Моя цель - Совега
Девять месяцев - ни одного поста. Не знаешь с чего начать. Отмечу, пожалуй, что с появлением Тёмной Стали, а сл-но с открытием новых горизонтов, формат моих поездок кардинально изменился. Лето 18-го было полностью отдано на обследование далёких, в буквальном смысле запрятанных в лесной чаще, опустевших деревень. Путешествия в глубинку обрели походную форму. Для этой цели я приобрёл соответствующее снаряжение. Надо признать, не только бо́льшие возможности авто стали причиной "ухода в глушь", но и тот факт, что интерес к усадьбам/церквям отошёл на второй план. Теперича душа требует уединения. Влекут места с точки зрения достопримечательностей простые - деревянные избы да и только, но с историей богатой, корнями уходящей глубоко в века. Места, где покорившись судьбе, в забвении доживают свои годы старинные дома. Именно посещение уединенных островков вне цивилизации, атмосфера отчуждённости заставили почти что на год забросить ЖЖ, исключить турпоездки и полностью отдаться освоению неизведанных мест и усопших поселений.
Месяц май - начало сезона новых открытий. Любовь к костромскому краю снова влекла в глухие края, по бездорожью к интересностям и приключениям. Весной Тёмная Сталь приобулась в японскую резину Toyo А/Т «Open Country», с усиленной боковиной и относительно зубастым протектором. За целый эксплуатационный сезон внедорожная резина зарекомендовала себя как нельзя лучше. Кроме этого, дополнительно усилил днище авто. Теперь защиту обеспечивают четыре стальных листа. Так же куплены: неубиваемые алюминиевые канистры для топлива, канистра для воды, спальник, палатка-шатёр, газовая плитка и многое другое, столь необходимое в походе.
За давностью поездки время выезда не припомню, но уже к трём пополудни в 560 км от столицы дорогу преграждает раскуроченный мост. Впрочем, рядом сооружена "новая дорога", но сугубо для трелёвки (транспортировка поваленных деревьев). Ситуация в области с лесозаготовкой, как и в других регионах, приобрела небывалые ранее масштабы. Повсеместно вырубаются тысячи гектар лесного массива, при чём производится это без соблюдения экологического баланса: вырубка не выборочная, без последующего засеивания. Правда, в последнее время администрация некоторых районов ужесточила контроль за незаконными делянками. Но в большинстве своём "освоение" лесных пространств идёт полным ходом. В стране, где по сути нет промышленности и практически исчезло сельское хозяйство, как получить прибыль? А у жителей села выбора вообще нет: либо на вахту в Москву/Питер, либо на лесопилку. Леспромхозы давно находятся в частных руках. Посему контроль государством весьма относителен.
Погода - благодать! Одна печаль - лучи нашей звезды были испепеляюще-ослепительными. Да и небо настолько ярко-голубое, что отдавало в белёсость. А без светофильтра... Так что качественно запечатлеть костромские похождения не задалось. Фотографии вышли резко-контрастными (фотошопом не пользуюсь, снимаю в Jpeg). Впрочем, бог с этим! Ведь мой удел не художественная съёмка, а преимущественно репортажная. В зависимости от ситуации и предмета съёмки использовал то Nikon 5300, то смартфон Xiaomi, а иногда старенькую мыльницу Canon. Поэтому сей вояж представлен гремучей смесью фото, снятых на то, что было под рукой.
Здесь особенно заметен увеличенный профиль резины, боковина которой выделяется небольшими грунтозацепами.
Итак, давно свернув с трассы Р100 и оставив позади порядка двенадцать часов пути, исследую первую точку маршрута - деревню N. Впрочем, от деревни там мало что осталось - всего несколько разваливающихся, заколоченных домов. Кроме одного, который и был целью заезда.
На верх. и ниж. фото не он. Однако и этот дом, рода Волковых, нач.XX века, примечателен, а именно своим развитым фасадным декором. Самым ярким элементом внешнего убранства являются крупные оконные наличники с изумительными завершениями. Более детально представлю их в последующих отчётах.
Первое письменное упоминание деревни относится к 1650 г. До 1861 г. она находилась в роду Купреяновых: здесь и по соседству стояли усадьбы. Владелец одной - мореплаватель, адмирал И. Купреянов - сподвижник Ф. Беллинсгаузена по Первой русской антарктической экспедиции, правитель «русской Америки» - Аляски. В стороне от основной жилой застройки, на береговом склоне поймы реки Вексы, расположена главная архитектурная доминанта деревни - дом А. Волкова, 2-й пол. XIX века.
Среди краеведов бытует мнение, что этот дом был перевезён сюда из усадьбы Невельских Дракино (ныне урочище), где тот был флигелем главного дома. Кстати, сельцо Дракино - родина Г. И. Невельского - исследователя, адмирала, совершившего кругосветное путешествие. За каждой деревней в здешнем краю стоят личности всероссийского масштаба, корни нашей истории, нашего прошлого, ныне, увы, забытого. Сам дом - весьма своеобразный по характеру объёмного решения пример жилой постройки в духе эклектики. Квадратный в плане нижний деревянный ярус поставлен на высокий кирпичный цоколь. Верхний ярус - четверик-бельведер - завершён четырёхскатной крышей с печной трубой в центре. Первоначально бельведер окружала открытая веранда.
Покинув деревню, укатываю в глубь лесов. Любуясь по-своему живописными красотами, потихоньку приглядываю место ночлега. Честно признаюсь, путешествовать одному весьма мандражно. Но в этом весь кайф. Напряжение «что там за следующим поворотом» заряжает адреналином: испытываешь не только машину, но и себя, силу воли - прочь страхи. Без «безумия и отваги» нечего суваться в дебри русской провинции.
Повсюду окружают следы заброшенных сельхозугодий, раскуроченных ферм. Глядя на эту разруху, понимаешь: хлеб, в составе которого нынче "двадцать" ингредиентов, из которых добрая треть под литерой «Е»; везде пальмовое масло; мясные продукты из замороженной китайско-аргентинской курятины, и многое другое - всё это Г давно уж заменило нам натуральные продукты. А здесь, через каждые 10 км, огромные поля, поросшие бурьяном. Не берусь упоминать о закрытых заводах. Уже целое поколение, выросшее на активной антисоветской пропаганде, считает, что кроме калош Союз ничего не производил, а их деды питались исключительно картошкой да кореньями. Я же прикатил на остов фермы, входившей в состав крупнейшего колхоза «Волна». Ликвидирован в 2010 г. В советские годы на территории Солигалисчкого р-на функционировало более сотни колхозов; кроме зерновых выращивали лён; были фермы для крупного рогатого скота, для хрюшек, овечек, работали птицефабрики. Для переработки на Солигаличский экстрактный завод поставлялись: тонны брусники, клюквы, рябины, черники, грибов.
Путешествуя наедине с Тёмной Сталью просто не мог не радовать её фоточками на фоне то одного, то другого объекта, либо какого пейзажа. Хоть русские красоты не в пример скромнее величественной природы того же Северного Кавказа (Домбай рулит), однако, виды берёзок, подрастающего ельника, лугов и полей, рек и речушек - всё это родное, проникающее в самую глубину души. И вроде житель я столичный, а сердце здесь - в далёком русском краю, среди природы простой, но такой близкой мне по духу.
Время перевалило за пять пополудни. Солнце низко, ближе к кромке леса ложится тень. Вокруг тишина, изредка нарушаемая пением птиц, и никого на десятки км. Пора вставать на якорь, ибо впереди первая самостоятельная ночёвка. Скатываюсь на бывшее колхозное поле.
Разгружаться решил позже - о себе давал знать голод. Быстренько разложив столик, высыпал на него съестного. Главным кулинарным фетишем в этой и последующих поездках стал кисель. Утро аль вечер - первым делом киселя полная кружка. Вот и сейчас: раскочегарив плитку, жду пузырьков со дна походного чайничка, дабы заварить сладкого крахмала. Опосля, набив живот тушёнкой с макарошами, присел на раскладной стул (не шибко практичным и удобным он оказался). Заварил чаю. Помнится, каждые вечера вот так, сидя на стуле среди полей и лесов, оглядывал окрестности, порою устремляя взор в никуда. И прихлёбывая кипяточку из стальной круженции, придавался размышлениям о бытие и суетности нашей жизни.
К вечеру похолодало, хотя май месяц был более, чем тёплым. На период моего турне выпала 25-30-ти градусная жара. В приближающихся сумерках разбил палатку. Конечно, это вовсе не палатка в прямом её назначении. Сей продукт есть пляжная смесь палатки и шатра. Выбор пал на неё из-за габаритов: в дождь я смог позволить разложить там столик, затащить стул и преспокойно трапезничать. Более того, вопреки технике безопасности, еду разогревал внутри; т.к. плитка без открытого пламени (керамические соты). Площадь шатра позволяла разместить все мои пожитки, тем самым полностью освободив багажник. А свободное багажное отделение нужно было для сна. Сложив вперёд задние сиденья, разместив внутри широченный надувной матрац, получилось добротное спальное место, аж на двоих. Благо рост мой позволяет спать в машине не подгибая колени. Свежесть ночного воздуха обеспечивали два отрытых окна, обтянутые противомоскитной сеткой.
С кружечки киселя в 7:30 начался новый день. Попивая малиновый крахмал, сготовил основной приём пищи: тушёнка с вермишелью, картофельное пюре с паштетом, чай с пряниками. Плотный завтрак прошёл не спеша, с видом на всё тоже колхозное поле и виднеющуюся на пригорке разрушенную ферму. К десяти утра стало припекать. Воспользовавшись по-настоящему летней погодой, принял душ. Для этой цели приспособил небольшую канистру. На дверях машины развесил на просушку малька отсыревшие за ночь вещи. Под жаркими лучами уже палящего солнечного диска решил просушить и собственное тело (18+).
Наступивший день обещал стать весьма насыщенным. В планах было посетить сразу несколько поселений. Первым пунктом прибыл в село N. Крупное, ещё жилое, но как и всё вокруг вымирающее. Познакомился с местными жителями, за разговорами с которыми провёл более часа. Например, Сергей (ранее трудился в колхозе «Волна», затем вахта в Костроме, Москве, сейчас на заслуженном отдыхе) поделился питьевой водой, ибо в селе вода техническая (водонапорка своё отжила). За питьевой водой он ездит в соседнюю деревню, где наполняет огромные бутыли.
Село, расположенное на речках Вексе и Поповке, письменно известно с 1614 г. Во 2-й пол. XVII века принадлежало Толбузину и Голохвастову. В советский период разрослось: были выстроены ДК, двухэтажное здание школы, магазины и проч. Точных данных о кол-ве проживающих жителей до 1991 г. не нашёл. Последние цифры от 2014 г. - 139 чел. Но, если взять демографическую ситуацию по области в целом, то картина убыли удручающе-очевидна. Численность населения Костромской обл. на 1989 г. составляла 810 000 чел.; на 2018 г. - 640 000. Сокращение числа костромичей гораздо выше, чем отображает статистика, ибо естественную убыль компенсирует значительный приток мигрантов.
В центре села сохранился храмовый комплекс, состоящий из Никольской церкви (1771 г.) и церкви Покрова (1840 г.). Ниж. фото: Покровская церковь - необычный по типу храм в стиле позднего классицизма. В поисках инфы, обнаруживаю типично-православные статьи нашего времени. Написаны они с душой, но такой однобокой. Вся жизнь некогда большого села сведена к дореволюционному периоду и судьбе храмов. «Православие выжило. Потомки солигаличан должны знать правду... палачей народа...», «При советской власти храм использовали под колхозный склад, как склад для запчастей к тракторам и автомашинам, машинных масел...» - цитаты в отношении безбожного Союза. Так и хочется сказать: Ау! Оглянитесь! Да, церковные службы возродили. Но 9 из 10 это панихиды. Да, теперь нет так ненавистных православными колхозов, нет тракторов; позакрывались больнички, школы, дома культуры; но не стало и жителей. Неужели чаша весов, на одном конце которой лютая вражда к своим же дедам, коих величают злостными большевиками, перевешивает то вырождение нации, происходящее нынче под эгидой духовности и возрождения? Четверть века прошло, а православный туман ненависти всё крепчает, как старческий маразм. Умственная деградация во всём.
Поскольку интерес к культовому зодчеству поугас, уделять особое внимание ему не стал. Пошёл гулять по селу. На окраине познакомился с 82-х летней Тамарой Александровной. Выслушал сказ о её нелёгкой доле, о сельской жизни, о пяти детях, о любимых кошках, о том, что переселилась сюда из той деревни, куда собирался идти. Удивился просьбе не снимать её собачку, ибо в наше время полно недоброжелателей, что пишут заявления на своих же односельчан. А согласно админ. статье хозяин, чей пёс не на привязи, обязан заплатить штраф. Для сельского жителя даже 500 руб. большие деньги. Для деревни держать собаку взаперти... Но я греха в уме не держал, поэтому собачка красуется исключительно на страничке моего журнала.
Вышел за околицу. Ещё ранее узнал нужную путь-дороженьку к интересующей меня деревне. Определить самому в какую сторону двигаться весьма затруднительно, поскольку техника лесозаготовителей соткала целую паутину направлений. Окинув взором поле и стену леса за ним, начал шествие. Спустя n-ое количество времени, когда пот лил ручьём, а губы пересохли, понял ошибку - я не взял воды! Идти, казалось бы, не так уж и далеко, но двигаться по пересечённой местности, изрытой гусеницами мульчеров, древовалов, харвестеров, оказалось ох, как не просто. В итоге два км брёл Денис Владимирович долго и изнурительно. Зато на будущее урок. В последующие пешие походы брал с собой рюкзак полный провианта.
Где-то час ходьбы и я на месте. Лесная чаща расступается и первыми встречают дома советского периода: на флюгерах, фронтонах светёлок красуются даты построек: 1962, 1975... Тишина стоит необыкновенная. Жара такая же, только необыкновенное в ней то, что чудом обошёл меня стороной тепловой удар. Палящее солнце заставило раздеться и обмотать голову футболкой. Хотя, по-моему, я лишь усугубил ситуацию, свив гнездо на голове.
А вот, тот дом, ради которого собственно здесь и оказался. Честно - разочарован. Ожидал большого. По сути, дом весьма даже очень, лишь с оговоркой - когда-то! Время и люди неумолимо разрушают архитектурное наследие. Ведь дома эти - памятники народного деревянного зодчества. Дом явно дореволюционной постройки принадлежал, скорее всего, зажиточному крестьянину. Пятистенок в пять окон по главному фасаду; скат кровли, крытый щепой, венчает небольшая светёлка. Бесспорно, наиболее выразительным выглядит внешнее убранство - массивные оконные наличники, украшены накладной резьбой, лопатки угловые и внутренних перерубов обрамлены фигурной резьбой, сруб обшит калёванным тёсом.
Когда-то здесь, на речке Бурминке, стояли винокуренный и сыроварный заводы. А само сельцо в XVIII в. принадлежало С. Щулепникову, делегату от Солигаличских дворян. Местный род Щулепников известен не только моряками (офицеры), отличилась и женская ветвь. Александра Сергеевна основала в Петербурге Новодевичью женскую обитель, где стала игуменьей. Елизавета Сергеевна - мать декабристов братьев Шиповых. Варвара Васильевна - революционерка-народоволка.
Кроме выше обозначенных домов советского периода и столетнего пятистенка, в деревне сохранился ряд дореволюционных изб. Большей частью это типовые срубы на высоком подклете, в своём исполнении строги и практически лишены наружного декора. Почти все имеют одинаковый тип крыши - трёхскатную кровлю, с нависающим чердачным окошком. И об этом месте более подробно поведаю в последующих индивидуальных постах.
По пути назад наслаждаюсь молодой порослью, отливающей в лучах яркого солнца сочными салатовыми оттенками. Но недолго продолжалось любование окружающими красотами - снова пересечённая местность, снова лесовозные дороги. Убиться можно. Возвращаться оказалось сложнее. Жарища и отсутствие воды делали своё дело, с каждой минутой отнимая мои силы.
Слава богам египетским! Дошёл-таки обратно. Присел отдохнуть возле полукаменного дома причта, рубежа XIX-XX вв..
Напившись вдоволь водицы, ополоснувшись и тут же высохнув, побрёл в местный магазин, где завязался получасовой разговор с продавщицей Натальей. Поведовавшей как и чем живут в округе, да и в самом Солигаличе. К слову, в городе всего пару врачей. Каждый из которых ведёт несколько профилей. Многие анализы сдать нельзя (медлаборатории закрыли), роды принять или любую другую неотложную помощь оказать могут исключительно в Костроме. В экстренных случаях в Соль Галицкую прилетает вертолёт. И это свой родной русский умирающий край, но мы просто обязаны помогать Сирии. Тем временем, в магазине прикупил тушёнку и лимонад солигаличского разлива.
На главной площади познакомился с очаровательной собачулей. Пёс-пёсыч изъявил желание залезть ко мне в авто и путешествовать со мной. Жаль, но взять покататься не мог, ибо возвращаться в данное село намерений не имел.
Погнал дальше. Мужик Саня. Доброжелательное начало беседы (ниж. фото), стандартные вопросы «кто, откуда, зачем», затем пару тем за жизнь. В итоге зелёный змий в голове сельского мужика дал о себе знать, вытаскивая наружу наболевшее и обнаглевшее. И «понёсся базар по фене». Попытка помериться со мной силой и жизненным устоем у Саши не возымела успеха. Мужик-то неплохой, но на залётных, как я, бучу катить не стоит конечно.
В деревне стоит дом Делягиных, посл. четв. XIX века. Образец традиционного крестьянского дома, с воздействием влияния городской архитектуры. Двухэтажный дом-пятистенок типа брус, обшит тёсом, крыт вальмовой кровлей.
Далее покатил на гору. Ещё издали углядел на той возвышенности ряд явно заброшенных домов. Очередное бывшее колхозное поле. Огромное такое. Для оценки масштаба даже вышел из авто. Сотни полей разбросаны на тысячах гектар. Что важно: при таких пространственных охватах в практику вошло доставлять обеды механизаторам прямо в поля. С первых дней весеннего сева обеды на радость труженикам доставляли "к рулю".
Устраиваю фотосессию Тёмной Стали и местных пейзажей.
Запомнилось небо - величественное и головокружительное. Недалече шёл дождь, пахло свежестью.
Проехав полями с несколько км, заехал в лес. Загляделся я на живопись вокруг, проникся природной магией средней полосы, да забыл подключить полный привод, с понижайкой. Раскатал грязюку и забуксовал... Понял, что устал и сил для борьбы с предстоящим бездорожьем нет. Вырвавшись из суглинка, сдал назад.
О существовании 4WD вспомнил лишь укатив добрую милю в обратном направлении. Возвращаться не стал. На будущее сделал вывод: ни в коем случае нельзя пренебрегать трапезой, ибо отсутствие сахара плохо сказывается на мозговой деятельности, а сие чревато большими неприятностями, будучи одним в костромских дебрях. Да и не стоит в один день за раз совершать бездорожные и пешие подвиги. Но так хотелось урвать побольше. Впрочем, впечатлений за поездку урвал больше, чем смог унести. Но обо всём по порядку.
По пути захватил другую достопримечательную деревню. Колорит бытия зашкаливает.
Здесь в изобилии представлены дореволюционные жилые дома. Здешние срубы наглядно характеризуют сельскую застройку конца XIX века.
Передняя изба-пятистенок, поперечные сени, хозяйственный двор - всё это в одной связи под единой четырёхскатной вальмовой кровлей, либо с крупными светёлками, либо с небольшими чердачными оконцами на уличном фасаде.
А вот и гроза лесов (ниж. фото). В тоже время практически единственный способ здесь заработать.
Ближе к вечеру погода с жары и голубого небосвода сменилась прохладой и хмурым небом.
От набежавших туч смеркалось стремительнее, чем ожидал. Стал накрапывать дождь. Не время искать в неизведанных далях, где заночевать. Посему недолго думая, погнал на старое место ночлега, так сказать, в проверенное место. Прикатил вовремя, чуть погодя небеса извергли водные потоки.
Палатку пришлось ставить уже под дождём. А поскольку это лишь название, шатёрчик мой стал быстро протекать. Но от сей напасти была задумка - своё убежище накрыл огромным пластом целлофана. Тем самым обеспечив не только надёжную защиту от нежелательных водных процедур, но и создал парниковый эффект - внутри стало так тепло и влажно, что для притока свежего воздуха пришлось откинуть подол. Дождь тем временем перестал докучать, но существенно похолодало. Футболка была сменена на джинсовку, кеды - на сапоги с мехом (ноги-то сразу промокли), голову увенчала шапка. Но не одежда согревала меня в тот вечер, а осознание уединения и умиротворения. Ну, и конечно же кружка киселя.
Ужин пришлось готовить в полной темноте. Затащил в палатку фонарь, другой светодиодный светильник поставил возле машины, чтобы два маяка служили ориентиром для передвижения. Темень в лесу это вам не дачная ночь. Кипятить воду на плитке внутри шатра, как писал ранее, страху нет. Вечерняя трапеза ничем не отличалась от утренней: всё таже тушёнка, вермишель и пюре с паштетом.
Утро вновь встретило голубым небом и нарастающей жарой. Снова вещи на просушку, на поле расстелил "покрывало от дождя". Описывать завтрак, умывашки и собирашки не стану - всё тоже, что и в предыдущий день. Правда, на сей раз было чуточку медленнее. А с каждым днём мои вечерние разборы/утренние сборы становились более продолжительными. Сказывалось путешествие в одиночку. Ведь водить, ломиться сквозь лесную чащу или брести полями, кашеварить и т.п. приходилось всегда одному. Даже фотографировать становилось тяжелее. Но все эти трудности по-своему в радость, ибо ты там, где твоя душа. А впереди ждали новые приключения и открытия.
Одно из которых - заслуживающее особого внимания село N. На фото: Николай, столяр из Солигалича. Последние годы работал на лесопилке. Сюда переселился несколько лет назад.
Начало селу положила подмонастырская слободка, возникшая при Александровой пустыни, основанной в XVI веке. Впечатлила самобытная жилая застройка. Однако, оставим историю и фотодокументацию для второй части отчёта.
Продолжение следует...
P.S. Во второй части я наконец-то доберусь до конечной цели - Совеги.