Бойцам невидимого фронта посвящается
Давай, подруга, веселиться,
а то настанут времена -
напишет жук на наших лицах
неведомые письмена.
Напрасно ты себя ругала,
бросала о землю скрижаль.
Не то, чтоб старость так пугала,
не то, чтоб молодости жаль, -
а просто столько жизни было
и вся как ухнула в трубу,
ушла в дуду, пошла на мыло,
всосалось в Невскую губу.
Болотный торф, известно, зыбок,
и нехорош для кораблей.
Но ты - наделала ошибок
на целый миллион рублей,
бессмысленных телодвижений -
на тысячу, моя любовь!
Начав, мы ждали продолжений -
и тут же начинали вновь:
в разведку - не узнав пароля,
вплавь - без ветрил и без руля...
Ах, ты все шила и порола,
наметывала и рвала!
Что ж, у разбитого корыта
пой, о подруга, и пляши!
Не страшно, когда карта бита:
оно и лучше для души.
Мария Каменкович написала это стихотворение ровно 10 лет назад, в ноябре 1998. Я не знаю, кому оно посвящено - конечно, не мне. Я никогда не была Машиной подругой, я и ученицей-то ее толком не была - так, подмастерьем. Моя любовь к ней была искренней и глубокой, но и всей ее было слишком мало, чтобы заполнить бесконечную пропасть между нами - пропасть непонимания. Потому что это я сейчас, задним числом такая умная - стихи вот пощу, комментарии всякие размещаю (типа умные), а тогда, когда она была еще рядом, была живая, тогда, когда можно было что-то сделать, можно было что-то изменить - тогда я была в совершенно другом месте и занималась чем-то другим.
Машин отъезд в Германию меня подкосил - в буквальном смысле: вся жизнь пошла под откос, как подорвавшийся на партизанской мине поезд. Чтобы пережить это крушение, я постаралась очистить свою жизнь от всяких воспониманий о Маше и делах, которые мы делали вместе с ней. Целый мир, целая вселенная замыслов, образов, целей, чувств, снов, ожиданий был затоплен мной, как некая Атлантида и долгие годы покоился, со всеми своими горами, долинами, башнями и дворцами, в черной бездне моей души, под глубокой-глубокой водой.
При всей моей любви и преклонении я тогда не понимала Машу. Не понимала смысла ее стихов, ее слов, ее жестов, ее поступков. Я не поняла, почему она уехала - для меня это была просто личная боль, подобная шоку от ампутации жизненно важного органа. Место этого жизненно важного органа заняла обида - долгие годы она терзала меня - потому что меня, с моей такой большой любовью, не узнали, не поняли, не оценили.
Долгие годы ушли на переживание и пережевывание этой обиды, и - на уничтожение того, что болело - души. И если бы на моем пути однажды не оказался человек, который сумел меня остановить, просто дав мне хорошую оплеуху в нужном месте в нужное время, - то где я была бы сейчас, да и была бы я вообще, неизвестно вообще никому.
К чему все эти откровения? К тому, что не понимать друг друга, не понимать самых близких, самых любимых людей, не говоря уже о том чтобы не понимать проосто людей, с которыми сводит жизнь - есть даность. Обычно подлинный смысл событий, слов и поступков, которые так или иначе повлияли на нашу жизнь, проявляется спустя время, большее или меньбшее - в зависимости от сознательных усилий самого человека. В первую очередь в зависимости от того, как быстро он перестанет считать свое собсвенное виденье ключем для понимания этих самых событий, как быстро он перестанет считать себя незаслуженно обиженным и непонятым, как быстро он вообще перестанет думать о себе.
Вот, собственно и все, что я могу сказать по поводу недавних событий.
А стихотворение, как я уже говорила, посвящено не мне. Но много лет спустя, после того, как беззаконно затопленная Атлантида моей прошлой жизни была поднята вновь со дна Мирового Океана, я читала эти строки и мне казалось, что Мария написала их и про меня тоже.
А теперь я посвящаю их всем тем, кто, также как и я, потратил страшное количество сил и времени на то, чтобы упорно не понимать других в угоду собственной гордыне и унынию. С надеждой на то, что для них, как и для меня, рано или поздно станет понятно, что понимание - это не право, а обязанность. Пойми сам - и тогда обязательно поймут и тебя.
а то настанут времена -
напишет жук на наших лицах
неведомые письмена.
Напрасно ты себя ругала,
бросала о землю скрижаль.
Не то, чтоб старость так пугала,
не то, чтоб молодости жаль, -
а просто столько жизни было
и вся как ухнула в трубу,
ушла в дуду, пошла на мыло,
всосалось в Невскую губу.
Болотный торф, известно, зыбок,
и нехорош для кораблей.
Но ты - наделала ошибок
на целый миллион рублей,
бессмысленных телодвижений -
на тысячу, моя любовь!
Начав, мы ждали продолжений -
и тут же начинали вновь:
в разведку - не узнав пароля,
вплавь - без ветрил и без руля...
Ах, ты все шила и порола,
наметывала и рвала!
Что ж, у разбитого корыта
пой, о подруга, и пляши!
Не страшно, когда карта бита:
оно и лучше для души.
Мария Каменкович написала это стихотворение ровно 10 лет назад, в ноябре 1998. Я не знаю, кому оно посвящено - конечно, не мне. Я никогда не была Машиной подругой, я и ученицей-то ее толком не была - так, подмастерьем. Моя любовь к ней была искренней и глубокой, но и всей ее было слишком мало, чтобы заполнить бесконечную пропасть между нами - пропасть непонимания. Потому что это я сейчас, задним числом такая умная - стихи вот пощу, комментарии всякие размещаю (типа умные), а тогда, когда она была еще рядом, была живая, тогда, когда можно было что-то сделать, можно было что-то изменить - тогда я была в совершенно другом месте и занималась чем-то другим.
Машин отъезд в Германию меня подкосил - в буквальном смысле: вся жизнь пошла под откос, как подорвавшийся на партизанской мине поезд. Чтобы пережить это крушение, я постаралась очистить свою жизнь от всяких воспониманий о Маше и делах, которые мы делали вместе с ней. Целый мир, целая вселенная замыслов, образов, целей, чувств, снов, ожиданий был затоплен мной, как некая Атлантида и долгие годы покоился, со всеми своими горами, долинами, башнями и дворцами, в черной бездне моей души, под глубокой-глубокой водой.
При всей моей любви и преклонении я тогда не понимала Машу. Не понимала смысла ее стихов, ее слов, ее жестов, ее поступков. Я не поняла, почему она уехала - для меня это была просто личная боль, подобная шоку от ампутации жизненно важного органа. Место этого жизненно важного органа заняла обида - долгие годы она терзала меня - потому что меня, с моей такой большой любовью, не узнали, не поняли, не оценили.
Долгие годы ушли на переживание и пережевывание этой обиды, и - на уничтожение того, что болело - души. И если бы на моем пути однажды не оказался человек, который сумел меня остановить, просто дав мне хорошую оплеуху в нужном месте в нужное время, - то где я была бы сейчас, да и была бы я вообще, неизвестно вообще никому.
К чему все эти откровения? К тому, что не понимать друг друга, не понимать самых близких, самых любимых людей, не говоря уже о том чтобы не понимать проосто людей, с которыми сводит жизнь - есть даность. Обычно подлинный смысл событий, слов и поступков, которые так или иначе повлияли на нашу жизнь, проявляется спустя время, большее или меньбшее - в зависимости от сознательных усилий самого человека. В первую очередь в зависимости от того, как быстро он перестанет считать свое собсвенное виденье ключем для понимания этих самых событий, как быстро он перестанет считать себя незаслуженно обиженным и непонятым, как быстро он вообще перестанет думать о себе.
Вот, собственно и все, что я могу сказать по поводу недавних событий.
А стихотворение, как я уже говорила, посвящено не мне. Но много лет спустя, после того, как беззаконно затопленная Атлантида моей прошлой жизни была поднята вновь со дна Мирового Океана, я читала эти строки и мне казалось, что Мария написала их и про меня тоже.
А теперь я посвящаю их всем тем, кто, также как и я, потратил страшное количество сил и времени на то, чтобы упорно не понимать других в угоду собственной гордыне и унынию. С надеждой на то, что для них, как и для меня, рано или поздно станет понятно, что понимание - это не право, а обязанность. Пойми сам - и тогда обязательно поймут и тебя.