Ответственный класс: кто осуществит модернизацию России
Региональная политическая реформа президента Дмитрия Медведева, а также меры, направленные на совершенствование политсистемы страны, существенным образом переформатировали поле партийной политики. Длительное доминирование "Единой России" на всех уровнях законодательной власти вкупе с гарантиями парламентской оппозиции со стороны президента сформировали, как уже говорилось, "виртуальную двухпартийность": во все большем числе случаев партии парламентской оппозиции готовы к объединению против единственного конкурента - партии власти.
За последние десятилетия в России сложилась специфическая структура социальных ожиданий, которую можно охарактеризовать как глубоко патерналистскую. Общество систематически описывало себя как совокупность угнетенных, обиженных индивидов, заслуги которых перед друг другом и государством не оценены по достоинству. В большинстве своих бед граждане России склонны винить государство, но при этом и большинство достижений (в спорте, развитии военной техники, политической стабильности) также связывалось с государственной политикой. Значение самостоятельной активности сводилось в рамках этой системы ценностей к нулю. Граждане, проявляющие самостоятельные усилия в различных сферах - социальной, деловой, культурной и т.д. - зачастую стараются не афишировать свою деятельность, опасаясь как социального неодобрения, так и неадекватной реакции корпуса чиновников или конкурентов.
Выживание активного индивида в таких условиях напрямую зависит от политик индивидуальной и групповой мимикрии. От способности делового человека или социального инноватора успешно слиться с инфантильной толпой, скандирующей в зависимости от обстоятельств и конъюнктуры лозунги о плохом или хорошем правительстве. Любая инициатива в рамках этой общественной системы наказуема. И в первую очередь наказуемы попытки создать что-то новое, нарушить status quo. Указанные практики социальной мимикрии резко контрастируют с широко распространенным в России публичным потреблением предметов роскоши - как правило, не подкрепляемые никакими персональными бизнес-историями о заработанном "первом миллионе".
Новые формы низовой социальной организации, горизонтальная солидарность городских жителей, проявляющаяся далеко не только в акциях протеста, феномен "новых сердитых", в крайне жесткой форме проявившийся в недавней приморской истории - все это говорит о том, что общество живо, что в нем идут сложные мобилизационные процессы. Которые в определенный момент будут предъявлять - и местами это уже делают - запросы: на эффективное управление (good governance), на доверие и на ответственность.
Первейшая функция ответственного класса - сопряжение отделяющихся частей, формирование "общественной ткани" поверх, промеж, а иногда и вопреки силе тех социальных границ, которые создаются той или иной эпохой, ее экономическими и политическими структурами.
В любой культуре и в любом социуме существует запрос на безопасность - не только в утилитарном, но и цивилизационном смысле. Люди болезненно переживают ситуацию, когда им ни до чего нет дела, и когда до них никому нет дела. Чувство брошенности поначалу воспринимается как свобода, но затем начинает осознаваться в качестве мировоззренческой безответственности - "смуты". И здесь место для второй наиважнейшей задачи для ответственного ласа - сопряжение общества с государством. Ответственный класс служит единству страны как принципу и служит государю, правителю как системообразующей функции, реализующей этот принцип.
Политика комплексной модернизации экономики России и ее социального уклада понимается властью и обществом как важнейшая оперативная задача. Несомненным успехом политики модернизации является узнаваемость модернизации как бренда, широкая осведомленность о ней населения страны и наличие элитного консенсуса относительно ее необходимости.
Политическая интерпелляция состоялась - граждане России откликнулись на призыв Медведева "Россия, вперед!", однако в условиях дефицита социально-экономического предложения со стороны источника модернизации, наиболее нетерпеливый слой инициативных граждан радикализовался и выступил с требованиями превентивной модернизации политсистемы. Тем самым, часть модернизационного авангарда оказалась на грани обращения против самой политики модернизации.
На наш взгляд, проблема состояла в том, что поиски субъекта модернизации оказались зафиксированы в узком социальном сегменте - между "средним классом", на который возлагаются стратегические надежды в рамках Стратегии-2020, и креативным классом, который, как предполагается, должен сформировать из себя модернизационный авангард для решения оперативно-тактических задач на ближайшую перспективу. Социально-возрастной сегмент, за которым закрепляется функция модернизационного авангарда, оказался сфокусирован на 20-30-летних горожан - это наиболее социально активный и экономически эффективный слой граждан страны. Однако, как показала практика, данному социальному кластеру критически не хватает необходимых для реализации государственных политик чувства ответственности и социальной солидарности.
Данный социально-возрастной кластер, на который делалась до сих пор ставка политики модернизации, именуемый в прессе и экспертных кругах "креативным классом", оказался коррумпирован потребительскими политиками, демотивирован условиями недопуска к политике, лишен социальных перспектив затормозившими карьерными лифтами, и, в результате, лишен чувства гражданской ответственности и предельно инфантилизирован. Надежды модернизации на креативный класс рискуют быть развеяны приходом т.н. "поколения хипстеров" - великовозрастных инфантилов, которые не могут и не хотят нести бремя усилий по преобразованию страны.
Модернизация нуждается в новом субъекте. Возможно, он уже есть, но остается неузнанным. Как высока вероятность и того, что этот субъект еще только нуждается в сборке.
Прежние элиты и ответственный класс предыдущей исторической эпохи, с ее специфическими политическими и экономическими задачами, должны "сдать пост" - сдать ответственность, а идущие на замену должны хотеть и быть готовыми к тому, чтобы эту ответственность принять. Проблемы возникают и в том случае, если первые не хотят уступать, и тогда закрываются социальные лифты, ценности ответственности девальвируются, власть, общество и элиты поворачиваются спиной друг к другу. А также и тогда, когда нарождающийся ответственный класс не успевает сформироваться, не успевает сложить свою идеологию, оказывается не готов принять ответственность за большое пространство и большое будущее (как это происходило в конце 19 - начале 20 века после отмены крепостного права).
Сегодня в виду внешних причин - последствий мирового финансового кризиса, так и причин внутренних - перехода от инерционных моделей развития к политикам модернизации - новый ответственный класс, сконструированный крупным финансово-промышленным капиталом и капиталом административным, подвергается коррупции. Точки связи между капиталом и властью подвергаются давлению, ремни, их связывающие, перетираются. Каким образом это происходит?
Во-первых, российская экономика 10-х "надежно защищена" от шальных денег: такого тотального роста как в 90-е и 00-е по всему фронту уже не ожидается. Рост будет, но этот рост должен быть обеспечен качественными точечными инвестициями в определенных прорывных областях.
Во-вторых, за движением сверхцентрализации следует волна отката. Определенная децентрализация материальных, административных и даже (!) культурных ресурсов является необходимым элементом политики развития. Развитие, как правило, происходит в точках роста, которые требуют определенной доли автономии.
В-третьих, дисперсия основных потоков ресурсов истончает потоки силовой ренты, требующие высокого уровня концентрации. Переход от того типа принуждения, который весьма характерен для российских силовиков, обыкновенно брутального и прямого, к системам непрямой, "мягкой власти" (soft power) и "умной власти" (smart power) качественным образом необходим для реализации политики модернизации. И политика реформирования силового блока ведется последовательно с конца 00-х: разделение полномочий Генеральной Прокуратуры и Следственного комитета, реформа армии, реформа МВД, ФСИН, судебная реформа - все это способствует формированию нового облика российского силовика.
В совокупности, эти изменения носят, очевидно, позитивный характер. Однако они размывают контуры того ответственного класса, который сложился в двадцатилетие 00-х и 90-х. Деградация админстративно-экономической связи влечет и снижение уровня поддержки власти со стороны как финансово-промышленного капитала, так и административного. Это - объективный процесс, и Партии необходимо быть готовым к его негативным последствиям. Не теряя опоры в среде тех, кто все эти годы нес ответственность за сохранение государства, власть и ее партия обязаны искать поддержки у тех, кто готов нести ответственность за страну уже завтра.
Главной опорой правящей власти стали бюджетники и крупные собственники, а не средняя и мелкая национальная буржуазия, как это имеет место в развитых странах. Возникла парадоксальная ситуация: с одной стороны, государство декларировало либеральную экономическую политику, создавало условия для формирования класса мелких и средних предпринимателей, но, с другой стороны, не рассматривало его в качестве своей опоры, предпочитая одновременно стимулировать перераспределение и потребление, а не производство. То есть действовало против интересов среднего класса.
Разрешение этого фундаментального противоречия является условием успешной структурной перестройки российской экономики.
Региональная составляющая модернизационных политик оказывается самым слабым звеном. На сегодняшний день социально-экономическая политика в большинстве субъектов федерации, не смотря на обилие документов, озаглавленных словом "стратегия", строится в режиме реагирования. Реагирования - зачастую неадекватного - на "сигналы сверху", с попыткой имитировать действия федеральных властей на региональном и местном уровнях (типичный пример - фактическое переименование ранее существовавших комиссий и разного рода совещательных органов в "комиссии по модернизации" и т.д.). Реагирования на проявления мировых экономических процессов (финансовый кризис или, напротив, "пузыреобразный" приток капитала в развивающиеся рынки) или местных социальных проблем.
Политика развития на региональном уровне в итоге представляет собой набор, по большому счету, случайных проектов - от разворачивания импортозамещающих производств и развития инфраструктуры до попыток ликвидации очагов социальных проблем.
Между тем, даже если гипотетически вообще исключить сценарий вступления России в ВТО, сам по себе рост взаимозависимости от мировой экономики, повышение трансграничной мобильности труда и капитала, ставит регионы в ситуацию конкурентной борьбы за места в глобальной системе разделения труда. Без долгосрочной стратегии международной специализации, использующей естественные преимущества и меры политического стимулирования для повышения конкурентоспособности территорий, регионы, по сути, обречены на сползание к "периферийному" сценарию развития - замкнутому кругу низкой производительности труда, слабых институтов и дефицита капитала.
Специализация именно на региональном, а не на национальном уровне, т.н. "кластерные" подходы к региональному развитию - свершившийся факт для мировой экономики. Бангалор и Мумбаи как мировые центры аутсорсинга бизнес-процессов и ИТ-разработок, береговые районы Китая - бывшие "свободные зоны" - как мировая фабрика товаров общего потребления, Ченай как растущий центр аутсорсинга производства комплектующих для автомобилей практически всех ведущих брэндов - результаты реализации долгосрочных конкурентных стратегий регионов в контексте мирового хозяйства и планирования глобальных цепочек ценности (value chains).
Современная экономическая практика разделения труда и ответственности требует нового подхода к федерализму: необходим фактический переход от административно-территориальной и этноцентричной модели, практикуемой в РФ, к экономико-хозяйственной модели районирования.
Российские регионы становятся все менее открытыми для федеральной политики. И тенденция на схлопывание региональных повесток наблюдается не только в политическом секторе, но и в социокультурном, и экономическом. Все это означает очевидный вызов федеральному проекту модернизации. Вместо фронтальной модернизации необходима локальная модернизация в опорных точках, которыми могли бы стать регионы.
Федеральная ставка на модернизацию регионами не может быть сделана в ситуации медийно-информационной и культурной непрозрачности субъектов федерации. Необходимость реконструкции регионального публичного поля очевидна.
· Активная политика гражданских коммуникаций является хорошим средством замера демократизации региональной жизни.
На данных коммуникативных площадках ответственный класс получает отчет о своем наличном состоянии.
В публичной дискуссии, пусть даже искусно спровоцированной современными художниками, ответственный класс формируется, узнает себя и становится субъектом коллективного действия. Как основной субъект модернизации страны.
Всемирная выставка ЭКСПО-2010, проходящая в Шанхае, посвящена вопросам жизни в городе и развития городов. Ее главные темы - это три основных направления мировой урбанистики: экология, энергосбережение и культура. Из этих трех компонентов складывается гармонично развитая городская среда, обеспечивающая пространство самореализации для жителя современного города. Вот на этих трех направлениях и должно развиваться наступление.
Но с кем идти в атаку? Как ни странно - именно с теми, кто сегодня вроде как очень недоволен "Единой Россией". В 2010-м году мы впервые столкнулись с новым социальным явлением - феноменом "новых сердитых". Представителями городского среднего класса, который вдруг начал политизироваться, сам не до конца понимая, что с ним на самом деле происходит. У среднего класса наконец-то появились интересы, выходящие за рамки его собственного кругозора, его собственного бытового уклада.
Статья полностью: http://www.liberty.ru/layout/set/print/Themes/Otvetstvennyj-klass-kto-osuschestvit-modernizaciyu-Rossii
.