О концовке Гарри Поттера
Нервным и возбудимым читать этот постинг настоятельно не рекомендуется. Уж как не подозрительно я относилась к этой книжке, но тот смысл финала, который мне открылся прямо сейчас, меня и саму поразил до крайности.
Теперь, после сделанных выше разъяснений, возможно, будет более понятным определение, которое я считаю справедливым дать морально-этической концепции, которой придерживается Роулинг. На мой взгляд, его можно определить как концепцию добра и зла по представлению типичной английской домохозяйки.
В основе этой концепции лежит семья. Почему семья? ПОТОМУ ЧТО. Просто потому что чему-то положено лежать в основе всего. Чтобы плясать, нужно определиться с печкой. Такой печкой Роулинг выбирает наиболее интуитивно и практически понятную ей ценность, которая и является для нее абсолютом, не нуждающимся более ни в каких дополнительных поддержках и подпорках. А центром и средоточием этой абсолютной ценности, и подлинным столпом, на котором на самом деле держится вся история, является идея «жертвенной материнской любви».
Лили Поттер, закрывающая своим телом колыбельку с беспомощным невинным младенцем, не вызывает ни у кого ни малейшего подозрения. Разве что я такой зверь и моральный урод, что осмеливаюсь подвергнуть освидетельствованию ее полный, на первый взгляд, любви и самопожертвования жест. Почему? Только потому, что вся эта картина - мать, сын и их враг (отца в счет не берем, здесь он фигура совершенно условная и ненужная) - что-то мне до боли напоминает.
А напоминает мне она один мой разговор, - вернее, словесный поединок, - в который мне пришлось как-то раз вступить. Одна из моих знакомых, которая, как и многие другие близкие мне люди, совершенно не понимая и не разделяя моих взглядов и поступков, тщетно пыталась меня вразумить и остановить, горячо отстаивала передо мной свои ценности. Она говорила мне о том, ради чего она живет - о своем сыны. И о том, что она разорвет любого, кто посмеет причинить ему вред. И о том, что, по ее мнению, любая мать должна поступать так же.
Нет, ответила я ей тогда, на самом деле скорее в горячке спора, чем сознательно. Не любая мать. Еще можно поступить так, как Богоматерь Мария - и отдать своего сына на смерть для того, чтобы больше никто не мог причинить вреда другому. Моя подруга назвала меня изуверкой и фанатичкой, такой же как и все христиане, и мы несколько лет не разговаривали. А понимание того, что именно я сказала и готовность разделить с Богоматерью Ее жертву пришло ко мне только спустя годы.
И вот теперь в книге Роулинг я вижу отзвук того же самого разговора - вернее, того же самого спора. С кем же спорит Роулинг? Не с самой ли Богоматерью?
В книге материнская любовь - жертвенная и воинственная - - оказывается самой могучей силой. Силой, которой на самом деле и повергается Волан-де-Морт - Сатана волшебного мира параллельной Англии. Интересной деталью, подтверждающей эту догадка, является финальный жест Нарциссы Малфой, которую Волан-де-Морт посылает засвидетельствовать смерть Гарри. Она обнаруживает, что мальчик жив, но не выдает его - потому что Гарри сообщает ей о том, что жив и ее сын Драко. Как пишет Роулинг, узнав об этом, Нарцисса перестала интересоваться тем, победит Темный Лорд, или нет. Таким образом, в финале истинная ценность, защищаемая Роулинг, одерживает двойную победу - ее по-настоящему осознают и понимают те, кто до того определенно ставил не на ту лошадь.
Погодите, скажете вы. А как же Гарри? Как же его смерть и воскресение? Как же финальная схватка с Волан-де-Мортом?
На это я отвечу, что пренебречь законами своего многослойного жанра Роулинг, конечно, не могла. Семейные ценности семейными ценностями, а детективная интрига должна развиться полностью, финальная схватка главного героя и главного злодея должна состояться, а все ружья - выстрелить. К тому же все эти условности - в целом неплохой антураж, чтобы продемонстрировать всю силу и непобедимость ее основной идеи.
Именно поэтому, на мой субьективный взгляд, Гарри Поттер, при всей своей смышлености, одаренности, великодушии и прочих похвальных качествах, оказывается в значительной степени фигурой совершенно несамостоятельной и марионеточной. Роман-воспитание на поверку оказывается романом-провокацией, книгой о том, что нужно сделать для того, чтобы добиться нужной цели, держа исполнителя миссии в неведении об ее истинном смысле до самого последнего шага. И в этом замысле также очень много от женского характера - потому что идея подковерной интриги, хитрой и незаметной манипуляции как нельзя более живуча в сознании многих миллионов женщин на протяжении не одной тысячи лет. Эта идея стара как мир - но, сдается мне, никогда и нигде она так откровенно и победоносно не воплощалась, как в книге о мальчике-волшебнике Гарри Потере. Манипулятором при этом оказывается не Лили Поттер - ее память священна - а директор Хогвартса. профессор Дамблдор. Он становится в этой книге козлом отпущения, хотя и не настоящим - вся ответственность за разводку и манипуляцию в итоге ложится на него, но ненадолго - на фоне безусловной и окончательной победы над «злом» в лице Волан-де-Морта ему списываются все грехи. А вот истинным козлом отпущения оказывается почему-то несчастный профессор Снейп, вся вина которого состояла, как следует из книги, в том, что он слишком сильно, но совершенно как-то беспринципно любил Лили Эванс. Настолько сильно, и настолько беспринципно, что предавал в итоге всех, и «своих», и «чужих», хотя чем далее - тем менее понимая, во имя чего. За свою неоцененную никем жертвенность он, в полном соответствии с ролью козла отпущения, изгоняется в пустыню, и бесследно исчезает с финальных страниц книги, на которых бравурно звучит победный марш.
И в этом Роулинг опять же как нельзя откровеннее демонстрирует свою женскую сущность: несмотря на то, что вся идея этой блистательной манипуляции возникла в ее мозгу, неправыми оказались, конечно же, мужчины: Волан-де-Морт, чьим самым страшным преступлением оказывается почему-то именно покушение на убийство матери и младенца, мальчик-сирота, выросший без любви и так и не узнавший смысла семейных ценностей; Дамблдор, одержимый идеей власти и всемогущества до такой степени, что об этих ценностях забывает; Снейп, который оказывается слишком слаб, чтобы в борьбе отстаивать свою любовь к Лили. Все они расплачиваются собственной жизнью за свое непонимание истинной ценности, на которой зиждется вселенная Роулинг. А Гарри Поттер, оставшийся этим ценностям - и именно им - верным до конца - закономерно оказывается победителем.
Жертвенность же самого Гарри Поттера не играет особой роли именно потому, что он никогда не предназначался в жертву. Он - мальчик-который-выжил, его истинное предназначение - это пережить всех назло врагам. Почему? ПОТОМУ ЧТО ТАК ХОТЕЛА ЕГО МАТЬ. Поэтому нравственный выбор самого Гарри во многом оказывается обессмысленным - какая в сущности разница, сознательно он жертвует собой или случайно, если ему все равно ничего не угрожало? На самом деле, во мне хватит великодушия, чтобы признать то, что Гарри сделал этот выбор все-таки сам, и Роулинг как будто бы подтверждает это в эпизоде посмертного объяснения Гарри и Дамблдора во Вселенском Зале Ожидания:
«- Но… ведь я должен был умереть - я не защищался! Я хотел, чтобы он меня убил.
- Вот это-то, - сказал Дамблдор, - видимо, все и изменило».
Если бы Роулинг на этом поставила точку, я бы не стала вообще писать эти записки. Потому что эта мысль совершенно самодостаточна и она в самом деле все изменяет - она полностью изменила наш мир две тысячи лет назад.
Но Роулинг на самом деле не поддерживает эту мысль и далее она делает все, чтобы полностью обесценить этот исполненный подлинного смысла поступок Гарри. Далее опять на нескольких страницах развивается идея материнского самопожертвования и спора двух волшебных палочек. Так что в конце Гарри и читатели истории окончательно теряют мысль и перестают понимать, что же в итоге оказалось истинной причиной гибели Темного Лорда? Жертва Гарри? Жертва Лили? Волшебная Палочка? Но в финале мы видим эпилог, настолько исполненный до краев торжеством и пафосом пресловутых семейных ценностей, что охота мучиться этим вопросом отпадает даже у самых стойких. Какая в сущности разница, если все так хорошо кончается? Все живы, все здоровы, все едут в Хогвартс - но на платформе, в ожидании отхода поезда Рон, ставший папашей, в шутку (или всерьез?) настраивает свою дочь против сына Драко Малфоя:
«- Рон, прошу тебя, - сказала Гермиона полушутливо-полусерьезно, - Дети еще и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!»
И несмотря на финальные примирительные слова Гарри, обращенные к сыну, почему-то не кажется странным, что вся эта длинная история, похоже, никого из них так ничему на самом деле и не научила…
P.S. Чтобы не быть неправильно понятой , сделаю заявление, что я искренняя и последовательная почитательница семейных ценностей. И случись что, буду их защищать. Однако смысл этих ценностей и пафос их защиты мы с Роулинг, судя по всему, мыслим совершенно по-разному. Но об этом как-нибудь в другой раз.
Теперь, после сделанных выше разъяснений, возможно, будет более понятным определение, которое я считаю справедливым дать морально-этической концепции, которой придерживается Роулинг. На мой взгляд, его можно определить как концепцию добра и зла по представлению типичной английской домохозяйки.
В основе этой концепции лежит семья. Почему семья? ПОТОМУ ЧТО. Просто потому что чему-то положено лежать в основе всего. Чтобы плясать, нужно определиться с печкой. Такой печкой Роулинг выбирает наиболее интуитивно и практически понятную ей ценность, которая и является для нее абсолютом, не нуждающимся более ни в каких дополнительных поддержках и подпорках. А центром и средоточием этой абсолютной ценности, и подлинным столпом, на котором на самом деле держится вся история, является идея «жертвенной материнской любви».
Лили Поттер, закрывающая своим телом колыбельку с беспомощным невинным младенцем, не вызывает ни у кого ни малейшего подозрения. Разве что я такой зверь и моральный урод, что осмеливаюсь подвергнуть освидетельствованию ее полный, на первый взгляд, любви и самопожертвования жест. Почему? Только потому, что вся эта картина - мать, сын и их враг (отца в счет не берем, здесь он фигура совершенно условная и ненужная) - что-то мне до боли напоминает.
А напоминает мне она один мой разговор, - вернее, словесный поединок, - в который мне пришлось как-то раз вступить. Одна из моих знакомых, которая, как и многие другие близкие мне люди, совершенно не понимая и не разделяя моих взглядов и поступков, тщетно пыталась меня вразумить и остановить, горячо отстаивала передо мной свои ценности. Она говорила мне о том, ради чего она живет - о своем сыны. И о том, что она разорвет любого, кто посмеет причинить ему вред. И о том, что, по ее мнению, любая мать должна поступать так же.
Нет, ответила я ей тогда, на самом деле скорее в горячке спора, чем сознательно. Не любая мать. Еще можно поступить так, как Богоматерь Мария - и отдать своего сына на смерть для того, чтобы больше никто не мог причинить вреда другому. Моя подруга назвала меня изуверкой и фанатичкой, такой же как и все христиане, и мы несколько лет не разговаривали. А понимание того, что именно я сказала и готовность разделить с Богоматерью Ее жертву пришло ко мне только спустя годы.
И вот теперь в книге Роулинг я вижу отзвук того же самого разговора - вернее, того же самого спора. С кем же спорит Роулинг? Не с самой ли Богоматерью?
В книге материнская любовь - жертвенная и воинственная - - оказывается самой могучей силой. Силой, которой на самом деле и повергается Волан-де-Морт - Сатана волшебного мира параллельной Англии. Интересной деталью, подтверждающей эту догадка, является финальный жест Нарциссы Малфой, которую Волан-де-Морт посылает засвидетельствовать смерть Гарри. Она обнаруживает, что мальчик жив, но не выдает его - потому что Гарри сообщает ей о том, что жив и ее сын Драко. Как пишет Роулинг, узнав об этом, Нарцисса перестала интересоваться тем, победит Темный Лорд, или нет. Таким образом, в финале истинная ценность, защищаемая Роулинг, одерживает двойную победу - ее по-настоящему осознают и понимают те, кто до того определенно ставил не на ту лошадь.
Погодите, скажете вы. А как же Гарри? Как же его смерть и воскресение? Как же финальная схватка с Волан-де-Мортом?
На это я отвечу, что пренебречь законами своего многослойного жанра Роулинг, конечно, не могла. Семейные ценности семейными ценностями, а детективная интрига должна развиться полностью, финальная схватка главного героя и главного злодея должна состояться, а все ружья - выстрелить. К тому же все эти условности - в целом неплохой антураж, чтобы продемонстрировать всю силу и непобедимость ее основной идеи.
Именно поэтому, на мой субьективный взгляд, Гарри Поттер, при всей своей смышлености, одаренности, великодушии и прочих похвальных качествах, оказывается в значительной степени фигурой совершенно несамостоятельной и марионеточной. Роман-воспитание на поверку оказывается романом-провокацией, книгой о том, что нужно сделать для того, чтобы добиться нужной цели, держа исполнителя миссии в неведении об ее истинном смысле до самого последнего шага. И в этом замысле также очень много от женского характера - потому что идея подковерной интриги, хитрой и незаметной манипуляции как нельзя более живуча в сознании многих миллионов женщин на протяжении не одной тысячи лет. Эта идея стара как мир - но, сдается мне, никогда и нигде она так откровенно и победоносно не воплощалась, как в книге о мальчике-волшебнике Гарри Потере. Манипулятором при этом оказывается не Лили Поттер - ее память священна - а директор Хогвартса. профессор Дамблдор. Он становится в этой книге козлом отпущения, хотя и не настоящим - вся ответственность за разводку и манипуляцию в итоге ложится на него, но ненадолго - на фоне безусловной и окончательной победы над «злом» в лице Волан-де-Морта ему списываются все грехи. А вот истинным козлом отпущения оказывается почему-то несчастный профессор Снейп, вся вина которого состояла, как следует из книги, в том, что он слишком сильно, но совершенно как-то беспринципно любил Лили Эванс. Настолько сильно, и настолько беспринципно, что предавал в итоге всех, и «своих», и «чужих», хотя чем далее - тем менее понимая, во имя чего. За свою неоцененную никем жертвенность он, в полном соответствии с ролью козла отпущения, изгоняется в пустыню, и бесследно исчезает с финальных страниц книги, на которых бравурно звучит победный марш.
И в этом Роулинг опять же как нельзя откровеннее демонстрирует свою женскую сущность: несмотря на то, что вся идея этой блистательной манипуляции возникла в ее мозгу, неправыми оказались, конечно же, мужчины: Волан-де-Морт, чьим самым страшным преступлением оказывается почему-то именно покушение на убийство матери и младенца, мальчик-сирота, выросший без любви и так и не узнавший смысла семейных ценностей; Дамблдор, одержимый идеей власти и всемогущества до такой степени, что об этих ценностях забывает; Снейп, который оказывается слишком слаб, чтобы в борьбе отстаивать свою любовь к Лили. Все они расплачиваются собственной жизнью за свое непонимание истинной ценности, на которой зиждется вселенная Роулинг. А Гарри Поттер, оставшийся этим ценностям - и именно им - верным до конца - закономерно оказывается победителем.
Жертвенность же самого Гарри Поттера не играет особой роли именно потому, что он никогда не предназначался в жертву. Он - мальчик-который-выжил, его истинное предназначение - это пережить всех назло врагам. Почему? ПОТОМУ ЧТО ТАК ХОТЕЛА ЕГО МАТЬ. Поэтому нравственный выбор самого Гарри во многом оказывается обессмысленным - какая в сущности разница, сознательно он жертвует собой или случайно, если ему все равно ничего не угрожало? На самом деле, во мне хватит великодушия, чтобы признать то, что Гарри сделал этот выбор все-таки сам, и Роулинг как будто бы подтверждает это в эпизоде посмертного объяснения Гарри и Дамблдора во Вселенском Зале Ожидания:
«- Но… ведь я должен был умереть - я не защищался! Я хотел, чтобы он меня убил.
- Вот это-то, - сказал Дамблдор, - видимо, все и изменило».
Если бы Роулинг на этом поставила точку, я бы не стала вообще писать эти записки. Потому что эта мысль совершенно самодостаточна и она в самом деле все изменяет - она полностью изменила наш мир две тысячи лет назад.
Но Роулинг на самом деле не поддерживает эту мысль и далее она делает все, чтобы полностью обесценить этот исполненный подлинного смысла поступок Гарри. Далее опять на нескольких страницах развивается идея материнского самопожертвования и спора двух волшебных палочек. Так что в конце Гарри и читатели истории окончательно теряют мысль и перестают понимать, что же в итоге оказалось истинной причиной гибели Темного Лорда? Жертва Гарри? Жертва Лили? Волшебная Палочка? Но в финале мы видим эпилог, настолько исполненный до краев торжеством и пафосом пресловутых семейных ценностей, что охота мучиться этим вопросом отпадает даже у самых стойких. Какая в сущности разница, если все так хорошо кончается? Все живы, все здоровы, все едут в Хогвартс - но на платформе, в ожидании отхода поезда Рон, ставший папашей, в шутку (или всерьез?) настраивает свою дочь против сына Драко Малфоя:
«- Рон, прошу тебя, - сказала Гермиона полушутливо-полусерьезно, - Дети еще и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!»
И несмотря на финальные примирительные слова Гарри, обращенные к сыну, почему-то не кажется странным, что вся эта длинная история, похоже, никого из них так ничему на самом деле и не научила…
P.S. Чтобы не быть неправильно понятой , сделаю заявление, что я искренняя и последовательная почитательница семейных ценностей. И случись что, буду их защищать. Однако смысл этих ценностей и пафос их защиты мы с Роулинг, судя по всему, мыслим совершенно по-разному. Но об этом как-нибудь в другой раз.