Путешествие из Куйбышева в Самару. Воспоминания Андрея Демидова 70-е гг.ХХв- нач.ХХI в.
Продолжение"Царство самарского самиздата"DEMIDOVANDRE
Россия: зову живых
В конце июня 1990г. мы сразу получили два новых номера журнала "Кредо" из Литвы. Это оказалось чрезвычайно кстати, так как интерес к нашему детищу в городе все рос, а старых экземпляров почти не оставалось. Один из номеров назывался "Россия: зову живых". На обложке улыбался Ельцин, которого нарисовала Ирина Щетинина. Однако оптимизма в содержании было мало. Начиналось издание с откровений монархиста. Интервью нам дал студент ленинградского университета литературного факультета Константин Кузнецов. Мы познакомились с ним еще в 1988 г. во время антимуравьевского митинга, а потом парень уехал учиться в северную столицу, где лекции читал сам Лев Гумилев. Кузнецов сказал, что он ассоциирует себя с пыреем, а потому от его взглядов никому не сладко. Он подверг убийственной критике нарождающееся демократическое движение как в Куйбышеве, так и в Питере. Вся надежда у студента была только на монархию и возвращение цивилизованных интеллектуальных русских эмигрантов. Костя говорил:"
Я, убежденный монархист, часто прихожу в церковь святого Петра и Павла, что в Санкт-Петербурге. Тишину православного храма нарушают лишь суетливые туристы. Долго стою около могилы царей. "Здесь кончилась Россия"! - говорю я себе.
Русский народ знает лишь две формы существования: абсолютную монархию или абсолютную анархию, которая вскоре все равно переходит в первую форму, прямо как детская игрушка Ванька- встанька. Это связано с глубокими историческими, психологическими и культурными традициями, заложенными в русских. Лишь при очень тонком и умелом управлении фрегатом русской государственности можно пройти рифы анархии и стихийных "быдляческих" бунтов. Это путь абсолютной монархии на основе натурального хозяйства к самодержавию на базе рынка, а затем к рыночно -демократической структуре с сохранением царской семьи как одного из величайших символов русского народа.
К сожалению, у руля не всегда оказывались талантливые капитаны. Русская буржуазия попыталась перепрыгнуть через целую стадию и превратить Россию в Америку, заставив рыночной стихией и демократией русского мужика работать. Это привело к чудовищному стихийному взрыву, анархии, которыми воспользовалась большевистская партия. Но, ленинцы, придя к власти, побросавшись из стороны в сторону, вынуждены были вернуться все к той же самодержавной идее, но только искаженной марксистской идеологией. Они даже ввели в деревне второе крепостное право большевиков -ВКПб. Марксистская монархия стала буквально пародией на истинно русское самодержавие. Здесь и почитание святых мощей сушеной мумии вождя и дальние крестовые походы как в Ливонию, так и на Восток( Афганистан). Истинного патриота приводит в тошноту коммунистическая практика, когда русским царем становится хачек или неграмотный малоросток с кукурузой в руке, а то и бровастый лопотун...
Самодержавная идея, порой в извращенном виде, жива в русских и должна быть возвращена в лоно православия. К этим мыслям я пришел после многих испытаний и переживаний. Я вдосталь, до тошноты насмотрелся на так называемых демократов, причем я захватил начало демократизации в провинции, где убогость и наносность этих процессов была наиболее обнажена... В августе 1989г. я уехал в Питер, где про Самару мне сказали так: " Да там в демдвижении стукачей больше, чем самих неформалов". В столице я понял, что подобная ситуация сложилась не только в провинции, она везде. Разница лишь в масштабах убогости. Страна настолько одурачена большевизмом, что она не может дать нормальных демократических лидеров, да и демократов вообще. Окончательно раскрыл мне глаза такой факт: в Питере проходила несанкционированная демонстрация, я и группа товарищей были арестованы. Нас посадили в "Кресты". Мы объявили голодовку. Однажды ночью я проснулся и увидел, как все незаметно друг от друга жуют хлеб. Нет, демократия Россию не спасет!
Демократическое движение - это изнанка все того же большевизма. Неформалы просто используют демократические идеи для самореализации, для удовлетворения своих амбиций. Демократия требует рационализма, а его в нашем народе отродясь не было. Объединить рассыпающуюся на глазах страну может лишь обращение к старинным русским традициям, православию, соборности, вере, олицетворением которых является монархия. Все это живет в русском народе. Надо только дать возможность вырваться этим идеям из паутины бюрократизма и номенклатурной скованности. И тогда как птица Феникс из пепла восстанет Великая Русь.
Но без носителей старой культуры здесь не обойтись. Надо широко распахнуть двери для потомков, что были выброшены из родовых гнезд. И пусть в Кремль въедет настоящий потомок династии Романовых - человек-символ.
Жизнь, однако, посмеялась над нашей несчастной Родиной и над ее последними искренними пассионариями. Горбачевская перестройка была проведена номенклатурой только для того, чтобы выбросить устаревший мусор марксистско-ленинских идей под ширмой "дымократии..."
Я написал полемическую статью "Гей, славяне!" о социальном инстинкте:
"Час пик. Нескончаемые потоки людей. Русские лица: хмурые, угнетенные. В глазах что-то животное, ни единой мысли, сплошная задавленность, заторможенность... Кто мы такие: нация, народность или единая историческая общность. Кто мы: жертвы или палачи? Жертвы большевизма, но ведь большевизм -порождение России. Палачи, но ведь мы истребляли самих себя безжалостно. Наша страна -одна из самых богатейших, а мы- нищие. Мы извлекли полезные ископаемые и отравили ими природу. Мы готовы были терпеть бесчеловечный режим еще бесконечно долго. Режим сам не выдержал и начал перестройку. Сегодня любой здравомыслящий человек скажет, что наше общество больно, что болен его народ, русский народ, и диагноз этой болезни - совдепия. Чтобы разобраться в причинах этой болезни - надо победить наше прошлое, освободиться от стереотипов.
Стержнем любого народа является социальный инстинкт, который в конечном счете определяет прошлое, настоящее, будущее. Социальный инстинкт действует на эмоциональном и психологическом уровне, формируя общность самосознания, темперамента и характера. Социальный инстинкт -это особый генетический код народа, возникающий на этапе становления.
Мы знаем из психологии, что любые деформации при утверждении личности ведут к тяжелым подчас необратимым последствиям. Тоже происходит и с народами. Русские формировались под постоянным давлением татаро-монгольской орды. Захватчики сознательно вымывали из их генофонда наиболее ярких самородков и личностей, людей с сильной волей, острым умом и природным чувством свободы . Все это привело к устойчивому генетически заложенному чувству страха, неуверенности в себе, психологии раба, холопа в каждом русском.
Рабство -вот та основа, на которой возник русский народ. Это и есть его социальный инстинкт. В сознании русского человека укрепляются лишь два варианта существования в обществе: раб и господин. Каждый господин в чем-то обязательно раб и каждый раб в чем-то господин.
Самый ничтожный, опустившийся человек хочет быть властелином, хотя бы над одним более слабым существом, чем он: быть господином над своим домашним животным или даже над мухой. Вот она внутренняя психологическая струна русского человека, которая была закреплена в поговорках, например:" из грязи да в князи", или в жизненном принципе курятника: " плюй на нижнего, столкни ближнего".
Когда Золотая Орда экономически ослабла и русские наконец-то освободились, их социальный инстинкт был практически сформирован, и вся дальнейшая история российского народа -это жестокая и беспощадная борьба между стремящейся к прогрессу русской экономикой и глубинной рабской психологией.
Однако только черными красками всей картины не нарисовать - ведь кое-где по окраинам России оставались русские люди с неискорененным чувством свободы: псковичи, новгородцы и в целом жители русского Севера. Именно у них еще сохранялись те традиции, которые шли от Киевской Руси, но рабское русское море с опричниками Ивана IV погасили последние очаги демократии.
Русские, расселенные на огромной территории, представляли из себя аморфную массу. Народ мог рассыпаться как гора сухого песка во время урагана, но социальный инстинкт не позволил этого. Психология рабства, необходимость подчиняться помогли создать на русских землях могучую государственность, которая сцепила все отдельные песчинки в мощную бетонную крепость, в трехголового дракона, имя которого православие, самодержавие, народность. Русская экономика была скована холопством и стала развиваться экстенсивно. Именно последняя особенность России требовала все большего укрепления государства и расширения за счет соседних земель. Вот та пружина, которая двигала русские армии на север, юг, запад, восток. "Холопство" в русском характере породило российский милитаризм, который ужаснул весь цивилизованный мир своей мощью, необузданностью и бессмысленностью. Завоеванные территории не осваивались, а просто включались в грубый механизм русского хозяйства.
Психология раба внутри нации легко оборачивалась сознанием господина по отношению к другим народам. Формировавшаяся русская интеллигенция постаралась стыдливо прикрыть позорные черты своего национального характера. Агрессивность русской политики трактовалась историками как миролюбивое воссоединение народов под крылышком у "старшего брата". Не было и нет в мире другого такого народа, чья интеллигенция была бы столь подвержена шовинистическому угару. Если рассказывать полную правду о русском характере, то могут рухнуть многие кумиры...
Дворянская интеллигенция воспитывалась на мировой культуре. Французский знала лучше, чем свой родной. Русские писатели и поэты развивались в русле общеевропейской культуры, подменяя ей свою, национальную. Великим русским поэтом считается А.С. Пушкин. Давайте допустим некоторые изменения в его творчестве. Возьмем знаменитый роман "Евгений Онегин". Русское имя Евгений заменим на французское Эжен , Петербург на Париж, ХIХ на ХVII. Пусть феодальные крестьянки собирают не русскую вишню, а французский виноград и поют французские песни, чтоб нельзя было съесть хозяйские ягоды. Такие небольшие изменения и вот перед нами французский роман в стихах... Что касается пушкинских русских сказок, то это переводы английских, датских, немецких сюжетов, скажем "Белоснежка".
Взлет русской культуры ХIХ века был на самом деле подъемом общечеловеческой европейской культуры. А вот русское оставалось где-то там внизу, на дне жизни. Настоящая русская жизнь с пьяными возле кабаков, с драками, матерщиной считалась чем-то неприличным. О чем не стоит говорить, дабы не прослыть человеком дурного тона. По настоящему русским поэтом был, пожалуй, только Барков, да и тот спьяну утонул в выгребной яме.
Новая волна разночинской интеллигенции попыталась одним махом преодолеть этот разрыв. Она решительно пошла в народ, который ее вылавливал, вязал и сдавал уряднику. Так и сложилось, что российская интеллигенция едина с народом как плесень с кусочком сыра. Русские интеллигенты, освобождаясь от психологии рабства, сразу становились космополитами, теряя в себе русские традиции. Сколько бы после этого они не пытались влиять на русский народ, последний отторгал их, выбрасывая как что-то чуждое, вредное и опасное. Здесь корни трагедии Белинского, Герцена, Плеханова, Михайловского, Бакунина. Русский народ жил суевериями, чух-чухался, лечил зубы, прикладывая к больному месту свиную челюсть, лечил ребенка от хвори, запеканием в печи на лопате, голодал, потому что отказывался есть грибы, речных беззубок, саранчу...
Оторванные как от экономики, так и от неграмотного народа, интеллигенты болтались между небом и землей, бросались из крайности в крайность, бредили террором. Одна часть русской интеллигенции заболела манией самопожертвования во имя народа, который совершенно не понимала, другая уходила в мистику, в чистое искусство. К началу ХХ века в России было две России: одна Чехова и Соловьева, другая - того пьяного мужика, что лежал возле кабака.
Абстрактный гуманизм интеллигенции, ее бессмысленная конфронтация с самодержавием толкали страну в пучину отчуждения. Рабская психология снова брала верх над прогрессивными тенденциями в экономике. Голос Льва Толстого о необходимости просвещения и эволюции самодержавия в сторону демократии не был услышан.
Россию от холопства мог вылечить только капитализм и реформы Столыпина. Именно рыночная, стихийная, жесткая экономика должна была научить русского человека работать. Крестьянин привык следить за соседом, чтобы тот не был богаче, чем он. А рабочий еще не забыл психологию крестьянина.
Катастрофа надвигалась неумолимо. Буржуазия сделала безуспешную попытку превратить Россию в цивилизованное общество с рыночно -демократическими структурами. Социальный инстинкт рабства, помноженный на большевистскую мифологему, привел к чудовищному взрыву самых низменных инстинктов. Все зачатки цивилизации и культуры, которые с таким трудом прорастали на неблагоприятной российской почве, были сметены. Наступила кровавая ночь.
Большевизм мог возникнуть только в России. Он как губка впитал в себя всю ту гнусь, которая скопилась за сотни лет в русском народе. От Емельки Пугачева и душегуба Стеньки Разина он взял безумную идею все поделить, а также найти внутренних врагов и истребить их. От народников он перенял мессианство и беспрецедентный терроризм под иезуитским лозунгом " цель оправдывает средства". От эпохи ИванаIV большевизм взял культ государственности и жестокости, от ПетраI - бюрократизм и т.д.
В этот политический коктейль были добавлены бредни западноевропейских социалистов. И этим пойлом политический авантюрист Ульянов допьяна напоил русских люмпенов. Они то и стали "солдатами революции". Русский народ сам по отношению к себе стал жертвой. Весь его потенциал был истрачен впустую Национальное достояние разграблено, генофонд уничтожен, земля отравлена. Зато милитаризм достиг поистине фантастической мощи...
Русских можно считать разделенной нацией, но эта градация происходит в самом народе и национальные границы здесь ни при чем. Одна часть народа ориентирована на Запад, другая на Восток. Одни граждане тяготеют к Европе, другие к Азии. Это есть проблема проблем. Страна постоянно раздирается на две части, это не два крыла, которые помогают лететь, это прокрустово ложе, толкающее общество к гражданской войне. В русской истории доминирует то одно направление, то другое, поэтому страна крутится как флюгер на шпиле...
По поводу этого материала мнение членов редакции разошлось. Так Панихин написал свой взгляд в противовес моему и назвал "Величие России":
" Вот уже в течение многих столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает ее судьба. Как и почему мы выживаем, когда выжить, кажется, невозможно?
Статья эта- попытка размышления о русском народе. О народе, который мы клянем последними словами за пьянство, леность, покорность, за то, что он безропотно терпит любые издевательства власти....О народе, к которому мы принадлежим и который горячо любим, зная, что он Великий народ, потому что у него есть одно странное чувство
Мы ведем разную жизнь, мы пьянствуем, завидуем и склочничаем, мы вполне достойны тех эпитетов, которыми награждаем себя в злых разговорах, но среди всего этого российского безобразия мы всегда выберем время - умереть за Родину! Есть в нашей крови какой-то противоестественный ген, который повелевает нами помимо нашей воли, когда надо отдать жизнь "за други своя", за Отечество.
В Течение столетий Россия была вынуждена делом доказывать свое право на существование и развитие. Россия - огромная осажденная крепость - всегда была способна за счет высочайшего уровня централизации и дисциплины мобилизовать в случае необходимости гораздо больше боевых сил и материальных средств, чем это могли позволить себе враждебные ей державы, несмотря на все их многолюдство и богатство.
На протяжении всей нашей многовековой истории действовал могущественный фактор величия России- сила народного патриотизма. Каждый русский сознавал себя частью великой державы, был готов к бескорыстному служению ей.
Если требовалось, то русские оставляли на произвол судьбы нажитое добро, поджигали свои дома, оставляли на гибель родных и близких, отдавали Отечеству столько крови - сколько нужно, чтобы вызволить его из беды. Взамен платы не спрашивали - не в русском характере быть продажным наемником. Таким то узлом и завязалась Россия!!!
Проведением было угодно провести нашу Родину через великую кровь к великой лжи. Рушились храмы, гибли сокровища культуры, уничтожался цвет и опора нации: священнослужители, интеллигенция, рабочие, крестьяне, старики, дети. Обрывались корни, рвалась всякая связь с прошлыми поколениями, с историей Отчизны. Идеалом становилась наглая и тупая человеческая особь, кривоногая и придурковатая, знающая лишь азбуку большевизма.
Любовь к Родине и Отечеству пытались подменить поклонением большевистскому государству и его кровавым вождям. Но русский народ в самой тяжелой для себя войне спасал не СССР - дурацкое сочетание букв, порожденное больной фантазией пророка большевизма, а тысячелетнюю российскую державу, спасал все народы России, связанные с ней общей судьбой...
Сегодня крайне необходимо вновь пробудить к жизни российский патриотизм, национальную гордость россиян, всех народов исторически связанных с судьбой России...И воссияют знамена государства российского, а Россия превратится в великое творческое содружество людей, ведущих разговор с Богом. Горе тому, кто станет преградой на этом священном пути!!!
Вставайте же, люди русские!!!
Рисунок из журнала "Кредо"
Когда я продавал "Кредо" на улице, ко мне подошел одноклассник. Мы с ним в свое время дружили. Это был смелый парень, считавший, что собственное я есть главное суверенное государство, которое надо защищать всеми средствами. Одного хулигана мой товарищ ударил лопатой по голове за недоброе слово. Так мой приятель прослыл крутым. Парень посмотрел на меня, полистал журнал и заметил, что я занимаюсь дурью. Он заявил, что земля -это тело, а у любого организма должна быть задница, без этого нельзя, а вот этой задницей и является одна шестая часть суши. Не хочешь жить в попе, вали отсюда. Вот у меня открытая виза и билет в Гамбург. А чо ты здесь делаешь со своими мозгами не знаю, значит кукушка не работает, разочаровываешь. Мне в память о нем остались экстравагантные выходки из школьных лет. Помню летом поехали с ним ко мне на дачу. Сидим на втором этаже, чаек попиваем. Тут подошел к забору какой-то идиот и стал мою вишню щипать. Одноклассник говорит, мол хочешь я его прогоню, не сходя с места? Я согласился. Приятель взлохматил волосы, высунулся в окно и заорал:"Помогите, силят, ой-ей, больно, петушат, ай-яй!" Воровавшего ягоды, как ветром сдуло.
Россия: зову живых
В конце июня 1990г. мы сразу получили два новых номера журнала "Кредо" из Литвы. Это оказалось чрезвычайно кстати, так как интерес к нашему детищу в городе все рос, а старых экземпляров почти не оставалось. Один из номеров назывался "Россия: зову живых". На обложке улыбался Ельцин, которого нарисовала Ирина Щетинина. Однако оптимизма в содержании было мало. Начиналось издание с откровений монархиста. Интервью нам дал студент ленинградского университета литературного факультета Константин Кузнецов. Мы познакомились с ним еще в 1988 г. во время антимуравьевского митинга, а потом парень уехал учиться в северную столицу, где лекции читал сам Лев Гумилев. Кузнецов сказал, что он ассоциирует себя с пыреем, а потому от его взглядов никому не сладко. Он подверг убийственной критике нарождающееся демократическое движение как в Куйбышеве, так и в Питере. Вся надежда у студента была только на монархию и возвращение цивилизованных интеллектуальных русских эмигрантов. Костя говорил:"
Я, убежденный монархист, часто прихожу в церковь святого Петра и Павла, что в Санкт-Петербурге. Тишину православного храма нарушают лишь суетливые туристы. Долго стою около могилы царей. "Здесь кончилась Россия"! - говорю я себе.
Русский народ знает лишь две формы существования: абсолютную монархию или абсолютную анархию, которая вскоре все равно переходит в первую форму, прямо как детская игрушка Ванька- встанька. Это связано с глубокими историческими, психологическими и культурными традициями, заложенными в русских. Лишь при очень тонком и умелом управлении фрегатом русской государственности можно пройти рифы анархии и стихийных "быдляческих" бунтов. Это путь абсолютной монархии на основе натурального хозяйства к самодержавию на базе рынка, а затем к рыночно -демократической структуре с сохранением царской семьи как одного из величайших символов русского народа.
К сожалению, у руля не всегда оказывались талантливые капитаны. Русская буржуазия попыталась перепрыгнуть через целую стадию и превратить Россию в Америку, заставив рыночной стихией и демократией русского мужика работать. Это привело к чудовищному стихийному взрыву, анархии, которыми воспользовалась большевистская партия. Но, ленинцы, придя к власти, побросавшись из стороны в сторону, вынуждены были вернуться все к той же самодержавной идее, но только искаженной марксистской идеологией. Они даже ввели в деревне второе крепостное право большевиков -ВКПб. Марксистская монархия стала буквально пародией на истинно русское самодержавие. Здесь и почитание святых мощей сушеной мумии вождя и дальние крестовые походы как в Ливонию, так и на Восток( Афганистан). Истинного патриота приводит в тошноту коммунистическая практика, когда русским царем становится хачек или неграмотный малоросток с кукурузой в руке, а то и бровастый лопотун...
Самодержавная идея, порой в извращенном виде, жива в русских и должна быть возвращена в лоно православия. К этим мыслям я пришел после многих испытаний и переживаний. Я вдосталь, до тошноты насмотрелся на так называемых демократов, причем я захватил начало демократизации в провинции, где убогость и наносность этих процессов была наиболее обнажена... В августе 1989г. я уехал в Питер, где про Самару мне сказали так: " Да там в демдвижении стукачей больше, чем самих неформалов". В столице я понял, что подобная ситуация сложилась не только в провинции, она везде. Разница лишь в масштабах убогости. Страна настолько одурачена большевизмом, что она не может дать нормальных демократических лидеров, да и демократов вообще. Окончательно раскрыл мне глаза такой факт: в Питере проходила несанкционированная демонстрация, я и группа товарищей были арестованы. Нас посадили в "Кресты". Мы объявили голодовку. Однажды ночью я проснулся и увидел, как все незаметно друг от друга жуют хлеб. Нет, демократия Россию не спасет!
Демократическое движение - это изнанка все того же большевизма. Неформалы просто используют демократические идеи для самореализации, для удовлетворения своих амбиций. Демократия требует рационализма, а его в нашем народе отродясь не было. Объединить рассыпающуюся на глазах страну может лишь обращение к старинным русским традициям, православию, соборности, вере, олицетворением которых является монархия. Все это живет в русском народе. Надо только дать возможность вырваться этим идеям из паутины бюрократизма и номенклатурной скованности. И тогда как птица Феникс из пепла восстанет Великая Русь.
Но без носителей старой культуры здесь не обойтись. Надо широко распахнуть двери для потомков, что были выброшены из родовых гнезд. И пусть в Кремль въедет настоящий потомок династии Романовых - человек-символ.
Жизнь, однако, посмеялась над нашей несчастной Родиной и над ее последними искренними пассионариями. Горбачевская перестройка была проведена номенклатурой только для того, чтобы выбросить устаревший мусор марксистско-ленинских идей под ширмой "дымократии..."
Я написал полемическую статью "Гей, славяне!" о социальном инстинкте:
"Час пик. Нескончаемые потоки людей. Русские лица: хмурые, угнетенные. В глазах что-то животное, ни единой мысли, сплошная задавленность, заторможенность... Кто мы такие: нация, народность или единая историческая общность. Кто мы: жертвы или палачи? Жертвы большевизма, но ведь большевизм -порождение России. Палачи, но ведь мы истребляли самих себя безжалостно. Наша страна -одна из самых богатейших, а мы- нищие. Мы извлекли полезные ископаемые и отравили ими природу. Мы готовы были терпеть бесчеловечный режим еще бесконечно долго. Режим сам не выдержал и начал перестройку. Сегодня любой здравомыслящий человек скажет, что наше общество больно, что болен его народ, русский народ, и диагноз этой болезни - совдепия. Чтобы разобраться в причинах этой болезни - надо победить наше прошлое, освободиться от стереотипов.
Стержнем любого народа является социальный инстинкт, который в конечном счете определяет прошлое, настоящее, будущее. Социальный инстинкт действует на эмоциональном и психологическом уровне, формируя общность самосознания, темперамента и характера. Социальный инстинкт -это особый генетический код народа, возникающий на этапе становления.
Мы знаем из психологии, что любые деформации при утверждении личности ведут к тяжелым подчас необратимым последствиям. Тоже происходит и с народами. Русские формировались под постоянным давлением татаро-монгольской орды. Захватчики сознательно вымывали из их генофонда наиболее ярких самородков и личностей, людей с сильной волей, острым умом и природным чувством свободы . Все это привело к устойчивому генетически заложенному чувству страха, неуверенности в себе, психологии раба, холопа в каждом русском.
Рабство -вот та основа, на которой возник русский народ. Это и есть его социальный инстинкт. В сознании русского человека укрепляются лишь два варианта существования в обществе: раб и господин. Каждый господин в чем-то обязательно раб и каждый раб в чем-то господин.
Самый ничтожный, опустившийся человек хочет быть властелином, хотя бы над одним более слабым существом, чем он: быть господином над своим домашним животным или даже над мухой. Вот она внутренняя психологическая струна русского человека, которая была закреплена в поговорках, например:" из грязи да в князи", или в жизненном принципе курятника: " плюй на нижнего, столкни ближнего".
Когда Золотая Орда экономически ослабла и русские наконец-то освободились, их социальный инстинкт был практически сформирован, и вся дальнейшая история российского народа -это жестокая и беспощадная борьба между стремящейся к прогрессу русской экономикой и глубинной рабской психологией.
Однако только черными красками всей картины не нарисовать - ведь кое-где по окраинам России оставались русские люди с неискорененным чувством свободы: псковичи, новгородцы и в целом жители русского Севера. Именно у них еще сохранялись те традиции, которые шли от Киевской Руси, но рабское русское море с опричниками Ивана IV погасили последние очаги демократии.
Русские, расселенные на огромной территории, представляли из себя аморфную массу. Народ мог рассыпаться как гора сухого песка во время урагана, но социальный инстинкт не позволил этого. Психология рабства, необходимость подчиняться помогли создать на русских землях могучую государственность, которая сцепила все отдельные песчинки в мощную бетонную крепость, в трехголового дракона, имя которого православие, самодержавие, народность. Русская экономика была скована холопством и стала развиваться экстенсивно. Именно последняя особенность России требовала все большего укрепления государства и расширения за счет соседних земель. Вот та пружина, которая двигала русские армии на север, юг, запад, восток. "Холопство" в русском характере породило российский милитаризм, который ужаснул весь цивилизованный мир своей мощью, необузданностью и бессмысленностью. Завоеванные территории не осваивались, а просто включались в грубый механизм русского хозяйства.
Психология раба внутри нации легко оборачивалась сознанием господина по отношению к другим народам. Формировавшаяся русская интеллигенция постаралась стыдливо прикрыть позорные черты своего национального характера. Агрессивность русской политики трактовалась историками как миролюбивое воссоединение народов под крылышком у "старшего брата". Не было и нет в мире другого такого народа, чья интеллигенция была бы столь подвержена шовинистическому угару. Если рассказывать полную правду о русском характере, то могут рухнуть многие кумиры...
Дворянская интеллигенция воспитывалась на мировой культуре. Французский знала лучше, чем свой родной. Русские писатели и поэты развивались в русле общеевропейской культуры, подменяя ей свою, национальную. Великим русским поэтом считается А.С. Пушкин. Давайте допустим некоторые изменения в его творчестве. Возьмем знаменитый роман "Евгений Онегин". Русское имя Евгений заменим на французское Эжен , Петербург на Париж, ХIХ на ХVII. Пусть феодальные крестьянки собирают не русскую вишню, а французский виноград и поют французские песни, чтоб нельзя было съесть хозяйские ягоды. Такие небольшие изменения и вот перед нами французский роман в стихах... Что касается пушкинских русских сказок, то это переводы английских, датских, немецких сюжетов, скажем "Белоснежка".
Взлет русской культуры ХIХ века был на самом деле подъемом общечеловеческой европейской культуры. А вот русское оставалось где-то там внизу, на дне жизни. Настоящая русская жизнь с пьяными возле кабаков, с драками, матерщиной считалась чем-то неприличным. О чем не стоит говорить, дабы не прослыть человеком дурного тона. По настоящему русским поэтом был, пожалуй, только Барков, да и тот спьяну утонул в выгребной яме.
Новая волна разночинской интеллигенции попыталась одним махом преодолеть этот разрыв. Она решительно пошла в народ, который ее вылавливал, вязал и сдавал уряднику. Так и сложилось, что российская интеллигенция едина с народом как плесень с кусочком сыра. Русские интеллигенты, освобождаясь от психологии рабства, сразу становились космополитами, теряя в себе русские традиции. Сколько бы после этого они не пытались влиять на русский народ, последний отторгал их, выбрасывая как что-то чуждое, вредное и опасное. Здесь корни трагедии Белинского, Герцена, Плеханова, Михайловского, Бакунина. Русский народ жил суевериями, чух-чухался, лечил зубы, прикладывая к больному месту свиную челюсть, лечил ребенка от хвори, запеканием в печи на лопате, голодал, потому что отказывался есть грибы, речных беззубок, саранчу...
Оторванные как от экономики, так и от неграмотного народа, интеллигенты болтались между небом и землей, бросались из крайности в крайность, бредили террором. Одна часть русской интеллигенции заболела манией самопожертвования во имя народа, который совершенно не понимала, другая уходила в мистику, в чистое искусство. К началу ХХ века в России было две России: одна Чехова и Соловьева, другая - того пьяного мужика, что лежал возле кабака.
Абстрактный гуманизм интеллигенции, ее бессмысленная конфронтация с самодержавием толкали страну в пучину отчуждения. Рабская психология снова брала верх над прогрессивными тенденциями в экономике. Голос Льва Толстого о необходимости просвещения и эволюции самодержавия в сторону демократии не был услышан.
Россию от холопства мог вылечить только капитализм и реформы Столыпина. Именно рыночная, стихийная, жесткая экономика должна была научить русского человека работать. Крестьянин привык следить за соседом, чтобы тот не был богаче, чем он. А рабочий еще не забыл психологию крестьянина.
Катастрофа надвигалась неумолимо. Буржуазия сделала безуспешную попытку превратить Россию в цивилизованное общество с рыночно -демократическими структурами. Социальный инстинкт рабства, помноженный на большевистскую мифологему, привел к чудовищному взрыву самых низменных инстинктов. Все зачатки цивилизации и культуры, которые с таким трудом прорастали на неблагоприятной российской почве, были сметены. Наступила кровавая ночь.
Большевизм мог возникнуть только в России. Он как губка впитал в себя всю ту гнусь, которая скопилась за сотни лет в русском народе. От Емельки Пугачева и душегуба Стеньки Разина он взял безумную идею все поделить, а также найти внутренних врагов и истребить их. От народников он перенял мессианство и беспрецедентный терроризм под иезуитским лозунгом " цель оправдывает средства". От эпохи ИванаIV большевизм взял культ государственности и жестокости, от ПетраI - бюрократизм и т.д.
В этот политический коктейль были добавлены бредни западноевропейских социалистов. И этим пойлом политический авантюрист Ульянов допьяна напоил русских люмпенов. Они то и стали "солдатами революции". Русский народ сам по отношению к себе стал жертвой. Весь его потенциал был истрачен впустую Национальное достояние разграблено, генофонд уничтожен, земля отравлена. Зато милитаризм достиг поистине фантастической мощи...
Русских можно считать разделенной нацией, но эта градация происходит в самом народе и национальные границы здесь ни при чем. Одна часть народа ориентирована на Запад, другая на Восток. Одни граждане тяготеют к Европе, другие к Азии. Это есть проблема проблем. Страна постоянно раздирается на две части, это не два крыла, которые помогают лететь, это прокрустово ложе, толкающее общество к гражданской войне. В русской истории доминирует то одно направление, то другое, поэтому страна крутится как флюгер на шпиле...
По поводу этого материала мнение членов редакции разошлось. Так Панихин написал свой взгляд в противовес моему и назвал "Величие России":
" Вот уже в течение многих столетий неустанно разрешаются в пользу России все испытания, которым подвергает ее судьба. Как и почему мы выживаем, когда выжить, кажется, невозможно?
Статья эта- попытка размышления о русском народе. О народе, который мы клянем последними словами за пьянство, леность, покорность, за то, что он безропотно терпит любые издевательства власти....О народе, к которому мы принадлежим и который горячо любим, зная, что он Великий народ, потому что у него есть одно странное чувство
Мы ведем разную жизнь, мы пьянствуем, завидуем и склочничаем, мы вполне достойны тех эпитетов, которыми награждаем себя в злых разговорах, но среди всего этого российского безобразия мы всегда выберем время - умереть за Родину! Есть в нашей крови какой-то противоестественный ген, который повелевает нами помимо нашей воли, когда надо отдать жизнь "за други своя", за Отечество.
В Течение столетий Россия была вынуждена делом доказывать свое право на существование и развитие. Россия - огромная осажденная крепость - всегда была способна за счет высочайшего уровня централизации и дисциплины мобилизовать в случае необходимости гораздо больше боевых сил и материальных средств, чем это могли позволить себе враждебные ей державы, несмотря на все их многолюдство и богатство.
На протяжении всей нашей многовековой истории действовал могущественный фактор величия России- сила народного патриотизма. Каждый русский сознавал себя частью великой державы, был готов к бескорыстному служению ей.
Если требовалось, то русские оставляли на произвол судьбы нажитое добро, поджигали свои дома, оставляли на гибель родных и близких, отдавали Отечеству столько крови - сколько нужно, чтобы вызволить его из беды. Взамен платы не спрашивали - не в русском характере быть продажным наемником. Таким то узлом и завязалась Россия!!!
Проведением было угодно провести нашу Родину через великую кровь к великой лжи. Рушились храмы, гибли сокровища культуры, уничтожался цвет и опора нации: священнослужители, интеллигенция, рабочие, крестьяне, старики, дети. Обрывались корни, рвалась всякая связь с прошлыми поколениями, с историей Отчизны. Идеалом становилась наглая и тупая человеческая особь, кривоногая и придурковатая, знающая лишь азбуку большевизма.
Любовь к Родине и Отечеству пытались подменить поклонением большевистскому государству и его кровавым вождям. Но русский народ в самой тяжелой для себя войне спасал не СССР - дурацкое сочетание букв, порожденное больной фантазией пророка большевизма, а тысячелетнюю российскую державу, спасал все народы России, связанные с ней общей судьбой...
Сегодня крайне необходимо вновь пробудить к жизни российский патриотизм, национальную гордость россиян, всех народов исторически связанных с судьбой России...И воссияют знамена государства российского, а Россия превратится в великое творческое содружество людей, ведущих разговор с Богом. Горе тому, кто станет преградой на этом священном пути!!!
Вставайте же, люди русские!!!
Рисунок из журнала "Кредо"
Когда я продавал "Кредо" на улице, ко мне подошел одноклассник. Мы с ним в свое время дружили. Это был смелый парень, считавший, что собственное я есть главное суверенное государство, которое надо защищать всеми средствами. Одного хулигана мой товарищ ударил лопатой по голове за недоброе слово. Так мой приятель прослыл крутым. Парень посмотрел на меня, полистал журнал и заметил, что я занимаюсь дурью. Он заявил, что земля -это тело, а у любого организма должна быть задница, без этого нельзя, а вот этой задницей и является одна шестая часть суши. Не хочешь жить в попе, вали отсюда. Вот у меня открытая виза и билет в Гамбург. А чо ты здесь делаешь со своими мозгами не знаю, значит кукушка не работает, разочаровываешь. Мне в память о нем остались экстравагантные выходки из школьных лет. Помню летом поехали с ним ко мне на дачу. Сидим на втором этаже, чаек попиваем. Тут подошел к забору какой-то идиот и стал мою вишню щипать. Одноклассник говорит, мол хочешь я его прогоню, не сходя с места? Я согласился. Приятель взлохматил волосы, высунулся в окно и заорал:"Помогите, силят, ой-ей, больно, петушат, ай-яй!" Воровавшего ягоды, как ветром сдуло.