Революционному украинскому законотворчеству посвящается
- Да хоть каким. Давай дальше. Указ Второй.
- Праздников, праздников побольше.
- Вот опять негосударственный подход! Перво-наперво гражданские свободы, а не праздники.
- Почему? Какая разница?
- Потому! Потому что так всегда революцию делают: спервоначала тирана свергнут, потом обозначают, кто теперь всему начальник, а потом гражданские свободы.
Сели писать, шурша берестой. За окном начало светать.
<...>
- Так... Свободы... Тут у меня записано... памятка... не разберу. У тебя глаза помоложе, прочти-ка.
- Э-э-э... Почерк какой корявый... Кто писал-то?
- Кто-кто, я и писал. Из книги списывал. Консультировался, все чтоб по науке. Читай давай.
- Э-э-э... свобода слева... или снова... не разберу...
- Пропусти, дальше давай.
- Свобода... вроде собраний?
- Покажи-ка. Вроде так... Ну да. Значит, чтоб когда соберутся, чтоб свободно было. А то набьется дюжина в одну горницу, накурят, потом голова болит, и работники с них плохие. Пиши: больше троих не собираться.
- А ежели праздник?
- Все равно.
- А ежели в семье шесть человек? Семь?
Тесть плюнул.
- Что ты мне диалехтику тут разводишь? Пущай тогда бумагу подают, пеню уплатят, получают разрешение. Пиши!
Бенедикт записал: "больше троих ни Боже мой не собираться".
- Дальше: свобода печати.
- Это к чему бы?
- А должно, чтоб старопечатные книги читали.
Тесть подумал.
- Можно. Хрен с ними. Теперича без разницы. Пущай читают.
Бенедикт записал: "старопечатные книги читать дозволяется". Подумал и приписал: "но в меру". Так и Федор Кузьмич, слава ему, всегда указывал. Еще подумал. Нет, все-таки как же получается: это каждый бери да читай? Свободно доставай из загашника, раскладывай на столе, а там, может, пролито чего али напачкано? Когда книгу читать запрещено, так каждый свою бережет, чистой тряпицей оборачивает, дыхнуть боится. А когда дозволено читать, так, небось, и корешок перегибать будут, а то листы вырывать! Кидаться книгами вздумают. Нет! Нельзя людям доверять. Да чего там: отобрать их и все дела. Прочесать городок, слобода за слободой, дом за домом, перетряхнуть все, книжки изъять, на семь засовов запереть. Неча!
Вдруг почувствовал: понимаю государственный подход!!! Сам, без указа, - понимаю!!! Ура! Вот что значит в Красном Тереме сидеть! Бенедикт расправил плечи, засмеялся, высунул кончик языка и аккуратненько перед "дозволяется" приписал "не".
- Так... Свобода вероиспо- ... испо-... исповедания .
Тесть зевнул.
- Да чего-то надоело. Хватит свобод.
- Тут еще немного.
- Хватит. Хорошенького понемножку. К обороне переходим. Пиши: Указ Третий.
Т. Толстая, «Кысь»
- Праздников, праздников побольше.
- Вот опять негосударственный подход! Перво-наперво гражданские свободы, а не праздники.
- Почему? Какая разница?
- Потому! Потому что так всегда революцию делают: спервоначала тирана свергнут, потом обозначают, кто теперь всему начальник, а потом гражданские свободы.
Сели писать, шурша берестой. За окном начало светать.
<...>
- Так... Свободы... Тут у меня записано... памятка... не разберу. У тебя глаза помоложе, прочти-ка.
- Э-э-э... Почерк какой корявый... Кто писал-то?
- Кто-кто, я и писал. Из книги списывал. Консультировался, все чтоб по науке. Читай давай.
- Э-э-э... свобода слева... или снова... не разберу...
- Пропусти, дальше давай.
- Свобода... вроде собраний?
- Покажи-ка. Вроде так... Ну да. Значит, чтоб когда соберутся, чтоб свободно было. А то набьется дюжина в одну горницу, накурят, потом голова болит, и работники с них плохие. Пиши: больше троих не собираться.
- А ежели праздник?
- Все равно.
- А ежели в семье шесть человек? Семь?
Тесть плюнул.
- Что ты мне диалехтику тут разводишь? Пущай тогда бумагу подают, пеню уплатят, получают разрешение. Пиши!
Бенедикт записал: "больше троих ни Боже мой не собираться".
- Дальше: свобода печати.
- Это к чему бы?
- А должно, чтоб старопечатные книги читали.
Тесть подумал.
- Можно. Хрен с ними. Теперича без разницы. Пущай читают.
Бенедикт записал: "старопечатные книги читать дозволяется". Подумал и приписал: "но в меру". Так и Федор Кузьмич, слава ему, всегда указывал. Еще подумал. Нет, все-таки как же получается: это каждый бери да читай? Свободно доставай из загашника, раскладывай на столе, а там, может, пролито чего али напачкано? Когда книгу читать запрещено, так каждый свою бережет, чистой тряпицей оборачивает, дыхнуть боится. А когда дозволено читать, так, небось, и корешок перегибать будут, а то листы вырывать! Кидаться книгами вздумают. Нет! Нельзя людям доверять. Да чего там: отобрать их и все дела. Прочесать городок, слобода за слободой, дом за домом, перетряхнуть все, книжки изъять, на семь засовов запереть. Неча!
Вдруг почувствовал: понимаю государственный подход!!! Сам, без указа, - понимаю!!! Ура! Вот что значит в Красном Тереме сидеть! Бенедикт расправил плечи, засмеялся, высунул кончик языка и аккуратненько перед "дозволяется" приписал "не".
- Так... Свобода вероиспо- ... испо-... исповедания .
Тесть зевнул.
- Да чего-то надоело. Хватит свобод.
- Тут еще немного.
- Хватит. Хорошенького понемножку. К обороне переходим. Пиши: Указ Третий.
Т. Толстая, «Кысь»