Критского быка уже почти ничего не осталось…

IV. (Эпилог)
Ветер еле слышно шелестел в свежей, густо-зелёной кроне высокого кипариса. Персей, Геракл и Тесей лежали прямо на траве, всё ещё разморённые дневным зноем и выпитой амфорой Лесбосского вина. День подходил к концу. Мысли о подвигах были отложены на завтра.
Солнце село.
Призрак страшного чудовища Феминизма так и не показался над горизонтом благословенной Эллады…
Previous post Next post
Up