О жертвах Метростроя и "вредительстве"
Оригинал взят у ljwanderer в О жертвах Метростроя и "вредительстве"
Началось все довольно неожиданно. Казалось бы, какие чувства должны вызывать фотографии московского метро, сделанные канадским фотографом - удивление мастером, заставившем нас по-новому взглянуть на знакомые интерьеры, восхищение трудом тех, кто их придумал и сотворил..
Однако, всегда появляются желающие напомнить о том, что восхищаться чем-либо, созданным в эпоху сталинизма, неуместно и неприлично, если постоянно не говорить о том, какой ценой досталась эта "вычурная помпезность".
- О какой цене? - спросите вы, и тут же получите ответ
- О тысячах невинных жертв, арестованных во время строительства и сосланных в лагеря, погибших под землей и под обломками рухнувших зданий.
В ответе чувствуется раздражение, потому что "не надо делать вид, что Вам об этом ничего не известно".
- Неизвестно - сказала я, и пошла искать...
1. О погибших и выживших
А поиск был несложным, потому что ответы я сразу же нашла в книге немецкого историка Дитмара Нойтатца, изучившим этот вопрос по материалам московских архивов.
И вот, что он пишет:
Спекулятивными являются имеющие хождение в литературе утверждения о «дюжинах», «сотнях» или «бесчисленных» жертвах строительства метро. Секретарь Московского обкома комсомола Лукьянов, в годы большого террора арестованный и обвиненный в создании антисоветской организации, заявил на допросе, что секретарь комитета комсомола Метростроя Шаширин также принадлежал к этой организации и в свое время саботировал строительство метро, в результате чего погибло более двух тысяч человек. Шаширин, арестованный вслед за тем, назвал обвинения «лживыми, поскольку ни факты, ни цифры не соответствуют действительности». Если бы на самом деле погибло столько людей, это должно было быть документально засвидетельствовано в НКВД и отрицать вину не имело бы смысла.
Уже среди современников ходили невероятные слухи о катастрофах на строительстве московской подземки. Когда в сентябре 1934 г. на шахте № 12 случился пожар, тайком говорили, что в шахте погибла целая смена рабочих. В народе стройку называли «братской могилой». Шепотом говорили о страшных цифрах жертв.
Появлению таких слухов способствовали зримые повреждения зданий и проезжей части улиц вдоль строящихся трасс. На Арбатской площади, в Охотном ряду, на Театральной площади и Лубянке оказалась проломлена мостовая. Из множества домов жильцы были выселены, некоторые здания обрушились. Когда осенью 1933 г. на шахте № 18 под тяжестью чрезмерно нагроможденного грунта рухнул ограждавший стройку забор, по Москве поползли слухи, что засыпанными оказались триста рабочих, и спасательные команды целый день вывозили трупы из шахты. На самом деле лишь четверо рабочих получили легкие травмы.
Книгу Дитмара Нойтатца "МОСКОВСКОЕ МЕТРО: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)" можно, пока бесплатно, прочитать в сети.
Дитмар Нойтатц пишет о том, что строительство метро проходило в тяжелых условиях, рабочая сила была в массе своей профессионально неподготовленной, многое держалось лишь на энтузиазме, ведь это был - первый опыт такого строительства. Даже инструкции по технике безопасности разрабатывалась впервые. Рабочи, в массе своей, не имели каких-либо специальностей, были настолько малообразованы, что часто не осознавали последствий своих действий, что вело к многочисленным авариям и травмам.
Износ человеческой рабсилы был чрезмерен. С техникой безопасности труда дело обстояло плохо, хотя профсоюз и Наркомат труда с 1932 г. следили за ее состоянием и руководство Метростроя также уделяло немалое внимание этому вопросу.
Рабочие везут тачки на строительстве Московского метро, 1931 год
Нойтатц замечает:
хотя число погибших было невелико, количество несчастных случаев и число пострадавших оставалось весьма высоким
Дисциплина хромала, так что вполне естественным и единственным возможным способом предотвращения травматизма видится контроль и введение ответственности за несоблюдение правил и техники безопасности.
В 1932 г. произошло 116 несчастных случаев, в результате которых погибли двое рабочих.
За первые четыре месяца 1933 г. зафиксировали уже 292 несчастных случая, смертельных исходов не было, но четверо рабочих получили тяжкие телесные повреждения, а 164 были легко ранены.
Все тяжелые происшествия стали результатом несоблюдения инструкций. Виновных привлекли к ответственности в судебном порядке.
На первый квартал 1935 г. профсоюзная статистика зафиксировала 99,2 несчастных случая на тысячу занятых, что при среднем числе занятых на Метрострое в 42,1 тыс. чел. означает примерно 4,2 тыс. случаев производственного травматизма.
Большинство случаев было связано с поражением током, ожогами, прорывом грунтовых вод и плывунов, обрушением или повреждением канализационных, водопроводных или газовых трубопроводов. Имеющиеся в распоряжении автора источники не позволяют четко ответить на вопрос, сколько именно людей погибло при строительстве метро. В сообщениях метростроевцев упоминается в целом о 16 случаях травматизма со смертельным исходом, из них 6 в результате обрушения, 4 - от поражения током, один вследствие отравления угарным газом и два при пожаре 24 сентября 1934 г.
Приведенная выше статистика производственного травматизма позволяет оценить эту цифру как в целом приемлемую.
Самым тяжелым происшествием стал пожар 24 сентября 1934 г. на шахте № 12 под Театральной пл., который начался в кессоне из-за короткого замыкания. Погибли два человека, водитель английского проходческого щита инженер А. Я. Чистяков и проходчик Карибулла Хусаинов, 11 рабочих пострадали от отравления угарным газом. Четверо лиц было арестовано по обвинению в халатности и содействии распространению огня. После начала пожара Абакумов отдал приказ прекратить подачу воздуха в кессон, чтобы затушить пламя. В результате в тоннель прорвался плывун объемом 250 куб. м, и на поверхности, на Театральной пл., образовался кратер 10 м в диаметре и 5 м глубиной. Вскоре после этого обрушился трехэтажный дом. Наркомат внутренних дел (НКВД) оцепил прилегающую территорию с помощью 130 милиционеров и эвакуировал жильцов из близлежащих домов. Хрущев, Каганович и Булганин явились на место происшествия, чтобы лично ознакомиться с положением дел.
2. Свирепое ОГПУ и невинные жертвы
Продолжаю цитировать Нойтатца:
В начале июля 1933 г. пищевое отравление получили 49 человек, пообедавшие в столовой № 3. В дело вмешалась городская комиссия партийного контроля, установив, что в столовую прокрались «классовые враги». Спустя несколько недель в этой столовой вновь произошло пищевое отравление, в результате которого пострадали 63 рабочих.
Контрольная комиссия повторно вскрыла «акты саботажа» со стороны персонала столовой: в кастрюлях обнаружили гвозди и песок, в супе плавала лягушка, свежая рыба хранилась неохлажденной, суповые кости были оставлены на солнце, пока в них не завелись черви
Виновники были преданы суду и приговорены к заключению в исправительно-трудовом лагере на срок от 1,5 до 8 лет.
Автор не видит в выявленных преступлениях борьбы против власти, однако признает , что в некоторых случаях это был классический саботаж, который он объясняет не политическими целями ( не борьбой с советской властью), а стремлением снижения темпов труда ( но не указывает, как квалифицируется такое стремление снизить темпы производства, какова цель торможения?)
...рабочие вставляли гвозди и болты в насосы, повреждали вентили, перерезали электрокабель, откручивали детали моторов, вспарывали шланги для воды, закупоривали трубы, переставляли компрессоры на холостой ход или «по недосмотру» повреждали компрессорные шланг.
Из общей картины выпадает в известной мере только один случай: на 3-й дистанции кто-то умышленно повредил во многих местах изоляцию тоннеля. К делу подключилось ОГПУ, но злоумышленника не обнаружили. ( значит, все-таки это была диверсия?)
Ну, и как же могло строительство существовать без коррупции и воровства.
Буфет на станции «Охотный ряд» 1935 г.
Случаи растрат и воровства, наряду с раздевалками рабочих на строительных площадках, происходили прежде всего в столовых и рабочих кооперативах. При общем дефиците продуктов питания часть персонала столовых и кооперативов использовала свое служебное положение, чтобы обеспечить продовольствием родственников и знакомых или продать похищенное на черном рынке.
У буфетчицы нашли 3 кг сахара и 1,5 кг конфет, родственника одного служащего задержали, когда он нес домой 11 кг колбасы. Персонал столовых и торговых точек постоянно обвиняли в обвесе и уменьшении таким способом порций.
Относительно часто также встречались кражи ордеров на получение товаров и пропусков в столовую. На 5-й дистанции в январе 1933 г. был заменен весь персонал управления по выдаче ордеров, поскольку здесь происходили систематические растраты. На шахте 9-9 бис в апреле 1933 г. был похищен 931 ордер, в марте 1933 г. на 8-й дистанции - 100, а в конторе по замораживанию грунта - 43 «стандартных удостоверения»
В декабре 1933 г. комиссия партийного контроля обнаружила в центральном отделе по приему и увольнению рабочих систематические растраты, которыми занималось большинство сотрудников. Рабочим начислялись путевые расходы (подъемные), однако они не получали этих денег, или записывались расходы на вербовку не существующих рабочих. В эти махинации оказался вовлечен почти весь персонал отдела, от начальника до бухгалтера. Виновные были уволены и преданы суду.
Как можно убедиться, вредительство все же было, иначе как можно квалифицировать сознательное повреждение вентилей, насосов, электрокабелей, шлангов, откручивание деталей моторов, вспарывание шлангов для воды, закупоривание труб?
Чем руководствовались те, кто это совершал? Знали ли они, что это может привести не только к хатягиванию сроков строительства, но и к смерти их товарищей?
Возможно ли, что именно контроль и привлечение к ответственности помогли избежать большего количества аварий и жертв.
Возможно и не так уж неправ Евгений Долматовский, стихотворение которого разместил в книге Дитмар Нойтатц
***
ПОМНИ!
Товарищ мой, посмотри вокруг
И разберись, где враг, где друг.
Враг будет тебе говорить - «браток,
Дружище мой навсегда!»
А сам положит в мотор молоток.
А сам порвет провода.
Он притворяется дурачком,
Тебя он в обнимку возьмет,
Захочет побаловаться табачком
И хитрую спичку зажжет.
...
Действует враг осторожно, хитро,
Погибнуть - его судьба.
Но помни, товарищ, - БОРЬБА ЗА МЕТРО -
КЛАССОВАЯ БОРЬБА.
***
Но и это еще не все о невинных жертвах Метростроя.
Мне довелось услышать еще один невероятный рассказ уже на английском, история об английских инженерах звучала так: "они предупреждали о том, что строительство метро ведется неправильно и дома обрушатся ( wrecked), но их обвинили в шпионаже и разрушение этих домов ( на самом деле - wreckage - еще переводистся для обозначения "вредительства") . Весь мир, конечно, этому не поверил, потому что это была инсценировка ОГПУ, сфабрикованное дело должно было отвлечь общественность от Голодомора."
И опять я пошла искать...
Эта тема и заставила меня обратиться к Старым газетам 1933 года, а потом решила посвятить делу инженеров Метро-Виккерс серию постов, которые я и начну размещать через неделю.
Началось все довольно неожиданно. Казалось бы, какие чувства должны вызывать фотографии московского метро, сделанные канадским фотографом - удивление мастером, заставившем нас по-новому взглянуть на знакомые интерьеры, восхищение трудом тех, кто их придумал и сотворил..
Однако, всегда появляются желающие напомнить о том, что восхищаться чем-либо, созданным в эпоху сталинизма, неуместно и неприлично, если постоянно не говорить о том, какой ценой досталась эта "вычурная помпезность".
- О какой цене? - спросите вы, и тут же получите ответ
- О тысячах невинных жертв, арестованных во время строительства и сосланных в лагеря, погибших под землей и под обломками рухнувших зданий.
В ответе чувствуется раздражение, потому что "не надо делать вид, что Вам об этом ничего не известно".
- Неизвестно - сказала я, и пошла искать...
1. О погибших и выживших
А поиск был несложным, потому что ответы я сразу же нашла в книге немецкого историка Дитмара Нойтатца, изучившим этот вопрос по материалам московских архивов.
И вот, что он пишет:
Спекулятивными являются имеющие хождение в литературе утверждения о «дюжинах», «сотнях» или «бесчисленных» жертвах строительства метро. Секретарь Московского обкома комсомола Лукьянов, в годы большого террора арестованный и обвиненный в создании антисоветской организации, заявил на допросе, что секретарь комитета комсомола Метростроя Шаширин также принадлежал к этой организации и в свое время саботировал строительство метро, в результате чего погибло более двух тысяч человек. Шаширин, арестованный вслед за тем, назвал обвинения «лживыми, поскольку ни факты, ни цифры не соответствуют действительности». Если бы на самом деле погибло столько людей, это должно было быть документально засвидетельствовано в НКВД и отрицать вину не имело бы смысла.
Уже среди современников ходили невероятные слухи о катастрофах на строительстве московской подземки. Когда в сентябре 1934 г. на шахте № 12 случился пожар, тайком говорили, что в шахте погибла целая смена рабочих. В народе стройку называли «братской могилой». Шепотом говорили о страшных цифрах жертв.
Появлению таких слухов способствовали зримые повреждения зданий и проезжей части улиц вдоль строящихся трасс. На Арбатской площади, в Охотном ряду, на Театральной площади и Лубянке оказалась проломлена мостовая. Из множества домов жильцы были выселены, некоторые здания обрушились. Когда осенью 1933 г. на шахте № 18 под тяжестью чрезмерно нагроможденного грунта рухнул ограждавший стройку забор, по Москве поползли слухи, что засыпанными оказались триста рабочих, и спасательные команды целый день вывозили трупы из шахты. На самом деле лишь четверо рабочих получили легкие травмы.
Книгу Дитмара Нойтатца "МОСКОВСКОЕ МЕТРО: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)" можно, пока бесплатно, прочитать в сети.
Дитмар Нойтатц пишет о том, что строительство метро проходило в тяжелых условиях, рабочая сила была в массе своей профессионально неподготовленной, многое держалось лишь на энтузиазме, ведь это был - первый опыт такого строительства. Даже инструкции по технике безопасности разрабатывалась впервые. Рабочи, в массе своей, не имели каких-либо специальностей, были настолько малообразованы, что часто не осознавали последствий своих действий, что вело к многочисленным авариям и травмам.
Износ человеческой рабсилы был чрезмерен. С техникой безопасности труда дело обстояло плохо, хотя профсоюз и Наркомат труда с 1932 г. следили за ее состоянием и руководство Метростроя также уделяло немалое внимание этому вопросу.
Рабочие везут тачки на строительстве Московского метро, 1931 год
Нойтатц замечает:
хотя число погибших было невелико, количество несчастных случаев и число пострадавших оставалось весьма высоким
Дисциплина хромала, так что вполне естественным и единственным возможным способом предотвращения травматизма видится контроль и введение ответственности за несоблюдение правил и техники безопасности.
В 1932 г. произошло 116 несчастных случаев, в результате которых погибли двое рабочих.
За первые четыре месяца 1933 г. зафиксировали уже 292 несчастных случая, смертельных исходов не было, но четверо рабочих получили тяжкие телесные повреждения, а 164 были легко ранены.
Все тяжелые происшествия стали результатом несоблюдения инструкций. Виновных привлекли к ответственности в судебном порядке.
На первый квартал 1935 г. профсоюзная статистика зафиксировала 99,2 несчастных случая на тысячу занятых, что при среднем числе занятых на Метрострое в 42,1 тыс. чел. означает примерно 4,2 тыс. случаев производственного травматизма.
Большинство случаев было связано с поражением током, ожогами, прорывом грунтовых вод и плывунов, обрушением или повреждением канализационных, водопроводных или газовых трубопроводов. Имеющиеся в распоряжении автора источники не позволяют четко ответить на вопрос, сколько именно людей погибло при строительстве метро. В сообщениях метростроевцев упоминается в целом о 16 случаях травматизма со смертельным исходом, из них 6 в результате обрушения, 4 - от поражения током, один вследствие отравления угарным газом и два при пожаре 24 сентября 1934 г.
Приведенная выше статистика производственного травматизма позволяет оценить эту цифру как в целом приемлемую.
Самым тяжелым происшествием стал пожар 24 сентября 1934 г. на шахте № 12 под Театральной пл., который начался в кессоне из-за короткого замыкания. Погибли два человека, водитель английского проходческого щита инженер А. Я. Чистяков и проходчик Карибулла Хусаинов, 11 рабочих пострадали от отравления угарным газом. Четверо лиц было арестовано по обвинению в халатности и содействии распространению огня. После начала пожара Абакумов отдал приказ прекратить подачу воздуха в кессон, чтобы затушить пламя. В результате в тоннель прорвался плывун объемом 250 куб. м, и на поверхности, на Театральной пл., образовался кратер 10 м в диаметре и 5 м глубиной. Вскоре после этого обрушился трехэтажный дом. Наркомат внутренних дел (НКВД) оцепил прилегающую территорию с помощью 130 милиционеров и эвакуировал жильцов из близлежащих домов. Хрущев, Каганович и Булганин явились на место происшествия, чтобы лично ознакомиться с положением дел.
2. Свирепое ОГПУ и невинные жертвы
Продолжаю цитировать Нойтатца:
В начале июля 1933 г. пищевое отравление получили 49 человек, пообедавшие в столовой № 3. В дело вмешалась городская комиссия партийного контроля, установив, что в столовую прокрались «классовые враги». Спустя несколько недель в этой столовой вновь произошло пищевое отравление, в результате которого пострадали 63 рабочих.
Контрольная комиссия повторно вскрыла «акты саботажа» со стороны персонала столовой: в кастрюлях обнаружили гвозди и песок, в супе плавала лягушка, свежая рыба хранилась неохлажденной, суповые кости были оставлены на солнце, пока в них не завелись черви
Виновники были преданы суду и приговорены к заключению в исправительно-трудовом лагере на срок от 1,5 до 8 лет.
Автор не видит в выявленных преступлениях борьбы против власти, однако признает , что в некоторых случаях это был классический саботаж, который он объясняет не политическими целями ( не борьбой с советской властью), а стремлением снижения темпов труда ( но не указывает, как квалифицируется такое стремление снизить темпы производства, какова цель торможения?)
...рабочие вставляли гвозди и болты в насосы, повреждали вентили, перерезали электрокабель, откручивали детали моторов, вспарывали шланги для воды, закупоривали трубы, переставляли компрессоры на холостой ход или «по недосмотру» повреждали компрессорные шланг.
Из общей картины выпадает в известной мере только один случай: на 3-й дистанции кто-то умышленно повредил во многих местах изоляцию тоннеля. К делу подключилось ОГПУ, но злоумышленника не обнаружили. ( значит, все-таки это была диверсия?)
Ну, и как же могло строительство существовать без коррупции и воровства.
Буфет на станции «Охотный ряд» 1935 г.
Случаи растрат и воровства, наряду с раздевалками рабочих на строительных площадках, происходили прежде всего в столовых и рабочих кооперативах. При общем дефиците продуктов питания часть персонала столовых и кооперативов использовала свое служебное положение, чтобы обеспечить продовольствием родственников и знакомых или продать похищенное на черном рынке.
У буфетчицы нашли 3 кг сахара и 1,5 кг конфет, родственника одного служащего задержали, когда он нес домой 11 кг колбасы. Персонал столовых и торговых точек постоянно обвиняли в обвесе и уменьшении таким способом порций.
Относительно часто также встречались кражи ордеров на получение товаров и пропусков в столовую. На 5-й дистанции в январе 1933 г. был заменен весь персонал управления по выдаче ордеров, поскольку здесь происходили систематические растраты. На шахте 9-9 бис в апреле 1933 г. был похищен 931 ордер, в марте 1933 г. на 8-й дистанции - 100, а в конторе по замораживанию грунта - 43 «стандартных удостоверения»
В декабре 1933 г. комиссия партийного контроля обнаружила в центральном отделе по приему и увольнению рабочих систематические растраты, которыми занималось большинство сотрудников. Рабочим начислялись путевые расходы (подъемные), однако они не получали этих денег, или записывались расходы на вербовку не существующих рабочих. В эти махинации оказался вовлечен почти весь персонал отдела, от начальника до бухгалтера. Виновные были уволены и преданы суду.
Как можно убедиться, вредительство все же было, иначе как можно квалифицировать сознательное повреждение вентилей, насосов, электрокабелей, шлангов, откручивание деталей моторов, вспарывание шлангов для воды, закупоривание труб?
Чем руководствовались те, кто это совершал? Знали ли они, что это может привести не только к хатягиванию сроков строительства, но и к смерти их товарищей?
Возможно ли, что именно контроль и привлечение к ответственности помогли избежать большего количества аварий и жертв.
Возможно и не так уж неправ Евгений Долматовский, стихотворение которого разместил в книге Дитмар Нойтатц
***
ПОМНИ!
Товарищ мой, посмотри вокруг
И разберись, где враг, где друг.
Враг будет тебе говорить - «браток,
Дружище мой навсегда!»
А сам положит в мотор молоток.
А сам порвет провода.
Он притворяется дурачком,
Тебя он в обнимку возьмет,
Захочет побаловаться табачком
И хитрую спичку зажжет.
...
Действует враг осторожно, хитро,
Погибнуть - его судьба.
Но помни, товарищ, - БОРЬБА ЗА МЕТРО -
КЛАССОВАЯ БОРЬБА.
***
Но и это еще не все о невинных жертвах Метростроя.
Мне довелось услышать еще один невероятный рассказ уже на английском, история об английских инженерах звучала так: "они предупреждали о том, что строительство метро ведется неправильно и дома обрушатся ( wrecked), но их обвинили в шпионаже и разрушение этих домов ( на самом деле - wreckage - еще переводистся для обозначения "вредительства") . Весь мир, конечно, этому не поверил, потому что это была инсценировка ОГПУ, сфабрикованное дело должно было отвлечь общественность от Голодомора."
И опять я пошла искать...
Эта тема и заставила меня обратиться к Старым газетам 1933 года, а потом решила посвятить делу инженеров Метро-Виккерс серию постов, которые я и начну размещать через неделю.