Про новую книгу Акунина
Вот моя только что опубликованная в "Деловом Петербурге" рецензия на самого последнего Акунина: на 4-й том его семейной саги, "семейного альбома", истории Клобуковых. Увы: я не в восторге от прочитанного, хотя до этого я считал (и Акунин это в прошлом году подтвердил, мы пересекались у Гельмана в Черногории), что сага - это главная работа Акунина с тех пор, как ему надоел Фандорин.
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА (С НЕ СЛИШКОМ УДАЧНЫМИ РИФМАМИ)
Акунин-Чхартишвили. Трезориум. М.: Захаров, 2019.
Я не пишу рецензии на fiction, «художественную литературу», поскольку ее почти не читаю: скучно. Виной возраст. Возраст цивилизации: у каждой эпохи свои подрастают леса. Раскудрявый, зеленый, живой книжный лес современности - документалистика, нон-фикшн: постиндустриальный способ упаковывать в бумагу идеи, мысли и чувства. История Анны Карениной давно история, в отличие от рассказа о том, что происходит с нашей гормональной системой, когда мы влюбляемся. Как заметил с деланным цинизмом Александр Невзоров, у русской классики кончился срок годности. Я бы добавил, что у всей литературы вымысла истек срок годности как жанра.
А теперь - о последней книге Акунина-Чхартишвили «Трезориум»: четвертому тому семейной саги из жизни Клобуковых. Эта сага - главное, не сказать бы единственное, что я у Акунина-Чхартишвили читаю: по той же причине, по какой автор подписывает тома двойным именем. Георгий Чхартишвили - японист, переводчик Абэ и Мисимы, автор документального исследования (я его очень ценю) «Писатель и самоубийство». «Борис Акунин» - псевдоним для fiction-забав япониста Чхартишвили, главным образом для исторических детективов про сыщика Фандорина. Пою славу безумству, с каким в фандориане Акунин проводит тему «как сохранить честь и достоинство в стране, где они не ставятся ни в грош». Но, похоже, в воспитательном усилии Акунин не преуспел: никого в России от опаскуживания вымышленный Фандорин не спас. И то: хочешь напрямую говорить о достоинстве - говори напрямую. Иначе та сволочь, что творит в стране беспредел, про Фандорина будет с удовольствием читать, но на людей будет плевать.
И вот тут (полагаю, осознав ситуацию) Акунин засел за историческую сагу, имплантируя внутрь каждой книги документальные эссе - историко-философские записки героя. «Философические письма» Чаадаева - они ведь нон-фикшн, нет? Тем более, сегодня книг в жанре практической философии в России не пишут. То, что есть - переводы: эссе Паскаля Брюкнера о сексуальной революции, эссе Аллена де Боттон о тревогах статуса. Вот Акунин и начал заполнять пустоту.
В итоге получилось следующее. Стартовый том саги «Аристономия» - упаковка «революция, гражданская война, эмиграция», начинка «эссе о долге и чести». Том «Другой путь» - упаковка «строительство социализма», начинка «эссе о любви и страсти». Том «Счастливая Россия» - упаковка «время репрессий», начинка «как нам обустроить Россию». Ну да, звучит пародийно, но не более пародийно, чем звучала бы аннотация «Диалогов» Платона. Там, в этих эссе, много сильного - и деталей, и обобщений. Когда натыкаешься на фразу, что дети - это лотерейный билет с надеждой на выигрыш, который не достался родителям, а потому состоявшемуся человеку дети не обязательны, - то застываешь. Хотя: а зачем Чайковскому, Гомеру или Христу дети?
И вот четвертый том, «Трезориум»: упаковка «Вторая мировая война, немцы, поляки, евреи и русские», начинка «педагогика и воспитание». Что-о-о? Какая, на фиг, педагогика на фоне войны? А вот такая. Чхартишвили дает краткий очерк педагогики 19 века (когда и случился педагогический взрыв, потому что школа стала массовой), от становления школы прусского типа до экспериментальных систем леди Эстер. И предлагает (устами героя) систему ранней диагностики талантов, детских сокровищ. «Трезориум» (от «trésor» - «сокровище») - это экспериментальный детсад в еврейском гетто.
Следует ли «Трезориум» читать? Да, обязательно: воспитателям детсадов, учителям начальных классов, студентам (и преподавателям) педвузов. Удалась ли книга? Боюсь, она самая слабая в «Семейной саге». Слабая как non-fiction (Дмитрий Быков или Лев Лурье с ходу, без подготовки, расскажут куда больше и куда интереснее о педагогических системах Дьюи, Штайнера, Киршенштейнера, Макаренко или Стругацких - в то время как Акунин страница за страницей перечисляет кодировки детских талантов). Слабая как роман: видно, что Акунин устал, он даже от надоевших героев избавляется банально, - убивая.
Но Быков и Лурье педагогических поэм (пока) не написали. Так что главная ценность «Трезориума» в том, что Акунин говорит о педагогике и школе в ту эпоху, когда в российской школе - застой. Заметный даже на фоне общероссийского застоя.
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА (С НЕ СЛИШКОМ УДАЧНЫМИ РИФМАМИ)
Акунин-Чхартишвили. Трезориум. М.: Захаров, 2019.
Я не пишу рецензии на fiction, «художественную литературу», поскольку ее почти не читаю: скучно. Виной возраст. Возраст цивилизации: у каждой эпохи свои подрастают леса. Раскудрявый, зеленый, живой книжный лес современности - документалистика, нон-фикшн: постиндустриальный способ упаковывать в бумагу идеи, мысли и чувства. История Анны Карениной давно история, в отличие от рассказа о том, что происходит с нашей гормональной системой, когда мы влюбляемся. Как заметил с деланным цинизмом Александр Невзоров, у русской классики кончился срок годности. Я бы добавил, что у всей литературы вымысла истек срок годности как жанра.
А теперь - о последней книге Акунина-Чхартишвили «Трезориум»: четвертому тому семейной саги из жизни Клобуковых. Эта сага - главное, не сказать бы единственное, что я у Акунина-Чхартишвили читаю: по той же причине, по какой автор подписывает тома двойным именем. Георгий Чхартишвили - японист, переводчик Абэ и Мисимы, автор документального исследования (я его очень ценю) «Писатель и самоубийство». «Борис Акунин» - псевдоним для fiction-забав япониста Чхартишвили, главным образом для исторических детективов про сыщика Фандорина. Пою славу безумству, с каким в фандориане Акунин проводит тему «как сохранить честь и достоинство в стране, где они не ставятся ни в грош». Но, похоже, в воспитательном усилии Акунин не преуспел: никого в России от опаскуживания вымышленный Фандорин не спас. И то: хочешь напрямую говорить о достоинстве - говори напрямую. Иначе та сволочь, что творит в стране беспредел, про Фандорина будет с удовольствием читать, но на людей будет плевать.
И вот тут (полагаю, осознав ситуацию) Акунин засел за историческую сагу, имплантируя внутрь каждой книги документальные эссе - историко-философские записки героя. «Философические письма» Чаадаева - они ведь нон-фикшн, нет? Тем более, сегодня книг в жанре практической философии в России не пишут. То, что есть - переводы: эссе Паскаля Брюкнера о сексуальной революции, эссе Аллена де Боттон о тревогах статуса. Вот Акунин и начал заполнять пустоту.
В итоге получилось следующее. Стартовый том саги «Аристономия» - упаковка «революция, гражданская война, эмиграция», начинка «эссе о долге и чести». Том «Другой путь» - упаковка «строительство социализма», начинка «эссе о любви и страсти». Том «Счастливая Россия» - упаковка «время репрессий», начинка «как нам обустроить Россию». Ну да, звучит пародийно, но не более пародийно, чем звучала бы аннотация «Диалогов» Платона. Там, в этих эссе, много сильного - и деталей, и обобщений. Когда натыкаешься на фразу, что дети - это лотерейный билет с надеждой на выигрыш, который не достался родителям, а потому состоявшемуся человеку дети не обязательны, - то застываешь. Хотя: а зачем Чайковскому, Гомеру или Христу дети?
И вот четвертый том, «Трезориум»: упаковка «Вторая мировая война, немцы, поляки, евреи и русские», начинка «педагогика и воспитание». Что-о-о? Какая, на фиг, педагогика на фоне войны? А вот такая. Чхартишвили дает краткий очерк педагогики 19 века (когда и случился педагогический взрыв, потому что школа стала массовой), от становления школы прусского типа до экспериментальных систем леди Эстер. И предлагает (устами героя) систему ранней диагностики талантов, детских сокровищ. «Трезориум» (от «trésor» - «сокровище») - это экспериментальный детсад в еврейском гетто.
Следует ли «Трезориум» читать? Да, обязательно: воспитателям детсадов, учителям начальных классов, студентам (и преподавателям) педвузов. Удалась ли книга? Боюсь, она самая слабая в «Семейной саге». Слабая как non-fiction (Дмитрий Быков или Лев Лурье с ходу, без подготовки, расскажут куда больше и куда интереснее о педагогических системах Дьюи, Штайнера, Киршенштейнера, Макаренко или Стругацких - в то время как Акунин страница за страницей перечисляет кодировки детских талантов). Слабая как роман: видно, что Акунин устал, он даже от надоевших героев избавляется банально, - убивая.
Но Быков и Лурье педагогических поэм (пока) не написали. Так что главная ценность «Трезориума» в том, что Акунин говорит о педагогике и школе в ту эпоху, когда в российской школе - застой. Заметный даже на фоне общероссийского застоя.