Путешествие из Куйбышева в Самару. Воспоминания Андрея Демидова 70-е гг.ХХв- нач.ХХI в.
Продолжение " Царство самарского самиздата"
На фото Михаил Авдеев
Комитет "Самара"
В это время в городе полным ходом шла кампания по возвращению старого названия Самара вместо Куйбышева. Возник специальный комитет, занимавшийся пропагандой этого мероприятия. В холле библиотеки политической книги лежал толстый талмуд, в который все желающие записывали свои мнения на этот счет. Коммунисты приходили целыми командами, где высказывались однозначно: " Купеческая Самара - грязный вонючий заштатный городишко, в котором было три улицы и 200 хулиганов-горчишников. Там гуляли пьяные мукомолы и торгаши вместе с вороватыми чинушами". Историю Самары реально никто не знал. Все начиналось и заканчивалось Лениным и большевистским революционным движением. . Некоторые мусульмане писали, что Куй Быш Лаам в переводе с восточных языков означает город благоденствия, правда Самара означает красивая. Неизвестно, что лучше. Находились такие, кто говорил, мол какая разница, пусть хоть горшком назовут, лишь бы зарплату платили, да АЭС не построили.
В этих условиях Миша Авдеев написал потрясающую статью о том как ели и пили в нашем городе до революции. Факты буквально сшибали с ног. Позже материал перепечатали местные газеты. У горожан текли слюнки по ушедшей пище, выпивке и жизни.
Русский культурный центр, что возглавляла Галина Николаевна Рассохина, проводил пикеты в поддержку переименования. Мы с Михаилом тоже принимали в этом участие и конечно продавали свои журналы. Миша декламировал, пронзая публику эмоциями и своими строками:
Имя города -Самара
И иначе быть не может!
Бред марксистского пожара
Мою душу не изгложет.
Имя города не шапка,
Что меняют на другую.
Мне утерянного жалко
И поэтому тоскую,
И поэтому не спится
Мне в Самаре на рассвете.
Имя города как птица,
Что парит во мгле столетий.
Я брал гитару и продолжал импровизированный концерт на его стихи:
От тюрьмы, где Воля Куйбышев,
Отбывал свой срок положенный,
До Ильинки, где для публики
Выбор был всего задешево,
Прогуляюсь по вечернему
Центру старому самарскому,
Чтоб сказать всему прошедшему,
Помолившись: " Благодарствую".
И Самара руками стареньких улиц
Обнимет за плечи меня.
У Ильи поставлю свечечку
За Самару по традиции,
И домой пойду повечеру
К Пантелеймону- целителю.
Кто ограблен, кто оправданный,
Кто с икорочки икал,
Кто пшеничкою отравленный
В год голодный торговал.
Вспомню все, что было с жалостью
В незапамятном году -
Не пойду по Шихобаловской,
По Сокольничьей пойду.
И Самара руками стареньких улиц
Обнимет за плечи меня.
Здесь необходимо отметить, что Ильинкой называли сельскохозяйственный рынок( угол Красноармейской и Арцибушевской). Нынешняя улица Ленинская раньше называлась Шихобаловской, до этого Сокольничьей. Антон Николаевич Шихобалов являлся богатым купцом и меценатом, но был замешан в коррупционном деле , когда во время закупки зерна для голодающих Поволжья была приобретена, отравленная куколем пшеница на 7 миллионов царских рублей. Церковь Пантелеймона - целителя находилась на Полевой угол Садовой и являлась больничным храмом лечебницы имени Пирогова. Воля Куйбышев сидел в тюрьме "Кресты", сейчас это общежитие мединститута угол Арцибушевской и Полевой. Несколько поэтических строк, а сколько в них самарской старины и самого духа купеческого города, который назывался русским Чикаго по темпам промышленного роста.
В конце апреля мне позвонили из Питера. Слух о нашем журнале "Кредо" дошел и в северную столицу. Представитель самиздатовского движения заказал 200 экземпляров. Стал вопрос: Кто туда отвезет? Мишин приятель, Игорь, большой и сильный, повез журнал на берега Невы. Их там быстро реализовали, а деньги вернули копейка в копейку. Такая четкость и честность сейчас бы многих удивила, но такое было время и такие люди. В ельцинский период они оказались белыми воронами, а на их место пришли хапуги и отморозки: кто из тюрьмы, кто из деревни, кто из спецслужб.
Журнал "Кредо" стал настолько популярен, что к нам обращались кандидаты в депутаты различных уровней за поддержкой. Так сотрудник милиции Евгений Лаверычев встретился с членами редакции и попросил составить программу, а также тексты листовок, с которыми он пойдет на выборы. Парень показался энергичным и деловым. Мы конечно пошли ему на встречу и даже расклеивали агитационную информацию. На листовках был дан мой телефон и я рассказывал интересующимся о взглядах кандидата. За милиционера хотели голосовать многие. Мы также готовили и расклеивали листовки в поддержку кандидата директора библиотеки политкниги Людмилы Кузьминой. Ее противником являлся человек по фамилии Довбыш. На антилистовках большими буквами было написано:"Ты всех задолбишь". В ходе горячей рекламной кампании мне постоянно звонили избиратели, но в этом случае многие ругались, мол бабу нам во власть не надо. Мужик, он и в Африке мужик. Самый плохой мужик всегда лучше самой умной дамы. Нам Кузькиной матери не надо, ее уже Хрущев показывал, хватит!" Я мужественно принимал на себя удар сталинистов и недоброжелателей. Авдеев с вывихнутой ногой самоотверженно клеил и клеил в самых глубоких и страшных курмышах, куда не всегда решался заходить даже почтальон. В моих глазах рослый Миша становился все выше и выше . Однажды был такой курьезный случай. В темном закоулке, возможно в Песчаном переулке на Авдеева пошел полуголый мужик с топором, мол, чо тут трешься, воровать собрался иль по нужде? Миша объяснял гордо , что времена сейчас избирательные, надо за Кузьмину идти. "Она шо, тебе любовница?"-грозно зарычал мужик. " Да, нет, кандидат в депутаты",- парировал наш расклейщик. Полуголый с топором ответил:" Вот я за свою бабу могу порубать, а ты только клеишь. Иди с Богом. Не возьму греха на душу". Так Куйбышев шел по пути гласности и перестройки, хотя такие нравы здесь царят до сих пор.
Май 1990г. нам запомнился необычной погодой. На день Победы втроем поехали ко мне на дачу на 8 просеку, взяли с собой ньюфаундленда по кличке Бони. Она участвовала во многих неформальных мероприятиях включая выступления на Ленинградской. Погода стояла жаркая, солнечная, поэтому оделись легко. Вечер провели с песнями, стихами, шашлыками под горячий чай. Алкоголя не взяли вовсе в традициях горбачевского сухого закона. Утром нас разбудили крики Авдеева. Я испугался: не провалился ли поэт в погреб? Оказалось, что за ночь выпало до 10 см снега, который к тому же вовсе не собирался таять. Более того, дул такой холодный северный ветер, что казалось весна сбежала как школьница с урока. Повезло, сосед довез домой на машине. К часу дня снег испарился, опять началась жара, и мы торговали журналом на площади Куйбышева, счастливо греясь под солнечными лучами.
Саратовские страдания
В начале лета 1990г. нас пригласили в Саратов. Там с 16 по 17 июня проходил форум демократических сил. От Самары поехали Георгий Евдокимов, диссидент Владислав Бебко, Ирина Воеводина, Михаил Авдеев и я. Город потряс нас чистотой, пешеходной зоной в центре города, дешевыми оливками в пол-литровых банках и копченой рыбной колбасой. Перед собранием мы продавали свой журнал на центральной улице, приводя в испуг обывателей, которые никогда не видели самиздата, а тут такое. "Кредо" рвали из рук, чуть ли не создавая очередь как за дефицитными колготками. Миша снова декламировал свои ударные стихи:
Зеленой жижей ленинских мозгов
Вы всю страну подонки отравили,
Вы свет надежды русской загасили
Подошвами чекистских сапогов...
Слегка смягчая непримиримость Авдеева, я пел под гитару на его же стихи:
Этот звук моих дворов
Удивительно вечерний .
Перекрестие миров,
Не имеющих значенья.
Возвращение назад
По снежку печали ранней
В разоренный вертоград
Заревых воспоминаний.
Этот чистый белый снег до меня
Падал целые тысячи лет,
Но вот наступил счастливейший миг-
Я на нем оставляю свой след.
Этот снег меня проводит,
Заметет мои следы.
Этот след душе угоден
Для печали и мольбы.
А душа молиться будет,
И печалиться за всех
Пока сердце не остудит
Этот чистый белый снег.
Этот чистый белый снег до меня...
Ночевали мы у одного из руководителей саратовского демдвижения господина Захарова. Это - истинно русский деловой человек, предприниматель от Бога и настоящий хозяин. Все у него было отлажено и добротно. Во дворе он держал теплицу с декоративными экзотическими цветами на продажу, имелась пасека. Многое он делал собственными руками при полной поддержке жены. Их семьей можно было только любоваться. Георгий Евдокимов, член редакции журнала "Самара", считая себя художником, решил нарисовать карандашом портрет сына хозяина, милого кудрявого длинноволосого мальчика. Всю ночь Георгий работал, а показал творение своих рук только перед отъездом. Сцена была как в "Ревизоре". Захаров ахнул, мол неужели все так ужасно? Мы сказали, что не надо обижаться, художник рисует как умеет, главное от сердца.
Для будущего номера по горячим следам я набросал небольшой очерк:
Два города на Волге: Саратов и Самара. Вроде соседи, а судьба у них разная. Самару осквернили гнусным названием Куйбышев, а Саратов уцелел. У Саратова на гербе три осетра, только там они, бедные, и остались. А у Самары - козел, а уж их-то, козлов, нынче хоть пруд пруди. Большевистским властям Самары не повезло. 1988г. пошатнул их коммунистическую твердость. Сотни тысяч людей на площади - это вам не баран чихнул, даже памятник Валерьяну чуть со страху с постамента не свалился.
В Саратове наоборот: тишь да гладь, да партийная благодать. Вот они, коммунисты, и расцвели как синяки при мордобое. Заседание конференции демократических сил Поволжья проходило на ул. Революционной,д.45 , в небольшом старинном русском особнячке. Около входа дежурили сотрудники компетентных органов. Из своей "Волги" они фотографировали каждого входящего и выходящего. Когда бравые ребята уехали, на этом месте осталась огромная лужа бензина. Это был настоящий подарок конторы демократам. Только благодаря бдительности дежурных Народного фронта взрыв не состоялся. " Да это еще мелочь из того, что они у нас творят",- сказал А.С. Захаров, один из организаторов конференции. Далее он отметил, что заявляют представители органов власти:" Я депутат горсовета, а милиционер отвечает, мол пошел вон. " Аппаратчики кричали в лицо:" Мы тебе сделаем депутатство, такую конституцию покажем!" А ведь это были не только слова. 1 мая бюрократы бросили на демократическую колонну вооруженных до зубов курсантов. Те жестоко избили Проскурякова Владимира. Ему на помощь бросился депутат Ермошин. Один из курсантов, избивавший ногами Проскурякова, повернулся к Ермошину и спросил:"Тебе тоже ввалить?" На что тот ответил:" Вы не имеете права, у нас депутатская неприкосновенность!" "Это прекрасно",- ответил курсант, а затем взял Ермошина за плечи и изо всех сил нанес удар головой в нос.
Чему удивляться. Все эти защитнички коммунистического режима совсем недавно проходили курсы повышения квалификации во время вторжения в Баку. Действительно, обстановка в городе напряженная. Ситуация чревата опасными осложнениями, потому что рабочие еще не проснулись, а интеллигенция насмерть запугана и дальше кухонных разговоров дело не пошло. Узкая кучка демократов не способна хотя бы минимально контролировать ситуацию.
Милиция творит все, что захочет. Управы на нее нет. Нет, с преступностью она не борется. Она давит демократов. А.С. Захарову кто-то ночью разбил палкой машину. Несмотря на депутатский запрос, МВД заводить дело отказалось. Но есть факты и пострашнее. У одного из лидеров демократического движения зверски была убита дочь. Преступление совершили сынки отцов города, как их называют "мажоры". Несмотря на доказанность вины, они находятся на свободе, прикрываясь справками из психушки.
Здание, где проходила конференция, дружинники охраняли днем и ночью. Демократический форум рассматривал вопрос о создании единого Поволжского информационного центра. Был поднят вопрос об образовании единой независимой республики Поволжья. Форум принял резолюции "В поддержку Б.Н. Ельцина", "В поддержку Т.Х. Гдляна и Н.В. Иванова". Форум выразил солидарность с народами Прибалтики и Грузии в их стремлении к созданию независимых государств.
Но многие важные вопросы потонули в столкновении амбиций и самоутверждения. "ДСовцы" требовали решительных мер, "ЭСДЭки" желали компромиссов с КПСС, Л.Г. Убожко, как всегда, костерил дедушку Ленина. Все это немножко напоминало детские игры. Но ведь, сограждане, нельзя забывать, что там за окном фашиствующие коммунисты шутить не намерены. Кстати, в день приезда делегаций кто-то отключил электроэнергию от этого уютного особнячка на ул. Революционной,д.45.
Саратов - красивый город, и пешеходная зона- лучше, чем московский Арбат, и старые дома там реставрируются, и церкви блестят куполами, и хлеб там душистый, настоящий. Но это благополучие - внешнее, жителей ожидают тяжелые испытания, потому что большевизм там прохаживается по улицам с длинной милицейской дубинкой, а палачи- НКВДэшники гордо ходят со значком "Почетный чекист".
Мишины политические стихи понравились многим, но особый восторг они вызвали у старого диссидента Льва Григорьевича Убожко, проживавшего в Москве. Он предложил Авдееву стать представителем недавно созданной Консервативной партии.
Когда вернулись в Куйбышев, то из достоверных источников получили информацию, что против членов редакции "Кредо" готовятся репрессии, так как это издание слишком громко себя заявило. Встал вопрос, как продавать остатки тиража во вновь сложившихся обстоятельствах? В это время распространителей журнала "Самара" Георгия Евдокимова и Андрея Жеглова уже арестовывали с помощью группы захвата. Я придумал крышу для торговли. Мы начали за столиком в людных местах собирать подписи в поддержку Ельцина, который пользовался в то время огромным авторитетом. Милиция боялась к нам даже близко подойти. Попутно мы продавали свой журнал. На белых листах самарцы ставили свои подписи и восторженно писали :" За, Вас, Борис Николаевич!!! Мужества Вам в победе и дальнейшей борьбе. Единственная последняя надежда на Вас. Надеемся на Вас! Верим в Вас! Удачи Вам! Успехов во всех делах на благо России. Дай Бог Вам здоровья, терпенья. Ты прав. Поздравляем! Рады! Надеемся! Борис Николаевич! Вся Самара с вами! Терпенья и больше мужества... Наиболее выгодная коммерческая точка находилась на железнодорожном вокзале. Работник управления этого ведомства Игорь Белкин дал нам разрешение на торговлю полиграфической продукцией как своей так и нашей. Никто не был в накладе. Там же киоск звукозаписи держал Леонид Якутович, который пускал по динамикам мои песни, тем самым помогая распространять журнал. Тираж быстро таял, и мы начали готовить новый номер.
На фото : стоят Владислав Бебко Юрий Бехчанов Ирина Воеводина Андрей Демидов, внизу саратовский неформал и Михаил Авдеев
На фото Михаил Авдеев
Комитет "Самара"
В это время в городе полным ходом шла кампания по возвращению старого названия Самара вместо Куйбышева. Возник специальный комитет, занимавшийся пропагандой этого мероприятия. В холле библиотеки политической книги лежал толстый талмуд, в который все желающие записывали свои мнения на этот счет. Коммунисты приходили целыми командами, где высказывались однозначно: " Купеческая Самара - грязный вонючий заштатный городишко, в котором было три улицы и 200 хулиганов-горчишников. Там гуляли пьяные мукомолы и торгаши вместе с вороватыми чинушами". Историю Самары реально никто не знал. Все начиналось и заканчивалось Лениным и большевистским революционным движением. . Некоторые мусульмане писали, что Куй Быш Лаам в переводе с восточных языков означает город благоденствия, правда Самара означает красивая. Неизвестно, что лучше. Находились такие, кто говорил, мол какая разница, пусть хоть горшком назовут, лишь бы зарплату платили, да АЭС не построили.
В этих условиях Миша Авдеев написал потрясающую статью о том как ели и пили в нашем городе до революции. Факты буквально сшибали с ног. Позже материал перепечатали местные газеты. У горожан текли слюнки по ушедшей пище, выпивке и жизни.
Русский культурный центр, что возглавляла Галина Николаевна Рассохина, проводил пикеты в поддержку переименования. Мы с Михаилом тоже принимали в этом участие и конечно продавали свои журналы. Миша декламировал, пронзая публику эмоциями и своими строками:
Имя города -Самара
И иначе быть не может!
Бред марксистского пожара
Мою душу не изгложет.
Имя города не шапка,
Что меняют на другую.
Мне утерянного жалко
И поэтому тоскую,
И поэтому не спится
Мне в Самаре на рассвете.
Имя города как птица,
Что парит во мгле столетий.
Я брал гитару и продолжал импровизированный концерт на его стихи:
От тюрьмы, где Воля Куйбышев,
Отбывал свой срок положенный,
До Ильинки, где для публики
Выбор был всего задешево,
Прогуляюсь по вечернему
Центру старому самарскому,
Чтоб сказать всему прошедшему,
Помолившись: " Благодарствую".
И Самара руками стареньких улиц
Обнимет за плечи меня.
У Ильи поставлю свечечку
За Самару по традиции,
И домой пойду повечеру
К Пантелеймону- целителю.
Кто ограблен, кто оправданный,
Кто с икорочки икал,
Кто пшеничкою отравленный
В год голодный торговал.
Вспомню все, что было с жалостью
В незапамятном году -
Не пойду по Шихобаловской,
По Сокольничьей пойду.
И Самара руками стареньких улиц
Обнимет за плечи меня.
Здесь необходимо отметить, что Ильинкой называли сельскохозяйственный рынок( угол Красноармейской и Арцибушевской). Нынешняя улица Ленинская раньше называлась Шихобаловской, до этого Сокольничьей. Антон Николаевич Шихобалов являлся богатым купцом и меценатом, но был замешан в коррупционном деле , когда во время закупки зерна для голодающих Поволжья была приобретена, отравленная куколем пшеница на 7 миллионов царских рублей. Церковь Пантелеймона - целителя находилась на Полевой угол Садовой и являлась больничным храмом лечебницы имени Пирогова. Воля Куйбышев сидел в тюрьме "Кресты", сейчас это общежитие мединститута угол Арцибушевской и Полевой. Несколько поэтических строк, а сколько в них самарской старины и самого духа купеческого города, который назывался русским Чикаго по темпам промышленного роста.
В конце апреля мне позвонили из Питера. Слух о нашем журнале "Кредо" дошел и в северную столицу. Представитель самиздатовского движения заказал 200 экземпляров. Стал вопрос: Кто туда отвезет? Мишин приятель, Игорь, большой и сильный, повез журнал на берега Невы. Их там быстро реализовали, а деньги вернули копейка в копейку. Такая четкость и честность сейчас бы многих удивила, но такое было время и такие люди. В ельцинский период они оказались белыми воронами, а на их место пришли хапуги и отморозки: кто из тюрьмы, кто из деревни, кто из спецслужб.
Журнал "Кредо" стал настолько популярен, что к нам обращались кандидаты в депутаты различных уровней за поддержкой. Так сотрудник милиции Евгений Лаверычев встретился с членами редакции и попросил составить программу, а также тексты листовок, с которыми он пойдет на выборы. Парень показался энергичным и деловым. Мы конечно пошли ему на встречу и даже расклеивали агитационную информацию. На листовках был дан мой телефон и я рассказывал интересующимся о взглядах кандидата. За милиционера хотели голосовать многие. Мы также готовили и расклеивали листовки в поддержку кандидата директора библиотеки политкниги Людмилы Кузьминой. Ее противником являлся человек по фамилии Довбыш. На антилистовках большими буквами было написано:"Ты всех задолбишь". В ходе горячей рекламной кампании мне постоянно звонили избиратели, но в этом случае многие ругались, мол бабу нам во власть не надо. Мужик, он и в Африке мужик. Самый плохой мужик всегда лучше самой умной дамы. Нам Кузькиной матери не надо, ее уже Хрущев показывал, хватит!" Я мужественно принимал на себя удар сталинистов и недоброжелателей. Авдеев с вывихнутой ногой самоотверженно клеил и клеил в самых глубоких и страшных курмышах, куда не всегда решался заходить даже почтальон. В моих глазах рослый Миша становился все выше и выше . Однажды был такой курьезный случай. В темном закоулке, возможно в Песчаном переулке на Авдеева пошел полуголый мужик с топором, мол, чо тут трешься, воровать собрался иль по нужде? Миша объяснял гордо , что времена сейчас избирательные, надо за Кузьмину идти. "Она шо, тебе любовница?"-грозно зарычал мужик. " Да, нет, кандидат в депутаты",- парировал наш расклейщик. Полуголый с топором ответил:" Вот я за свою бабу могу порубать, а ты только клеишь. Иди с Богом. Не возьму греха на душу". Так Куйбышев шел по пути гласности и перестройки, хотя такие нравы здесь царят до сих пор.
Май 1990г. нам запомнился необычной погодой. На день Победы втроем поехали ко мне на дачу на 8 просеку, взяли с собой ньюфаундленда по кличке Бони. Она участвовала во многих неформальных мероприятиях включая выступления на Ленинградской. Погода стояла жаркая, солнечная, поэтому оделись легко. Вечер провели с песнями, стихами, шашлыками под горячий чай. Алкоголя не взяли вовсе в традициях горбачевского сухого закона. Утром нас разбудили крики Авдеева. Я испугался: не провалился ли поэт в погреб? Оказалось, что за ночь выпало до 10 см снега, который к тому же вовсе не собирался таять. Более того, дул такой холодный северный ветер, что казалось весна сбежала как школьница с урока. Повезло, сосед довез домой на машине. К часу дня снег испарился, опять началась жара, и мы торговали журналом на площади Куйбышева, счастливо греясь под солнечными лучами.
Саратовские страдания
В начале лета 1990г. нас пригласили в Саратов. Там с 16 по 17 июня проходил форум демократических сил. От Самары поехали Георгий Евдокимов, диссидент Владислав Бебко, Ирина Воеводина, Михаил Авдеев и я. Город потряс нас чистотой, пешеходной зоной в центре города, дешевыми оливками в пол-литровых банках и копченой рыбной колбасой. Перед собранием мы продавали свой журнал на центральной улице, приводя в испуг обывателей, которые никогда не видели самиздата, а тут такое. "Кредо" рвали из рук, чуть ли не создавая очередь как за дефицитными колготками. Миша снова декламировал свои ударные стихи:
Зеленой жижей ленинских мозгов
Вы всю страну подонки отравили,
Вы свет надежды русской загасили
Подошвами чекистских сапогов...
Слегка смягчая непримиримость Авдеева, я пел под гитару на его же стихи:
Этот звук моих дворов
Удивительно вечерний .
Перекрестие миров,
Не имеющих значенья.
Возвращение назад
По снежку печали ранней
В разоренный вертоград
Заревых воспоминаний.
Этот чистый белый снег до меня
Падал целые тысячи лет,
Но вот наступил счастливейший миг-
Я на нем оставляю свой след.
Этот снег меня проводит,
Заметет мои следы.
Этот след душе угоден
Для печали и мольбы.
А душа молиться будет,
И печалиться за всех
Пока сердце не остудит
Этот чистый белый снег.
Этот чистый белый снег до меня...
Ночевали мы у одного из руководителей саратовского демдвижения господина Захарова. Это - истинно русский деловой человек, предприниматель от Бога и настоящий хозяин. Все у него было отлажено и добротно. Во дворе он держал теплицу с декоративными экзотическими цветами на продажу, имелась пасека. Многое он делал собственными руками при полной поддержке жены. Их семьей можно было только любоваться. Георгий Евдокимов, член редакции журнала "Самара", считая себя художником, решил нарисовать карандашом портрет сына хозяина, милого кудрявого длинноволосого мальчика. Всю ночь Георгий работал, а показал творение своих рук только перед отъездом. Сцена была как в "Ревизоре". Захаров ахнул, мол неужели все так ужасно? Мы сказали, что не надо обижаться, художник рисует как умеет, главное от сердца.
Для будущего номера по горячим следам я набросал небольшой очерк:
Два города на Волге: Саратов и Самара. Вроде соседи, а судьба у них разная. Самару осквернили гнусным названием Куйбышев, а Саратов уцелел. У Саратова на гербе три осетра, только там они, бедные, и остались. А у Самары - козел, а уж их-то, козлов, нынче хоть пруд пруди. Большевистским властям Самары не повезло. 1988г. пошатнул их коммунистическую твердость. Сотни тысяч людей на площади - это вам не баран чихнул, даже памятник Валерьяну чуть со страху с постамента не свалился.
В Саратове наоборот: тишь да гладь, да партийная благодать. Вот они, коммунисты, и расцвели как синяки при мордобое. Заседание конференции демократических сил Поволжья проходило на ул. Революционной,д.45 , в небольшом старинном русском особнячке. Около входа дежурили сотрудники компетентных органов. Из своей "Волги" они фотографировали каждого входящего и выходящего. Когда бравые ребята уехали, на этом месте осталась огромная лужа бензина. Это был настоящий подарок конторы демократам. Только благодаря бдительности дежурных Народного фронта взрыв не состоялся. " Да это еще мелочь из того, что они у нас творят",- сказал А.С. Захаров, один из организаторов конференции. Далее он отметил, что заявляют представители органов власти:" Я депутат горсовета, а милиционер отвечает, мол пошел вон. " Аппаратчики кричали в лицо:" Мы тебе сделаем депутатство, такую конституцию покажем!" А ведь это были не только слова. 1 мая бюрократы бросили на демократическую колонну вооруженных до зубов курсантов. Те жестоко избили Проскурякова Владимира. Ему на помощь бросился депутат Ермошин. Один из курсантов, избивавший ногами Проскурякова, повернулся к Ермошину и спросил:"Тебе тоже ввалить?" На что тот ответил:" Вы не имеете права, у нас депутатская неприкосновенность!" "Это прекрасно",- ответил курсант, а затем взял Ермошина за плечи и изо всех сил нанес удар головой в нос.
Чему удивляться. Все эти защитнички коммунистического режима совсем недавно проходили курсы повышения квалификации во время вторжения в Баку. Действительно, обстановка в городе напряженная. Ситуация чревата опасными осложнениями, потому что рабочие еще не проснулись, а интеллигенция насмерть запугана и дальше кухонных разговоров дело не пошло. Узкая кучка демократов не способна хотя бы минимально контролировать ситуацию.
Милиция творит все, что захочет. Управы на нее нет. Нет, с преступностью она не борется. Она давит демократов. А.С. Захарову кто-то ночью разбил палкой машину. Несмотря на депутатский запрос, МВД заводить дело отказалось. Но есть факты и пострашнее. У одного из лидеров демократического движения зверски была убита дочь. Преступление совершили сынки отцов города, как их называют "мажоры". Несмотря на доказанность вины, они находятся на свободе, прикрываясь справками из психушки.
Здание, где проходила конференция, дружинники охраняли днем и ночью. Демократический форум рассматривал вопрос о создании единого Поволжского информационного центра. Был поднят вопрос об образовании единой независимой республики Поволжья. Форум принял резолюции "В поддержку Б.Н. Ельцина", "В поддержку Т.Х. Гдляна и Н.В. Иванова". Форум выразил солидарность с народами Прибалтики и Грузии в их стремлении к созданию независимых государств.
Но многие важные вопросы потонули в столкновении амбиций и самоутверждения. "ДСовцы" требовали решительных мер, "ЭСДЭки" желали компромиссов с КПСС, Л.Г. Убожко, как всегда, костерил дедушку Ленина. Все это немножко напоминало детские игры. Но ведь, сограждане, нельзя забывать, что там за окном фашиствующие коммунисты шутить не намерены. Кстати, в день приезда делегаций кто-то отключил электроэнергию от этого уютного особнячка на ул. Революционной,д.45.
Саратов - красивый город, и пешеходная зона- лучше, чем московский Арбат, и старые дома там реставрируются, и церкви блестят куполами, и хлеб там душистый, настоящий. Но это благополучие - внешнее, жителей ожидают тяжелые испытания, потому что большевизм там прохаживается по улицам с длинной милицейской дубинкой, а палачи- НКВДэшники гордо ходят со значком "Почетный чекист".
Мишины политические стихи понравились многим, но особый восторг они вызвали у старого диссидента Льва Григорьевича Убожко, проживавшего в Москве. Он предложил Авдееву стать представителем недавно созданной Консервативной партии.
Когда вернулись в Куйбышев, то из достоверных источников получили информацию, что против членов редакции "Кредо" готовятся репрессии, так как это издание слишком громко себя заявило. Встал вопрос, как продавать остатки тиража во вновь сложившихся обстоятельствах? В это время распространителей журнала "Самара" Георгия Евдокимова и Андрея Жеглова уже арестовывали с помощью группы захвата. Я придумал крышу для торговли. Мы начали за столиком в людных местах собирать подписи в поддержку Ельцина, который пользовался в то время огромным авторитетом. Милиция боялась к нам даже близко подойти. Попутно мы продавали свой журнал. На белых листах самарцы ставили свои подписи и восторженно писали :" За, Вас, Борис Николаевич!!! Мужества Вам в победе и дальнейшей борьбе. Единственная последняя надежда на Вас. Надеемся на Вас! Верим в Вас! Удачи Вам! Успехов во всех делах на благо России. Дай Бог Вам здоровья, терпенья. Ты прав. Поздравляем! Рады! Надеемся! Борис Николаевич! Вся Самара с вами! Терпенья и больше мужества... Наиболее выгодная коммерческая точка находилась на железнодорожном вокзале. Работник управления этого ведомства Игорь Белкин дал нам разрешение на торговлю полиграфической продукцией как своей так и нашей. Никто не был в накладе. Там же киоск звукозаписи держал Леонид Якутович, который пускал по динамикам мои песни, тем самым помогая распространять журнал. Тираж быстро таял, и мы начали готовить новый номер.
На фото : стоят Владислав Бебко Юрий Бехчанов Ирина Воеводина Андрей Демидов, внизу саратовский неформал и Михаил Авдеев