Записки путешественника. Осло.
После утомительных семи часов в парижском аэропорту было очень приятно осознавать, что вот еще чуть-чуть, еще пару часиков - и огромная белая птица расправит свои крылья над Осло и начнет приближаться к нему угрожающе быстро и горделиво. Большой огненный шар в виде дышащих огней города и переливов трех морей неумолимо растворял эту птицу в своих объятиях и привел меня в совершеннейший восторг от одного только вида на сверкающий город. Никогда и ни один город на Земле, который мне довелось видеть, не был освещен так ярко. Позднее выяснилось, что это все потому, что даже здания, находящиеся в процессе постройки тоже освещены. А зданий таких невероятное количество, но при этом пыли от этой стройки - ноль...
С первых же секунд пребывания на посадочной полосе бывшей Христиании я почувствовала спокойствие, которое исходит от стен родного дома. Мне показалось, что новый терминал Звартноца в Ереване и терминал в Осло, к которому подлетела наша железная белая птица, совершенно одинаково выглядят снаружи. Далее была тихая норвежская ночь, стук моих каблуков по гладкому, вычищенному паркету (!) аэропорта, 19-минутный поезд в центр Осло, переход через стеклянный мост и зелено-синее стекло гостиницы. Вид из окна открылся на индустриальный пейзаж, и только утром я поняла, что этот индустриальный пейзаж почему-то "растет" из моря.
Не хочу рассказывать о деловой части своей поездки, так как это все скорее скучная и неинтересная для вас рутина. Расскажу несколько эпизодов, которые никогда-никогда не забуду.
Эпизод номер 1. Norwegian Woods.
Долгая дорога в горы, змейка лесов, редкий туман и отблески теплых огней в прозрачных домах. Если абстрагироваться от реальности, забыть об автобусе, коллегах, о том, какой год на дворе, то в конце пути приезжаешь к старой красного цвета избе с отвесным балконом, на крыльце горят факелы, крыльцо увенчано деревянными головами каких-то древних коней; то спинным мозгом ощущаешь, что все вокруг ничто иное, как скандинавская сказка, где усталые путники забрели в избу к какой-то доброй фее, а она попросила своих слуг вынести гостям живительного напитка, чтоб прогреть кости. А напиток этот был сделан из трех капель русалочьих слез, из горстки каких-то чудодейственных пряностей, из щепотки огня, из порошка правого рога молодого оленя, из тертого копыта лося и размешан семь раз гусиным пером. По крайней мере таким именно мне показался глинтвейн, который мы испили у порога этой избы. Внутреннее убранство избы впечатлило суровой строгостью, но необычайным теплом, исходящим от двух чугунных печей, украшенных изображениями овна.
Фея засуетилась, хлопнула три раза в ладоши, и перед гостями возник чудо-стол с чудо-яствами. Свежеиспеченая лососина, заправленная лесными ягодами, совершенно отчетливо дала понять, что никто не умеет готовить мясо так, как это делают викинги. И весь этот хор лесных птиц, и звуки скрипки, и свет, и тепло, - все говорило о том, что и гостям тут всегда рады. Самое удивительное то, что быль смешалась со сказкой, и мне никак не хочется вспоминать об этом иначе, чем это осело у меня в подсознании. Сказка наяву и никак иначе. И я влюблена в эту сказку по-видимому надолго.
Эпизод номер 2. Munch-museet.
Норвежцы очень гордятся тем, что Эдвард Мунк один из самых известных в мире художников, и почти боготворят его картины. Гид в его музее - женщина, которая успела рассказать нам ровно за 15 минут о том, кто такой Мунк, какую технику написания он использует, какие цвета, какие эмоции передает. И неважно, насколько странным вам кажется коитус женщины и тигра, женщины и змея, женщины и медведя, словом полная зоофилия; неважно насколько странной вам кажется Мадонна в его исполнении, застывшая в позе получения плотского удовольствия; неважно насколько страшной вам кажется зеленоликая пара или безликий "Крик", - важно одно - все там боготворят Мунка и с большой долей юмора относятся к его "маленьким" странностям.
Пожилая женщина-гид, одетая очень строго, аккуратно и даже изящно, спрашивала нашу группу, из каких именно стран мы пожаловали. Мило улыбаясь беларусам, россиянам и еще некоторым иностранцам, она в конце повернулась ко мне.
- Армения, - сказала я и приготовилась по возможности коротко объяснить, где именно мы находимся.
- Вы правда из Армении?! - не поверила женщина-гид, сверкнув полумокрыми от подкативших слез глазами.
- Чистая правда, - ответила я.
- Я буквально 2 недели назад прочла "40 дней Муса-дага" и до сих пор не могу прийти в себя. Боже мой, ваш народ еще жив?! Вы действительно армянка?! - не унималась женщина.
Мое напряженное молчание резало мне память и терзало мне душу. Мне было приятно, что кто-то в этой далекой скандинавской стране знает об Армении и армянах, но мне было больно говорить; настолько же больно, как и сине-бело-красно-безлико изобразившему свой "Крик" страха, боли и отчаяния Эдварду Мунку.
Эпизод номер 3. Его Величество из династии Глюксбургов.
Городкая ратуша приветсвенно раскрыла свои деревянные огромные двери перед нами не потому, что мы какие-то особые гости, а потому что в ратушу, где недавно Обама получил свою Нобелевскую премию мира, пускают всех и вся, несмотря на то, что мэр города Осло там работает. Вообще Осло меня сразил наповал своей открытостью. Ни в одном городе мира я не видела здания Оперы в виде айсберга, вырастающего прямо из моря. А в Осло это здание сделано из стекла и белого мрамора, там все видно насквозь, но дело даже не в этой ослепительно белой красоте. Дело в том, что вход в Оперу тоже бесплатный. И дело в том, что в Опере можно послушать все, начиная от блэк-металла и заканчивая самой оперой совершенно бесплатно, сидя хоть в зале, хоть на крыше здания Оперы. Теперь я понимаю, почему водители автобусов и такси там слушают Led Zeppelin. И теперь я понимаю, почему там цивилизация есть, а у нас она погибла в зародыше.
Но я что-то отклонилась от темы. Итак, мы вошли в городскую ратушу, где нас мило поприветсвовал мэр города Осло, рассказал, как ему приятно нас видеть в этой ратуше и как он нас всех ждал. Пока он нас приветствовал, я смотрела в окно на гавань, на корабли, на паруса, на флаги и представляла, как это благородно - быть моряком. Вдруг мэр попросил нас обратить внимание на 4 картины, висящие на стенах зала приемов. На двух из них были изображены король и королева Норвегии, естественно теперешние, естественно современным автором, естественно в современном ключе. Королева еще куда ни шло, но бедный Харальд V из династии Глюксбургов, выглядел, мягко говоря, неважно. Мэр нам рассказал, что во время одной из пресс-конференций короля спросили:
- А Вам не обидно за то, как именно вас изобразили?!
- Ну, по всей видимости, я так выгляжу, - ответил король.
Хороший король. Мне понравился. И мэр тоже с юмором дядечкой оказался.
У меня еще масса маленьких эпизодов, которыми обязательно поделюсь в других постах. А пока пойду попью кофе в честь прошедшего дня рождения.
С первых же секунд пребывания на посадочной полосе бывшей Христиании я почувствовала спокойствие, которое исходит от стен родного дома. Мне показалось, что новый терминал Звартноца в Ереване и терминал в Осло, к которому подлетела наша железная белая птица, совершенно одинаково выглядят снаружи. Далее была тихая норвежская ночь, стук моих каблуков по гладкому, вычищенному паркету (!) аэропорта, 19-минутный поезд в центр Осло, переход через стеклянный мост и зелено-синее стекло гостиницы. Вид из окна открылся на индустриальный пейзаж, и только утром я поняла, что этот индустриальный пейзаж почему-то "растет" из моря.
Не хочу рассказывать о деловой части своей поездки, так как это все скорее скучная и неинтересная для вас рутина. Расскажу несколько эпизодов, которые никогда-никогда не забуду.
Эпизод номер 1. Norwegian Woods.
Долгая дорога в горы, змейка лесов, редкий туман и отблески теплых огней в прозрачных домах. Если абстрагироваться от реальности, забыть об автобусе, коллегах, о том, какой год на дворе, то в конце пути приезжаешь к старой красного цвета избе с отвесным балконом, на крыльце горят факелы, крыльцо увенчано деревянными головами каких-то древних коней; то спинным мозгом ощущаешь, что все вокруг ничто иное, как скандинавская сказка, где усталые путники забрели в избу к какой-то доброй фее, а она попросила своих слуг вынести гостям живительного напитка, чтоб прогреть кости. А напиток этот был сделан из трех капель русалочьих слез, из горстки каких-то чудодейственных пряностей, из щепотки огня, из порошка правого рога молодого оленя, из тертого копыта лося и размешан семь раз гусиным пером. По крайней мере таким именно мне показался глинтвейн, который мы испили у порога этой избы. Внутреннее убранство избы впечатлило суровой строгостью, но необычайным теплом, исходящим от двух чугунных печей, украшенных изображениями овна.
Фея засуетилась, хлопнула три раза в ладоши, и перед гостями возник чудо-стол с чудо-яствами. Свежеиспеченая лососина, заправленная лесными ягодами, совершенно отчетливо дала понять, что никто не умеет готовить мясо так, как это делают викинги. И весь этот хор лесных птиц, и звуки скрипки, и свет, и тепло, - все говорило о том, что и гостям тут всегда рады. Самое удивительное то, что быль смешалась со сказкой, и мне никак не хочется вспоминать об этом иначе, чем это осело у меня в подсознании. Сказка наяву и никак иначе. И я влюблена в эту сказку по-видимому надолго.
Эпизод номер 2. Munch-museet.
Норвежцы очень гордятся тем, что Эдвард Мунк один из самых известных в мире художников, и почти боготворят его картины. Гид в его музее - женщина, которая успела рассказать нам ровно за 15 минут о том, кто такой Мунк, какую технику написания он использует, какие цвета, какие эмоции передает. И неважно, насколько странным вам кажется коитус женщины и тигра, женщины и змея, женщины и медведя, словом полная зоофилия; неважно насколько странной вам кажется Мадонна в его исполнении, застывшая в позе получения плотского удовольствия; неважно насколько страшной вам кажется зеленоликая пара или безликий "Крик", - важно одно - все там боготворят Мунка и с большой долей юмора относятся к его "маленьким" странностям.
Пожилая женщина-гид, одетая очень строго, аккуратно и даже изящно, спрашивала нашу группу, из каких именно стран мы пожаловали. Мило улыбаясь беларусам, россиянам и еще некоторым иностранцам, она в конце повернулась ко мне.
- Армения, - сказала я и приготовилась по возможности коротко объяснить, где именно мы находимся.
- Вы правда из Армении?! - не поверила женщина-гид, сверкнув полумокрыми от подкативших слез глазами.
- Чистая правда, - ответила я.
- Я буквально 2 недели назад прочла "40 дней Муса-дага" и до сих пор не могу прийти в себя. Боже мой, ваш народ еще жив?! Вы действительно армянка?! - не унималась женщина.
Мое напряженное молчание резало мне память и терзало мне душу. Мне было приятно, что кто-то в этой далекой скандинавской стране знает об Армении и армянах, но мне было больно говорить; настолько же больно, как и сине-бело-красно-безлико изобразившему свой "Крик" страха, боли и отчаяния Эдварду Мунку.
Эпизод номер 3. Его Величество из династии Глюксбургов.
Городкая ратуша приветсвенно раскрыла свои деревянные огромные двери перед нами не потому, что мы какие-то особые гости, а потому что в ратушу, где недавно Обама получил свою Нобелевскую премию мира, пускают всех и вся, несмотря на то, что мэр города Осло там работает. Вообще Осло меня сразил наповал своей открытостью. Ни в одном городе мира я не видела здания Оперы в виде айсберга, вырастающего прямо из моря. А в Осло это здание сделано из стекла и белого мрамора, там все видно насквозь, но дело даже не в этой ослепительно белой красоте. Дело в том, что вход в Оперу тоже бесплатный. И дело в том, что в Опере можно послушать все, начиная от блэк-металла и заканчивая самой оперой совершенно бесплатно, сидя хоть в зале, хоть на крыше здания Оперы. Теперь я понимаю, почему водители автобусов и такси там слушают Led Zeppelin. И теперь я понимаю, почему там цивилизация есть, а у нас она погибла в зародыше.
Но я что-то отклонилась от темы. Итак, мы вошли в городскую ратушу, где нас мило поприветсвовал мэр города Осло, рассказал, как ему приятно нас видеть в этой ратуше и как он нас всех ждал. Пока он нас приветствовал, я смотрела в окно на гавань, на корабли, на паруса, на флаги и представляла, как это благородно - быть моряком. Вдруг мэр попросил нас обратить внимание на 4 картины, висящие на стенах зала приемов. На двух из них были изображены король и королева Норвегии, естественно теперешние, естественно современным автором, естественно в современном ключе. Королева еще куда ни шло, но бедный Харальд V из династии Глюксбургов, выглядел, мягко говоря, неважно. Мэр нам рассказал, что во время одной из пресс-конференций короля спросили:
- А Вам не обидно за то, как именно вас изобразили?!
- Ну, по всей видимости, я так выгляжу, - ответил король.
Хороший король. Мне понравился. И мэр тоже с юмором дядечкой оказался.
У меня еще масса маленьких эпизодов, которыми обязательно поделюсь в других постах. А пока пойду попью кофе в честь прошедшего дня рождения.