Разнакопление капитала как эволюционная цель и экономическая программа
Товарищи натолкнули меня на мысль о переходных формах и сопряжении экономики в точке А с экономикой в точке Б. Получилось с одной стороны как-то совсем банально (придумал тоже новость - кооперативы и долевое владение!), но с другой стороны идея вышла с какой-то потенциальной мощностью. Тут как-то стыкуются и динамические доли Рустама (и даже его рента основателя в виде доли от оборота на момент ухода с поста!), и свободное производство Александра, и учет трудового вклада Леонида, и процессная мотивация Эдуарда, и все это формирует какое-то обратное первоначальное накопление капитала...
В концепции «бирюзовых организаций» Лалу есть очень важная и, как мне кажется, недооцененная часть - идея эволюционной цели. Я понимаю эту идею следующим образом: организация создается не для того, чтобы заработать на средствах разрешения чьей-то проблемы, а для того, чтобы максимально приблизиться к ее полному устранению. Если вижу любую организацию, претендующую на «бирюзовость», я первым делом задаюсь вопросом: как она видит свою эволюционную цель и как она отслеживает продвижение к ней?
В чем разница с обычными коммерческими фондами или даже благотворительными организациями? Лалу приводит в пример Buurtzorg - кооператив медсестер, которые видят свой задачей не просто оказать медицинскую помощь пациентам, но и сделать все для уменьшения их потребности в этой помощи. Например, ее работники учат людей выполнять простейшие медицинские манипуляции самостоятельно и знакомят их с соседями - для организации взаимовыручки. Казалось бы, сами отнимают у себя хлеб!
Конечно, для достижения эволюционной цели организации требуется привлечение ресурсов, а значит есть необходимость поддерживать свою рентабельность. Это создает определенный конфликт интересов: с одной стороны, источником средств к существованию для организации являются клиенты, у которых потребность не удовлетворена; с другой стороны, организация ставит себе целью минимизировать путь клиента от неудовлетворенной потребности к ее удовлетворению. Идеальный результат - это если клиент оказывается способен удовлетворить свою потребность сам при помощи доступных ему инструментов. Когда разрыв между возможностями клиента и его потребностью полностью закрыт, то проблема получила свое окончательное разрешение.
Данную концепцию можно переложить на любую сферу. Например, представьте, если бы школа измеряла свой успех в первую очередь по тому, что ребенок способен сам изучить любой вопрос и попрактиковаться в применении полученных знаний! Это заставило бы ее разрабатывать максимально понятные учебники, интерактивные игрофицированные сборники упражнений, включать социальные механизмы самоорганизации и взаимопомощи, наконец, организовывать учебный процесс вокруг интересов ребенка. Или представьте автомобильное производство, нацеленное на то, чтобы клиент мог с легкостью найти и исправить любую поломку или провести тех. обслуживание...
Кстати, можно перенести ее и в сферу труда, точнее, продажи рабочей силы. Представьте, что эволюционной целью каждого работника становится... полное устранение потребности компании в его деятельности. То есть чтобы его функция выполнялась без его какого бы то ни было участия. Через автоматизацию, через перестроение процессов, как угодно - но чтобы дело было сделано, а ему при этом работать не приходилось. Мечта! И работника, и работодателя - разница только в том, что первый хотел бы, чтобы ему при этом продолжали платить, а второй - чтобы платить работнику можно было перестать.
Увы, противоречие неустранимое. В рамках товарного производства каждый хочет, наоборот, стать незаменимым, необходимым. Бизнес создает системы лояльности и строит экосистемы для привязки к себе клиента, ищет отраслевые привилегии, закрывается патентным правом. Работник концентрирует экспертизу, замыкает на себя решение ключевых вопросов, сопротивляется инновациям. Бюрократические системы выдумывают новые и новые требования, отчеты и регламенты, чтобы обеспечить себя работой. Оружейные корпорации лоббируют военные инициативы. Даже блоггер прячет самое интересное за пейволлом...
Данное противоречие капитализма описывал еще Карл Маркс:
Сам капитал представляет собой совершающее процесс противоречие, состоящее в том, что он, с одной стороны, стремится свести рабочее время к минимуму, а с другой стороны, делает рабочее время единственной мерой и источником богатства.
Но неустранимое ли? Можем ли мы представить экономическую систему, при которой освобождать общество от потребности в себе - выгодно? В конце концов, даже самые ярые критики трудовой теории стоимости не смогут объяснить, почему сотрудник, который автоматизировал выполнение своих должностных обязанностей, должен быть лишен пожизненной ренты, раз работодатель продолжает получать тот же результат, то есть тот же объем благ - но и платить ее они никогда не согласятся!
Среди попыток найти разрешение этой дилеммы первым делом на ум приходит система страхования: страховая компания, получая вознаграждение от клиента, максимально заинтересована в том, чтобы ему никогда не потребовалось воспользоваться приобретенным правом на урегулирование. То есть чтобы владелец медицинского полиса был максимально здоров, а владелец автомобильной страховки ездил аккуратно на исправной машине. На практике такое разделение интересов принимает уродливые формы: страховая медицина в США оказывается страшно дорогой, станции техобслуживания ставят б/у детали или китайские аналоги под видом новых, а недавно моей знакомой отказали в компенсации расходов на анализ клеща, принесенного из похода, под предлогом отсутствия доказательств, что он ее кусал в период действия полиса, страхующего от клещей, так как она сама сняла его...
Другой вариант - это система подписок. Оплата за право пользования чем-то по мере необходимости, как и оплата системному администратору "за то, что все работает" - похоже на решение проблемы. Но что помешает уволить администратора, если он действительно наладил все до такой степени, что стал не нужен, и оплачивать только экстренные вызовы? Что помешает клиенту отказаться от подписки или уйти к конкуренту, который не включает в ее стоимость оплату труда сотрудников, чей труд автоматизирован?
Возможно ли вообще преобразовать экономическую систему в такую форму, при которой это противоречие будет разрешено?
Я бы взял смелось утверждать, что еще недавно это было совершенно невозможно. В рамкам индустриального общества отчужденная рабочая сила, то есть применение человека в качестве инструмента - неустранимый компонент производства. Это значит, что хотя каждый предприниматель заинтересован максимально сократить потребность в расходах на оплату труда, одновременно для самого общества наиболее эффективной стратегией является скорейшее возвращение освободившегося работника в использование в другом месте. Отсюда в капиталистическом товарном производстве рождается классовый конфликт между сокращающими расходы на труд капиталистами и нуждающимся в рабочих местах пролетариате, а труд становится для общества субстанцией стоимости всех благ: хочешь потреблять - продолжай работать!
Центром правопорядка при капитализме является установка на то, что "Прибыль - главная цель предпринимательской деятельности." Эта цель сама в себе воспроизводит механизм первоначального накопления капитала: отчуждения трудящихся от средств собственного производства, чтобы поддерживать у них потребность в продаже рабочей силы. Прибыль одновременно увеличивает капитал и обедняет работника, одновременно стимулирует капиталиста сокращать издержки и уменьшать потребность в труде - и стимулирует работника искать возможность наемного труда.
Деньги и товары, точно так же как жизненные средства и средства производства, отнюдь не являются капиталом сами по себе. Они должны быть превращены в капитал. Но превращение это возможно лишь при определённых обстоятельствах, которые сводятся к следующему: два очень различных вида товаровладельцев должны встретиться друг с другом и вступить в контакт - с одной стороны, собственник денег, средств производства и жизненных средств, которому требуется закупить чужую рабочую силу для дальнейшего увеличения присвоенной им суммы стоимости; с другой стороны, свободные рабочие, продавцы собственной рабочей силы и, следовательно, продавцы труда. Свободные рабочие в двояком смысле: они сами не принадлежат непосредственно к числу средств производства, как рабы, крепостные и т. д., но и средства производства не принадлежат им, как это имеет место у крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство, и т. д.; напротив, они свободны от средств производства, освобождены от них, лишены их. Этой поляризацией товарного рынка создаются основные условия капиталистического производства. Капиталистическое отношение предполагает, что собственность на условия осуществления труда отделена от рабочих. И как только капиталистическое производство становится на собственные ноги, оно не только поддерживает это разделение, но и воспроизводит его в постоянно возрастающем масштабе. Таким образом, процесс, создающий капиталистическое отношение, не может быть ничем иным, как процессом отделения рабочего от собственности на условия его труда, - процессом, который превращает, с одной стороны, общественные средства производства жизненные средства в капитал, с другой стороны, - непосредственных производителей в наёмных рабочих. Следовательно, так называемое первоначальное накопление есть не что иное, как исторический процесс отделения производителя от средств производства. Он представляется «первоначальным», так как образует предысторию капитала и соответствующего ему способа производства.
Но может ли существовать альтернативная экономика? Ответ на этот вопрос - безусловно, да. До товарного производства существовало натуральное хозяйство и кооперация через обмен излишками. После товарного производства будет и другая форма.
Эта форма в общих чертах понятна: она следует из логики развития производительных сил. Это равноправное распоряжение общественными производственными мощностями в процессе труда по удовлетворению собственных потребностей - система, где человек перестал быть поставщиком рабочей силы для других, ввиду того, что его его последняя функция поставщика когнитивных способностей и носителя фрагментированных знаний (т.е. специалиста) отчуждена от него и опредмечена во внешних орудиях, доступных всему человечеству. Это система, где стоимость благ определяется общественно-необходимым временем работы производственных мощностей, и сами эти мощности распределяются на основании принципа равного доступа. Я не буду сейчас подробнее останавливаться на ней, так как рассматривал ее в других материалах.
Вопрос лишь в том, наступили ли уже условия, чтобы новая, прогрессивная форма могла бросить вызов старой? Какие формы может принять экономика уже сегодня, если подчинить ее эволюционной цели избавления от потребности в наемном труде?
Давайте представим, что когнитариат получил в какой-то стране власть, и задался задачей спроектировать экономику в соответствии с бирюзовыми принципами. В такой экономике пришлось бы отказаться от идеи, что любая высвобождающаяся рабочая сила должна скорейшим образом принуждаться к возвращению в производительное использование. Давайте пофантазируем, что мы отказались от этого принципа, и закрепили за каждым работником и каждой организацией право сохранения своего дохода, полученного от замещения труда капиталом. Создали условия, при которых совершенно не важно, хорошо работать самому, чтобы был получен итоговый результат, или же сделать все для устранения потребности в своей работе.
В этом случае все общество будет одинаково заинтересованно в инновациях, в автоматизации, в сокращении рабочих мест - ведь теперь от этого каждый работник будет только выигрывать. А может быть... даже в закрытии целых отраслей. И эти выгоды могут значительно перевесить потери от недоиспользования трудовых резервов - все равно их неизбежное сокращение является вопросом исторически решенным.
Каков же может быть экономический механизм такой организационной формы?
Эволюционная цель "бирюзовой" организации - это устранение определенной проблемы у людей. Каждая проблема состоит в наличии разрыва между возможностями и потребностями. Товарное производство заполняет данный разрыв через работу посредника, но тем самым создает необходимостью в посреднике, а у посредника - интерес в сохранении разрыва как ниши для собственного воспроизводства.
Но разрыв можно устранить и по-другому - через орудийное приближение собственных возможностей клиента к его потребностям.
Любая бирюзовая организация должна выступать "педагогом", который "учит" клиента делать то, что ему надо, и обеспечивает его инструментами для этого. Любой сотрудник такой организации должен быть "педагогом" организации, то есть должен "учить" ее делать то, что она без него сделать не может, и обеспечивать ее соответствующими инструментами. И как в любой педагогике, итоговой целью и организации, и сотрудника должна быть самостоятельность "обучаемого". И именно эта работа должна вознаграждаться по своему результату.
Но если такое "образование" будет предлагаться просто как услуга, то она ничем не будет выделяться из остальной товарной экономики - "учителя" будут так же бороться за то, чтобы сохранять потребность в себе, например, ограничивая доступ к результатам своего труда. Схема будет работать, только если экономически состоятельным будет не конкретный акт образовательной деятельности, а изменение состояния общества от стадии "никто не может" к стадии "любой может в меру своего доступа к ресурсам".
Одна сложность - в товарную экономику эта схема вписывается крайне плохо. Потому что непонятно, как создать такую систему отношений, чтобы одновременно мотивировать человека или организацию стать нужным, чтобы потом... перестать быть нужным, но не вернувшись к исходной бесполезности, а на более высоком уровне, в котором старая потребность в посреднике уже снята.
Зато такая деятельность становится возможна в рамках отношений свободного производства.
Представим, что закрытие общественных потребностей таким способом финансируется не рыночным методом, не через инвестиции в частную собственность на создаваемое предприятие, а через особые фонды поддержки свободного производства. Эти фонды не обязательно государственные; их могут создавать и коммерческие организации, и меценаты, и широкие объединения на базе краудфандинга.
Такие фонды позволят создавать более эффективные инфраструктурные и системообразующие мощности - в первую очередь в сферах, где производственная логика, требующая централизации и совместного использования, вступает в противоречия с принципами коммерческой и частной конкуренции (энергосети, логистика, здравоохранение, коммуникации и многое другое). Выгоды от подобных вложений получат и свободные сообщества, которым не придется полагаться на смену интересов коммерческих площадок, и сами коммерческие предприятия, которые смогут получить платформенный доступ к коммодитизированным ресурсам без опасения, что завтра владелец платформы решит устроить вертикальную интеграцию и поглотить их рынок путем ограничения доступа.
Эти фонды выделяют средства производящим сообществам под следующие условия:
- Создаваемые сообщества организуются на базе коллективного самоуправления и находятся в собственном владении.
- Создаваемые нематериальные активы, составляющие исходный код (методические материалы, проекты, чертежи, модели и т.п.), передаются в общественную собственность под общественными лицензиями (семейства GNU GPL).
- Коммерческое использование созданных нематериальных активов допускается при формировании клубных отчислений в фонд поддержки свободного производства и собственный фонд данного сообщества.
- Создаваемые материальные активы (т.е. производственные мощности) находятся в свободном шеринговом доступе и доступны по модели затратного ценообразования через автоматизированное управление системой токенов производственных мощностей - с некоторой наценкой на пополнение фонда поддержки свободного производства.
Такому свободному сообществу придется привлекать рабочую силу. Но средства для оплаты данной рабочей силы у сообщества ограничены инвестициями фонда и отчислениями подписчиков. Получается, участники сообщества своим трудом расширяют производственные возможности общества, однако не могут сохранить контроль над созданными прибавочными мощностями. Разрешение этого противоречия (ограниченность дохода и неограниченность мощностей) возможно только через разделение противоречивого явления на две разные части, антагонизм которых может быть разрешен объективно через развитие одного до состояния, когда оно включит в себя второе и снимет само противоречие.
Сообществу придется в какой-то форме оплачивать работу своих участников, но эта оплата должна производиться в форме прав на то, что работники создали - то есть долю от созданных производственных мощностей. Участники свободны выбирать, как они распорядятся этим правом: будут использовать мощности для собственного потребления, или продавать их на бирже коммерческим организациям, или даже переуступят сами права за разовые выплаты. Какая-то часть мощностей поступит в распоряжение фонда в счет инвестиций (и фонд аналогично сможет продавать их).
Проще всего представить эту схему на примере ЦОД, чат-бота или электростанции: у них есть понятная мощность; эти мощности имеют востребованность на рынке. Человек, контролируя какую-то долю этих мощностей (например, через получение определенного объема токенов в месяц), может использовать их сам, может донатить или дарить, а может выставлять на биржу для обмена на токены других средств производства или для продажи коммерческим фирмам или индивидуальным потребителям.
По сути мы пришли к долевому владению, где трудовой вклад участника подлежит оплате только долями производственных мощностей. Каждый участник оказывается заинтересован в минимизации трудового вклада других участников на единицу создаваемой мощности, так как дополнительный труд размывает его долю (если не создает дополнительных мощностей). И при этом он заинтересован в автоматизации собственного труда - так как это само по себе не уменьшит содержания его доли, полученной в прошлом, если производительность сохранится в том же размере.
Труд, посвященный простому воспроизводству одного и того же, обречен повторяться; истинно производительным (в новом, некапиталистическом понимании) становится труд по автоматизации, сокращающий саму потребность в повторном труде.
В этой своеобразной схеме владения присвоение права распоряжения средствами производства осуществляется по труду, но не заканчивается вместе с трудом. Чем больше людей вовлечено в развитие свободного производства, тем свободнее они от необходимости добывать средства пропитания продажей своей рабочей силы. В идеале она должна плавно заместить отношения распоряжения людьми (работу) отношениями по распоряжению вещами для удовлетворения собственных потребностей (трудом).
Входом в данную систему остается исходная продажа своей рабочей силы. В некотором роде на старте для работника ничего не изменится: он будет вкладывать свой труд, получать такую долю токенов, которая при продаже обеспечит ему ту же зарплату, что он получает на рынке. Но если его деятельность или деятельность его коллег будет автоматизироваться, то он не потеряет доход, а сохранит его: при том же выпуске он останется распорядителем собственной доли, заработанной на момент автоматизации. Такое трудоустройство выглядит для работника привлекательнее, чем классический найм за зарплату.
По мере того, как сектор свободного производства будет расширяться, размер фонда поддержки свободного производства будет возрастать, а токены доступа к производственным мощностям - дешеветь. Постепенно на базе фонда ССП можно будет выделять часть токенов, распределяемых поровну между всем обществом в форме ББД. И так как востребованность в рабочей силе будет сходить на нет, эта форма распределения постепенно будет замещать предыдущую форму распределения в счет оплаты рабочей силы.
Подводя итог, кратко эту схему можно представить так:
- труд оплачивается долями производственной мощности создаваемой системы (в размере, соответствующем рыночной зарплате)
- производственная система осуществляет эмиссию токенов собственной мощности
- токены распределяются в соответствии с заработанными трудовым вкладом долями
- токены можно использовать самому или обменивать и продавать через биржи
- токены могут выкупаться коммерческими структурами для производительного использования
Капитализм начался с отделения человека от средств для собственного воспроизводства - и труд человека при капитализме сам порождает его бедность, его необходимость трудиться.
Рабочий становится тем беднее, чем больше богатства он производит, чем больше растут мощь и размеры его продукции. Рабочий становится тем более дешевым товаром, чем больше товаров он создает. В прямом соответствии с ростом стоимости мира вещей растет обесценение человеческого мира.
То, что получится - это процесс, обратный первоначальному накоплению капитала. Описанный экономический принцип породит обратное движение - в сторону возвращения человеку доступа к воспроизводству собственного бытия своим трудом через возвращения ему во владение и использование (но не собственность!) созданных его трудом производительных сил.
Это отрицание прошлого отрицания; но уже не на базе натурального хозяйства, а на базе действительно общественной формы владения и распоряжения производственными мощностями. Причем двигателем этого процесса будет труд самого человека - но не абстрактный труд, воспроизводящий капитал, а всеобщий труд когнитариата, создающий саморегулируемые общественные системы в распоряжении трудящегося человека.