Александр Дугин: Новые координаты гражданской войны
Допустим, что это именно то, чем кажется
Беспорядки, сотрясающие сегодня США, многими аналитиками рассматриваются как начало очень серьезного процесса - полноценной гражданской войны. Не все согласны с этим мнением, но по мере того, как волнения нарастают, мародерство и насилие расползаются по все большему числу американских городов, начиная с Вашингтона и Нью-Йорка, а в конфликт включается армия США, подобный сценарий выглядит все более правдоподобным. В данной статье, мы не ставим перед собой цели взвесить шансы того, насколько вероятным может быть начало полноценной гражданской войны в США и какие факторы этому противоречат. Допустим, что происходящее сейчас в США и есть она сама - гражданская война, и попытаемся понять природу и последствия этих драматических событий как для Америки, так и для всего остального мира.
Американская двух-партийность как застывший момент гражданской войны
Если предпосылки у полноценной гражданской войны в США? Да, безусловно.
Во-первых, начиная с войны 1861-1865 годов, когда взгляды Конфедерации 11-ти рабовладельческих Штатов против 20-ти аболиционистских Штатов Севера (и примкнувших к ним еще 4-х пограничных Штатов, где рабство существовало), американское общество остается расколотым по политическому признаку. Хотя Север одержал победу и рабство было отменено, по многим другим принципам сохранились именно те позиции, которые отстаивал Юг. Аболиционизм Севера сочетался с республиканским стремлением объединить Штаты в единое Национальное Государство, отсюда Республика. Юг же настаивал на том, чтобы сохранить за Штатами значительную степень независимости - вплоть до правового суверенитета. В вопросе о рабстве победил Север, а в вопросе о толковании Федерализма и самой природы американского Государства победа досталась Югу, несмотря на военное поражение армии южан.
Именно во время гражданской войны 1861-1865 годов и были созданы две главные партии США - Республиканская (Great Old Party) и Демократическая. Двух-партийность американской политики, сохранившаяся до настоящего времени, есть прямой след гражданской войны, результатом которой наряду с военной победой Севера стал политический компромисс с Югом. Чтобы понять природу американской двух-партийности можно представить себе, что было бы, если после победы «красных» в Гражданской войне в России побежденные «белые» создали вторую партию наряду с большевиками и продолжали отстаивать свои взгляды. Или после победы Мао в Китае было бы создано коалиционное правительство с Гоминьданом. А в США произошло именно это. Таким образом американская двухпартийность и есть застывшая гражданская война, перенесенная в сферу политики. Тот факт, что эта система так и не была изменена в течение почти двух столетий и ни одна из партий не исчезла, при том что никакой третьей партии не появилось, показывает, насколько глубоко гражданская война и двухполюсная система глубоко укоренилась в американской политике.
Двухпартийность имела свою историю, и в некоторые периоды отношения между партиями то обострялись, то сглаживались. Очевидно, что с эпохи 90-х годов ХХ века от Билла Клинтона до Барака Обамы, включая период президентства Джорджа Буша-младшего, между партиями существовал консенсус в отношении внешней политики, а все разногласия сводились к нескольким внутриполитическим темам - прежде всего, к реформам здравоохранения. В какой-то момент казалось, что гражданская война полностью преодолена по мере успехов глобализации, но приход президента Трампа все изменил. Ожесточенное противостояние с Хилари Клинтон четыре года назад и вновь разгорающаяся борьба между республиканцами и демократами в президентской гонке 2020 года вернули все на свои места: взаимная ненависть сторонников республиканской партии и Трампа и демократов достигла сегодня апогея. При этом важно, что противоречия эти фокусируются вокруг главных политических сил, которые изначально и сложились в ходе Гражданской войны, а значит, являются спящими очагами новых возможных конфликтов.
Вывод: сегодняшняя волна протестов резко обостряет противоречия внутри самой американской политической системы и вполне может вылиться в новый виток полноценной гражданской войны между консервативным крылом в лице Трампа и прогрессистами в лице электоральной базы демократов. При этом фигура Трампа и резкость его политики еще более накаляет ситуацию. Трамп - наиболее подходящая фигура для того, чтобы гражданская война в США стала действительностью.
Черная Америка против белой Америки: восстание негативов
Вспыхнувшие во многих городах США беспорядки, погромы, протесты и столкновения с полицией имеют очевидную расовую подоплеку. Это показывает, что расовая проблема в США далеко не решена, и подобно Гражданской войне просто временно заморожена. Если следом Гражданской войны и ее актуальности являются две главенствующие в США партии, то следом неизжитого рабства - наличие двух половин американского населения, различающихся по цвету кожи. Сколько бы США ни утверждали, что расизм в США полностью изжит, сегодняшние протесты и их грандиозный размах показывают, что это не так. Расовые проблемы в США существуют и являются важнейшей силой в возможной и явно подступающей к США гражданской войне.
Убийство чернокожего афроамериканца Джорджа Флойда белым полицейским стало триггером нынешних протестов, которые сразу же приобрели отчетливо расовый характер. Это по сути стало восстанием черной Америки против белой Америки. Несмотря на все уверения в достижении американским обществом полного равенства рас, если бы это было действительно так, то афроамериканцы не восстали бы с такой яростью в ответ на довольно обычное для США преступление, и такое движение как «Black lives matter» не получило бы столь массового распространения.
Дело в том, что расизм является основой американской либеральной системы. Этнические различия в США стирались среди всех слоев населения - и среди белых, и среди завезенных насильно из Африки рабов. Индейцы, населявшие Северную Америку, были почти полностью истреблены, и лишь некоторые диаспоры - латино-американские, китайские или еврейские - сохраняли определенную этническую идентичность. Англосаксы же строили американское общество на принципе индивидуализма. Причем на всех уровнях - как на уровне господ, самих колонизаторов, прибывших из Европы, так и на уровне рабов, что выражалось в разделении обращенных в рабство африканцев: их распределяли по разным хозяевам именно для того, чтобы не допустить малейшей этнической консолидации. Так европейцы, прибывающие в США утрачивали свою идентичность и язык в пользу английского языка и англо-протестантской культуры, а африканские рабы лишались своих этнических корней и так же усваивали язык и нравы хозяев (а что им оставалось делать!). Это отличает рабовладельческие практики в Северной и Южной Америках от подобных практик других стран. Англосаксонские страны принудительно и в обязательном порядке разделяли рабов, а в Латинской Америке чаще всего негритянские рабы селись семьями или группами. Так, в Южной Америке негритянскому населению удалось хотя бы в остаточных формах сохранить свои культурные традиции, свою идентичность, а в США оно его утратило полностью. В этом колоссальная проблема афроамериканцев: они стали негативами, «черными двойниками» белого населения, лишенного какой бы то ни было собственной идентичности, кроме той, которую им позволяли или даже заставляли заимствовать их белые хозяева. Именно американский либерализм и породил расизм, где вместо этнических различий укрепились различия по цвету кожи, тогда как все остальные признаки были сведены к индивидуальности в обоих случаях - и у белой и у черной половины населения. При этом полноценной и свободной индивидуальностью считалась нормативно белая, а неполноценной и зависимой - черная.
Отмена рабства включила афро-американцев в число номинальных граждан (вне которого, впрочем, по-прежнему оставались индейцы, категорически отказывающиеся принимать индивидуальную идентичность и превращаться в послушных рабов). Но это включение осуществлялось на основании принятия внешней - белой, индивидуалистической, либерально-англосаксонской - идентичности. Иными словами «черные» принимались в граждане как «недобелые», «would be белые», то есть как те, кому еще предстояло стать белыми, в полной мере ассимилируя их культурную идентичность. Сначала у африканских рабов каленым железом была выжжена всякая собственная идентичность, а затем на этом «пустом месте» им милостиво позволили основывать копии идентичности белого человека.
Эти процессы заняли около столетия, и к настоящему времени афроамериканцы имеют формально все те же права, что и белые. Все… кроме права на собственную идентичность. Вопрос об этой идентичности остро встал у африканского населения уже в XIXвеке, когда такие теоретики как Пол Каффи, Марти Далени и т.п. выдвинули тезис о том, что полное освобождение афроамериканского населения возможно только через возвращение в Африку (Back-to-Africa). С этими проектами связаны возникновение таких африканских государств, как Либерия и Сьерра-Леоне.
Позднее эту же идею развивал другой афроамериканский лидер Маркус Гарви, разработавший теорию панафриканизма и объявивший себя «Президентом Африки». Однако широкого распространения эти движения не получили, и подавляющее большинство африканцев остались в США, так и не получив никакой идентичности, кроме той, которая доминировала в белом обществе, став своего рода «фотонегативом» белого населения. Так расовая проблема в США приобрела внеэтнический характер: белые и черные означали лишь социальные маркеры, соответствовавшие социальным классам - белые были «наверху», черные «внизу».
Поэтому сегодняшнее восстание афроамериканцев направлено не на отстаивание собственной идентичности (ее у афроамериканцев просто нет),и не является актом борьбы за свои права. Это восстание показывает лишь трагизм пустоты людей, у которых вообще нет никакой идентичности, кроме цвета кожи, причем имеющей по инерции привативный смысл.
И поэтому белые, которые массово извиняются сегодня перед афроамериканцами, громящими магазины и занимающимися деструктивным мародерством, лишь присягают той же «черной пустоте», которая в каком-то смысле открывает их собственную «белую пустоту». Истинное покаяние должно было бы быть совершено в либерализме, индивидуализме и утилитарном эгоизме, но на этих принципах до сих пор стоит вся западная цивилизация Нового времени, и прежде всего ее культурный и экономический авангард - США. Расизм и сегрегация - лишь следствия материалистического империалистического универсализма Нового времени. И этот же универсализм в новой - ультра-либеральной или лево-либеральной форме - и подталкивает американских прогрессистов солидаризоваться с протестами афроамериканцев: в условиях исключительно индивидуальной идентичности белым в США просто нечего предложить черным, а черным нечего защищать перед лицом белых.
Расовая проблема в американском обществе в таких обстоятельствах просто не имеет решения, а формально на уровне права и официальной либеральной идеологии, все и так уже решено. Следовательно, нынешняя волна афроамериканских протестов ставит более глубокие вопросы, на которых ответа не существует. Единственным соразмерным ответом было бы разрушение США. Но это и является в каком-то смысле логическим исходом той гражданской войны, которая сегодня назревает.
Страницы: 1 2 3 4