Автобиография Джозефа Шора - до конца первой главы.
Никогда я не встречал человека лучше, чем мой дед, Георг Риччи. Большую часть своей жизни он был фермером возделывавшем землю рядом со Спринг Ривер. Река и земледелие были основой его жизни. Когда он перестал заниматься фермерством, он купил землю и дом, и развел там сад, именно там я и рос. По ночам он часть времени работал на «Hercules powder plant» (американская фирма по производству пороха, в 1957 году на складах произошел взрыв, нанесший разрушения в радиусе полумили прим Е.К.)
Днем он работал в саду. Его компаньонами в этом были старый глухой пес по имени Имбирь, названный так за его цвет, и внук Джо.
Когда мы не были в саду, мы ловили рыбу. Дед мог говорить что он ловит рыбу, чтобы на ужин она была на столе. Но на самом деле, он ловил её для того, чтобы быть рядом с рекой. Часто мы ловили очень много рыбы, во время наших речных вылазок. Все рыбы, что мы ловили были «хорошими» (a nice one), мы ни разу не поймали «плохую» рыбу. Мне это нравилось. Для меня огромным удовольствием был поход через высокую речную травы (скорее высокую траву заливных лугов) и рассказы дедушки о мокассиновых змеях (щитомордник). Дедушка придумал «местный вариант кунг-фу» чтобы убивать этих змей. Он научился этому по необходимости, как и многому иному. После второй мировой войны, фирма производящая порох, запретила сторожам носить ружья, боясь взрывов больше, чем ограбления. Поэтому дедушка носил с собой только метровую палку. Во время своих ночных патрулей, он часто встречал змей, и навострился их убивать несколькими ударами. У него было множество возможностей развить этот навык и в нашем саду. Моя бабушка верила в предначертание бытия, и считала, что любая змея создана для того, чтобы быть убитой. Поэтому часто из сада можно было услышать как она кричала «Джордж, там змея, убей её». Это было её слабостью. Дедушка никогда не подводил её, он стал мастером в уничтожении змей. Когда мы целые и здоровые пробирались через высокую траву, мы доставали наживку, и начинали удить рыбу. Обычно мы вылавливали пару окуней, иногда карпа, и отправлялись в обратный путь.
Когда мне было около семи лет, дедушка с бабушкой отвезли меня к чудесному озеру Гранд Лейк О Чероки, что рядом с Оклахомой. Многие годы они ездили туда, рыбачить. Пережив великую депрессию они поклялись себе никогда больше не голодать. Большой морозильник полный рыбы с этого озера, добавлял уверенности в невозможности голода. Но, как и в случае с рекой, главным был сам путь туда, и нахождение там. На озере были оборудованы удобные причалы, с креслами и скамейками, на которых можно было сидеть во время рыбной ловли. Множество самой разной рыбы ловилось там. Вскоре я научился подсекать рыбу совершенно профессионально. У рыбы не было шанса.
(Далее идет долгий рассказ об этой рыбачьей жизни на озере. Потом может переведу)
Когда я был ребенком, мне казалось что самая ужасная вещь, которая может произойти это смерть дедушки. Я очень его любил. Бог позволил, чтобы дедушка был жив на протяжении всего моего детства. Но когда мне было девять, моя семья, переехала обратно с фермы в город. В Картаг, город в пяти милях. Теперь я радостно ездилд на велосипеде оттуда на ферму к дедушке и бабушке. Но в один день, пороховая ферма взорвалась. Взрыв можно было услышать даже в ста милях. Мы поехали на ферму, но там стоял блокпост, только по лесу мы смогли выйти к ферме. Дедушка и бабушка были живы, но дом и сад были сильно разрушены. Мой детский рай был уничтожен.
В любом детстве есть моменты любви и моменты боли. В саду могли быть змеи, но он был прекрасен. Хотя плохие времена сложно забыть, их было меньше, чем удивительного и прекрасного в саду, среди цветов, которые никогда не срезались, с цыплятами и старой собакой Имбирем. С виноградом, ягодами, с запахом чистого наполненного ароматами воздуха, с зелеными арбузами и кукурузой собранной собственными руками. С домашним хлебом, с походами на реку, и возвращениями обратно.
Плохие времена никогда не смогут соперничать с лучшими днями. Я мечтаю, чтобы я мог взять свой сад, и поделится им с другими. Но у каждого должен быть свой. Не у всех сад выглядит одинаково, у кого-то там может быть больше змей, чем у других. Но если вы посмотрите сейчас, то заметите что у всех есть «сад» который стоит помнить, и держаться за него. Когда я оставлю этот мир, я надеюсь, снова посетить этот сад. Я знаю что бабушка и дедушка будут ждать меня там. Для них это будет выглядеть будто они только что туда пришли, или никогда и не покидали его. Дверь сарая будет по-прежнему требовать ремонта, а вода будет столь же прозрачна и чиста. Старый Имбирь будет ходить за дедушкой, и трехногая кошка Смоки будет лазать по деревьям. И река будет спокойно нести свои воды. Змеи не победили. Сад остается в моем сердце, с любовью что была истинной.
После взрыва дедушка и бабушка перебрались в Картаг, и никогда вещи не были такими же. Они утратили ту чувство свободы, которое давала им «деревня».
Я вырос и стал оперным певцом. Это ничего для них не значило. Они просто меня любили. Остальная семья считала меня «черной овцой» и часто говорили «Джо удрал в большой город, чтобы стать ёперным певуном (Opry sanger), мы не можем понять что с ним случилось». Но бабушка и дедушка по-прежнему любили меня.
В свои 80 лет дедушка часто думал о том, почему ему была дана такая долгая жизнь. Он часто говорил «все мои друзья уже мертвы, все кого я знал уже мертвы. Почему я, почему я ещё жив». Но он был жив, и мог по-прежнему возделывать свой маленький сад и водить машину.
У него была слабая болезнь в его девяносто лет, и доктор хотел поместить его в госпиталь. Это не должно было быть чем-то серьезным. Но вечером перед тем как отправится в госпиталь он позвал жену «Лена, я знаю я умру». «Джордж, не говори так, ты не болен», «Я знаю, я умру сейчас».
Я жил в это время в Нью-Йорке, и однажды утром я проснулся в 4 утра. Мое тело спало, но как дух я бодрствовал. Я увидел двух ангелов поддерживающих моего деда, под локти. Они водили его вокруг земли, чтобы дать ему возможность попрощаться с теми кто ему был дорог. Он захотел увидеть меня. Он был молод и счастлив. Он посмотрел на мою квартиру, и сказал «Почему Джо тут»,и отпарвился дальше. На следующий день я знал что случилась худшее, что я мог себе представить. Мой дедушка умер. Я позвонил домой и узнал, что он умер в то самое время, когда я увидел его душу. Больше никогда я не видел его. Бабушка умерла вскоре. Но я не увидел её. Но через несколько недель она пришла ко мне во сне, она была молода и довольна. Я спросил её о дедушке, и она ответила очень интересно, так, что это не совпало с моим мировосприятием в то время. Она сказала «Я не с ним теперь. Мы разделены сейчас по небу как звезды, в зависимости от того на каком расстоянии мы были от Бога». Я не понял о чем она тогда говорит, может быть о нашем пути обратно у Богу. Может быть когда было время, когда мы все были часть Бога, с ним, в Одном Саду? И быть может, когда-нибудь мы будем с ним в одном саду снова. Такие мысли стали путеводной звездой для меня как певца.
Днем он работал в саду. Его компаньонами в этом были старый глухой пес по имени Имбирь, названный так за его цвет, и внук Джо.
Когда мы не были в саду, мы ловили рыбу. Дед мог говорить что он ловит рыбу, чтобы на ужин она была на столе. Но на самом деле, он ловил её для того, чтобы быть рядом с рекой. Часто мы ловили очень много рыбы, во время наших речных вылазок. Все рыбы, что мы ловили были «хорошими» (a nice one), мы ни разу не поймали «плохую» рыбу. Мне это нравилось. Для меня огромным удовольствием был поход через высокую речную травы (скорее высокую траву заливных лугов) и рассказы дедушки о мокассиновых змеях (щитомордник). Дедушка придумал «местный вариант кунг-фу» чтобы убивать этих змей. Он научился этому по необходимости, как и многому иному. После второй мировой войны, фирма производящая порох, запретила сторожам носить ружья, боясь взрывов больше, чем ограбления. Поэтому дедушка носил с собой только метровую палку. Во время своих ночных патрулей, он часто встречал змей, и навострился их убивать несколькими ударами. У него было множество возможностей развить этот навык и в нашем саду. Моя бабушка верила в предначертание бытия, и считала, что любая змея создана для того, чтобы быть убитой. Поэтому часто из сада можно было услышать как она кричала «Джордж, там змея, убей её». Это было её слабостью. Дедушка никогда не подводил её, он стал мастером в уничтожении змей. Когда мы целые и здоровые пробирались через высокую траву, мы доставали наживку, и начинали удить рыбу. Обычно мы вылавливали пару окуней, иногда карпа, и отправлялись в обратный путь.
Когда мне было около семи лет, дедушка с бабушкой отвезли меня к чудесному озеру Гранд Лейк О Чероки, что рядом с Оклахомой. Многие годы они ездили туда, рыбачить. Пережив великую депрессию они поклялись себе никогда больше не голодать. Большой морозильник полный рыбы с этого озера, добавлял уверенности в невозможности голода. Но, как и в случае с рекой, главным был сам путь туда, и нахождение там. На озере были оборудованы удобные причалы, с креслами и скамейками, на которых можно было сидеть во время рыбной ловли. Множество самой разной рыбы ловилось там. Вскоре я научился подсекать рыбу совершенно профессионально. У рыбы не было шанса.
(Далее идет долгий рассказ об этой рыбачьей жизни на озере. Потом может переведу)
Когда я был ребенком, мне казалось что самая ужасная вещь, которая может произойти это смерть дедушки. Я очень его любил. Бог позволил, чтобы дедушка был жив на протяжении всего моего детства. Но когда мне было девять, моя семья, переехала обратно с фермы в город. В Картаг, город в пяти милях. Теперь я радостно ездилд на велосипеде оттуда на ферму к дедушке и бабушке. Но в один день, пороховая ферма взорвалась. Взрыв можно было услышать даже в ста милях. Мы поехали на ферму, но там стоял блокпост, только по лесу мы смогли выйти к ферме. Дедушка и бабушка были живы, но дом и сад были сильно разрушены. Мой детский рай был уничтожен.
В любом детстве есть моменты любви и моменты боли. В саду могли быть змеи, но он был прекрасен. Хотя плохие времена сложно забыть, их было меньше, чем удивительного и прекрасного в саду, среди цветов, которые никогда не срезались, с цыплятами и старой собакой Имбирем. С виноградом, ягодами, с запахом чистого наполненного ароматами воздуха, с зелеными арбузами и кукурузой собранной собственными руками. С домашним хлебом, с походами на реку, и возвращениями обратно.
Плохие времена никогда не смогут соперничать с лучшими днями. Я мечтаю, чтобы я мог взять свой сад, и поделится им с другими. Но у каждого должен быть свой. Не у всех сад выглядит одинаково, у кого-то там может быть больше змей, чем у других. Но если вы посмотрите сейчас, то заметите что у всех есть «сад» который стоит помнить, и держаться за него. Когда я оставлю этот мир, я надеюсь, снова посетить этот сад. Я знаю что бабушка и дедушка будут ждать меня там. Для них это будет выглядеть будто они только что туда пришли, или никогда и не покидали его. Дверь сарая будет по-прежнему требовать ремонта, а вода будет столь же прозрачна и чиста. Старый Имбирь будет ходить за дедушкой, и трехногая кошка Смоки будет лазать по деревьям. И река будет спокойно нести свои воды. Змеи не победили. Сад остается в моем сердце, с любовью что была истинной.
После взрыва дедушка и бабушка перебрались в Картаг, и никогда вещи не были такими же. Они утратили ту чувство свободы, которое давала им «деревня».
Я вырос и стал оперным певцом. Это ничего для них не значило. Они просто меня любили. Остальная семья считала меня «черной овцой» и часто говорили «Джо удрал в большой город, чтобы стать ёперным певуном (Opry sanger), мы не можем понять что с ним случилось». Но бабушка и дедушка по-прежнему любили меня.
В свои 80 лет дедушка часто думал о том, почему ему была дана такая долгая жизнь. Он часто говорил «все мои друзья уже мертвы, все кого я знал уже мертвы. Почему я, почему я ещё жив». Но он был жив, и мог по-прежнему возделывать свой маленький сад и водить машину.
У него была слабая болезнь в его девяносто лет, и доктор хотел поместить его в госпиталь. Это не должно было быть чем-то серьезным. Но вечером перед тем как отправится в госпиталь он позвал жену «Лена, я знаю я умру». «Джордж, не говори так, ты не болен», «Я знаю, я умру сейчас».
Я жил в это время в Нью-Йорке, и однажды утром я проснулся в 4 утра. Мое тело спало, но как дух я бодрствовал. Я увидел двух ангелов поддерживающих моего деда, под локти. Они водили его вокруг земли, чтобы дать ему возможность попрощаться с теми кто ему был дорог. Он захотел увидеть меня. Он был молод и счастлив. Он посмотрел на мою квартиру, и сказал «Почему Джо тут»,и отпарвился дальше. На следующий день я знал что случилась худшее, что я мог себе представить. Мой дедушка умер. Я позвонил домой и узнал, что он умер в то самое время, когда я увидел его душу. Больше никогда я не видел его. Бабушка умерла вскоре. Но я не увидел её. Но через несколько недель она пришла ко мне во сне, она была молода и довольна. Я спросил её о дедушке, и она ответила очень интересно, так, что это не совпало с моим мировосприятием в то время. Она сказала «Я не с ним теперь. Мы разделены сейчас по небу как звезды, в зависимости от того на каком расстоянии мы были от Бога». Я не понял о чем она тогда говорит, может быть о нашем пути обратно у Богу. Может быть когда было время, когда мы все были часть Бога, с ним, в Одном Саду? И быть может, когда-нибудь мы будем с ним в одном саду снова. Такие мысли стали путеводной звездой для меня как певца.