О диктатуре пролетариата и не только
Диктатор Сидоров
Однажды вечером Иван Сидоров, приемщик заказов на ремонт бытовой техники, включил телевизор и узнал, что кровавый медведевско-путинский режим пал, конституция отменена, и единственным полновластным диктатором России является теперь... он, Иван Сидоров. Наш герой был человеком скромным, но все же испытал немалую гордость за себя. Всякий ли день простой приёмщик заказов становится неограниченным диктатором великой державы?
Наутро Сидоров проснулся от стука молотков. Рабочие вешали на соседний дом транспарант с надписью "Да здравствует диктатура Сидорова!" Сидорову понравилось. Закончив с транспорантом, рабочие стали разворачивать громаднейших размеров плакат-портрет. Вот только вместо лица Сидорова на портрете обнаружилась физиономия какого-то хмурого красноносого мужика в армейском кепи.
- Кто это?! - возмутился Сидоров.
- Это великий Сухокрюков, выразитель и претворитель в жизнь воли диктатора Сидорова.
Сидорову это не понравилось. Он не знал никакого Сухокрюкова, и уж тем более не поручал тому выражать и претворять. Диктатор вышел из дома и направился к Кремлю. Но в Кремль его не пустил полицейский.
- Господин Сухокрюков сейчас беседует со шведским послом. И вообще, он просто так не принимает...
- Меня не принимает? Меня, диктатора?! Да кто он такой, этот Сухокрюков, чтобы меня не принимать?!
За эти слова полицейский тут же поколотил Сидорова дубинкой и отвел в участок. Сидоров слегка приуныл: так с ним не обходились даже при кровавом медведевско-путинском режиме. Видимо, жизнь диктаторов имеет свои недостатки. Через день Сидорова отпустили из полиции, сказав:
- Смотри, это ты на первый раз так легко отшутился. В следующий раз не миновать тебе тюрьмы. Оскорбление господина Сухокрюкова - тяжкое преступление, ведь этим ты оскорбляешь не только великого гения, но и самого диктатора Сидорова, который всем сердцем любит Сухокрюкова. А за оскорбление диктатора сам бог велел сажать в тюрьму.
- Да кто вам сказал, что я люблю Сухокрюкова?!
- Как "кто"? Газеты, конечно же!
И полицейский показал Сидорову газету. Там было написано: "Весь жар своей души вложил Сидоров в нежную и трепетную любовь к великому Сухокрюкову. С благоговейным трепетом произнося дорогое имя Сухокрюкова, Сидоров..." и т.д. Это описание показалось диктатору несколько непристойным, ведь общество порицает страсть приемщиков заказов к красноносым мужикам в армейских кепи. Но Сидоров привык верить газетам, так что пришлось смириться со своей любовью и пойти домой.
Потянулась рутина: днем Сидоров ходил на работу, а вечером узнавал по телевизору свои новые приказы и распоряжения. Порой он удивлялся собственной жестокости и самодурству, но вслух об этом говорить не решался - за критику диктатора можно было отправиться в Сибирь. Особенно Сидорову не понравился новый гимн - Сухокрюков заказал его Никите Михалкову, аргументировав тем, что традиции нарушать нельзя, и в результате получилась песня, где не было ни единой рифмы, зато великий Сухокрюков упоминался тридцать четыре раза.
Хуже того, скоро авторитетные знатоки Сидорова, дипломированные специалисты по Сидорову начали в статьях и репортажах выдавать заключения о склонностях, обычаях и самой душевной сущности диктатора. Так, Сидоров с удивлением узнал, что его любимый отдых - это смена деятельности, главная особенность - непритязательность, а секс его интересует только как средство зачатия. Последнее очень огорчило диктатора, но он решил, что вопреки собственной природе к Маше все равно захаживать не перестанет.
Заинтересовавшись внутренними механизмами своей диктатуры, Сидоров навел справки: какой официальный пост занимает великий Сухокрюков? Оказалось, что он является руководителем Всероссийской Партии Сидоровцев. Диктатор записался на посещение, и через два месяца его принял в своем кабинете второй младший помощник окружного подкомиссара ВПС.
- Что вам угодно?
- Ну, видите ли... Я же диктатор... Хотелось бы какой-нибудь указ издать, покомандовать, что ли.
- Невежда! Думаете, вы лучше справитесь с управлением страной, чем компетентные специалисты, назначенные самим диктатором Сидоровым?
- Ну... Знаете, при таком отношении я иногда начинаю сомневаться, что я диктатор.
- Но, но! Отрицание диктатуры Сидорова - это статья 417 пункт 2 УК РФ - от семи до двенадцати лет строгого режима. Поберегитесь! Да и потом - что за глупости? Разве вам не повышают ежегодно зарплату на 8,5%? Разве вам грозит безработица? Разве вам не выдали бесплатную медстраховку, обеденный абонемент и кредитную очередь на жилье?
Сидоров не мог не признать, что все это правда.
- Ну вот видите! Как же вы сомневаетесь, когда все это верные признаки вашей диктатуры. Да вы диктатор почище Гитлера! Главное - подчиняйтесь своей воле, которую излагает великий Сухокрюков.
И скоро случай подчиниться представился. Сидорова призвали в пехотную бригаду и отправили воевать в Африку. Там проигрывал войну с соседями король Назимбии, большой друг Сидорова. В первый раз увидев короля по телевизору, диктатор испытал рвотные спазмы и поразился своему дурному вкусу в выборе друзей.
- Что мы здесь делаем? - жалобно спросил Сидоров у офицера, очутившись в назимбийской пустыне.
- Ты решил распространить свою диктатуру ещё и на Африку, - объяснил офицер.
- Да ну нафиг! - ответил диктатор, но получил удар ботинком по ребрам и больше свою волю не обсуждал.
Начались бои, и Россия чуть не осталась без диктатора, получившего пулю в руку. Пока Сидоров лежал в госпитале, король Низимбии перестал с ним дружить и начал дружить с американцами. Российским войскам было приказано возвращаться.
- Хреновый у тебя оказался друг! - признал офицер, - Но дома это лучше не обсуждать: диктатор Сидоров не может ошибаться!
Дома, впрочем, были другие темы для обсуждения. Группа партийцев свергла и арестовала великого Сухокрюкова. Оказалось, что этот негодяй подло искажал волю Сидорова, убивал невинных людей, воровал казенные деньги, продался Китаю и вообще был душевнобольным. Сухокрюкова приговорили к пожизненному, после чего торжественно объявили о восстановлении диктатуры Сидорова во всей изначальной полноте. Для этого новым выразителем и претворителем в жизнь стал бывший министр финансов Плясунов. Он, впрочем, тоже не долго продержался, и скоро Сидоров уже не мог уследить за калейдоскопом быстро меняющихся выразителей и претворителей в жизнь своей воли. Наконец,очередной из них, генерал ПВО Кучнюк, сменивший на посту трагически погибшего в авиакатастрофе предшественника, объявил о том, что диктатура Сидорова заменяется на более цивилизованное и прогрессивное сидоровластие, при котором Сидоров сможет выбирать выразителя и претворителя из двух кандидатов.
Почему-то при этом у Сидорова отобрали квартиру и выселили в дворницкую подсобку. Он пытался возмущаться, но полицейские так отходили своего диктатора (то есть, теперь уже властителя) дубинками, что тот месяц не мог встать с больничной койки. На ней он и сделал исторический выбор. Кроме генерала Кучнюка свою кандидатуру выставил Пнев-Колодин, руководитель Партии Обновленных Сидоровцев. Пнев-Колодин пообещал Сидорову вернуть половину квартиры, а Кучнюк - через год построить мраморный трехэтажный особняк. Сидорову будто бы помнилось, что он написал на бумажке фамилию Пнева-Колодина, но при проверке оказалось, что это Кучнюк.
Выходя из больницы, Сидоров услышал разговор двух стоящих на крыльце теоретиков сидоризма:
- Дурак этот Сидоров! Был неограниченным диктатором, и своими руками все отдал Кучнюку.
- Да, плохой был диктатор. Не простим...
Оригинал здесь
https://yakobinets.livejournal.com/103935.html
Однажды вечером Иван Сидоров, приемщик заказов на ремонт бытовой техники, включил телевизор и узнал, что кровавый медведевско-путинский режим пал, конституция отменена, и единственным полновластным диктатором России является теперь... он, Иван Сидоров. Наш герой был человеком скромным, но все же испытал немалую гордость за себя. Всякий ли день простой приёмщик заказов становится неограниченным диктатором великой державы?
Наутро Сидоров проснулся от стука молотков. Рабочие вешали на соседний дом транспарант с надписью "Да здравствует диктатура Сидорова!" Сидорову понравилось. Закончив с транспорантом, рабочие стали разворачивать громаднейших размеров плакат-портрет. Вот только вместо лица Сидорова на портрете обнаружилась физиономия какого-то хмурого красноносого мужика в армейском кепи.
- Кто это?! - возмутился Сидоров.
- Это великий Сухокрюков, выразитель и претворитель в жизнь воли диктатора Сидорова.
Сидорову это не понравилось. Он не знал никакого Сухокрюкова, и уж тем более не поручал тому выражать и претворять. Диктатор вышел из дома и направился к Кремлю. Но в Кремль его не пустил полицейский.
- Господин Сухокрюков сейчас беседует со шведским послом. И вообще, он просто так не принимает...
- Меня не принимает? Меня, диктатора?! Да кто он такой, этот Сухокрюков, чтобы меня не принимать?!
За эти слова полицейский тут же поколотил Сидорова дубинкой и отвел в участок. Сидоров слегка приуныл: так с ним не обходились даже при кровавом медведевско-путинском режиме. Видимо, жизнь диктаторов имеет свои недостатки. Через день Сидорова отпустили из полиции, сказав:
- Смотри, это ты на первый раз так легко отшутился. В следующий раз не миновать тебе тюрьмы. Оскорбление господина Сухокрюкова - тяжкое преступление, ведь этим ты оскорбляешь не только великого гения, но и самого диктатора Сидорова, который всем сердцем любит Сухокрюкова. А за оскорбление диктатора сам бог велел сажать в тюрьму.
- Да кто вам сказал, что я люблю Сухокрюкова?!
- Как "кто"? Газеты, конечно же!
И полицейский показал Сидорову газету. Там было написано: "Весь жар своей души вложил Сидоров в нежную и трепетную любовь к великому Сухокрюкову. С благоговейным трепетом произнося дорогое имя Сухокрюкова, Сидоров..." и т.д. Это описание показалось диктатору несколько непристойным, ведь общество порицает страсть приемщиков заказов к красноносым мужикам в армейских кепи. Но Сидоров привык верить газетам, так что пришлось смириться со своей любовью и пойти домой.
Потянулась рутина: днем Сидоров ходил на работу, а вечером узнавал по телевизору свои новые приказы и распоряжения. Порой он удивлялся собственной жестокости и самодурству, но вслух об этом говорить не решался - за критику диктатора можно было отправиться в Сибирь. Особенно Сидорову не понравился новый гимн - Сухокрюков заказал его Никите Михалкову, аргументировав тем, что традиции нарушать нельзя, и в результате получилась песня, где не было ни единой рифмы, зато великий Сухокрюков упоминался тридцать четыре раза.
Хуже того, скоро авторитетные знатоки Сидорова, дипломированные специалисты по Сидорову начали в статьях и репортажах выдавать заключения о склонностях, обычаях и самой душевной сущности диктатора. Так, Сидоров с удивлением узнал, что его любимый отдых - это смена деятельности, главная особенность - непритязательность, а секс его интересует только как средство зачатия. Последнее очень огорчило диктатора, но он решил, что вопреки собственной природе к Маше все равно захаживать не перестанет.
Заинтересовавшись внутренними механизмами своей диктатуры, Сидоров навел справки: какой официальный пост занимает великий Сухокрюков? Оказалось, что он является руководителем Всероссийской Партии Сидоровцев. Диктатор записался на посещение, и через два месяца его принял в своем кабинете второй младший помощник окружного подкомиссара ВПС.
- Что вам угодно?
- Ну, видите ли... Я же диктатор... Хотелось бы какой-нибудь указ издать, покомандовать, что ли.
- Невежда! Думаете, вы лучше справитесь с управлением страной, чем компетентные специалисты, назначенные самим диктатором Сидоровым?
- Ну... Знаете, при таком отношении я иногда начинаю сомневаться, что я диктатор.
- Но, но! Отрицание диктатуры Сидорова - это статья 417 пункт 2 УК РФ - от семи до двенадцати лет строгого режима. Поберегитесь! Да и потом - что за глупости? Разве вам не повышают ежегодно зарплату на 8,5%? Разве вам грозит безработица? Разве вам не выдали бесплатную медстраховку, обеденный абонемент и кредитную очередь на жилье?
Сидоров не мог не признать, что все это правда.
- Ну вот видите! Как же вы сомневаетесь, когда все это верные признаки вашей диктатуры. Да вы диктатор почище Гитлера! Главное - подчиняйтесь своей воле, которую излагает великий Сухокрюков.
И скоро случай подчиниться представился. Сидорова призвали в пехотную бригаду и отправили воевать в Африку. Там проигрывал войну с соседями король Назимбии, большой друг Сидорова. В первый раз увидев короля по телевизору, диктатор испытал рвотные спазмы и поразился своему дурному вкусу в выборе друзей.
- Что мы здесь делаем? - жалобно спросил Сидоров у офицера, очутившись в назимбийской пустыне.
- Ты решил распространить свою диктатуру ещё и на Африку, - объяснил офицер.
- Да ну нафиг! - ответил диктатор, но получил удар ботинком по ребрам и больше свою волю не обсуждал.
Начались бои, и Россия чуть не осталась без диктатора, получившего пулю в руку. Пока Сидоров лежал в госпитале, король Низимбии перестал с ним дружить и начал дружить с американцами. Российским войскам было приказано возвращаться.
- Хреновый у тебя оказался друг! - признал офицер, - Но дома это лучше не обсуждать: диктатор Сидоров не может ошибаться!
Дома, впрочем, были другие темы для обсуждения. Группа партийцев свергла и арестовала великого Сухокрюкова. Оказалось, что этот негодяй подло искажал волю Сидорова, убивал невинных людей, воровал казенные деньги, продался Китаю и вообще был душевнобольным. Сухокрюкова приговорили к пожизненному, после чего торжественно объявили о восстановлении диктатуры Сидорова во всей изначальной полноте. Для этого новым выразителем и претворителем в жизнь стал бывший министр финансов Плясунов. Он, впрочем, тоже не долго продержался, и скоро Сидоров уже не мог уследить за калейдоскопом быстро меняющихся выразителей и претворителей в жизнь своей воли. Наконец,очередной из них, генерал ПВО Кучнюк, сменивший на посту трагически погибшего в авиакатастрофе предшественника, объявил о том, что диктатура Сидорова заменяется на более цивилизованное и прогрессивное сидоровластие, при котором Сидоров сможет выбирать выразителя и претворителя из двух кандидатов.
Почему-то при этом у Сидорова отобрали квартиру и выселили в дворницкую подсобку. Он пытался возмущаться, но полицейские так отходили своего диктатора (то есть, теперь уже властителя) дубинками, что тот месяц не мог встать с больничной койки. На ней он и сделал исторический выбор. Кроме генерала Кучнюка свою кандидатуру выставил Пнев-Колодин, руководитель Партии Обновленных Сидоровцев. Пнев-Колодин пообещал Сидорову вернуть половину квартиры, а Кучнюк - через год построить мраморный трехэтажный особняк. Сидорову будто бы помнилось, что он написал на бумажке фамилию Пнева-Колодина, но при проверке оказалось, что это Кучнюк.
Выходя из больницы, Сидоров услышал разговор двух стоящих на крыльце теоретиков сидоризма:
- Дурак этот Сидоров! Был неограниченным диктатором, и своими руками все отдал Кучнюку.
- Да, плохой был диктатор. Не простим...
Оригинал здесь
https://yakobinets.livejournal.com/103935.html