Накат
Накат на военном жаргоне означает атаку или тактическое наступление на какой-нибудь мелкий объект, занятый противником: на окоп или группу окопов, на лесополосу, траншею, блиндаж, дот, дом, группу домов, улицу. Проводится это мероприятие силами одной или нескольких боевых групп по 12 человек в каждой (речь о штурмовой пехоте, а не о чем-то другом). Случается, что по какой-то причине приходится отступить, это соответственно называется откат.
Лично мне за полгода контракта довелось участвовать только в одном накате. Учитывая, что из этих шести месяцев три я провел в госпитале, это нормально. Кто-то не участвовал ни в одном, хотя знаю людей, у которых за плечами два и даже три наката.
Дело было в марте, числа 12-го или 13-го. К северо-западу от Бахмута (он же Артемовск) есть заброшенная одноколейная железная дорога. Когда-то по ней ходил дизельный поезд. По ней мы совершали свои ночные марши. С наступлением темноты грузовик привозил нас на точку выгрузки, мы чуть не ощупью выбирались к насыпи и дальше шли пешком по шпалам к месту назначения где-нибудь в одной из многочисленных лесополос, окружающих город. Так было и в этот раз. Опущу все мелкие попутные приключения, скажу лишь, что в этот раз я числился помощником пулеметчика, которым был упоминавшийся в прошлый раз Алтан. В группе должно быть два пулеметчика, но в этот раз их было три - у старшины оказался лишний ПК, который доверили Алтану. Этот Алтан, бывший детдомовец, был крайне легкомысленной личностью. Другой пулеметчик, Давид (это имя, а не позывной), рассказывал, как этот Алтан прежде был у него помощником и умудрился на передовую принести в рюкзаке вместо дополнительного запаса патронов несколько бутылок водки, за что его потом водили "на подвал", откуда он имел все шансы не вернуться. Однако в итоге его простили.
Итак, после, как я уже сказал, ряда мелких приключений, мы оказались на месте. Здесь мы сменили другую группу, которая ушла "на ротацию" (т.е. на отдых на ПВД). Нас предупредили, что место пристреляно хохлами, так что будет жарко. Так и вышло. За двое суток, проведенных нами здесь, миномет работал почти непрестанно. Где-то неподалеку за деревьями громыхали пулеметные очереди, щелкали одиночными выстрелами АК-74. Было сказано всем "быть на фоксе", потому что-де хохлы вот-вот пойдут на прорыв. Короче, обстановка была тревожная. Мы лежали по своим окопам, стараясь не высовываться. Мимо, гомоня, шастали какие-то люди из других групп и взводов, некоторые усаживались рядом под деревьями отдышаться, и тогда из своей норы высовывался Арнол и орал на них, чтобы они шли своей дорогой и не привлекали к нам внимание "птички" (т.е. вражеского дрона).
И вот, на вторые сутки, когда я уже начал скучать и подумывать, что неплохо было бы, чтоб хохлы в самом деле пошли на прорыв, раздалась команда: полный БГ, идем в накат! Мы вылезли из окопов, надели рюкзаки и скорым шагом двинулись вдоль железной дороги, справа от насыпи, вперед. На бегу было объявлено, что слева от насыпи, в том месте, где ж/д полотно разворочено, стоят дома, из которых нам и предстоит выбить засевших там супостатов.
Что это было за место? Не так давно я пытался найти его на спутниковой карте, похоже, что это Вальяновский питомник, хотя расположение домиков на карте не совсем совпадает с тем, что я запомнил.
Итак, нашей задачей было добежать до места, где рельсы взломаны, перебежать на ту сторону и выбить врага из домов. Дома эти представляли из себя разрушенные войной двухэтажные кирпичные домики, типичные придорожные строения советской эпохи, числом около десяти.
Всем заправлял Флавий, оравший: "Бего-ом! Бего-о-ом!" Когда на тебе висит 30 кг всякого добра, бежать не так-то легко. Однако я напрягся, на полусогнутых добежал до нужного места и перескочил насыпь. Парни, бежавшие передо мной, направились на правый фланг, так что я побежал налево, вдоль остатков лепного заборчика, за которым метрах в двенадцати находилась первая линия домов, откуда по нам уже стреляли. За мной по пятам бежало еще несколько человек, среди них Алтан, так и не удосужившийся пристегнуть к своему ПК короб, так что лента просто болталась под пулеметом, ничем не защищенная, что в ближайшие несколько минут привело к плачевным последствиям.
Я бежал вперед, меж тем я ни в малейшем степени не представлял, что делать дальше. Не было ни секунды, чтобы подумать или осмотреться. Но события разворачивались сами собой. Добежав до конца заборчика, я почувствовал сильный удар в левую ладонь, так что даже вскрикнул от боли. Мигом сообразив, что меня сейчас застрелят, я без промедления упал в грязь, и, прячась за обломками забора, начал осматриваться. Алтан, упав справа от меня, дал очередь по окнам. Лента у него ползла по грязи, вследствие чего пулемет моментально заклинило. Пока он возился, дергая затвор, я задрал перчатку и осмотрел ладонь. Прямо в ее центре было кровоточащее отверстие, очень похожее на пулевое. Однако с тыльной стороны ладони выхода не было, и, несмотря на то, что кисть распухла от ушиба и болела, пальцы работали, так что я успокоился. Взяв автомат, чтобы начать наконец стрелять, я к своему удивлению и крайней досаде обнаружил, что пистолетная рукоятка вырвана с корнем и отсутствует, а ограждение спускового крючка тоже в одном месте оторвано и выгнуто в бок. Вот в чем было дело! Пуля попала в рукоятку, и та, отлетев от автомата, ударила меня по руке. Но самое плохое было то, что автомат после первых трех выстрелов намертво заклинило. Видимо, механизм тоже был поврежден. Я с ужасом понял, что безоружен! Ситуация развивалась явно не в нашу пользу. Левый фланг был оголен. Подтянувшиеся к нам парни кричали, чтобы мы открыли огонь, я в ответ: не могу, у меня автомат разбит. Алтан начал совать мне свой пулемет, мол, сделай что-нибудь, у тебя должно получиться. Но у меня не получилось. Пулемет был забит грязью и нуждался в основательной чистке.
Глянув налево, я увидел сбегавших с насыпи бойцов, это была еще одна группа, подоспевшая к нам на помощь. Обстановка несколько разрядилась. Пока эти новоприбывшие продвигались через кусты и груды мусора к самому крайнему слева дому, один из наших, Уговор, обежав нас с Алтаном, подбежал к домику, который был прямо перед нами, и через некоторое время крикнул, что все чисто. Я побежал к нему. Следом подоспел Пары. Поскольку мне стрелять было не из чего, я начал раздавать магазины им.
Возникло замешательство. Мы спрятались за своим домом, прямо под окнами. Дальше от нас через дорогу так же засели парни из другой группы. Надо было двигаться вперед, но как? Идти между домами значило стать открытой мишенью для врага. Следовательно, нужно было пробираться через дом, то есть, проще говоря, лезть в окно. Я заметил лежащую под окнами старую, рассохшуюся лесенку, слепленную из каких-то тонких кривых палок, прислонил ее к подоконнику и по ней закарабкался внутрь дома. Внутри я решил скинуть рюкзак, тот скользнул по спине вниз, его лямки и лямки разгрузки (нагрудник, в котором носят магазины) перехлестнулись и зажали мне обе руки. Пока я так стоял посреди комнаты, пытаясь стряхнуть с себя свою коварную ношу, следом за мной в окне показался пулеметчик из другой группы. На его просьбу принять у него из рук пулемет я вынужденно ответил: не могу, видишь, что со мной. В этот момент я чувствовал себя полным идиотом. Так или иначе, он кое-как забрался внутрь, прошмыгнул мимо меня к противоположному окну, поставил свой ПК сошками на подоконник и начал грохотать. Лесенка меж тем поломалась, и наши последователи лезли в окно, уже просто подсаживая друг друга.
Пока подтягивался народ, я осмотрел комнаты, в надежде найти оружие. Но, кроме пары магазинов, там не было ничего. Между тем все уже побежали дальше, выйдя через открытую дверь, смотревшую вперед на пустырь, за которым вдали шла следующая линия домов. Я остался один. Надо было идти вперед. Выглянув в дверь, я увидел, что в центре пустыря, рядом с большим пнем, на ковре из хвойных ветвей, кто-то лежит. Я побежал к нему и залег слева от него, прячась за пнем. Слева раздавалась стрельба, кто-то бил очередями по окнам дома, находившегося впереди слева. Одновременно откуда сзади и справа кто-то наискось, по диагонали стрелял из РПГ в том же направлении, так что гранаты, шипя, проносились у нас прямо над головами. Я говорю незнакомцу: если гранатометчик промахнется, то вполне может попасть в нас. Он говорит: тут справа лежит один ваш "трехсотый". Я посмотрел туда, но ничего среди ералаша из веток и палок не разглядел. Между тем раздался уже хорошо знакомый мне свист, я только лишь успел вжаться лицом в землю и прочитать краткую молитву, как совсем рядом раздался ужасный взрыв, и меня что-то сильно ударило по спине. Заорав с перепугу, я уж было подумал, что все, позвоночник сломан. Но через пару секунд я убедился, что спина цела. Бронежилет не подвел. Осмотревшись, я нашел, что картина изменилась. Прямо передо мной лежал свежий слой земли, из которой торчал чей-то разорванный рюкзак. Товарищ, с которым я только что разговаривал, куда-то делся, а в некотором отдалении впереди виднелся какой-то обезображенный труп - впоследствии выяснилось, что это был наш Матик. Видимо, это и был тот "трехсотый", про которого мне сказал незнакомец. Вероятно, мина попала прямо в него, и взрывом его отбросило вперед. Сам же незнакомец бесследно исчез.
Я скинул рюкзак и пополз вперед. Тем временем на левом фланге наши захватили крайний левый дом и стреляли оттуда через окна по дому, что был на той же линии, но правее. Доползши до Матика, я подобрал его автомат, сделал несколько очередей по тому же дому по окнам, потом по дверному проему в фасаде дома из красного кирпича, бывшего прямо предо мной. Потом встал и подошел ближе. Подходя, я увидел еще издали, что у стены кто-то лежит. Этот кто-то пошевелился. Каска на нем была в чехле вражеской расцветки, так что первым моим побуждением было его застрелить. К счастью, я не стал торопиться, и подойдя ближе, громко во всеуслышание крикнул: здесь трехсотый! "Трехсотый" поднял голову. Это был Уговор. На его разбойничьем лице мелькнула радость - он лежал там один с простреленными ногами, беспомощный, и видимо был рад, что кто-то наконец его нашел. У меня был на этого грубияна зуб, но тут в сердце шевельнулось что-то вроде милосердия. Я подошел к нему, выяснил, в чем дело, потом поднялся внутрь дома, убедился, что там никого нет, сделал несколько выстрелов через окно в направлении последнего остававшегося за неприятелем дома на правом фланге. Патроны закончились. Я вернулся к Уговору.
У Уговора была при себе рация, по которой мы наверное часа два вызывали Семиглавого (взводного медика). Семиглавый отвечал, что скоро подойдет, что он пока занят другими ранеными, и чтобы я не давал больше Уговору рацию в руки, потому что тот ему надоел. Уговор был на грани паники, я тоже томился, потому что мне не терпелось с ним развязаться. Тем временем хохлы успели пару раз обстрелять пустырь из миномета, так что мне снова пришлось поваляться пластом. Наконец появился Семиглавый, маленький бурят средних лет, во всеоружии шприцов, бинтов и прочих медицинских штук. Он умело обработал Уговора (я ему помогал), и ушел. На мой вопрос, что мне-то делать дальше, он ответил: оставайся с ним, конечно, охраняй его. Итак, я остался с Уговором ждать эвакуаторов, чтобы сдать его им с рук на руки. Дело затягивалось.
Невесть откуда появился Алтан. Где он провел все это время, он мне не рассказал. Пулемета при нем не было, оказалось, что он его выбросил, дескать, не до пулемета сейчас, видишь, как опасно. Я ему напомнил, что за брошенный пулемет с него спросят, но ему хоть кол на голове теши. Начали подтягиваться еще бойцы, все не наши. Подошли двое или трое, поинтересовались, заглядывал ли я в подвал, я говорю: нет, бросьте туда гранату. Они бросили и пошли дальше. Проходил мимо мой приятель Володя (был со мной одно время в одной группе, позывной не помню), сказал, что ранен навылет в предплечье и собирается заявить себя "трехсотым". Подошел Флавий с кучей народа, говорил (обращаясь, разумеется, к ним, а не ко мне), что в последнем доме трое раненых пленных, которых надо забрать. Я навострил уши и хотел было увязаться за ними, но меня они с собой не взяли. Появился и снова куда-то исчез Самость - этот обшаривал брошенные рюкзаки в поисках воды. Мне тоже очень хотелось пить. Уже были довольно густые сумерки, когда подошли эвакуаторы, закинули моего "трехсотого" протеже на носилки и унесли. Я остался у крыльца этого странного красного строения с одним Алтаном. Что делать дальше, было неясно. Посовещавшись, мы решили посмотреть, что в подвале. Вход туда вел снаружи, ступени были обвалены, так что попасть в подвал было делом не таким уж простым. Тем не менее мы, кое-как пробравшись по обломкам, очутились в довольно большом помещении, где повсюду были разбросаны чьи-то рюкзаки. Пошарив при свете садившегося фонарика, мы нашли немного воды. Алтан считал, что надо оставаться здесь, но мне идея не понравилась. Поскольку радейка Уговора осталась у меня, я решил попытать эфир. Бадай (командир группы) на связь со мной не вышел, зато Флавий (комвзвода) ответил. Узнав, где мы, он велел идти к нему. Оказалось, что он недалеко, у соседних развалин. Посмотрев на нас двоих с сомнением, он велел ждать провожатого, который отведет нас на нашу новую точку. Между тем стало совсем темно. Накат закончился, но приключения продолжались. Забегая вперед, скажу, что в этом накате у нас в группе было двое убитых (Давид и Матик) и двое раненых.
Продолжение следует.
Лично мне за полгода контракта довелось участвовать только в одном накате. Учитывая, что из этих шести месяцев три я провел в госпитале, это нормально. Кто-то не участвовал ни в одном, хотя знаю людей, у которых за плечами два и даже три наката.
Дело было в марте, числа 12-го или 13-го. К северо-западу от Бахмута (он же Артемовск) есть заброшенная одноколейная железная дорога. Когда-то по ней ходил дизельный поезд. По ней мы совершали свои ночные марши. С наступлением темноты грузовик привозил нас на точку выгрузки, мы чуть не ощупью выбирались к насыпи и дальше шли пешком по шпалам к месту назначения где-нибудь в одной из многочисленных лесополос, окружающих город. Так было и в этот раз. Опущу все мелкие попутные приключения, скажу лишь, что в этот раз я числился помощником пулеметчика, которым был упоминавшийся в прошлый раз Алтан. В группе должно быть два пулеметчика, но в этот раз их было три - у старшины оказался лишний ПК, который доверили Алтану. Этот Алтан, бывший детдомовец, был крайне легкомысленной личностью. Другой пулеметчик, Давид (это имя, а не позывной), рассказывал, как этот Алтан прежде был у него помощником и умудрился на передовую принести в рюкзаке вместо дополнительного запаса патронов несколько бутылок водки, за что его потом водили "на подвал", откуда он имел все шансы не вернуться. Однако в итоге его простили.
Итак, после, как я уже сказал, ряда мелких приключений, мы оказались на месте. Здесь мы сменили другую группу, которая ушла "на ротацию" (т.е. на отдых на ПВД). Нас предупредили, что место пристреляно хохлами, так что будет жарко. Так и вышло. За двое суток, проведенных нами здесь, миномет работал почти непрестанно. Где-то неподалеку за деревьями громыхали пулеметные очереди, щелкали одиночными выстрелами АК-74. Было сказано всем "быть на фоксе", потому что-де хохлы вот-вот пойдут на прорыв. Короче, обстановка была тревожная. Мы лежали по своим окопам, стараясь не высовываться. Мимо, гомоня, шастали какие-то люди из других групп и взводов, некоторые усаживались рядом под деревьями отдышаться, и тогда из своей норы высовывался Арнол и орал на них, чтобы они шли своей дорогой и не привлекали к нам внимание "птички" (т.е. вражеского дрона).
И вот, на вторые сутки, когда я уже начал скучать и подумывать, что неплохо было бы, чтоб хохлы в самом деле пошли на прорыв, раздалась команда: полный БГ, идем в накат! Мы вылезли из окопов, надели рюкзаки и скорым шагом двинулись вдоль железной дороги, справа от насыпи, вперед. На бегу было объявлено, что слева от насыпи, в том месте, где ж/д полотно разворочено, стоят дома, из которых нам и предстоит выбить засевших там супостатов.
Что это было за место? Не так давно я пытался найти его на спутниковой карте, похоже, что это Вальяновский питомник, хотя расположение домиков на карте не совсем совпадает с тем, что я запомнил.
Итак, нашей задачей было добежать до места, где рельсы взломаны, перебежать на ту сторону и выбить врага из домов. Дома эти представляли из себя разрушенные войной двухэтажные кирпичные домики, типичные придорожные строения советской эпохи, числом около десяти.
Всем заправлял Флавий, оравший: "Бего-ом! Бего-о-ом!" Когда на тебе висит 30 кг всякого добра, бежать не так-то легко. Однако я напрягся, на полусогнутых добежал до нужного места и перескочил насыпь. Парни, бежавшие передо мной, направились на правый фланг, так что я побежал налево, вдоль остатков лепного заборчика, за которым метрах в двенадцати находилась первая линия домов, откуда по нам уже стреляли. За мной по пятам бежало еще несколько человек, среди них Алтан, так и не удосужившийся пристегнуть к своему ПК короб, так что лента просто болталась под пулеметом, ничем не защищенная, что в ближайшие несколько минут привело к плачевным последствиям.
Я бежал вперед, меж тем я ни в малейшем степени не представлял, что делать дальше. Не было ни секунды, чтобы подумать или осмотреться. Но события разворачивались сами собой. Добежав до конца заборчика, я почувствовал сильный удар в левую ладонь, так что даже вскрикнул от боли. Мигом сообразив, что меня сейчас застрелят, я без промедления упал в грязь, и, прячась за обломками забора, начал осматриваться. Алтан, упав справа от меня, дал очередь по окнам. Лента у него ползла по грязи, вследствие чего пулемет моментально заклинило. Пока он возился, дергая затвор, я задрал перчатку и осмотрел ладонь. Прямо в ее центре было кровоточащее отверстие, очень похожее на пулевое. Однако с тыльной стороны ладони выхода не было, и, несмотря на то, что кисть распухла от ушиба и болела, пальцы работали, так что я успокоился. Взяв автомат, чтобы начать наконец стрелять, я к своему удивлению и крайней досаде обнаружил, что пистолетная рукоятка вырвана с корнем и отсутствует, а ограждение спускового крючка тоже в одном месте оторвано и выгнуто в бок. Вот в чем было дело! Пуля попала в рукоятку, и та, отлетев от автомата, ударила меня по руке. Но самое плохое было то, что автомат после первых трех выстрелов намертво заклинило. Видимо, механизм тоже был поврежден. Я с ужасом понял, что безоружен! Ситуация развивалась явно не в нашу пользу. Левый фланг был оголен. Подтянувшиеся к нам парни кричали, чтобы мы открыли огонь, я в ответ: не могу, у меня автомат разбит. Алтан начал совать мне свой пулемет, мол, сделай что-нибудь, у тебя должно получиться. Но у меня не получилось. Пулемет был забит грязью и нуждался в основательной чистке.
Глянув налево, я увидел сбегавших с насыпи бойцов, это была еще одна группа, подоспевшая к нам на помощь. Обстановка несколько разрядилась. Пока эти новоприбывшие продвигались через кусты и груды мусора к самому крайнему слева дому, один из наших, Уговор, обежав нас с Алтаном, подбежал к домику, который был прямо перед нами, и через некоторое время крикнул, что все чисто. Я побежал к нему. Следом подоспел Пары. Поскольку мне стрелять было не из чего, я начал раздавать магазины им.
Возникло замешательство. Мы спрятались за своим домом, прямо под окнами. Дальше от нас через дорогу так же засели парни из другой группы. Надо было двигаться вперед, но как? Идти между домами значило стать открытой мишенью для врага. Следовательно, нужно было пробираться через дом, то есть, проще говоря, лезть в окно. Я заметил лежащую под окнами старую, рассохшуюся лесенку, слепленную из каких-то тонких кривых палок, прислонил ее к подоконнику и по ней закарабкался внутрь дома. Внутри я решил скинуть рюкзак, тот скользнул по спине вниз, его лямки и лямки разгрузки (нагрудник, в котором носят магазины) перехлестнулись и зажали мне обе руки. Пока я так стоял посреди комнаты, пытаясь стряхнуть с себя свою коварную ношу, следом за мной в окне показался пулеметчик из другой группы. На его просьбу принять у него из рук пулемет я вынужденно ответил: не могу, видишь, что со мной. В этот момент я чувствовал себя полным идиотом. Так или иначе, он кое-как забрался внутрь, прошмыгнул мимо меня к противоположному окну, поставил свой ПК сошками на подоконник и начал грохотать. Лесенка меж тем поломалась, и наши последователи лезли в окно, уже просто подсаживая друг друга.
Пока подтягивался народ, я осмотрел комнаты, в надежде найти оружие. Но, кроме пары магазинов, там не было ничего. Между тем все уже побежали дальше, выйдя через открытую дверь, смотревшую вперед на пустырь, за которым вдали шла следующая линия домов. Я остался один. Надо было идти вперед. Выглянув в дверь, я увидел, что в центре пустыря, рядом с большим пнем, на ковре из хвойных ветвей, кто-то лежит. Я побежал к нему и залег слева от него, прячась за пнем. Слева раздавалась стрельба, кто-то бил очередями по окнам дома, находившегося впереди слева. Одновременно откуда сзади и справа кто-то наискось, по диагонали стрелял из РПГ в том же направлении, так что гранаты, шипя, проносились у нас прямо над головами. Я говорю незнакомцу: если гранатометчик промахнется, то вполне может попасть в нас. Он говорит: тут справа лежит один ваш "трехсотый". Я посмотрел туда, но ничего среди ералаша из веток и палок не разглядел. Между тем раздался уже хорошо знакомый мне свист, я только лишь успел вжаться лицом в землю и прочитать краткую молитву, как совсем рядом раздался ужасный взрыв, и меня что-то сильно ударило по спине. Заорав с перепугу, я уж было подумал, что все, позвоночник сломан. Но через пару секунд я убедился, что спина цела. Бронежилет не подвел. Осмотревшись, я нашел, что картина изменилась. Прямо передо мной лежал свежий слой земли, из которой торчал чей-то разорванный рюкзак. Товарищ, с которым я только что разговаривал, куда-то делся, а в некотором отдалении впереди виднелся какой-то обезображенный труп - впоследствии выяснилось, что это был наш Матик. Видимо, это и был тот "трехсотый", про которого мне сказал незнакомец. Вероятно, мина попала прямо в него, и взрывом его отбросило вперед. Сам же незнакомец бесследно исчез.
Я скинул рюкзак и пополз вперед. Тем временем на левом фланге наши захватили крайний левый дом и стреляли оттуда через окна по дому, что был на той же линии, но правее. Доползши до Матика, я подобрал его автомат, сделал несколько очередей по тому же дому по окнам, потом по дверному проему в фасаде дома из красного кирпича, бывшего прямо предо мной. Потом встал и подошел ближе. Подходя, я увидел еще издали, что у стены кто-то лежит. Этот кто-то пошевелился. Каска на нем была в чехле вражеской расцветки, так что первым моим побуждением было его застрелить. К счастью, я не стал торопиться, и подойдя ближе, громко во всеуслышание крикнул: здесь трехсотый! "Трехсотый" поднял голову. Это был Уговор. На его разбойничьем лице мелькнула радость - он лежал там один с простреленными ногами, беспомощный, и видимо был рад, что кто-то наконец его нашел. У меня был на этого грубияна зуб, но тут в сердце шевельнулось что-то вроде милосердия. Я подошел к нему, выяснил, в чем дело, потом поднялся внутрь дома, убедился, что там никого нет, сделал несколько выстрелов через окно в направлении последнего остававшегося за неприятелем дома на правом фланге. Патроны закончились. Я вернулся к Уговору.
У Уговора была при себе рация, по которой мы наверное часа два вызывали Семиглавого (взводного медика). Семиглавый отвечал, что скоро подойдет, что он пока занят другими ранеными, и чтобы я не давал больше Уговору рацию в руки, потому что тот ему надоел. Уговор был на грани паники, я тоже томился, потому что мне не терпелось с ним развязаться. Тем временем хохлы успели пару раз обстрелять пустырь из миномета, так что мне снова пришлось поваляться пластом. Наконец появился Семиглавый, маленький бурят средних лет, во всеоружии шприцов, бинтов и прочих медицинских штук. Он умело обработал Уговора (я ему помогал), и ушел. На мой вопрос, что мне-то делать дальше, он ответил: оставайся с ним, конечно, охраняй его. Итак, я остался с Уговором ждать эвакуаторов, чтобы сдать его им с рук на руки. Дело затягивалось.
Невесть откуда появился Алтан. Где он провел все это время, он мне не рассказал. Пулемета при нем не было, оказалось, что он его выбросил, дескать, не до пулемета сейчас, видишь, как опасно. Я ему напомнил, что за брошенный пулемет с него спросят, но ему хоть кол на голове теши. Начали подтягиваться еще бойцы, все не наши. Подошли двое или трое, поинтересовались, заглядывал ли я в подвал, я говорю: нет, бросьте туда гранату. Они бросили и пошли дальше. Проходил мимо мой приятель Володя (был со мной одно время в одной группе, позывной не помню), сказал, что ранен навылет в предплечье и собирается заявить себя "трехсотым". Подошел Флавий с кучей народа, говорил (обращаясь, разумеется, к ним, а не ко мне), что в последнем доме трое раненых пленных, которых надо забрать. Я навострил уши и хотел было увязаться за ними, но меня они с собой не взяли. Появился и снова куда-то исчез Самость - этот обшаривал брошенные рюкзаки в поисках воды. Мне тоже очень хотелось пить. Уже были довольно густые сумерки, когда подошли эвакуаторы, закинули моего "трехсотого" протеже на носилки и унесли. Я остался у крыльца этого странного красного строения с одним Алтаном. Что делать дальше, было неясно. Посовещавшись, мы решили посмотреть, что в подвале. Вход туда вел снаружи, ступени были обвалены, так что попасть в подвал было делом не таким уж простым. Тем не менее мы, кое-как пробравшись по обломкам, очутились в довольно большом помещении, где повсюду были разбросаны чьи-то рюкзаки. Пошарив при свете садившегося фонарика, мы нашли немного воды. Алтан считал, что надо оставаться здесь, но мне идея не понравилась. Поскольку радейка Уговора осталась у меня, я решил попытать эфир. Бадай (командир группы) на связь со мной не вышел, зато Флавий (комвзвода) ответил. Узнав, где мы, он велел идти к нему. Оказалось, что он недалеко, у соседних развалин. Посмотрев на нас двоих с сомнением, он велел ждать провожатого, который отведет нас на нашу новую точку. Между тем стало совсем темно. Накат закончился, но приключения продолжались. Забегая вперед, скажу, что в этом накате у нас в группе было двое убитых (Давид и Матик) и двое раненых.
Продолжение следует.