Как устроено русское чудо (10-я часть).
Часть 9
10. Трилон и Перисфера против серпа и молота
Трилон и Перисфера на территории Всемирной выставки 1939 года. Нью-Йорк
О войне за футуристику и цивилизационное превосходство, которые не успел выиграть Иосиф Сталин
Если ты не создаёшь своего Будущего, то обречён попасть в чужое, созданное твоими цивилизационными врагами. Которое и за твой счёт строится - и против тебя.
Вступая в опасную эпоху «новых 1930‑х» и сталкиваясь с новым видом фашизма, мы должны ответить на крайне болезненный для русских вопрос: как вышло, что СССР, созданный как страна-первопроходец и царство футуристики, сам отказался от роли пионера и демиурга грядущего? Сам сломал оружие Победы (тот самый Спецкомитет Берии) и не смог соединить его с дерзким воображением?
И начнём мы на сей раз с опыта нашего главного врага. Ведь в 1939 году началась не только Вторая мировая. Незадолго до неё разразилась война за будущее всего мира, в которой СССР в конечном итоге проиграл. Во имя нашего грядущего мы обязаны изучить и горький опыт Русской цивилизации.
Тридцатилетняя война, начавшаяся 30 апреля 1939 года…
Если вы хотите увидеть то, что создало мир Запада 1950-1970‑х годов, а во многом продолжает его формировать и сейчас, вам нужно отправиться на Всемирную выставку, что открылась в Нью-Йорке 30 апреля 1939 года.
Огромная по размаху, непревзойдённому и поныне, с 44 миллионами посетителей за год работы, она глубоко потрясла современников. По сути, изменила сознание целого народа (посещали её в основном американцы, население США тогда составляло 130 миллионов душ). Тогда, накануне страшной войны, когда ещё электроника была громоздкой и ламповой, антибиотики делали самые первые шаги, а в небе даже монопланы не успели вытеснить громоздкие бипланы, американцы устроили грандиозную выставку «Мир завтрашнего дня», торжественно открытую президентом Франклином Рузвельтом. Символом его стали Трилон и Перисфера: 215‑метровая башня-игла с мощными громкоговорителями, устремлённая в небеса, и шарообразное здание, внутри коего посетители могли видеть макет-панораму гармоничного города будущего - Демокрасити. Похожую эстетику вы можете наблюдать на послевоенной московской ВДНХ. Да-да, в той самой взмывающей в небо титановой ракете и в шарообразной кинопанораме.
Люди выходили с выставки зачарованными. Именно на ней миру представили нейлон и цветную фотографию. И человекоподобного робота Электро компании «Вестингауз», который уже разговаривал, подчинялся голосовым командам и даже считал посетителей. Но нужно смотреть не на отдельные экспонаты, а на всё в целом. Там гостей погружали в реальность через двадцать лет - в 1960 год и даже дальше. Показывали то, что будет с транспортом, путями сообщения, городами, управлением, продовольствием. Здесь люди могли видеть скоростные поезда-модельки, которые доставляют людей в ракетопорт - и оттуда они улетают к другим планетам. В павильоне газовой промышленности гостям показывали грядущую газификацию страны и всё, что может дать Соединённым Штатам эта отрасль. А рядом были павильоны авиации, транспорта, медицины. Работали сектора быта и обихода, благоустройства. Павильоны, покрытые светящимися красками, загадочно и волшебно фосфоресцировали в лучах газосветных лап и ультрафиолетовых прожекторов. Поставили даже показательный городок с разными типами зданий будущего.
А какие сильные впечатления оставляло посещение павильона автостроительной компании «Дженерал Моторз»! В её павильоне гости на специальном поезде из кресел перемещались над макетом Америки 1960 года - «Футурамой». Словно летя на самолёте, они наблюдали страну, опутанную сетью моторвэев - скоростных шоссе. По ним мчались на большой скорости игрушечные машинки. А диктор пояснял: сеть таких дорог словно сожмёт огромную страну, сделает доступными её природные богатства, обеспечит достаток гражданам и процветание всей стране. Автомобили на удобных моторвэях смогут перемещаться безопасно со скоростью в 150 километров в час, причём достаточное расстояние между машинами будет выдерживать специальная радиоаппаратура. Ёлкипалки, да это же современные умные дороги, которые создаются сегодня, восемьдесят лет спустя! А «Футурама» показывала сиё в 1939‑м. Удобные развязки, никаких пересекающихся потоков авто. Просторные города, утопающие в зелени, полные света и воздуха. В городах уже есть площадки для личного воздушного транспорта: вертолётов и гиропланов.
А вот ферма будущего: с последними научными достижениями в физике и химии, автоматизированная и высокопродуктивная. Её питает энергией мощная ГЭС. Благо правительство Рузвельта воплотило программу электрификации сельских территорий. А рядом - аэропорт у города, где причаливают и большие трансконтинентальные дирижабли, и пассажирские самолеты взлетают-садятся. Причём воздушная гавань - это одновременно узел и железных дорог, и автомобильных трасс. А в городе - широкие улицы, и пешеходы не пересекаются с автомобилями.
Создал «Футураму» энтузиаст грядущего мира и промышленный дизайнер Норман Бел Геддес (1898-1958). Да, такая акула большого бизнеса, как «Дженерал Моторз», выказала удивительную прозорливость, профинансировав работу дизайнерафутуролога для той выставки. Это как если бы в СССР какое‑нибудь Министерство среднего машиностроения (атомная отрасль) щедро оплатило бы создание макета будущего Советского Союза. Такого у нас нельзя представить? А вот в Америке времён «нового курса» Рузвельта автомобилестроительная корпорация, как видите, с помощью смелой футурологии проталкивает в жизнь строительство не машин, а сети скоростных трасс. Суля на выходе изобильную жизнь людей и фактически новую цивилизацию. Оцените тонкость замысла…
А в шарообразной Перисфере зрители, словно паря в воздухе на эстакадах, могли видеть живой, действующий макет ещё одного города грядущего - Демокрасити, созданный учеником Геддеса - Генри Дрейфусом (1904-1972). Итак, в центре города, состоящего из концентрических поясов-окружностей - огромный стоэтажный небоскрёб. Средоточие административных и деловых контор. Рядом - торговая и культурная часть. А в поясах-окружностях - сперва плезантвилли, жилые комплексы из индивидуальных домов на одну семью. Их пояса разделены прекрасными кольцевыми парками. А дальше - пояс миллвиллей, промышленных комплексов, «заводоградов». Движение удобное, опять делается ставка на автомобили и широкие дороги…
На Всемирной выставке - 1939 можно было увидеть удобные индивидуальные дома с просторными террасами и панорамными окнами. С прекрасно оборудованными кухнями, с кондиционерами и пылесосами. С отличными телевизорами и радиоприемниками, с телефонами. Рузвельт здесь полностью выигрывал у гитлеровской Германии. Там такого наглядного образа Страны Счастья не имелось. Только грандиозные архитектурные проекты…
В этом мире хотелось очутиться и жить. Примечательная деталь: именно в рамках грандиозной экспозиции «Мир завтрашнего дня» в 1939‑м прошёл первый Всемирный конвент научной фантастики (знакомый нынче Worldcom), и среди его участников - любимые мною Айзек Азимов и Спрэг де Камп. Тут попробовали показать даже одежду будущего…
Удивительно, насколько здесь удалось свести воедино дерзкое воображение и предвидение с хваткой и футуристикой капитанов большой промышленности, с отточенным интеллектом конструкторов да инженеров. Альянс оказался на редкость удачным: фактически Америка показала свою мечту-программу. Каковую, в общем, к началу 1970‑х в основном и воплотила, за исключением космопортов. (Как хозяева США отказались от космической экспансии в начале семидесятых и СССР за ними последовал - тема отдельная.) Да, почва для такого психоисторического (использую термин Азимова) прорыва имелась. Америка была охвачена порывом в манящее Завтра, причём именно в американском облике. Футуристикой был одержим сам президент Франклин Рузвельт, издавший в 1933‑м свою книгу «Глядя вперёд», где рисовал электрифицированные чистые города с уютными кварталами домов на одну семью и вынесенной подальше от них промышленностью, весьма похожие на то, что показали на той удивительной выставке. Сама страна зачитывалась первым в мире журналом научной фантастики «Удивительные истории» (Amazing Stories), учрежденным в 1926 году изобретателем и предпринимателем Хьюго Гернсбэком (1884-1967), открывшим миру плеяду нынешних классиков жанра. Он звал мальчишек и девчонок в пленительные космические дали и в тот, в общем, мир, что потом показали на выставке 1939‑го. А параллельно с Гернсбековым журналом выходил ещё один фантастический альманах - Astounding Stories («Поразительные истории», 1930-1960 гг.). В американской битве за Будущее соединялись познание, техника - и пылкое воображение.
И как бы это ни было нам неприятно, но та выставка стала первой победой Соединенных Штатов в незримой войне за создание выгодного для них мирового Будущего. Первой серьёзной попыткой скрестить большие капиталы, смелое научно-техническое творчество и самую буйную фантазию писателей и футурологов. «Мир завтрашнего дня» не стал оторванной от реальности иллюзией. Да, он состоял из макетов и моделей, как сейчас бы сказали - концептов. Но уже в 1950‑е годы моторвэи пришли в виде грандиозной сети скоростных трасс - хайвэев, строительство коих развернётся при президенте Эйзенхауэре. Автомобили, телевизоры, бытовая техника в каждой семье - всё это начнёт стремительно превращаться в сбывшуюся мечту уже со второй половины 1940‑х. А потом придут и роботизация, и умные дороги… Кстати, программа построения обеспеченной жизни среднего класса, в предметнообразной форме явившаяся на той исторической выставке, прямо продолжается в заключительной части мультфильма «Одержимый борьбой за выборы» (Hell-Bent For Election) 1944 года - агитационной анимации в поддержку президента Рузвельта.
«Мир завтрашнего дня» 1939 года стал воплощением некоей «земли обетованной» для среднего класса. Программой общества всеобщего благосостояния, того самого социального государства, или Великого общества (термин президента Линдона Джонсона в 1964 году). Осязаемым образом Золотого века белой Америки. То, что в основном удалось построить к 1969 году, как раз под рок-фестиваль в Вудстоке и под рёв дюз мощнейшей «лунной» ракеты «Сатурн», взлетающей в белых клубах от испаряющегося жидкого кислорода. В 1939‑м на футуристической выставке не хватало только атомной энергии и реактивной авиации, но они легко затем впишутся в образ завтрашнего дня образца 1939‑го. В реальность Трилона и Перисферы.
Увы, в СССР при Сталине подобного не сумели породить. И знаменитая ВДНХ, хотя и планировалась как чудесный город нашего Завтра, некое окно в нашу будущую реальность, таковым так и не стала. Осталась всё‑таки набором отраслевых и республиканских павильонов. И хорошо, что пока наш враг не устроил сегодня ничего подобного. Никакой выставки воплощений «мечты Клауса Шваба и Греты Тунберг».
Однако опытом врага нам не грех воспользоваться сегодня. Ибо нынешняя РФ оказалась в положении, весьма близком к состоянию Соединённых Штатов 1939 года…
Эзотерика и технология великой борьбы
Давайте начистоту: Всемирная выставка - 1939 стала началом настоящей войны за то, кто сформирует будущее послевоенного мира. Став «странным аттрактором» (применим оный синергетический термин) для развития сердцевины Запада, Соединённых Штатов, она смогла превратиться в живую мечту и настоящую программу развития враждебной нам сверхдержавы. И это - своеобразное волшебство. И если быть честными, то после смерти Сталина в 1953‑м Советский Союз всё больше увлекался копированием Америки, следовал её образцам, а значит, шёл за тем самым заокеанским футурообразом, что так ярко полыхнул 30 апреля 1939‑го. (Да, были и следующие грандиозные выставки 1950-1960‑х годов, но они следовали курсом, заданным футурологической мистерией «Мира завтрашнего дня».) В итоге к началу 1970‑х Америка создала ту реальность «рая для среднего класса», которая превратилась в предмет острой зависти для многих граждан СССР. Помню, как в Одессе тех самых семидесятых некоторые люди получали письма и фото от тех еврейских родственников, что смогли перебраться в Америку. Они присылали фотографии себя на фоне своих автомобилей и купленных в кредит домов. Да-да, подобных тем, что показывали на Всемирной выставке 1939‑го. Да, именно в ней проглянула картина той реальности супермаркетов, ломящихся от товаров по ценам, доступным для работающего квалифицированного человека. При этом - домо- и автовладельца. В СССР говорили о политике повышения благосостояния трудящихся, об изобилии при коммунизме - но в реальности были очереди и на квартиры, и на автомобили. И казалось, что на самом деле мечта стала явью там, за океаном. Так, как впервые показали в тридцать девятом. И хотя реальность «Мира завтрашнего дня» (рая для среднего класса) стала разрушаться на Западе сперва с началом ультралиберальных, турбокапиталистических реформ в 1979-1981 годах, а потом и со стартом Второй Глобализации по Вашингтонскому консенсусу, её хватило на то, чтобы в Советском Союзе массы пошли за Горбачёвым, а затем и за «демократами», рыночными «реформаторами» и сепаратистами.
Как американской элите удалась такая победоносная тридцатилетняя операция, одновременно - и война за Грядущее, и программа развития США? Горько об этом говорить, ведь СССР - страна проектная, мобилизованная, футуристическая. А тут - Соединённые Штаты, страна вроде бы Золотого тельца. Олицетворение капиталистической анархии. Вроде как тут прибыль - превыше всего. И вдруг: вот такая весьма идейная попытка представить почти во плоти образ богатого, изобильного грядущего для большинства народа. Без всяких идеологических отделов ЦК партии и комсомола он пропитывает социум США и становится руководяще-направляющей силой, живым и развивающимся планом. Каковой выполняется, пускай и с неизбежными поправками.
А ведь выставка открылась в весьма трудные для нашего главного врага времена. Америка угодила в тяжелейший кризис, в Великую депрессию. Нищета, голод, 15 миллионов безработных в 1929-1933 годах. Страна балансировала на грани социального взрыва и гражданской войны. По сравнению с 1929‑м объём промышленной продукции в 1934‑м падает до 66,4%. Неимоверными усилиями «Нового курса» команде Рузвельта удаётся в 1937‑м поднять его до 92,2% от докризисного. Но тогда же, в тридцать седьмом, обрушивается вторая волна депрессии - и в 1938‑м американское производство опять падает до 72 процентов от уровня 1929‑го. Именно в таком тяжелейшем положении янки готовят свою Всемирную выставку дерзновенной мечты 1939 года. Решаются показать мир, где торжествует американская мечта - в цвете, звуках, «физике». Надо было вдохнуть надежду в собственный народ, окрылить его, подвигнуть на большие свершения. Большим корпорациям США стало очевидно: им не выжить без опоры на широкие народные массы. Потому элита Соединённых Штатов делает ставку на мечту. И ведь у них получилось!
В то самое время, в марте 1939‑го, на XVIII съезде ВКП (б) Иосиф Сталин торжествует: Америка сдаёт! Если она даже не в силах восстановить собственный экономический уровень 1929 года, то СССР по отношению к 1933 году добился роста промышленности в 238%. Он ставит задачу: превзойти ведущие капиталистические страны по производству не только общему, но и на душу населения. В чём должно помочь и великое Стахановское движение. В марте 1939‑го, давая обзор Всемирной выставки, «Техника - молодёжи» пишет: «На выставке будут представлены, кроме США, 60 государств. Однако можно заранее сказать, что, за исключением СССР, никому из них не удастся реально показать своё будущее. Всё, что увидят многочисленные посетители выставки как «завтрашний день», может быть осуществлено в широких масштабах только при отсутствии войн, кризисов, безработицы - этих постоянных спутников буржуазного общества, без которых капитализм немыслим…»
Казалось, Америка создаёт иллюзион и цирк, скрывая свой неотвратимый упадок. А мы, Страна Советов, неудержимо взлетаем. И скоро сбросим Заатлантическую республику с пьедестала глобального лидера.
Как же мы ошибались! Янки даже мировую войну поставили на службу своей мечте. Наоборот, война ускорила научно-техническое и промышленное развитие США, сделала их финансовым центром мира. Они смогли стравить между собою своих главных соперников: СССР, Германию, Японию, Британскую империю. Мало того, обрели то, чего не предвидели на выставке 1939 года: атомную энергию. Выплеснули в гражданское производство тысячи передовых технологий, родившихся в военных арсеналах. Освоили богатейшую научно-техническую добычу из разгромленной Германии. И потом, как мы уже знаем, уже после гибели в СССР параллельно-опричного «правительства развития» (Спецкомитета) создали свою «администрацию перемен», DARPA. Как и мощную НИС - национальную инновационную систему.
К сожалению, в активе у СССР не имелось такого же мощного средства метаисторического воздействия на умы и души своего народа, как та выставка. Да, у нас сняли фильм «Космический рейс» 1936 года, рисующий космический СССР 1946‑го, нашу высадку на Луну. Развивалась и своя фантастика. Но их оказалось мало для того, чтобы выиграть битву за завтрашний мир. Будущее, отражённое в пятилетних планах развития, что принимались на съездах партии, получалось всё‑таки суховатым, официозным. За миллионами тонн выплавки стали и чугуна терялся яркий, вещный, манящий образ. Странно, как оказался упущен важнейший момент: соединения научного, инженерного - и фантастического, ярко-образного. И если в США 1930‑х годов бурно развиваются журналы научной фантастики, то в СССР в начале 1930‑х закрывают «Мир приключений» и «Всемирный следопыт». Если в Америке научно-фантастический Большой взрыв грянет в 1930‑е, то у нас расцвет НФ настанет лишь в 1950-1960 годы.
В чём миссия научной фантастики? Нет, не в том, чтобы развлекать публику. Она порождает смелость и независимость мышления, учит думать опережающе, не по‑обывательски, нетривиально и парадоксально. Вселяя веру в творческий гений своего народа, в могущество науки и техники. И при этом создаёт тот самый манящий образ победоносного для страны-цивилизации - если говорить о России-СССР - Будущего.
Даже программа КПСС, объявившая в 1961 г. о построении коммунизма к 1980‑му, не обладала нужными яркостью и наглядностью. Великая советская фантастика и журнал «Техника - молодёжи», к тому времени превратившийся в трибуну для визионёров и ярких проектов, к сожалению, не смогли заполнить лакуну. Да и в среде серьёзных партийно-хозяйственных чиновников они считались чем‑то несерьёзномолодёжным. Чуть ли не бульварным. Если в Соединённых Штатах не было никаких ограничений на тираж научно-фантастических и научно-популярных журналов, то на такие знамёна советской зажигательной футурологии, как «Техника - молодёжи», «Искатель», «Знание - сила», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», существовали ЛИМИТЫ (ограничения) на подписку. Вместо того чтобы удовлетворять спрос народа на великую мечту, печатая журналы таким тиражом, какие даёт неограниченная подписка, восторжествовавшая после смерти ИВС номенклатура предпочла сделать их дефицитом. Причём процесс оный шёл параллельно с демонтажем самой возможности самобытного, пионерного пути развития. На фоне того, что правящие верхи Советского Союза и всё та же номенклатура в упор не желали замечать тех закрывающих и прорывных технологий, что возникали вопреки всему. Нет, всё буквально кнутом загонялось на путь подражания Америке и Западу.
Несомненно, Сталин знал о громадном эффекте выставки «Мира завтрашнего дня» - ведь СССР принимал в ней участие. Но создать свой мир Грядущего явно не успел. Хотя замысел сей читается в послевоенной ВДНХ. Всё‑таки страшная война и непомерные усилия по восстановлению СССР сказались. Но что произошло после 1953 года?
Как мы не смогли воспользоваться надломом Запада
У нас имелся шанс на то, чтобы перехватить инициативу. И время для того выпало буквально золотое: 1950- 1960 годы. Еще действовал импульс Победы 1945 года, на огромном запасе сталинских энергий страна совершает безумный рывок в развитии и вырывается в лидеры глобального развития. Успехи в создании ядерной промышленности, громадный размах жилищного строительства и освоения Сибири, первенство в космических полётах, в создании передовых компьютеров-ЭВМ. Потрясающие успехи авиастроения Советского Союза, волнующие экспедиции в Антарктике. Причём всё это - на фоне расцвета замечательной фантастической литературы начиная с Ивана Ефремова и ранних Стругацких.
В те годы СССР вполне мог создать на территории той же ВДНХ свой «Мир Полудня», творчески развив идею американцев 1939‑го - этакую страну Завтрашнего дня внутри привычного СССР, постоянно действующий полигон-футураму, очаг для развития и проверки закрывающих и прорывных технологий. В такой альтернативе Западу можно было и кадры соответствующие готовить: дело выходило бы далеко за пределы самой выставки.
Но что вышло в жизни? Смелые мечты и визионёрство отправили в разряд «хрущёвского волюнтаризма». Мертвяще-обывательская номенклатура, торжествовавшая после смерти Сталина, нутром ненавидела смелых новаторов, создававших то, чего ещё не было на Западе. Как ненавидела она и дерзких визионёров. Копировать, подражать - но не сметь творить самостоятельно! Если американская автопромышленная GM в конце тридцатых щедро финансировала футурологические работы Геддеса, то представить в такой роли советский Минавтопром, Горьковский или Волжский автозаводы просто невозможно! Большой бизнес США не поскупился на создание проекта американского «будущеграда» - Демокрасити того самого Дрейфуса. Ничего подобного советская хозяйственная бюрократия не делала.
Если Геддес и Дрейфус ушли из жизни уважаемыми, известными людьми и успешными предпринимателями, то вот вам судьба русско-советского визионёра, режиссёра и творца удивительных спецэффектов Павла Клушанцева (1910-1999). Именно Клушанцев создаёт в своих кинолентах потрясающе реалистичный образ космического будущего СССР. На грошовых бюджетах он снимает документальный фильм «К звёздам!» 1957 года, рисуя космический полёт человека задолго до Гагарина. В художественной ленте «Планета бурь» 1962 года он показывает экспедицию на Венеру (о том, что эта планета, окутанная облаками, - не мир влажных джунглей, а раскалённый ад, люди узнают лишь в 1965‑м). Фильм по спецэффектам и сюжету оказался настолько новаторским, что на нём учились и Стэнли Кубрик с его «Одиссеей 2001 года» (1968‑й), и Джордж Лукас с его «Звёздными войнами» (первый фильм - 1977‑й). Потом были потрясающие фантастическо-футурологические фильмы «Луна» (1965‑й, о колонизации Советским Союзом ночного светила) и «Марс» (1968‑й).
И что же? «Планету бурь» практически не показывали в СССР. Мне, о ней тогда читавшему, удалось посмотреть ленту только после гибели Союза, в 1996‑м. Фильмы о Луне и Марсе отправили на полку после того, как янки первыми высадились на Селене в 1969‑м. А в 1972 году Клушанцева просто выпихивают с «Леннаучфильма». Мол, не нужны ваши научные картины, зрителю нужно что‑то развлекательное. Целая гамма разработанных им спецэффектов оказывается ненужной. Визионёрарежиссера отправляют доживать свои дни в нищете, его забывают - хотя он мог бы творить как минимум до начала 90‑х. В 1994‑м, озлобленный на жизнь, он отдаёт альбом с чертежами своих удивительных киноэффектов приезжему американцу.
А если вспомнить запрет «Часа быка» Ивана Ефремова в 1970‑м? И невозможность купить его книги потом? Эх…
Второй шанс мы успешно профукали в середине 1980‑х. С 1979- 1981 гг., с реформ Тэтчер и Рейгана, на Западе начинает разрушаться тот самый рай для среднего класса, что был показан на выставке 1939 года. «Мир завтрашнего дня» стоял на мощном индустриальном основании. Ультрарыночные «реформаторы» в Британии и США тех лет начинают закрывать свою промышленность, ликвидируя опасность в виде рабочего класса. А это ведёт к угасанию и науки, и пламенной веры в неё, и разрушению среднего класса. Но олицетворение номенклатуры, Горбачёв, и тут не видит возможности…
К сожалению, и сегодня в РФ ничего не изменилось. Наука, промышленность и яркие визионёры разобщены. А более тридцати с лишним миллиардов ушло на парк «Патриот» с огромным храмом Вооружённых сил. Всё‑таки будущее страны нельзя сводить к одному оружию. И образа победоносного русского Завтра там в цельном виде нет.
Однако, на наше счастье, и враг наш не может сегодня устроить психоисторический прорыв, повторив собственный успех 1939 года. Всё‑таки флагман Запада, Америка, изрядно деиндустриализовалась. Финансист восторжествовал над промышленником, учёным, конструктором. Идиотская толерантность замахнулась теперь даже на точные науки как оплот патриархальности, антифеминизма и белого расизма. Да и сам дерзкий дух творчества, веры в силы человека и науки оставил нашего врага. И потому нам грех не воспользоваться - творчески, конечно! - удачными находками тех, «первых 1930‑х». Даже если они - из опыта наших супостатов.
Только речь не идёт о проведении одной грандиозной выставки «Мир будущего России», не думайте так упрощённо.
Максим Калашников
Продолжение следует