Лазовский заповедник. О птицах и не только.
Отправляясь в заповедник, я в мыслях уже отдавался процессу фотоохоты. Хотелось посидеть в прибрежных зарослях, подкарауливая пролётные стаи мелких воробьиных; лазая по скалам, высмотреть горалов, или просто, гуляя по лесу, повстречать его обитателей.
Однако по приезду эмоциональная составляющая поменялась, и не получилось самоорганизоваться на осуществление этих желаний. Основным объектом съёмок стало морское побережье и осенний лес. Но и без животных не обошлось. Волей-неволей, находясь в лесу, постоянно сталкивался с пернатым и мохнатым населением. Многочисленные и разнообразные овсянки, юрки, урагусы, горихвостки, мухоловки, синехвостки и прочая птичья мелочь активно передвигалась к югу, иногда попадая в фокус видоискателя. Но желания целенаправленно выискивать птах так и не появилось.
Рыжая овсянка среди рыжей кленовой листвы.
Овсянка-ремез.
Помимо вышеперечисленных, повсюду встречались и местные, осёдлые виды. Крики синиц, поползней, дятлов, ворон слышались отовсюду. Особенно большие сборища вороны устраивали возле оленьих останков. Шумно галдя, они рассаживались по ветвям ближних деревьев в ожидании какого-нибудь хищника, способного разорвать прочную шкуру, открывая доступ к мягкому нутру.
Всевозможные утки останавливались на отдых в устье речки, впадающей в море тут же, возле кордона. В полосе прибоя кормились кулики. Кружили над морем чайки. Изредка можно было разглядеть силуэт беркута или орлана-белохвоста.
Бурокрылая ржанка прячется в нагромождениях плавника.
Портрет крапивника.
Вдоль реки, среди захламлений валёжника, тут и там сновали маленькие и юркие непоседы-крапивники. Зимовать они останутся здесь же, и лишь большие снегопады способны стронуть их с насиженных мест и погнать дальше к югу.
Не обошли меня стороной и звери, но в силу различных причин, ни одного хорошего кадра сделать не удалось. После каждого из таких случаев, в голову постоянно лезет поговорка про незадачливого танцора.
Из всех отснятых кадров лишь несколько беличьих портретов прошли жёсткий отбор и остались, как память, занимать место на диске. Все остальные были без сожаления выброшены.
Крапивник в травяных зарослях.
Опадающая листва в тёплую и солнечную осеннюю пору очень быстро сохнет и так шумно хрустит под ногами, что идущего человека слышно задолго до его появления.
Немногочисленные группы кабанов постоянно встречались на моём пути в радиусе полутора километров от кордона. Они бродили в поисках манчжурских орехов - единственных плодоносящих в этот год деревьев. Но фотографироваться отказывались наотрез, выбирая очень захламлённые места и панически убегая от знакомого страшного запаха.
Манчжурская белка.
Пару раз встречались пятнистые олени, а однажды вечером через бухту прошла тигрица. Ловко миновав увлёкшихся вечерними красками фотографов, она прошмыгнула незамеченной и лишь свежайшие следы, отпечатавшиеся на песчаном берегу, выдали её. Большое количество людей на кордоне отпугивает диких животных. Они ненадолго покидают столь оживлённые места, а возвращаются обратно когда схлынет поток назойливых посетителей. За 11 лет жизни в Приморье мне удалось видеть тигра трижды, и все эти мимолётные встречи произошли в зимнее время. Чаще всего только следы указывали на присутствие хищников. Вот и в этот раз, разбирая многочисленные старые отпечатки, я узнал, что у тиргицы есть три котёнка и они незадолго до нашего появления постоянно находились в бухте, играя и катаясь по песку, или же отдыхая в тени нависающих кустов. Теперь же осторожная мать увела подальше своих чад.
Старые следовые дорожки тигриного семейства рядом со свежими отпечатками моих сапог в бухте Просёлочной.
Что же будет, когда и этот заповедный уголок под влиянием новых веяний подвергнется наплыву шумных туристических толп? Останутся ли тигры в этой красивой бухте или больше ни одна строчка больших круглых отпечатков не украсит ровную, выметенную ветрами, гладь песчаного берега…