С праздником!
Под катом лонгрид о Пасхе (не могла не). Тех, кому не интересно читать, просто хочу поздравить с праздником и сказать:
Христос Воскрес!
Не знаю как вы, а лично я каждый год встречаю Пасху примерно так, как Винсент Вега в этом видео.
- Христос Воскрес!
- Что, опять? Сколько можно - год за годом одно и то же!
Это в моем пионерском детстве так было, когда бабушка утром накрывала на стол и ставила на него куличи, крашенки и иконку с красной свечечкой. С моей тогдашней точки зрения это было ужасно глупо - каждый год умирать и воскресать. Дело-то ответственное, так почему же не умереть как следует, а потом качественно, раз и навсегда не воскреснуть, чтобы уже ни у кого не было никаких вопросов?
- Христос Воскрес!
- Как, уже? Опять не успела...
А это уже после воцерковления и в зрелом возрасте - когда каждый год я чего-то к Пасхе не успевала - но начать поститься, то перестать поститься, то исповедаться, то причаститься, то сделать уборку, то накрасить яйца, то приготовить праздничный стол и т.д. и т.п. И почти никогда не успевала обрадоваться той самой пасхальной радостью, о которой кричит Евангелие и возглашают отцы Церкви, гремит хор и звонят колокола.
Когда я пела на клиросе в первые годы после воцерковления, у меня, похоже, выработался какой-то условный рефлекс: впадать в тоску сразу после пасхальной службы. Потому что резкий переход от торжественности и сакральности Пасхальной Заутрени к приниженной профанности разговления меня каждый раз очень расстраивал. Когда торжественная музыка и ангельские стихи Канона Пасхи, запах ладана и воска, ослепительный свет из Царский врат сменялись полутьмой и запахами снеди в трапезной, где деловито разговлялись оставшиеся после службы дожидаться открытия метро прихожане, певчие и причт - мое настроение сразу же и почти автоматом портилось.
Я жаловалась на это Маше Каменкович - и она в первый раз мне дала такое объяснение - я его до сих пор помню почти дословно:
- Наташа, а как Вы думаете (мы были с ней на Вы с большой буквы) - разве легко от смерти воскресать? Попробуйте палец туго перевязать бинтом в любом месте, три дня походить так, а потом снять бинт - как думаете, какое будет ощущение? А каково от наркоза отходить после тяжелых операций? Вы знаете, что многие врачи вообще татуировку наносят себе "не реанимировать"? Как думаете, почему? Мы же умираем каждый раз вместе со Христом, а потом вместе с ним воскресаем - и да, это трудно, особенно для нас, смертных. Как Вы считаете, что чувствовал Лазарь (трехдневный мертвец, на минуточку), когда его воскресил Христос?
Я вспоминаю картину Ван Гога на этот сюжет, где все совсем не так торжественно и прекрасно, как на иконах, а также Шекспировское "Кем надо быть, чтоб вздергивать его на дыбу жизни для мучений" и, прочувствовав, киваю.
Но через год или два жалуюсь опять и получаю уже другой комментарий, не менее ценный:
- Наташа, а что Вы хотите? Пасхальная радость - это тяжкий труд, ее не продают в магазине и не пекут в печке, как кулич. Этому учатся. Годами. Дай Бог, чтобы мы хоть в старости научились выполнять эту работу.
Это тоже было весьма премудро, как все, что Маша говорила, но я ее не поняла тогда и не понимала годами. Но изо всех сил пыталась понять. Училась правильно поститься. Читала книги духовного содержания. Проживала каждый день Страстной неделе в постоянной памяти о библейских событиях. Писала тексты. Пела на службах. Готовила пасхальную еду. Красила с детьми яйца. Наряжала пасхальное дерево. Придумывала квесты с пасхальным кроликом. Участвовала в общинных праздниках...
Все это многое давало и каждый раз добавляло еще один маленький кусочек к общей картине, которая целиком все равно не складывалась. То же самое ощущение у меня было при чтении "Властелина колец", где эпизод спасения Фродо и Сэма с Роковой горы, который приходится на 25 марта по нашему календарю, то есть на Благовещенье, действовал на меня куда сильнее, чем эпизод пробуждения хоббитов на Кормалленском поле (аналог Пасхи), над которым зато рыдал сам Толкин. Чего-то значит в моей работе не хватает, до сих пор не хватает, раз год за годом в этот день я вместо радости ощущаю вину и тревогу... Ведь, по сути, ничего не изменилось - просто прожит еще один год, но ад так и не побежден, а грех и смерть так и царствуют над нами...
А сегодня я увидела такую картинку, которая соответствует моему пасхальному состоянию в этом году - непривычному, еще и не вожделенно-радостному, но уже и не привычно-сиротскому. Хочу поделиться ею с вами.
Когда я сетую на отсутствие пасхальной радости я, по сути дела. уподобляюсь тем евреям, которые, встретив Христа -мессию пальмовыми ветвями ври входе в Иерусалим, начали с нетерпением ждать, что вот щас он им всем покажет! Воскресит Авраама, Исаака, Иакова, Моисея и других пророков, да как они все войдут во дворец Ирода, да как вышибут из богатых палат этого жулика и бандита! А потом как придут они к Пилату, да как скажут ему строго "Пилат, гоу хом в свой Рим и передай Тиберию, чтоб даже не вздумал воевать Израиль!" И римляне все такие сразу побегут, закроются в своем Капитолии и будут там дрожать до самой смерти. А потом как раздаст народу все их богатства поровну, и как заживем! Будем все такие красивые, мазать пасху на кулич и яйцами заедать!
А мессия вместо того, чтоб все это сделать по-быстрому, день за днем будет болтать с учениками, мыть им ноги, умащаться елеем да не делать ничего, а потом еще, как дурак, помрет на кресте, избитый солдатами до полусмерти...Не Пасха, а насмешка какая-то...Впору всем пойти и повеситься, как коллективный Иуда.
И не вдомек им, как и нам, впрочем, что Христос-то пришел оттуда, где все это - просто картинка в Книге Жизни, которую Он разглядывает со всеми нами тогда, когда ее последняя страница уже написана. Где смерть давно в прошлом, где ад побежден, где все мы живы и уже не помним, каково нам было писать свои главы в этой Книге...
Спокойствие и бездействие Христа на Страстной неделе - это спокойствие и бездействие Того, Кто знает конец истории, но в то же время готовится стать ее центральным и самым трагическим героем. Он знает, что на самом деле ни смерти, ни страданий, ни ада не существует - но знает также, что каждый из нас может понять это только сам, пройдя по Via Dolorosa собственной жизни. Он может помочь, указать направление, дать намек, стать символом этой будущей победы - которую сделать должны мы сами, день за днем, шаг за шагом. Только подражая Его бесстрастию и бездействию, мы можем научиться быть по-настоящему деятельными и по-настоящему страстными. Только научившись год за годом умирать вместе с Ним, мы можем капля за каплей научиться воскресать, чтобы после нашей физической смерти этот опыт помог нам стать тем, кто мы есть - бессмертными духами в бессмертных телах, чья радость никогда не меркнет, а могущество - не иссякает...
Но вообще ,конечно, очень хочется дожить до дня, когда вместо таких лонгридов я буду просто и без всякой рефлексии и внутренней борьбы писать:
- Радость моя, Христос воскрес!
И этого будет довольно.
Христос Воскрес!
Click to viewНе знаю как вы, а лично я каждый год встречаю Пасху примерно так, как Винсент Вега в этом видео.
- Христос Воскрес!
- Что, опять? Сколько можно - год за годом одно и то же!
Это в моем пионерском детстве так было, когда бабушка утром накрывала на стол и ставила на него куличи, крашенки и иконку с красной свечечкой. С моей тогдашней точки зрения это было ужасно глупо - каждый год умирать и воскресать. Дело-то ответственное, так почему же не умереть как следует, а потом качественно, раз и навсегда не воскреснуть, чтобы уже ни у кого не было никаких вопросов?
- Христос Воскрес!
- Как, уже? Опять не успела...
А это уже после воцерковления и в зрелом возрасте - когда каждый год я чего-то к Пасхе не успевала - но начать поститься, то перестать поститься, то исповедаться, то причаститься, то сделать уборку, то накрасить яйца, то приготовить праздничный стол и т.д. и т.п. И почти никогда не успевала обрадоваться той самой пасхальной радостью, о которой кричит Евангелие и возглашают отцы Церкви, гремит хор и звонят колокола.
Когда я пела на клиросе в первые годы после воцерковления, у меня, похоже, выработался какой-то условный рефлекс: впадать в тоску сразу после пасхальной службы. Потому что резкий переход от торжественности и сакральности Пасхальной Заутрени к приниженной профанности разговления меня каждый раз очень расстраивал. Когда торжественная музыка и ангельские стихи Канона Пасхи, запах ладана и воска, ослепительный свет из Царский врат сменялись полутьмой и запахами снеди в трапезной, где деловито разговлялись оставшиеся после службы дожидаться открытия метро прихожане, певчие и причт - мое настроение сразу же и почти автоматом портилось.
Я жаловалась на это Маше Каменкович - и она в первый раз мне дала такое объяснение - я его до сих пор помню почти дословно:
- Наташа, а как Вы думаете (мы были с ней на Вы с большой буквы) - разве легко от смерти воскресать? Попробуйте палец туго перевязать бинтом в любом месте, три дня походить так, а потом снять бинт - как думаете, какое будет ощущение? А каково от наркоза отходить после тяжелых операций? Вы знаете, что многие врачи вообще татуировку наносят себе "не реанимировать"? Как думаете, почему? Мы же умираем каждый раз вместе со Христом, а потом вместе с ним воскресаем - и да, это трудно, особенно для нас, смертных. Как Вы считаете, что чувствовал Лазарь (трехдневный мертвец, на минуточку), когда его воскресил Христос?
Я вспоминаю картину Ван Гога на этот сюжет, где все совсем не так торжественно и прекрасно, как на иконах, а также Шекспировское "Кем надо быть, чтоб вздергивать его на дыбу жизни для мучений" и, прочувствовав, киваю.
Но через год или два жалуюсь опять и получаю уже другой комментарий, не менее ценный:
- Наташа, а что Вы хотите? Пасхальная радость - это тяжкий труд, ее не продают в магазине и не пекут в печке, как кулич. Этому учатся. Годами. Дай Бог, чтобы мы хоть в старости научились выполнять эту работу.
Это тоже было весьма премудро, как все, что Маша говорила, но я ее не поняла тогда и не понимала годами. Но изо всех сил пыталась понять. Училась правильно поститься. Читала книги духовного содержания. Проживала каждый день Страстной неделе в постоянной памяти о библейских событиях. Писала тексты. Пела на службах. Готовила пасхальную еду. Красила с детьми яйца. Наряжала пасхальное дерево. Придумывала квесты с пасхальным кроликом. Участвовала в общинных праздниках...
Все это многое давало и каждый раз добавляло еще один маленький кусочек к общей картине, которая целиком все равно не складывалась. То же самое ощущение у меня было при чтении "Властелина колец", где эпизод спасения Фродо и Сэма с Роковой горы, который приходится на 25 марта по нашему календарю, то есть на Благовещенье, действовал на меня куда сильнее, чем эпизод пробуждения хоббитов на Кормалленском поле (аналог Пасхи), над которым зато рыдал сам Толкин. Чего-то значит в моей работе не хватает, до сих пор не хватает, раз год за годом в этот день я вместо радости ощущаю вину и тревогу... Ведь, по сути, ничего не изменилось - просто прожит еще один год, но ад так и не побежден, а грех и смерть так и царствуют над нами...
А сегодня я увидела такую картинку, которая соответствует моему пасхальному состоянию в этом году - непривычному, еще и не вожделенно-радостному, но уже и не привычно-сиротскому. Хочу поделиться ею с вами.
Когда я сетую на отсутствие пасхальной радости я, по сути дела. уподобляюсь тем евреям, которые, встретив Христа -мессию пальмовыми ветвями ври входе в Иерусалим, начали с нетерпением ждать, что вот щас он им всем покажет! Воскресит Авраама, Исаака, Иакова, Моисея и других пророков, да как они все войдут во дворец Ирода, да как вышибут из богатых палат этого жулика и бандита! А потом как придут они к Пилату, да как скажут ему строго "Пилат, гоу хом в свой Рим и передай Тиберию, чтоб даже не вздумал воевать Израиль!" И римляне все такие сразу побегут, закроются в своем Капитолии и будут там дрожать до самой смерти. А потом как раздаст народу все их богатства поровну, и как заживем! Будем все такие красивые, мазать пасху на кулич и яйцами заедать!
А мессия вместо того, чтоб все это сделать по-быстрому, день за днем будет болтать с учениками, мыть им ноги, умащаться елеем да не делать ничего, а потом еще, как дурак, помрет на кресте, избитый солдатами до полусмерти...Не Пасха, а насмешка какая-то...Впору всем пойти и повеситься, как коллективный Иуда.
И не вдомек им, как и нам, впрочем, что Христос-то пришел оттуда, где все это - просто картинка в Книге Жизни, которую Он разглядывает со всеми нами тогда, когда ее последняя страница уже написана. Где смерть давно в прошлом, где ад побежден, где все мы живы и уже не помним, каково нам было писать свои главы в этой Книге...
Спокойствие и бездействие Христа на Страстной неделе - это спокойствие и бездействие Того, Кто знает конец истории, но в то же время готовится стать ее центральным и самым трагическим героем. Он знает, что на самом деле ни смерти, ни страданий, ни ада не существует - но знает также, что каждый из нас может понять это только сам, пройдя по Via Dolorosa собственной жизни. Он может помочь, указать направление, дать намек, стать символом этой будущей победы - которую сделать должны мы сами, день за днем, шаг за шагом. Только подражая Его бесстрастию и бездействию, мы можем научиться быть по-настоящему деятельными и по-настоящему страстными. Только научившись год за годом умирать вместе с Ним, мы можем капля за каплей научиться воскресать, чтобы после нашей физической смерти этот опыт помог нам стать тем, кто мы есть - бессмертными духами в бессмертных телах, чья радость никогда не меркнет, а могущество - не иссякает...
Но вообще ,конечно, очень хочется дожить до дня, когда вместо таких лонгридов я буду просто и без всякой рефлексии и внутренней борьбы писать:
- Радость моя, Христос воскрес!
И этого будет довольно.