Патриарх v. Roe или фронт имени 22 января
Случайно ли, что в 42-ю годовщину принятия Верховным Судом США решения в деле Роу против Уэйда по обе стороны океана парламентарии обсуждали изъятие абортов из покртия обязательной медицинской страховкой?
Оригинал на портале "Русская idea" .
22 января 1973 года Верховный Суд США большинством голосов (7 против 2) легализовал аборты на территории всех штатов США в ставшем знаковым деле Роу против Уэйда (Roe v. Wade).
Взвешивая право на приватность, с одной стороны, и общественные интересы, защищаемые властями штатов, с другой, суд постановил, что право на аборт (не по медицинским показаниям, а просто по желанию) является неотъемлемым конституционном правом женщины, ограничив, однако, это право началом третьего триместра беременности.
Желающие могут легко найти в интернете подробности этого громкого дела, к моменту своего попадания в Верховный Суд уже не имевшего никакого отношения ни к беременности Нормы Маккорви (выступавшей под псевдонимом Джейн Роу), ни к незадачливому техасскому прокурору Генри Уэйду, прославившемуся, помимо данного дела, поддержанием обвинения против убийцы Ли Харви Освальда Джека Руби.
Вердикт Суда расколол Америку и весь просвещенный мир. Тогда и появились движения pro-life и pro-choice. Именно с того времени вопрос об «убийстве нерожденного ребенка», по версии консерваторов, или «принятия решения женщиной в отношении своего тела», по версии либералов, стал важным социально-политическим вопросом.
Каждый год в этот день по всем Соединенным штатам проходят марши как противников абортов, так и сторонников права на их осуществление. Марши «за жизнь» и марши «за выбор» традиционно проходят и в столице. В этом году марш pro-life собрал сотни тысяч человек. Это был один из самых массовых мирных протестов консерваторов против абортов за последние годы, и это неслучайно.
В прошедшем 2014 году аборты начали оплачиваться из обязательного медицинского страхового полиса в рамках реформы Obamacare. А поскольку выплата страховых премий по «Закону о доступном здравоохранении» (Patient Protection and Affordable Care Act) теперь осуществляется с привлечением федеральных субсидий и средств работодателя застрахованного, получается, что налогоплательщики (в том числе, верующие, консервативные и просто настроенные pro-life) теперь «сбрасываются» на аборты, которые делаются по всей стране.
Республиканская партия, которая представляет, по большей части, консервативного избирателя, давно пытается вычеркнуть аборты из перечня медицинских услуг, которые оплачиваются по обязательной страховке или каким-либо иным способом из кармана налогоплательщика.
Еще в 1976 году была принята так называемая поправка Хайда, согласно которой федеральные средства не могут направляться на осуществление абортов, если только беременность не угрожает жизни матери. В последующие годы закон несколько раз уточнялся. В 1993 году он принял современный вид, будучи дополненным оговорками об изнасиловании и инцесте.
Однако поправка Хайда касается лишь средств, распределяемых через государственные агентства и министерства (в основном это затрагивает Medicaid), и с принятием Obamacare ее несложно обойти, поэтому с 2011 года Палата Представителей (в ноябре 2010 года республиканцы получили большинство в нижней палате Конгресса) каждый год голосует за законопроект, который запрещает использование любых государственных фондов из федерального бюджета на проведение абортов. Такие «ежегодные поправки Хайда» уже несколько лет становятся предметом бюджетного торга между партиями, но каждый раз инициатива консерваторов находила поддержку.
Такая «ежегодная поправка» весьма уязвима с юридической точки зрения, поскольку касается не пациента и не врача, а исключительно бюджета. И поэтому случаи прерывания беременности по субсидируемым страховкам все же имеют место.
И вот в 42-ю годовщину окончания дела Роу против Уэйда Палата Представителей одобрила новый законопроект, который прямо запрещает всем участникам цепочки (государственные фонды-штаты-страховые компании-пациент) использовать деньги, полученные за счет налогообложения, для умерщвления плода.
Подобная инициатива год назад провалилась, поскольку законопроект не имел никаких шансов пройти Сенат, контролировавшийся тогда демократами. Сегодня ситуация изменилась. После разгрома Демократической партии на выборах в ноябре 2014 года обе палаты Конгресса контролируются республиканцами, и поэтому поправка Хайда может стать полноценным законом.
Впрочем, если верить словам Барака Обамы, сказанным в послании Конгрессу за два дня до «юбилея», он вполне может и вето наложить…
* * *
В тот же день по другую сторону океана Патриарх Московский и всея Руси Кирилл впервые выступил перед Государственной Думой.
Он сказал много мудрых пастырских слов. Но примечательно, что именно в день американского «юбилея» он предложил исключить из медицинских услуг, покрываемых полисом обязательного медицинского страхования (ОМС), аборт.
Логика та же ― верующие, консервативные россияне вовсе не обязаны платить за тех, кто решил не по медицинским (или иным «извиняющим») показаниям, а по собственному выбору избавиться от нерожденного ребенка.
Предстоятель не стал призывать к более радикальным мерам. Как и американские конгрессмены. Любопытно, что Палата Представителей не стала принимать законопроект, в котором аборты запрещаются не с 24-26 недели беременности (начало третьего триместра), а хотя бы с 20-й. А ведь этот срок даже биологически оправдан: с 20-й недели вероятность выживания плода вне утробы достигает 30%, а с 23-й ― 50%.
Поэтому что бы ни говорили радикальные феминистки и либералы, рядящиеся в тогу ученых мужей, примерно с 20-й недели аборт становится не потенциальным, не предполагаемым, а именно прямым убийством. В Америке есть практика выхаживания младенца вне утробы и с 18-й недели!
Для любого верующего человека (впрочем, как и для любого человека, ценящего «тайну жизни на Земле») жизнь начинается с зачатия. И все же к ограничению права на аборт потенциально нежизнеспособного плода ни наш Патриарх, ни американские консерваторы не призывают.
Но не потому, что перестали считать аборт убийством, а жизнь отсчитывать не с момента зачатия. И не потому, что «не пройдет» ― по разным причинам и в разных обстоятельствах, но и в РФ, и в США такая консервативная инициатива вполне может пройти! И точно не потому, что «сдались» ― было бы странно сдаваться именно в тот момент, когда социальные консерваторы по всему миру отыгрывают ранее утерянные позиции.
Причина, на мой взгляд, в другом.
По разным причинам и в разных обстоятельствах в двух странах, находящихся в данный момент, мягко говоря, не в лучших отношениях, консервативная и религиозная публика начинает учиться жить, ориентироваться и защищать свои права в секулярном, гражданском обществе.
К этому обществу, цивилизованному, сложному и во многом противоречивому, Россия и Америка шли весь XX век, но с разных сторон.
В общественном мнении Америки, которую многие наши сограждане считают родиной «беспощадной толерантности» © и агрессивного либерализма, до середины прошлого века аборт однозначно считался убийством. И закон следовал за общественным мнением с конца XIX века. В США не было и не могло быть официальной религии (хотя бы по причине множества конфессий и их разновидностей), но религия пронизывала всю общественную и политическую жизнь страны. Сухой закон на рассвете века был введен с подачи религиозных активистов, и эти же самые активисты вынесли на властный Олимп в 1980-м Рональда Рейгана, которому приписывают лавры победителя в холодной войне.
В России XX век был беспощаден к Церкви, к матерям и отцам, к детям, тем более, к нерожденным. До сих пор УК РФ при незаконном аборте рассматривает в качестве объекта преступления жизнь и здоровье беременной женщины, а также (!) общественные отношения, связанные с обеспечением законного порядка осуществления прерывания беременности. Обеспечение законного порядка аборта, но не жизнь нерожденного младенца! И уж по части абортов (прав Святейший!) мы, если и не впереди планеты всей, то уж точно не на том месте, на котором должна быть страна, старающаяся задать (или поддержать) консервативный тон во всемирной дискуссии.
И вот маятники качнулись в другую сторону. И оба с перехлестом. В США 6 лет у власти находится, пожалуй, самый либеральный президент за всю историю, который, в частности, первый открыто поддержал однополые браки. В России приняты некоторые законы «об оскорблении чувств», которые вряд ли были бы понятны чрезвычайно религиозным Отцам-Основателям США, и каждый уважающий себя чиновник считает правилом хорошего тона объявлять себя консерватором и ревнителем «чувств верующих».
И то, и другое рождает естественное недоверие. И не потому, что «глобальное общество» диктует нам быть терпимее и тише. А потому, что и в жизни Запада, и в жизни России религиозная идея и идея подлинной свободы шли рука об руку. И как Церковь учит нас с вами веротерпимости, так и сама жизнь учит нас тому, как сохранить свою жизнь и ценности от атак безбожников, не обряжаясь в одежды инквизиторов и охотников за ведьмами.
Тезис «только не за наши налоги» представляется мне максимально допустимым компромиссом для консерватора и одновременно его минимальным разумным требованием к обществу, которое признает идею религиозного самоопределения и живет по законам демократии.
В современном мире многое стало законным, допустимым, возможным. Увы! Мир стал настолько тесен, что любая попытка повысить голос сверх меры в защиту своих нравственно-религиозных убеждений может привести ― как это ни горестно признавать ― к последствиям, которые нам самим не понравятся.
Атака исламистов на редакцию Charlie Hebdo и последовавшая за ней либеральная свистопляска ― яркое тому подтверждение. В результате политические очки набирают обе одинаковые неприемлемые для консерватора силы, при этом одинаково агрессивные ― экстремизм и секулярный либерализм. Что характерно, фандрайзинг уже было почти обанкротившегося Charlie почти сравним с фандрайзингом различных террористических организаций, готовых «провернуть что-нибудь подобное». А ведь всего-то и стоило, что остановиться и не нести свои кровные ни в места продажи богохульной газеты, ни экстремистам.
Бессмысленно, жестоко и даже против христианских убеждений требовать тюремного заключения для женщины и врача, по обоюдному сговору убивших ребенка, еще не сделавшего первый вздох. Звучит страшновато, но это так. Мы можем лишь помолиться за их души.
Но мы совершенно точно имеем полное право своим трудом, выраженном в деньгах, в том числе изъятых в виде налогов, не оплачивать их грех.
Только не за мои налоги!
Не за мои деньги!
Я в этом не участвую. И здесь надо провести черту.
* * *
Не знаю, специально ли выступление Патриарха перед российскими законодателями подгадали под 42-ю годовщину Roe v. Wade, под день, когда их заокеанские коллеги принимали билль об исключении абортов из их американского ОМС, но в любом случае 22 января теперь можно отмечать не только как печальную дату (и радостную для либералов и леваков), но и как дату, когда всемирный консервативный фронт начал осознавать себя.
Оригинал на портале "Русская idea" .
22 января 1973 года Верховный Суд США большинством голосов (7 против 2) легализовал аборты на территории всех штатов США в ставшем знаковым деле Роу против Уэйда (Roe v. Wade).
Взвешивая право на приватность, с одной стороны, и общественные интересы, защищаемые властями штатов, с другой, суд постановил, что право на аборт (не по медицинским показаниям, а просто по желанию) является неотъемлемым конституционном правом женщины, ограничив, однако, это право началом третьего триместра беременности.
Желающие могут легко найти в интернете подробности этого громкого дела, к моменту своего попадания в Верховный Суд уже не имевшего никакого отношения ни к беременности Нормы Маккорви (выступавшей под псевдонимом Джейн Роу), ни к незадачливому техасскому прокурору Генри Уэйду, прославившемуся, помимо данного дела, поддержанием обвинения против убийцы Ли Харви Освальда Джека Руби.
Вердикт Суда расколол Америку и весь просвещенный мир. Тогда и появились движения pro-life и pro-choice. Именно с того времени вопрос об «убийстве нерожденного ребенка», по версии консерваторов, или «принятия решения женщиной в отношении своего тела», по версии либералов, стал важным социально-политическим вопросом.
Каждый год в этот день по всем Соединенным штатам проходят марши как противников абортов, так и сторонников права на их осуществление. Марши «за жизнь» и марши «за выбор» традиционно проходят и в столице. В этом году марш pro-life собрал сотни тысяч человек. Это был один из самых массовых мирных протестов консерваторов против абортов за последние годы, и это неслучайно.
В прошедшем 2014 году аборты начали оплачиваться из обязательного медицинского страхового полиса в рамках реформы Obamacare. А поскольку выплата страховых премий по «Закону о доступном здравоохранении» (Patient Protection and Affordable Care Act) теперь осуществляется с привлечением федеральных субсидий и средств работодателя застрахованного, получается, что налогоплательщики (в том числе, верующие, консервативные и просто настроенные pro-life) теперь «сбрасываются» на аборты, которые делаются по всей стране.
Республиканская партия, которая представляет, по большей части, консервативного избирателя, давно пытается вычеркнуть аборты из перечня медицинских услуг, которые оплачиваются по обязательной страховке или каким-либо иным способом из кармана налогоплательщика.
Еще в 1976 году была принята так называемая поправка Хайда, согласно которой федеральные средства не могут направляться на осуществление абортов, если только беременность не угрожает жизни матери. В последующие годы закон несколько раз уточнялся. В 1993 году он принял современный вид, будучи дополненным оговорками об изнасиловании и инцесте.
Однако поправка Хайда касается лишь средств, распределяемых через государственные агентства и министерства (в основном это затрагивает Medicaid), и с принятием Obamacare ее несложно обойти, поэтому с 2011 года Палата Представителей (в ноябре 2010 года республиканцы получили большинство в нижней палате Конгресса) каждый год голосует за законопроект, который запрещает использование любых государственных фондов из федерального бюджета на проведение абортов. Такие «ежегодные поправки Хайда» уже несколько лет становятся предметом бюджетного торга между партиями, но каждый раз инициатива консерваторов находила поддержку.
Такая «ежегодная поправка» весьма уязвима с юридической точки зрения, поскольку касается не пациента и не врача, а исключительно бюджета. И поэтому случаи прерывания беременности по субсидируемым страховкам все же имеют место.
И вот в 42-ю годовщину окончания дела Роу против Уэйда Палата Представителей одобрила новый законопроект, который прямо запрещает всем участникам цепочки (государственные фонды-штаты-страховые компании-пациент) использовать деньги, полученные за счет налогообложения, для умерщвления плода.
Подобная инициатива год назад провалилась, поскольку законопроект не имел никаких шансов пройти Сенат, контролировавшийся тогда демократами. Сегодня ситуация изменилась. После разгрома Демократической партии на выборах в ноябре 2014 года обе палаты Конгресса контролируются республиканцами, и поэтому поправка Хайда может стать полноценным законом.
Впрочем, если верить словам Барака Обамы, сказанным в послании Конгрессу за два дня до «юбилея», он вполне может и вето наложить…
* * *
В тот же день по другую сторону океана Патриарх Московский и всея Руси Кирилл впервые выступил перед Государственной Думой.
Он сказал много мудрых пастырских слов. Но примечательно, что именно в день американского «юбилея» он предложил исключить из медицинских услуг, покрываемых полисом обязательного медицинского страхования (ОМС), аборт.
Логика та же ― верующие, консервативные россияне вовсе не обязаны платить за тех, кто решил не по медицинским (или иным «извиняющим») показаниям, а по собственному выбору избавиться от нерожденного ребенка.
Предстоятель не стал призывать к более радикальным мерам. Как и американские конгрессмены. Любопытно, что Палата Представителей не стала принимать законопроект, в котором аборты запрещаются не с 24-26 недели беременности (начало третьего триместра), а хотя бы с 20-й. А ведь этот срок даже биологически оправдан: с 20-й недели вероятность выживания плода вне утробы достигает 30%, а с 23-й ― 50%.
Поэтому что бы ни говорили радикальные феминистки и либералы, рядящиеся в тогу ученых мужей, примерно с 20-й недели аборт становится не потенциальным, не предполагаемым, а именно прямым убийством. В Америке есть практика выхаживания младенца вне утробы и с 18-й недели!
Для любого верующего человека (впрочем, как и для любого человека, ценящего «тайну жизни на Земле») жизнь начинается с зачатия. И все же к ограничению права на аборт потенциально нежизнеспособного плода ни наш Патриарх, ни американские консерваторы не призывают.
Но не потому, что перестали считать аборт убийством, а жизнь отсчитывать не с момента зачатия. И не потому, что «не пройдет» ― по разным причинам и в разных обстоятельствах, но и в РФ, и в США такая консервативная инициатива вполне может пройти! И точно не потому, что «сдались» ― было бы странно сдаваться именно в тот момент, когда социальные консерваторы по всему миру отыгрывают ранее утерянные позиции.
Причина, на мой взгляд, в другом.
По разным причинам и в разных обстоятельствах в двух странах, находящихся в данный момент, мягко говоря, не в лучших отношениях, консервативная и религиозная публика начинает учиться жить, ориентироваться и защищать свои права в секулярном, гражданском обществе.
К этому обществу, цивилизованному, сложному и во многом противоречивому, Россия и Америка шли весь XX век, но с разных сторон.
В общественном мнении Америки, которую многие наши сограждане считают родиной «беспощадной толерантности» © и агрессивного либерализма, до середины прошлого века аборт однозначно считался убийством. И закон следовал за общественным мнением с конца XIX века. В США не было и не могло быть официальной религии (хотя бы по причине множества конфессий и их разновидностей), но религия пронизывала всю общественную и политическую жизнь страны. Сухой закон на рассвете века был введен с подачи религиозных активистов, и эти же самые активисты вынесли на властный Олимп в 1980-м Рональда Рейгана, которому приписывают лавры победителя в холодной войне.
В России XX век был беспощаден к Церкви, к матерям и отцам, к детям, тем более, к нерожденным. До сих пор УК РФ при незаконном аборте рассматривает в качестве объекта преступления жизнь и здоровье беременной женщины, а также (!) общественные отношения, связанные с обеспечением законного порядка осуществления прерывания беременности. Обеспечение законного порядка аборта, но не жизнь нерожденного младенца! И уж по части абортов (прав Святейший!) мы, если и не впереди планеты всей, то уж точно не на том месте, на котором должна быть страна, старающаяся задать (или поддержать) консервативный тон во всемирной дискуссии.
И вот маятники качнулись в другую сторону. И оба с перехлестом. В США 6 лет у власти находится, пожалуй, самый либеральный президент за всю историю, который, в частности, первый открыто поддержал однополые браки. В России приняты некоторые законы «об оскорблении чувств», которые вряд ли были бы понятны чрезвычайно религиозным Отцам-Основателям США, и каждый уважающий себя чиновник считает правилом хорошего тона объявлять себя консерватором и ревнителем «чувств верующих».
И то, и другое рождает естественное недоверие. И не потому, что «глобальное общество» диктует нам быть терпимее и тише. А потому, что и в жизни Запада, и в жизни России религиозная идея и идея подлинной свободы шли рука об руку. И как Церковь учит нас с вами веротерпимости, так и сама жизнь учит нас тому, как сохранить свою жизнь и ценности от атак безбожников, не обряжаясь в одежды инквизиторов и охотников за ведьмами.
Тезис «только не за наши налоги» представляется мне максимально допустимым компромиссом для консерватора и одновременно его минимальным разумным требованием к обществу, которое признает идею религиозного самоопределения и живет по законам демократии.
В современном мире многое стало законным, допустимым, возможным. Увы! Мир стал настолько тесен, что любая попытка повысить голос сверх меры в защиту своих нравственно-религиозных убеждений может привести ― как это ни горестно признавать ― к последствиям, которые нам самим не понравятся.
Атака исламистов на редакцию Charlie Hebdo и последовавшая за ней либеральная свистопляска ― яркое тому подтверждение. В результате политические очки набирают обе одинаковые неприемлемые для консерватора силы, при этом одинаково агрессивные ― экстремизм и секулярный либерализм. Что характерно, фандрайзинг уже было почти обанкротившегося Charlie почти сравним с фандрайзингом различных террористических организаций, готовых «провернуть что-нибудь подобное». А ведь всего-то и стоило, что остановиться и не нести свои кровные ни в места продажи богохульной газеты, ни экстремистам.
Бессмысленно, жестоко и даже против христианских убеждений требовать тюремного заключения для женщины и врача, по обоюдному сговору убивших ребенка, еще не сделавшего первый вздох. Звучит страшновато, но это так. Мы можем лишь помолиться за их души.
Но мы совершенно точно имеем полное право своим трудом, выраженном в деньгах, в том числе изъятых в виде налогов, не оплачивать их грех.
Только не за мои налоги!
Не за мои деньги!
Я в этом не участвую. И здесь надо провести черту.
* * *
Не знаю, специально ли выступление Патриарха перед российскими законодателями подгадали под 42-ю годовщину Roe v. Wade, под день, когда их заокеанские коллеги принимали билль об исключении абортов из их американского ОМС, но в любом случае 22 января теперь можно отмечать не только как печальную дату (и радостную для либералов и леваков), но и как дату, когда всемирный консервативный фронт начал осознавать себя.