Разговор со вселенной (часть I)
Герман тужился. Его веки были сомкнуты. От напряжения на лбу выступила испарина, которую он смахнул рулоном туалетной бумаги, припасённой дочерью на «чёрный день». «Интересно, далеко ли до нирваны?», - мысленно адресовал свой вопрос глубокому Космосу человек, сидевший на кухонном столе в позе лотоса. Ноги уже деревенели, когда для проверки хода эксперимента он слегка приоткрыл глаза. Напротив раковины с немытой посудой колыхалось едва различимое белесое марево с отчётливо выделяющимися антропогенными элементами. В качестве таковых выступали жуткого вида кустистые брови, больше похожие на перевёрнутые усы донского казака. Под свирепыми бровями ещё только проявлялись нелепые для грозной растительности глаза городского сумасшедшего с ехидным прищуром. Герман заволновался. Образ, который он вызывал, должен был принадлежать, как минимум, женщине, его женщине, именно той, которая ушла от него месяц назад. Он вновь зажмурился и принялся мысленно моделировать ту, которая изменила ему с типом из дипломатического ведомства. Тип не был карьерным дипломатом, но умел очаровать женщин смешливым нравом, замешанным на квасном патриотизме родноверов и Четырёх Ведах в переводе доктора Елизаренковой. Слесарь-водопроводчик, обслуживающий систему канализации МИДовской высотки, ненавязчиво очаровывал души заблудших овец записями из альбома «Коляда» группы «Светлояр» и малопонятными изречениями мудрого Пара́швары, отца одного из соавторов «Бхагавад-гиты». Так, шаг за шагом Искуситель исподволь вводил свои жертвы к таинствам священной Камасутры, после чего брошенные его жертвами мужья могли сколь угодно долго стучать рогами по косякам опустевших квартир. Из омута слесаря-водопроводчика возвращались единицы. Именно на исключение из правил и надеялся несчастный Герман, когда брал у Влада в аренду его пси-генератор, собранный русско-немецким умельцем из Кёльна. С помощью этого генератора он намеревался рассеять чары слесаря из МИДа и вернуть беглянку в привычное для неё место у плиты на кухне.
Где-то рядом послышался шум разгребаемой посуды. «Неужели! Вернулась?» Герман с блаженной улыбкой на устах осторожно разжал веки и через образовавшуюся щель с надеждой взглянул на мир. Мир глядел на него. Мир без его жены, но уже основательно занятый бровастым человеком с махровым полотенцем на голове. Верхом на немытой посуде костлявым задом мостился незнакомый ему тип, с укоризной взиравший на несостоявшегося йога. Герман ни секунды не сомневался, что материализация пришельца - суть и результат его эксперимента. В его правой руке ещё гудел генератор, упиравшийся никелированным конусом к ложбинке за ухом, когда противящейся торжествующей яви разум осознал, что столь тщательно подготовленный им физический опыт провалился.
Тип в раковине, убедившись, что материализовавший его индивид пришёл в сознание, легко соскочил на пол и приблизил своё лицо к лицу Германа. Так они играли в «гляделки» с минуту, не больше. Наконец, пришелец протянул: «Э-э! Ау! У нас все дома?» Завершив тестирование, он звонко щёлкнул двумя пальцами у носа приходящего в себя хозяина квартиры, после чего почти дружелюбно сказал: «Давай-ка выключай свои торсионные штучки-дрючки и расскажи-ка вкратце кто тебя надоумил влазить в мой мир своими грязными руками?» Сказать, что Герман был напуган, - значит не сказать ничего. Он, словно объятый вечным холодом, дрожал всем телом. Зубы стучали и редкая шерсть на загривке стояла дыбом, отторгая от тела старый домашний халат с дырками, прожжёнными дешёвыми сигаретами. «Кончай мандраж, - молвил бровастый, - и давай-ка завари нам чайку». Герман повиновался. Дрожащей рукой он выключил генератор и с трудом разжал сомкнутые в лотосе ноги. «Целил-то куда, в гиппокамп или таламус?» - спросил пришелец, вытирая полотенцем влажные волосы. Затем он нацепил минусовые очки на хрящеватый нос и продолжил, не дождавшись ответа: «Попал, значит, в таламус, сучий ты сын! Угадал верно. Там и покоится ваш квантовый компьютер, тот что с Вселенной связь поддерживает».
Закипел чайник и Герман, услышав привычный звук свистка, наконец пришёл в себя.
- Так ты оттуда?» - спросил он, указывая посиневшим перстом вверх.
- Оттуда соседи, а я из тонкого мира. Слыхал про такой?
- В общих чертах, но признаться не тебя ожидал, да и вообще никаких материализаций не замышлял. А Люся где?
- Где-где, - передразнил его нежданный гость, - Кому сдал, у того и ищи. У Кирюхи она. Как раз фаршированные перцы из духовки достаёт, а он «Негру де Пуркарь» зубами открывает… Томно там у них… - забросив зрачки за веки, вещал пришелец. - Вот сейчас он её…
- Довольно!- Вскричал Герман, ревность которого горячей струёй ударила в виски. - Мне совершенно не интересно, чем они там занимаются!
- Ну да, ну да… все так говорят, когда, себя сжигая, готовы хоть краем глаза глянуть на утехи сбежавших блудниц.
- Я сказал довольно! Не знаю откуда ты свалился, а главное, - зачем, но ведёшь ты себя нагловато для гостя. Меня ты знаешь, коли без спросу адресно ввалился, а ты-то кем будешь? Имя есть или ещё не придумал.
- Зови Юрием. Хотя что там «зови». Я и есть Юрий.
- Что значит есть?
- Юрка сейчас в ванне лежит. Отключился. Задёргал он нас всех, утомил, будь он неладный!
- Кого вас?
- Какая разница. Объяснять долго. Сначала дай хотя бы во что одеться, а то я мёрзнуть начал.
Герман метнулся в прихожую и вынес недавно подаренный супругой халат. Казалось, недавно это было. Он ей бордовые пижамы, она - халат. В июле, ко дню независимости обменялись. Ни разу не дёванный, ну да ладно, мужик и взаправду мёрзнет. Гость споро оделся, причесал в ванной длинные с рыжиной волосы, вернулся на кухню и разлил чай по стаканам из чешского сервиза, после чего, прихлёбывая сдобренный травами кипяток, продолжил как ни бывало:
- Нас там много. Мы распадаемся, сливаемся, боремся друг с другом…
- Как наши с хохлами?
- Верно! С Майдана у нас черным-черно стало. В верхние сферы без рукоприкладства уже не пролезть. Всё норовят за фалды ухватить.
- Чёрные?
- Они самые. Вы же нас кормите. Гневитесь - тёмные жиреют. Замиряетесь - наших прибывает.
- Так ты - за наших, за Россию?
- Ну, щас, сподобился! У вас тут в Рашке чернее чёрного. Где что блеснёт - тут же грязью мажете.
- А на Украине?
- Топко! Без намёка на просветы.
- Вот видишь, значит за наших!
- Мне вообще, на всех на вас начхать! Одно в плюс, что ты меня в телеса нарядил.
- Да, халат новый, не примерял даже, - слукавил хозяин.
- Не про халат разговор. Я же - Юрка. Человек из плоти и крови! Такое редко кому сподобится вашими радостями пожить. Напрокат я у него тело взял. С тобой разберусь и опять в бесплотье растаю.
- А там, - Герман опять указал пальцем вверх, - что, скучновато?
- Не то слово! Вы тут кайф ловите от каждой минуты, а мы лямку вечности тянем без праздников и утех. Строго у нас там. Смотрел сериал «Битва престолов»? Киваешь… И у нас там те же порядки. Никакой демократии! Сидим как в курятнике. Кто повыше, тот и гадит на ближнего. Ну да ладно, скоро и у вас королевство случится…
- Главный-то кто? Ну, тот, кто на всех гадит? Бог, что ли?
- Не поминай Бога всуе, охальник! - вскипел пришелец, но быстро остыл. Шевеля тараканьими бровями, разомлевший от чая виртуальный знакомый, словно невзначай, задал вопрос: - Да, кстати, у тебя поблизости ни одной завалящей принцессы не найдётся? А то, понимаешь, лимбическая система вразнос идёт, всеми членами, понимаешь, потребность чувствую…
- Смотри, Юра, вернёшься, определят тебя истопником в адовы котельные. Не успел материализоваться, как на грех потянуло, - ответил Герман, приходя в хорошее расположение духа.
- Ладно, с принцессами подождать можно, однако ж выпить хочется - мочи нет. Видать, пока мою ментальность там…, - теперь уже бровастый Юрка указал на потолок, - Пока, стало быть, из духородных запчастей меня лепили, подкинули чуток сущности русского алкоголика.
- Почему именно русского?
- Материться хочется, сил моих нет! И вообще, не перебивай меня. Я хоть и с бору по сосенки собранный, однако свой жанр и достоинство имею. Так и вы все тут на земле тоже, как икра баклажанная, из всякого душевного сброда собраны. Сегодня ты герой, а завтра - в штаны наложил. Вчера только руку и сердце предлагал, - и недели не прошло - на чужих баб заглядываешь. Ты, вот, считай уже полгода не пьёшь, а ведь на прошлой неделе с Владом своим нажрался. Помнишь хоть, что морду ему хотел набить. Хорошо, он тебя первого вырубил. Этот Влад ещё тот сукины сын! Он тебя сподобил генератор к темечку приложить?
- Сам придумал… торопился. Прикинул, - за ухом крепче продрать должно было!.. Он-то как раз наоборот. Предупреждал, чтоб я поаккуратней. Но мне так Люську свою хотелось вернуть!..
- Брось его, - посоветовал Юрий, - Брось, пока до греха не довёл. Тоже мне, лезет со своей лженаукой, куда его не просят. Чем его научную настырность унять - ума не приложу! В думах мы там наверху долго пребвывали. Подкинули ему однажды бабу ветреную. Она уже и ноги по кромочку заголяла, кружевами трясла - так он нос воротит! Кошель с картой на предъявителя подбрасывали… Нет же, сволочь, деньги снял и в Пермь перевёл. У них там гадюшник лжеучёный. Жируют не в пример другим. То Дерипаска им «зелени» ссужает, то Таня с Валей. Приедут из Австрии, оброк с президентского фонда снимут и толику малую - в Пермь. Вот и этот чухонец всё, что мы ему подкинули, - учёным ботаникам перевёл. Они же, мерзавцы, чуть ли не к нашим устоям подобрались. Ещё пару экспериментов, - и каюк Вселенной! Теперь приглядываем, что бы им подсунуть, чтобы дальше в наши многомерные палестины не лезли. Учёные - они же дети! Наколдуют всякого, потом Земля раком становится!. Нет вам доверия, да и глупеете вы с каждым днём. Все, всей планетой разом глупеете!
- Да, Юр, чуть не забыл, а Влад-то сегодня обещал зайти за прибором. Жаль, рано. У меня же полный облом с экспериментом. Может, ты чем подсобишь. Сам понимаешь, холил её, лелеял, и поди ж ты, - упорхнула.
- Радуйся! Баба за порог - мужику…
Что светило мужику, когда его жена сваливает за порог, Герман так и не узнал. В дверь позвонили. «Соседка!» - радостно предвкушая лёгкий флирт, оживился материализовавшийся дух. Но дух ошибся. В дверях стоял Марат Мухин с двумя бутылами: бурбоном и солодовой. «Привет, дорогой!» - завопил Марат, переступая порог и выворачивая губы в трубочку. Его цель, некоторое время трепыхалась, уводя свой лик из-под прицела, но, в конце концов сдалась, приняв удар любви, запечатанный крепким мужским поцелуем. Свежий гость, не успев снять академический пирожок с головы, выстрелил первым залпом спорадического монолога:
======================================
Извините, прервусь. Притомился малость, да и Муза в форточку упорхнула. Будет интерес, завтра продолжу.
Где-то рядом послышался шум разгребаемой посуды. «Неужели! Вернулась?» Герман с блаженной улыбкой на устах осторожно разжал веки и через образовавшуюся щель с надеждой взглянул на мир. Мир глядел на него. Мир без его жены, но уже основательно занятый бровастым человеком с махровым полотенцем на голове. Верхом на немытой посуде костлявым задом мостился незнакомый ему тип, с укоризной взиравший на несостоявшегося йога. Герман ни секунды не сомневался, что материализация пришельца - суть и результат его эксперимента. В его правой руке ещё гудел генератор, упиравшийся никелированным конусом к ложбинке за ухом, когда противящейся торжествующей яви разум осознал, что столь тщательно подготовленный им физический опыт провалился.
Тип в раковине, убедившись, что материализовавший его индивид пришёл в сознание, легко соскочил на пол и приблизил своё лицо к лицу Германа. Так они играли в «гляделки» с минуту, не больше. Наконец, пришелец протянул: «Э-э! Ау! У нас все дома?» Завершив тестирование, он звонко щёлкнул двумя пальцами у носа приходящего в себя хозяина квартиры, после чего почти дружелюбно сказал: «Давай-ка выключай свои торсионные штучки-дрючки и расскажи-ка вкратце кто тебя надоумил влазить в мой мир своими грязными руками?» Сказать, что Герман был напуган, - значит не сказать ничего. Он, словно объятый вечным холодом, дрожал всем телом. Зубы стучали и редкая шерсть на загривке стояла дыбом, отторгая от тела старый домашний халат с дырками, прожжёнными дешёвыми сигаретами. «Кончай мандраж, - молвил бровастый, - и давай-ка завари нам чайку». Герман повиновался. Дрожащей рукой он выключил генератор и с трудом разжал сомкнутые в лотосе ноги. «Целил-то куда, в гиппокамп или таламус?» - спросил пришелец, вытирая полотенцем влажные волосы. Затем он нацепил минусовые очки на хрящеватый нос и продолжил, не дождавшись ответа: «Попал, значит, в таламус, сучий ты сын! Угадал верно. Там и покоится ваш квантовый компьютер, тот что с Вселенной связь поддерживает».
Закипел чайник и Герман, услышав привычный звук свистка, наконец пришёл в себя.
- Так ты оттуда?» - спросил он, указывая посиневшим перстом вверх.
- Оттуда соседи, а я из тонкого мира. Слыхал про такой?
- В общих чертах, но признаться не тебя ожидал, да и вообще никаких материализаций не замышлял. А Люся где?
- Где-где, - передразнил его нежданный гость, - Кому сдал, у того и ищи. У Кирюхи она. Как раз фаршированные перцы из духовки достаёт, а он «Негру де Пуркарь» зубами открывает… Томно там у них… - забросив зрачки за веки, вещал пришелец. - Вот сейчас он её…
- Довольно!- Вскричал Герман, ревность которого горячей струёй ударила в виски. - Мне совершенно не интересно, чем они там занимаются!
- Ну да, ну да… все так говорят, когда, себя сжигая, готовы хоть краем глаза глянуть на утехи сбежавших блудниц.
- Я сказал довольно! Не знаю откуда ты свалился, а главное, - зачем, но ведёшь ты себя нагловато для гостя. Меня ты знаешь, коли без спросу адресно ввалился, а ты-то кем будешь? Имя есть или ещё не придумал.
- Зови Юрием. Хотя что там «зови». Я и есть Юрий.
- Что значит есть?
- Юрка сейчас в ванне лежит. Отключился. Задёргал он нас всех, утомил, будь он неладный!
- Кого вас?
- Какая разница. Объяснять долго. Сначала дай хотя бы во что одеться, а то я мёрзнуть начал.
Герман метнулся в прихожую и вынес недавно подаренный супругой халат. Казалось, недавно это было. Он ей бордовые пижамы, она - халат. В июле, ко дню независимости обменялись. Ни разу не дёванный, ну да ладно, мужик и взаправду мёрзнет. Гость споро оделся, причесал в ванной длинные с рыжиной волосы, вернулся на кухню и разлил чай по стаканам из чешского сервиза, после чего, прихлёбывая сдобренный травами кипяток, продолжил как ни бывало:
- Нас там много. Мы распадаемся, сливаемся, боремся друг с другом…
- Как наши с хохлами?
- Верно! С Майдана у нас черным-черно стало. В верхние сферы без рукоприкладства уже не пролезть. Всё норовят за фалды ухватить.
- Чёрные?
- Они самые. Вы же нас кормите. Гневитесь - тёмные жиреют. Замиряетесь - наших прибывает.
- Так ты - за наших, за Россию?
- Ну, щас, сподобился! У вас тут в Рашке чернее чёрного. Где что блеснёт - тут же грязью мажете.
- А на Украине?
- Топко! Без намёка на просветы.
- Вот видишь, значит за наших!
- Мне вообще, на всех на вас начхать! Одно в плюс, что ты меня в телеса нарядил.
- Да, халат новый, не примерял даже, - слукавил хозяин.
- Не про халат разговор. Я же - Юрка. Человек из плоти и крови! Такое редко кому сподобится вашими радостями пожить. Напрокат я у него тело взял. С тобой разберусь и опять в бесплотье растаю.
- А там, - Герман опять указал пальцем вверх, - что, скучновато?
- Не то слово! Вы тут кайф ловите от каждой минуты, а мы лямку вечности тянем без праздников и утех. Строго у нас там. Смотрел сериал «Битва престолов»? Киваешь… И у нас там те же порядки. Никакой демократии! Сидим как в курятнике. Кто повыше, тот и гадит на ближнего. Ну да ладно, скоро и у вас королевство случится…
- Главный-то кто? Ну, тот, кто на всех гадит? Бог, что ли?
- Не поминай Бога всуе, охальник! - вскипел пришелец, но быстро остыл. Шевеля тараканьими бровями, разомлевший от чая виртуальный знакомый, словно невзначай, задал вопрос: - Да, кстати, у тебя поблизости ни одной завалящей принцессы не найдётся? А то, понимаешь, лимбическая система вразнос идёт, всеми членами, понимаешь, потребность чувствую…
- Смотри, Юра, вернёшься, определят тебя истопником в адовы котельные. Не успел материализоваться, как на грех потянуло, - ответил Герман, приходя в хорошее расположение духа.
- Ладно, с принцессами подождать можно, однако ж выпить хочется - мочи нет. Видать, пока мою ментальность там…, - теперь уже бровастый Юрка указал на потолок, - Пока, стало быть, из духородных запчастей меня лепили, подкинули чуток сущности русского алкоголика.
- Почему именно русского?
- Материться хочется, сил моих нет! И вообще, не перебивай меня. Я хоть и с бору по сосенки собранный, однако свой жанр и достоинство имею. Так и вы все тут на земле тоже, как икра баклажанная, из всякого душевного сброда собраны. Сегодня ты герой, а завтра - в штаны наложил. Вчера только руку и сердце предлагал, - и недели не прошло - на чужих баб заглядываешь. Ты, вот, считай уже полгода не пьёшь, а ведь на прошлой неделе с Владом своим нажрался. Помнишь хоть, что морду ему хотел набить. Хорошо, он тебя первого вырубил. Этот Влад ещё тот сукины сын! Он тебя сподобил генератор к темечку приложить?
- Сам придумал… торопился. Прикинул, - за ухом крепче продрать должно было!.. Он-то как раз наоборот. Предупреждал, чтоб я поаккуратней. Но мне так Люську свою хотелось вернуть!..
- Брось его, - посоветовал Юрий, - Брось, пока до греха не довёл. Тоже мне, лезет со своей лженаукой, куда его не просят. Чем его научную настырность унять - ума не приложу! В думах мы там наверху долго пребвывали. Подкинули ему однажды бабу ветреную. Она уже и ноги по кромочку заголяла, кружевами трясла - так он нос воротит! Кошель с картой на предъявителя подбрасывали… Нет же, сволочь, деньги снял и в Пермь перевёл. У них там гадюшник лжеучёный. Жируют не в пример другим. То Дерипаска им «зелени» ссужает, то Таня с Валей. Приедут из Австрии, оброк с президентского фонда снимут и толику малую - в Пермь. Вот и этот чухонец всё, что мы ему подкинули, - учёным ботаникам перевёл. Они же, мерзавцы, чуть ли не к нашим устоям подобрались. Ещё пару экспериментов, - и каюк Вселенной! Теперь приглядываем, что бы им подсунуть, чтобы дальше в наши многомерные палестины не лезли. Учёные - они же дети! Наколдуют всякого, потом Земля раком становится!. Нет вам доверия, да и глупеете вы с каждым днём. Все, всей планетой разом глупеете!
- Да, Юр, чуть не забыл, а Влад-то сегодня обещал зайти за прибором. Жаль, рано. У меня же полный облом с экспериментом. Может, ты чем подсобишь. Сам понимаешь, холил её, лелеял, и поди ж ты, - упорхнула.
- Радуйся! Баба за порог - мужику…
Что светило мужику, когда его жена сваливает за порог, Герман так и не узнал. В дверь позвонили. «Соседка!» - радостно предвкушая лёгкий флирт, оживился материализовавшийся дух. Но дух ошибся. В дверях стоял Марат Мухин с двумя бутылами: бурбоном и солодовой. «Привет, дорогой!» - завопил Марат, переступая порог и выворачивая губы в трубочку. Его цель, некоторое время трепыхалась, уводя свой лик из-под прицела, но, в конце концов сдалась, приняв удар любви, запечатанный крепким мужским поцелуем. Свежий гость, не успев снять академический пирожок с головы, выстрелил первым залпом спорадического монолога:
======================================
Извините, прервусь. Притомился малость, да и Муза в форточку упорхнула. Будет интерес, завтра продолжу.