19. В стационаре
19. В стационаре
В то время стационар выглядел не важно (здесь и далее - орфография, и пунктуация автора), не то, что в последнее время моего пребывания в лагере, когда там уже был иной порядок, в них была чистота и порядок и т.д.
Положили нас троих на двух топчанах, послали два матраца, покрылись двумя одеялами, дали две подушки, набитые соломой; кто лежал в середине, тому было тепло, а лежавшим по краям было холодновато.
В комнате было тепло. Топилась голландская печь, в печи трещали дрова, дверка печки была открыта.
Приятно было смотреть на огонек и слушать, как потрескивают дрова в печке.
В верху горела семилинейная керосиновая лампочка, слабо освещавшая комнату или вернее палату. Кто то из здесь лежащих принес
152
мне банку горячей воды, чему я был бесконечно рад.
Выпив кипяток, немного согрелся и стало мне полегче и на душе повеселее.
После этого снял с себя ватные брюки, разделся до нательной рубашки и кальсон, лег на матрац, не первой чистоты, конечно без простыни, но зато раздетый.
Перед этим я спал в нетопленном бараке, где был ужасный холод, спал на голых нарах, в бушлате, в телогрейке и в ватных штанах… И вот какая мне выпала отрада, спать лег раздетый!
Перед этим я терпел и холод, и голод, ходил на работу за 7 - 8 км, носил на себе: топор, пилу и железную лопату; не всегда имел банку кипяченой воды, чтобы немного согреться… И вот из таких условий, еле можаку(?) меня привели в комнату, где тепло, светит свет, топится печка и потрескивают дрова и даже получил банку горячей воды: разделся до белья, лежу на матрасе, род одеялом, хотя намного тесновато, но «в тесноте, да не в обиде»… Лежу и думаю не это ли для меня настоящий земной рай!... Может быть денька 3 - 4 дадут мне здесь отдохнуть?
Ночь проспал хорошо, утром принесли завтрак, пайку хлеба и банку горячей воды без сахара, в то время нам сахар недавали.
После завтрака стал знакомиться со стационаром.
В стационаре было 3 или 4 комнаты.
В нашей комнате помещалось 12 - 14 человек, в ней до некоторой степени было
154
относительно чисто, но в других комнатах всюду была грязь, в особенности в палате, где лежали «поносники».
Эти люди искусственным способом вызывали у себя понос, путем принятия больших доз соляного раствора, мыла, сырой воды в большом количестве и даже раствора азотнокислого удобрения; морили себя голодом. Одним словом принимали все лишь бы вызвать у себя понос. Все это делалось лишь бы сактироваться и выбраться из лагеря…
Редким эта симуляция удавалась; в своем большинстве эти люди «нарезали дубаря» и шли на девятую делянку.
Врачебный персонал стационара с этим злом вел борьбу, но не так активно.
Поносники беспрепятственно бродили по всем палатам стационара и разносили заразу; уборная в стационаре была одна; они своими экскрементами пачкали крышки стульчака, дверные ручки и этим самым заражали и других людей.
Пролежав в стационаре несколько дней у меня на ноге появилась флигмона; я не мог ходить, а еще через несколько дней, как я не старался избежать поноса я им заразился.
В это время на л/пункте организовали полустационар, врач меня туда и отправил.
Конечно было легко заразиться поносом, но очень трудно было от него излечиться, в особенности, когда ослабнет организм. Лекарств соответствующих не было, лечили исключительно марганцевым раствором, да голодным пайком.
Примерно 1,5 месяца я сидел на голодной диете, получая 300гр серого хлеба, безсолевого супа и каши
156
все хотелось избавиться от поноса. Конечно за это время я еще больше обессилил, чем пришел в стационар…
Так что когда мне разрешили выдти во двор, то с большим трудом я передвигал ноги. Когда шел, то на моем пути лежала доска а вот через эту доску я с большим трудом мог переступить.
В то время, как бы не было тяжело ходить на работу, но работяги боялись идти в стационар, все хорошо знали, что дальнейший путь из стационара «это путь на девятую делянку».
В полустационаре нас лежало около 150 человек, и вот день деньской только и слышишь один и тот же разговор про еду «как мы ели, когда были дома и придется ли, когда ни будь до сыта поесть».
«У голодной куме все пища на уме».
Конечно такие разговоры очень действовали на психику.
Бывало не выдержишь, скажешь соседям, Да замолчите вы с этими разговорами! Время придет и мы поедим досыта!
За те несколько дней, что я лежал в стационаре не было ни одного вечера, чтобы с производства не привозили обмороженных работяг, а на утро смотришь их оформили и отвезли на девятую делянку.
12 февраля 1942 года пришел к нам в стационар нарядчик, скомандовал Одевайтесь!, в этап.
Мы быстро собрали свой скудный скарб, вышли во двор, выстроились. Во дворе стояло несколько грузовиков, посадили в них и поехали на 17-й л/п, а на наше место предполагали пригнать немецких военнопленных.
На 1-м л/п меня продержали примерно около 6 месяцев, за это время мне
158
Не пришлось прочесть ни одной газеты, ни книги, так что мы абсолютно были оторваны от жизни, не имея никакого понятия, что делается на фронте и т.д. Письменная связь с родными была очень слабая, да и возможности к этому не было. Не было: ни конверта ни марки, ни бумаги, все надо купить, а денег нет. За время пребывания на 1 л/п я заработал всего 43 копейки. Письменные принадлежности можно было лишь купить продав свою пайку хлеба, а сам оставшись голодным.
С 1-го л/п нас привезли примерно около 60 человек, на подкомандировку 17 л/п.