О скандале в Германии (якобы) с Нетребко, а на самом деле - о стычке цивилизаций как культур
У нас в Германии очередной скандал, связанный с Нетребко (это имя ради кликбейта выносят в заголовки сообщающие о скандале медиа). На самом деле он связан не с Нетребко, а с некоторыми установками культурной политики Украины, которые идут вразрез с немецкими установками (и моими, к слову, тоже).
Вот - если кратко.
В Висбадене (дивный совершенно город, столица земли Гессен - это здесь Достоевский продул в казино столько денег, что вынужден был срочно писать «Игрока»…) - так вот, в Висбадене должен проходить весной традиционный фестиваль, Internationale Maifestspiele. Туда много кого пригласили: от Анны Нетребко до украинских национальных оркестра и хора и харьковского театра имени Шевченко. К Нетребко в Европе отношение, скажем так, неоднозначное, поскольку войну она хоть сквозь зубы и осудила, но в прошлом активно топила за Путина. Тем не менее, если верить агентству, представляющему украинскую сторону, все прекрасно знали, что в Висбадене Нетребко будет. И контракт на участие подписали. Ну, очень хорошо. Фуртвенглер тоже по отношению к Гитлеру неоднозначен был, - однако ж впоследствии оправдан.
Однако на этой неделе в Германию приходят два письма. Одно - в театр Висбадена из Национальной оперы Украины, другое - немецкому федеральному министру культуры от украинского коллеги Александра Ткаченко. Оба сходного содержания, о котором Berliner Zeitung информирует так: «В письме Ткаченко ясно дает понять, что украинская сторона не потерпит ни сотрудничества с людьми, которые представляют российскую культуру, ни любых мероприятий, на которых демонстрируется русская культура».
Оп-па. У принимающей стороны отваливается челюсть и падает в оркестровую яму. Когда же ее оттуда достают и вставляют на место, театр Висбадена вежливо, но железобетонно (немцы на это вообще большие мастера), отчеканивает: «Для нас это <согласие с требованием украинской стороны> означало бы, что мыбольше не сможем приглашать русских артистов, играть русскую музыку (например, скрипичный концерт Чайковского на этом фестивале) или ставить русских авторов (у нас запланирована премьера «Записок из мертвого дома» Достоевского). Требование министра культуры Украины полностью убрать российскую культуру из нашего репертуара не может быть приемлемо в свободной стране. Мы также считаем неправильным, что государство препятствует поездкам украинских артистов, которые неоднократно уверяли нас, что хотят выступить».
Ну, а дальше - хлопок крышкой рояля: «Когда украинские госчиновники требуют выбирать между двумя культурами («культурой агрессора и культурой демократического государства»), это ложная альтернатива. Мы заняли четкую позицию против путинской агрессивной войны, а также против всех действий путинского режима. Но это не может означать осуждения всего русского народа и всей русской культуры. Культура всегда основана на человеческих ценностях, которые выше государств».
Итак: украинцы, похоже, в Висбаден не едут (что скверно). А вот на приглашение Нетребко, как замечает Berliner Zeitung, это, видимо, не повлияет.
Я эту историю рассказал ради одной-единственной мысли. Нет, ради двух.
Первая: когда кто-то считает, что искусство и культура - это продукт государства, служащий государству, а не художника, служащий людям, это значит, что он солидарен с Ульяновым-Лениным и его статьей «Партийная организация и партийная литература». Для Ленина какой-нибудь Максим Горький должен был быть всего лишь голосом партии, а не самого Максима Горького. (Горький при Сталине и впрямь стал голосом партии, но для этого ему как художнику пришлось умереть). Это значит, что он солидаризируется с Путиным, который подвергает травле и изгонят из страны всех писателей, актеров, режиссеров, художников, кто не служит его бесстыжей власти.
Вторая: идеология тоталитаризма, то есть идея подчинения личности государству и подавления личности государством (сюда же входит и идея подчинения и подавления искусства государством), крайне живуча. Отчасти потому, что она очень легко передается от агрессора жертве.
Я, как и Государственный театр Висбадена, занимаю четкую позицию против путинской агрессивной войны, а путинскому режиму желаю полного и сокрушительного поражения.
А это означает, что культурной политике, аналогичной политике минкульта Украины, я, мягко говоря, не желаю победы тоже.
Вот - если кратко.
В Висбадене (дивный совершенно город, столица земли Гессен - это здесь Достоевский продул в казино столько денег, что вынужден был срочно писать «Игрока»…) - так вот, в Висбадене должен проходить весной традиционный фестиваль, Internationale Maifestspiele. Туда много кого пригласили: от Анны Нетребко до украинских национальных оркестра и хора и харьковского театра имени Шевченко. К Нетребко в Европе отношение, скажем так, неоднозначное, поскольку войну она хоть сквозь зубы и осудила, но в прошлом активно топила за Путина. Тем не менее, если верить агентству, представляющему украинскую сторону, все прекрасно знали, что в Висбадене Нетребко будет. И контракт на участие подписали. Ну, очень хорошо. Фуртвенглер тоже по отношению к Гитлеру неоднозначен был, - однако ж впоследствии оправдан.
Однако на этой неделе в Германию приходят два письма. Одно - в театр Висбадена из Национальной оперы Украины, другое - немецкому федеральному министру культуры от украинского коллеги Александра Ткаченко. Оба сходного содержания, о котором Berliner Zeitung информирует так: «В письме Ткаченко ясно дает понять, что украинская сторона не потерпит ни сотрудничества с людьми, которые представляют российскую культуру, ни любых мероприятий, на которых демонстрируется русская культура».
Оп-па. У принимающей стороны отваливается челюсть и падает в оркестровую яму. Когда же ее оттуда достают и вставляют на место, театр Висбадена вежливо, но железобетонно (немцы на это вообще большие мастера), отчеканивает: «Для нас это <согласие с требованием украинской стороны> означало бы, что мыбольше не сможем приглашать русских артистов, играть русскую музыку (например, скрипичный концерт Чайковского на этом фестивале) или ставить русских авторов (у нас запланирована премьера «Записок из мертвого дома» Достоевского). Требование министра культуры Украины полностью убрать российскую культуру из нашего репертуара не может быть приемлемо в свободной стране. Мы также считаем неправильным, что государство препятствует поездкам украинских артистов, которые неоднократно уверяли нас, что хотят выступить».
Ну, а дальше - хлопок крышкой рояля: «Когда украинские госчиновники требуют выбирать между двумя культурами («культурой агрессора и культурой демократического государства»), это ложная альтернатива. Мы заняли четкую позицию против путинской агрессивной войны, а также против всех действий путинского режима. Но это не может означать осуждения всего русского народа и всей русской культуры. Культура всегда основана на человеческих ценностях, которые выше государств».
Итак: украинцы, похоже, в Висбаден не едут (что скверно). А вот на приглашение Нетребко, как замечает Berliner Zeitung, это, видимо, не повлияет.
Я эту историю рассказал ради одной-единственной мысли. Нет, ради двух.
Первая: когда кто-то считает, что искусство и культура - это продукт государства, служащий государству, а не художника, служащий людям, это значит, что он солидарен с Ульяновым-Лениным и его статьей «Партийная организация и партийная литература». Для Ленина какой-нибудь Максим Горький должен был быть всего лишь голосом партии, а не самого Максима Горького. (Горький при Сталине и впрямь стал голосом партии, но для этого ему как художнику пришлось умереть). Это значит, что он солидаризируется с Путиным, который подвергает травле и изгонят из страны всех писателей, актеров, режиссеров, художников, кто не служит его бесстыжей власти.
Вторая: идеология тоталитаризма, то есть идея подчинения личности государству и подавления личности государством (сюда же входит и идея подчинения и подавления искусства государством), крайне живуча. Отчасти потому, что она очень легко передается от агрессора жертве.
Я, как и Государственный театр Висбадена, занимаю четкую позицию против путинской агрессивной войны, а путинскому режиму желаю полного и сокрушительного поражения.
А это означает, что культурной политике, аналогичной политике минкульта Украины, я, мягко говоря, не желаю победы тоже.