Забудьте про Театр на Таганке. На время. Это полезно.
А зачем Любимову предлагают вернуться в театр на Таганке?
Со всем уважением к Любимову, есть же совершенно объективные вещи. Театры, как и люди, рождаются, живут и помирают. Как и фирмы, школы, академии. То есть, здание остается, даже люди остаются, а всего остального - уже нет. Театра на Таганке в его взрывном бунтарском образе нет давно. Ну не будем лукавить. Просто потому, что он начинался именно как бунтарский, а потом - в силу меняющейся действительности - стал лузером. Просто жизнь его обогнала. Это нормальная проблема: актеры не есть взрывные режиссеры. Так затих БДТ после Товстоногова, так - Ленинградский ТЮЗ и даже МХТ, по большому счету. Дальше тихо заснет театр Фоменко. Театр - это очень личностное дело. Когда уходят гениальные режиссеры, машина еще может ехать, но это уже раритет, музей, памятное место. Любимов, наверное, это понимает. И лет ему уже много - трудно для новой работы. Рецепт один: отстать от таких театров, дать им отлежаться, поддерживать, не забывать. И - ждать какого-то перерождения в том смысле этого слова, как это бывает у Фениксов. Ну, кто-то не возродится. Это тоже нормально. Мы же как-то ощущаем до сих пор дореволюционный МХАТ, хотя уже нет ни одного человека, который бы реально видел те спектакли, ни записей их. Одни мемуары. И великий флер.
Оставьте Таганке ее Великий Флер. Плиз.
Со всем уважением к Любимову, есть же совершенно объективные вещи. Театры, как и люди, рождаются, живут и помирают. Как и фирмы, школы, академии. То есть, здание остается, даже люди остаются, а всего остального - уже нет. Театра на Таганке в его взрывном бунтарском образе нет давно. Ну не будем лукавить. Просто потому, что он начинался именно как бунтарский, а потом - в силу меняющейся действительности - стал лузером. Просто жизнь его обогнала. Это нормальная проблема: актеры не есть взрывные режиссеры. Так затих БДТ после Товстоногова, так - Ленинградский ТЮЗ и даже МХТ, по большому счету. Дальше тихо заснет театр Фоменко. Театр - это очень личностное дело. Когда уходят гениальные режиссеры, машина еще может ехать, но это уже раритет, музей, памятное место. Любимов, наверное, это понимает. И лет ему уже много - трудно для новой работы. Рецепт один: отстать от таких театров, дать им отлежаться, поддерживать, не забывать. И - ждать какого-то перерождения в том смысле этого слова, как это бывает у Фениксов. Ну, кто-то не возродится. Это тоже нормально. Мы же как-то ощущаем до сих пор дореволюционный МХАТ, хотя уже нет ни одного человека, который бы реально видел те спектакли, ни записей их. Одни мемуары. И великий флер.
Оставьте Таганке ее Великий Флер. Плиз.