Ивин А.А.: "Что такое диалектическая логика"
ЧТО ТАКОЕ ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА
автор: А.А. Ивин
Основная ошибка всех, пожалуй, работ, посвященных исследованию диалектической логики, заключается в том, что в них эта логика понимается как особая наука. Тут же встает вопрос о том, как соотносится эта дисциплина, изучающая мышление, с обычной, или формальной, логикой, описывающей законы и операции правильного мышления. Внятного ответа на вопрос, как возможны две разные науки, изучающие одно и то же - принципы мышления, нет. Да он и невозможен: не существует двух наук, совпадающих по своему предмету и методу и вместе с тем приходящих к разным выводам. Двух разных логик не может существовать по той же причине, по которой не существуют двух физик или двух биологий.
Диалектическая логика как особый стиль мышления
Основная идея этой работы на первый взгляд может показаться необычной. Она заключается в положении, что диалектическая логика, в отличие от формальной логики, вообще не является наукой. Она не относится также к пседонаукам или паранаукам. Диалектическая логика представляет собой не науку, а особый стиль мышления. Этот стиль характерен для вполне определенных, а именно коллективистических культур, подобных средневековой и коммунистической.
Принято говорить, например, о «классическом стиле (теоретического) мышления» Нового времени, о «неклассическом мышлении» первой половины прошлого века, о «постнеклассическом мышлении» и т.п. Стили мышления, как бы они своеобразны ни были и какое бы влияние они ни оказывали бы на науку, сами не являются, конечно, науками. Они подобны художественным стилям (классицизм, романтизм, постмодернизм и т.д.). Последние могут изучаться наукой, скажем, философией искусства, но сами не являются ни науками, ни произведениями искусства. Предлагаемое понимание того, что представляет собой диалектическая логика, только на первый взгляд необычно. В сущности, оно является попыткой восстановить первоначальное, еще античное значение слова «диалектика». До Гегеля это слово означало искусство рассуждать, в частности вести спор, противопоставляя друг другу противоположные мнения. Именно особым стилем рассуждения (и, соответственно, стилем мышления) называли диалектику Платон и другие античные авторы. Гегель отступил от этой традиции и первым назвал «диалектикой» науку о развитии посредством борьбы противоположностей.
Те, кто занимается систематическим, подчиняющимся требованиям научного метода исследованием стиля мышления какой-то культуры или ее художественного стиля, являются, конечно, учеными. Но сам предмет их изучения не принадлежит к наукам. Понимание диалектики как стиля мышления позволяет объяснить нетипичные для науки особенности ее исторического развития и понять ее сущность.
Диалектическая логика представляет собой ядро коллективистического стиля мышления, который характерен для обществ, ставящих перед собой глобальную общую цель построения совершенного во всех отношениях общества (в Средние века - «рая на небесах», в ХХ в. - «рая на земле» и т.п.). Этот стиль мышления, господствовавший, в частности, в средневековой и коммунистической культурах, с уходом их с исторической арены утрачивал свои социальные предпосылки и в короткое время оказывался забытым. Диалектическая логика реально существовала и, возможно, когда-то, с появлением коллективистического общества она снова обретет утраченную силу. Однако она никогда не станет не наукой, подобной физике или формальной логике, поскольку представляет собой совокупность неявных глобальных предпосылок мышления коллективистических культур, теми, почти незаметными для них очками, через которые они смотрят на мир. Эти очки непригодны для культуры современной России, именно поэтому диалектическая логика теперь оказалась теперь в нашей стране в глубоком летаргическом сне. С возвращением на историческую арену новой формы коллективистического общества, что вовсе не исключено, вновь возникла бы потребность в оживлении диалектики и диалектической логики.
Более десяти лет назад В.А. Смирнов написал статью, в которой, вслед за К. Поппером, утверждал, что диалектическая логика не только не существует, но и в принципе не является возможной1. И Поппер, и Смирнов, и те, кто думает подобно им, ошибаются. Диалектическая логика существует уже многие столетия, значит, она возможна. Но периодически она уходит в столь глубокую тень, что кажется внутренне противоречивой и потому логически невозможной. Сейчас наступил как раз такой период. Однако социальная жизнь постоянно меняется, и можно предполагать, что со временем диалектическая логика вновь вернется на какой-то период на историческую арену.
Своеобразие диалектической логики
Диалектическая логика принципиально отличается от любой из наук, не только естественных или социально-гуманитарных, но и формальных (математика и логика) и нормативных (этика, эстетика).
Диалектическая логика существовала еще в Древней Греции и Древнем Китае. Если бы она относилась к наукам, можно было бы сказать, что она является одной из самых древних наук. Раньше возникла только математика, да и то в форме разрозненных и не сопровождавшихся доказательствами рассуждений. Не было еще ни теоремы Пифагора, ни обычной логики, начало которой положил Аристотель, ни даже риторики (теории аргументации), возникшей несколько раньше логики.
История диалектической логики насчитывает две с половиной тысячи лет. За это, достаточно долгое по меркам известной нам человеческой истории (а это всего лишь пять тысяч лет), не было прояснено ни то, в каком смысле эта логика является наукой, подобной, скажем, обычной логике или лингвистике, или же диалектическая логика всего лишь псевдонаука, похожая на астрологию или алхимию. Остался открытым даже вопрос, в каком смысле эта логика является логикой. Это кажется странным, если учесть, что каждая наука постоянно стремится уточнить предмет и методы своих исследований, отграничить себя от смежных дисциплин. В диалектической логике за всю долгую историю ее существования не появилось никаких принципиально новых идей и принципов. В частности, в диалектической логике Нового и новейшего времени не появилось ни одной принципиально новой идеи, отсутствовавшей в Средние века.
Одна из существенных черт любой науки - постоянное развитие. Система утверждений, не претерпевающая радикальных изменений (научных революций) на протяжении столетий, определенно не является наукой. В обычных науках содержится неограниченное множество законов, причем это множество постоянно расширяется, а его элементы изменяются. В диалектической логике всегда было только три закона. Эти законы были известны еще в Средние века (включая так называемый «закон отрицания отрицания»). С тех пор за тысячу лет новых законов открыто не было. Наук, не открывающих за сотни лет новых законов, не существует, за исключением, конечно тех наук, которые, подобно истории или лингвистике, вообще не используют понятие научного закона.
Диалектическая логика никогда не стремилась к обычной для науки форме научной теории. Такая теория имеет ядро, ни один из принципов которого нельзя отбросить, и защитный пояс, содержащий положения, модификация которых позволяет отразить нападки на ядро2. Ничего подобного в диалектической логике нет. Как только диалектической логике пытались, как в советские времена, придать вид теоретический вид, она превращалась в систему, комбинирующую банальности с совершенно неясными положениями. Изложить такую систему можно было на половине страницы. Не случайно К. Маркс, широко использовавший диалектику в своем «Капитале», не писал специальных работ по диалектике и диалектической логике. Единственное, что он собирался сделать, когда выдастся свободное время, написать краткий, не более двадцати страниц, очерк по диалектике. Времени так и нашлось, так что даже этот предполагавшийся очерк остался в замысле. После периода достаточно энергичного и продолжительного развития, «диалектическое» движение всегда неожиданно прекращалось, и диалектическая логика забывалась на столетия. В реальных науках таких неожиданных обрывов развития не бывает.
Все эти особенности диалектической логики не совместимы с положением, что она является наукой. Но они хорошо согласуются с идеей, что эта логика является одним из возможных стилей мышления, то приходящим на историческую сцену, то надолго исчезающим с нее.
Понятие стиля мышления
Для представления о диалектической логике как особом стиле мышления важным является понимание того, что представляет собой стиль теоретического мышления. Теоретическое мышление, как определял его Аристотель, - это мышление, не ведущее непосредственно к действию. Стиль мышления является преломлением в сфере индивидуального мышления того общего стиля мышления, который господствует в обществе в определенный исторический период3. Для человека, насколько он человек - т. е. насколько он превосходит природу и осознает себя и свою смертность,- чувство полного одиночества и обособленности близко к умопомешательству. Человек как животное боится смерти, а человек как социальное существо боится безумия. Ему нужно поддерживать отношения с другими людьми, находиться в единстве с ними, чтобы остаться в здравом уме. Эта потребность быть вместе со всеми другими является сильнейшей страстью, нередко более сильной, чем само желание жить. Социальное действие - это действие, учитывающее установки других людей, их цели, убеждения, оценки и т. д. Человек смотрит на мир своими глазами, но видит его через призму тех представлений, которые сложились в окружающей социальной среде. Особую роль в процессе социализации играет навязываемый индивиду обществом стиль мышления.
Стиль мышления культуры - это совокупность глобальных, по преимуществу имплицитных, предпосылок мышления конкретной культуры, те почти незаметные для нее очки, через которые она смотрит на мир и которые не годятся для других культур. Стиль мышления представляет собой сложную, иерархически упорядоченную систему неявных доминант, образцов, принципов, форм и категорий теоретического освоения мира. Эта система изменяется во времени, она подчинена определенным циклам, постоянно воспроизводит свою структуру и обусловливает специфическую реакцию на каждый новый включаемый в нее элемент. Иными словами, стиль мышления подобен иерархически организованному живому организму, проходящему путь от рождения до старости и смерти, непрерывно возобновляющему себя и придающему своеобразие всем протекающим в нем процессам. Стиль мышления эпохи или культуры - это как бы ветер, господствующий в эту эпоху или культуру и непреодолимо гнущий мышление всех, живущих в данный период, в одну и ту же сторону. Ограничения, диктуемые стилем мышления, почти не осознаются и не подвергаются исследованию теми, кто его разделяет. Только новое время и новая культура, вырабатывающие собственное, более широкое теоретическое видение, начинают замечать то массовое летаргическое состояние, которое сковывало умы предшественников, ту общую, или, как говорят, систематическую ошибку, которая сдвигала и искажала все.
Стиль мышления слагается под воздействием культуры как целого и является фактором, опосредствующим ее влияние на мышление. Задавая горизонт мышления и общие схемы его подхода к действительности, стиль мышления оказывает, в конечном счете, воздействие на все аспекты мыслительной деятельности в конкретную эпоху. В каждый конкретный период времени и в каждой специфической культуре помимо общего стиля мышления, распространяющегося на всех, кто живет в данный период, имеются стили мышления в различных частных и узких областях приложения мышления.
Можно говорить, например, о стиле научного мышления и ставить вопрос о том, в каких аспектах научное мышление Нового времени отличалось от современного научного мышления. Можно говорить также о стиле естественнонаучного мышления какой-то эпохи или культуры, о стиле художественного ее мышления и т. п. Социальная природа человека как теоретического существа проявляется в том, что он принимает как нечто само собой разумеющееся доминирующий в его культуре и в его среде стиль мышления. Эта принимаемая почти без всякого анализа система мыслительных привычек определяет горизонт мышления индивида, способ постановки им проблем, круг тех решений, которые он способен предложить, и т. д. Человеку только кажется, что его мысль совершенно свободна. В действительности она движется в том достаточно узком коридоре, который задается стилем мышления соответствующей эпохи и стилем мышления той культуры и той ее группы, к которой принадлежит человек. Именно в этом смысле говорят, что никто не может подняться над своим временем, над своей эпохой, выйти из истории и рассматривать исследуемые объекты с какой-то абсолютной, вне исторической и потому совершенно объективной позиции.
М. Хайдеггер называет ХIХ в. «непроглядным», «самым темным» в европейской истории, «отгородившим Ницше от великих мыслителей и затуманившим для него осмысленную связь времен»4. Очевидно, что кажущаяся «темнота» ХIХ в. связана, прежде всего, с явно обозначившимся «разрывом времен», зарождением в этот период новой культуры и соответствующего ей современного («неклассического») стиля мышления. У истоков его стоял, в частности, и Ницше5. Идея сменяющих друг друга «стилей теоретизирования» обсуждалась О.Шпенглером, М. Шелером, Т. Парсонсом, Р. Бартом, Ж.-П.Сартром и др.6
Нередко идея, что мышление зависит от исторически детерминированных общих предпосылок, выражается без использования самого понятия стиля мышления. Так, К. Манхейм говорит о «духе времени», Л. Лаудан - об «исследовательских традициях», М. Фуко - об «эпистемах» и т.д.7 Теоретический горизонт каждой культуры ограничен свойственным ей стилем мышления. Можно еще раз подчеркнуть, что ни один человек не может подняться над историей и выйти из своего времени, чтобы рассматривать прошлое и будущее «беспристрастно», без всякого искажения. Объективность исторична, и она прямо связана с той позицией в истории, с которой исследователь пытается воссоздать прошлое или будущее.
«Классические» предрассудки
В качестве примера стиля мышления можно привести стиль мышления Нового времени, безраздельно господствовавший в европейском мышлении в XVI-XIX вв.
Не существует беспредпосылочного мышления, мышления, ничего не предполагающего и никаким горизонтом не ограниченного. Мышление всегда исходит из определенных предпосылок, эксплицитных и имплицитных, анализируемых или принимаемых без всякого исследования. Однако с течением времени эти предпосылки, т.е. то, что автоматически ставится перед посылками всякого рассуждения, неизбежно меняются. Новый социально-исторический контекст навязывает новые предпосылки, и они, как правило, оказываются несовместимыми со старыми. И если последние продолжают все-таки удерживаться, они превращаются в оковы мышления, в предрассудки: выше разума ставится то, что он способен уже не только осмыслить, но и подвергнуть критике.
«Классическими» предрассудками можно назвать те общие схемы мышления, которые сложились в рамках «классического» стиля мышления. Это то, что когда-то ставилось перед рассуждением («перед рассудком») и определяло его общее направление. Но это и то, что из необходимой и естественной в свое время предпосылки мышления успело превратиться в сковывающий его предрассудок.
Выделим некоторые характерные особенности стиля мышления Нового времени. Мир Нового времени - это сконструированный по научному образцу, ясный, математически выверенный мир, «застывшее отражение познающего духа» (О. Шпенглер). «Классическое» мышление подчеркнуто антиавторитарно. Оно не предполагает никакого канонического круга идей в качестве исходного пункта анализа. Самостоятельность аргументации ставится выше ученического следования чужим мнениям; авторитет разума, ориентирующегося на исследование природы, - выше авторитета письменного источника. В этом плане Новое время резко противопоставляет себя предшествующей эпохе.
Несмотря на постоянно декларируемую оппозицию средневековой схоластике, «классическое» мышление разделяет целый ряд важных ее черт. Прежде всего - это фундаментализм, уверенность в том, что всякое («подлинное») знание может и должно со временем найти абсолютно твердые и неизменные основания. Фундаментализм средневекового мышления основывается на вере в истинность и полноту божественного откровения; в «классическом» мышлении возможность твердых оснований опирается на убеждение в особой твердости данных чувственного познания или определенных истин разума8 .
Еще одной чертой, объединяющей «классическую» и схоластическую аргументацию, является кумулятивизм: познание уподобляется процессу бесконечного надстраивания здания, растущего вверх, но никогда не переделываемого. Кумулятивизм очевидным образом предполагает фундаментализм, ибо знание не может неограниченно надстраиваться, если оно не опирается на безусловно надежный фундамент. Устойчивости убеждения в существовании абсолютного оправдания и абсолютных оснований теорий во многом способствовала математика, создававшая, как отмечает И. Лакатос, иллюзию раз и навсегда обоснованного знания. Математика ошибочно истолковывалась также как образец строгого кумулятивизма9.
Для «классического» мышления характерна, далее, аналитичность - представление о дробности, существенной независимости друг от друга как «элементов мира», так и «элементов знания». Мир и знание мыслятся хорошо структурированными, слагающимися из четко очерченных и ясно отграниченных друг от друга элементов. Системный подход с его постулатом взаимозависимости частей и целого не совместим с «классическим» мышлением.
С дробным, «атомистическим» представлением о мире и знании связана свойственная «классическому» мышлению убежденность во всеобщей определенности, в том, что всякий объект может быть достаточно строго очерчен и ясно отграничен от других объектов. Этим объясняются бесконечные поиски определений и вера в их особую, если не исключительную, роль в науке. Но еще Б. Паскаль отмечал, что невозможно определить все, точно так же, как невозможно доказать все.
Еще один «классический» предрассудок - стремление к всеобщей математизации. Оно опирается на убеждение, что в каждой науке столько знания, сколько в ней математики, и что все науки, включая гуманитарные, требуют внедрения математических идей и методов. Нет достоверности там, говорил еще Леонардо да Винчи, где нельзя применить одну из математических наук, или у того, что не может быть связано с математикой10. Г. Галилей был твердо убежден, что «книга природы написана на языке математики» и что этот язык представляет собой универсальный язык науки. И сейчас еще повторяется как нечто само собой разумеющееся, что наука «только тогда достигает совершенства, когда ей удается пользоваться математикой» (К. Маркс).
Типичный «классический» предрассудок - сведение обоснованности к истинности. Предполагается, что только истина, зависящая лишь от устройства мира и потому не имеющая градаций и степеней, являющаяся вечной и неизменной, может быть надежным основанием для знания и действия. Там, где нет истины, нет и обоснованности, и все является субъективным, неустойчивым, ненадежным. Все формы отображения действительности характеризуются в терминах истины: речь идет не только об «истинах морали», но даже об «истинах поэзии» и «истинах любви». Добро и красота оказываются в итоге частными случаями истины, ее «практическими» разновидностями.
Уже это краткое перечисление особенностей стиля мышления Нового времени показывает, насколько существенно он отличается и от средневекового, и от современного стиля мышления. Характеристика этого стиля мышления наглядно демонстрирует, что не только классический, но и любой стиль мышления не является наукой. Наука в современном смысле слова - явление исторически молодое: она начала складываться только в ХVП в. «Классический», «неклассический» и «постнеклассический» стили мышления - это только та атмосфера, в которой складывалась современная наука и от которой она во многом зависит.
Два смысла слова «диалектика»
В заключение анализа роли диалектики в коллективистическом мышлении необходимо остановиться на двух смыслах слова "диалектика".
В античности под диалектикой понимался особый метод ведения дискуссии. Суть его в выдвижении наряду с тезисом также антитезиса и выведении из них следствий до тех пор, пока не станет ясным, какое из этих двух утверждений истинно. Термин "диалектический" впервые использовал Платоном, приписывавший открытие диалектики как метода аргументации Зенону Элейскому. Платон утверждал, что Зенон применил к чувственной реальности ту же процедуру, которая, будучи примененной к интеллигибельной реальности, образует диалектику в платоновском понимании данного термина11. Эта процедура состоит в установлении тезиса посредством опровержения контрадикторного (противоречащего) ему утверждения. Само опровержение сводится к доказательству того, что такое утверждение приводит к противоречивым следствиям.
Метод Зенона всецело опирается, таким образом, на логический закон противоречия, требующий исключения противоречий из мышления. Диалектика Зенона предполагает существование разнообразных мнений, но не предоставляет каждому из мнений одинаковое право считаться действительным, т.е. истинным. Только одно мнение отождествляется с истиной, мнения же, противоположные истине, считаются недействительными, т.е. ложными.
Иногда открытие диалектики как метода аргументации приписывается Протагору, говорившему, что относительно любого предмета могут быть высказаны два противоположных утверждения12. Протагор открыл ценность мнений для античной диалектики, однако он отрицал закон противоречия и тем самым делал диалектическую аргументацию бессильной. Судя по всему, Сократ был первым, кто сумел совместить два главных положения диалектики как теории аргументации: мысль о ценности разных мнений, в особенности противоположных, и логический закон противоречия.
Таким образом, в античном понимании диалектика - это особый стиль рассуждения и мышления. Этот стиль предполагает соблюдение логического закона противоречия: утверждение и его отрицание не могут быть одновременно истинными. Так, из двух утверждений «Тело движется» и «Неверно, что это тело движется» одно должно быть ложным.
Сравнительно недавно Н. Решер попытался формализовать диалектику как особый способ, или стиль, рассуждения13 . Термин "диалектика" обозначает у Решера процесс участия в "дискуссионном" поиске истины. Работа Решера, являющаяся попыткой развить античную идею диалектики как диалогического метода аргументации, хорошо согласуется как с современной (математической, символической) логикой, так и с первой логической теорией - силлогистикой Аристотеля.
Во времена Гегеля старое слово «диалектика» уже почти не употреблялось в философии. Гегель отступил от античного значения этого слова и стал употреблять его для обозначения собственной философской теории универсального развития посредством борьбы противоположностей. Эта теория настаивала на внутренней противоречивости всего существующего и мыслимого и объявляла эту противоречивость основным или даже единственным источником всякого движения и развития. Гегель, в частности, прямо говорил, что из двух утверждений «Тело находится в данной точке» и «Неверно, что тело находится в данной точке» ни одно не является, вопреки формальной логике, ложным. Оба они истинны, и как раз вместе они передают сущность движения.
Намеки на такое истолкование противоречий были еще у Гераклита, прозванного за неясность изложения своих идей Темным. Позднее диалектика как учение о противоречии, являющемся источником всякого развития, возродилась в средневековой философии, прежде всего в христианской концепции бога, человека и человеческой истории. Можно сказать, что Гегель возродил средневековую диалектику, хотя сам он никогда прямо не упоминал об этом и постоянно демонстрировал напускной скептицизм в отношении средневековой философии. Вместе с тем ему были известны идеи средневекового философа Петра Дамиани, утверждавшего, что всемогущий бог не подчиняется логическому закону противоречия. Гегель был хорошо знаком также с идеями философа начала ХУ в. Николая Кузанского, требовавшего расширить возможности познания при помощи принципа «совпадения противоположностей», оговаривавшего, впрочем, что такое совпадение может быть достигнуто только в боге. Гегель хорошо знал историю христианства. В юности он даже написал претендующую на художественность биографию Иисуса Христа.
Таким образом, диалектика может пониматься двояко: как определенный стиль рассуждения или мышления и как теория единства и борьбы противоположностей. В статье отстаивается первое истолкование диалектики, поскольку второе ее понимание требует нарушения законов логики, и прежде всего закона противоречия. Нужно, однако, помнить, что коллективистическое мышление высоко оценивает диалектику именно как теорию единства и борьбы противоположностей. Одновременно оно с большой осторожностью относится к диалектике как сложившемуся еще в античности диалогическому методу рассуждения. Таким образом, диалектика может пониматься двояко: как определенный стиль рассуждения или мышления и как теория единства и борьбы противоположностей. В статье отстаивается первое истолкование диалектики, поскольку второе ее понимание требует нарушения законов логики, и прежде всего закона противоречия.
Нужно, однако, помнить, что коллективистическое мышление высоко оценивает диалектику именно как теорию единства и борьбы противоположностей. Одновременно оно с большой осторожностью относится к диалектике как сложившемуся еще в античности диалогическому методу рассуждения.
Распространение диалектики в смысле Гегеля
Мнение, будто диалектика была открыта Гегелем, лишено, конечно, оснований. Он мало что добавил к тому, что было уже в средневековой диалектике. Необоснованным является и представление, будто гегелевская диалектика сразу же завоевала массу сторонников. Диалектика в понимании Гегеля оказала большое влияние на русскую философию. Хорошо известен эпизод из жизни литературного критика В.Г. Белинского, который несколько месяцев не мог ничего писать, так как размышлял над казавшейся ему принципиально важной фразой Гегеля: «Все разумное действительно, а все действительное разумно». Но это высказывание можно понять только в контексте весьма своеобразной философии Гегеля, отождествляющей бытие с мышлением бога. Вне этого контекста она означает не больше, чем известный пример лишенного смысла выражения: «Глокая куздра штеко будланула бокра...».
Диалектика в смысле Гегеля была активно подхвачена марксизмом, которому, впрочем, не удалось ни углубить, ни прояснить ее ключевые идеи. В частности, вопрос о соотношении логического и диалектического противоречия остался в марксистско-ленинской диалектике столь же неясным, как и у Гегеля. Когда, вслед за Советским Союзом, почти треть человечества принялась строить «коммунистический рай», диалектическая логика действительно была весьма распространенной. Это не удивительно, поскольку коммунистическое общество является типично коллективистической культурой. Оно не способно обойтись без диалектика, так как только с ее использованием можно объяснить предполагавшийся, но все время откладываемый переход от социализма к полноценному коммунизму. Точно так же в Средние века диалектическая логика была тем интеллектуальным средством, которое давало возможность представить, как от земной, полной лишений и кончающейся смертью жизни, удастся перейти к «раю на небесах».
Для возрождения гегелевской или ей подобной диалектики необходима, таким образом, новая версия коллективистической философии и хотя бы смутное предчувствие грядущей формы коллективистического общества.Философия Гегеля некоторое, но непродолжительное время пользовалась известным влиянием в Англии. Диалектика не прижилась, однако, на английской почве. На французскую и американскую философию диалектика Гегеля не оказала никакого влияния. Когда знатоки этой диалектики немецкие неомарксисты М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Г. Маркузе и др. жили во время второй мировой войны в США, американские философы не проявили к ним никакого интереса. Саму диалектику эти неомарксисты свели к «негативной диалектике»: всякое развитие отрицает (или «снимает», как говорил Гегель) свои предшествующие этапы.
В заключение обсуждения диалектики можно сделать одно замечание. Оно касается рациональности, или разумности, человеческого мышления. В давно ведущихся спорах о рациональности совершенно опускается из виду, что рациональность обычного мышления, подчиняющегося законам логики, и рациональность мышления, "вооруженного диалектикой" (диалектического мышления), - это два разных типа рациональности. Коллективистическое мышление всегда явно или скрытно тяготеет к диалектике. Мышлению индивидуалистических культур она представляется искусственной концепцией, не помогающей, а, напротив, мешающей познавать мир. Это означает, что рациональность коллективистического мышления, взятого вместе с характерными для него экскурсами в диалектику, принципиально отличается от рациональности индивидуалистического мышления.
Примечания:
1 Смирнов В.А. К. Поппер прав: Диалектическая логика невозможна // Вопросы философии, 1995. № 1.
2 О диктуемом научным методом требовании, чтобы выдвигаемая в науке концепция имела форму теории и об особенностях научной теории см.: Ивин А.А. Современная философия науки. М.: 2005. С. 115-121.
3 О понятии стиля мышления см., в частности: Ivin A. A. The Evolution of Theoretical Thinking // The Open Courtain. San Fransisco, 1991.
4 См.: Хайдеггер М. Время картины мира // Современные концепции культурного кризиса на Западе. М., 1976; Heidegger M. Der europaicshe Nihilismus. Pfulingen, 1967.
5 См., в частности: Ницше Ф. Воля к власти. М., 1910.
6 См., например, Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1992. С. 89.
7 Манхейм К. Консервативная мысль // Он же. Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 357; Laudan L. Science and Values. Berkeley, 1984. P. 153; Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., 1977.
8 О двух версиях эпистемологического фундаментализма см.: Bonjour L. The Structure of Empirical Knowledge. Cambridge (Mass), 1985. Ch. 1.
9 См.: Lakatos I.A. Renessance of Empiricism in the Recent Philosophy in Mathematics // Britich Journal for the Philisophy of Science. 1976. Vol. 27. № 3. P. 204-210.
10 Леонардо да Винчи. Книга о живописи мастера Леонардо да Винчи, живописца и скульптора флорентийского. М., 1934. «Никакое человеческое исследование не может быть названо истинной наукой, если оно не проходит через математические доказательства» (Там же. С. 60). Известно, что Леонардо считал наукой живопись, поскольку она пользуется геометрической системой перспективы, но не относил к наукам поэзию, не имеющую связи с математикой.
11 См.: Платон. Парменид. 127-128 с, 135-136 с.
12 "...Во времена Протагора и другие мыслители практиковали этот же метод в сфере диалога, - указывает Э. Берти, - например Фукидид, софист Антифон и Сократ. Вполне вероятно, что такая процедура направляет снова к тем, кого Платон и Аристотель считали основателями риторики, а именно к риторам Тисию и Корасксу" (Берти Э. Древнегреческая диалектика как выражение свободы мысли и слова // Культурология. Ростов- на-Дону, 1995. С. 559).
13 См.: Rescher N. Dialectics: A Controversy-Oriented Approach to the Theory of Knowledge. Albany, 1977. См. также: Олкер Х.Р. Диалектическая логика "Мелосского диалога" Фукидида // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.
© Ивин А.А. Что такое диалектическая логика. (Авторская публикация в Dialectical Logic http://community.livejournal.com/dia_logic/100932.html)