17 декабря - годовщина пожара, при котором почти полностью выгорел Зимний дворец
Пожар, начавшийся в Зимнем дворце Санкт-Петербурга 17 декабря 1837 года, стал одним из самых значительных в истории Российской империи. После него основную резиденцию царской семьи отстраивали около двух лет.
Хронология событий
Запах дыма во дворце стали ощущать с 15 (27 по новому стилю) декабря, но так как пахло только в одной части Фельдмаршалского зала, считали, что дело в неисправности дымохода. Время от времени запах пропадал. 17 декабря после 8 часов вечера запахло снова, к тому же сильнее прежнего, так что были вызваны пожарные. Все подозрительные щели залили водой, но гарью пахло все так же сильно. В поисках очага пожара начали ломать фальшстену - и тотчас рухнула фальшивая зеркальная дверь, а из-за нее вырвались языки пламени в человеческий рост.
К началу пожара император Николай I и императрица Александра Федоровна находились в театре, но, несмотря на уверения, что пожар уже почти потушен, покинули представление и поехали к Зимнему. По их приказаниям из дворца начали выводить всех, кто там жил (царских детей, которые уже улеглись спать, отправили в Аничков дворец), и начали выносить ценные вещи. Сами император и императрица в первую очередь спасали свои бумаги и распорядились спасать иконы из дворцовой церкви. Тогда же император приказал разбить окна Фельдмаршалского зала, опасаясь, что люди задохнутся в дыму. Но с притоком воздуха огонь начал распространяться быстрее и по деревянным перекрытиям пошел вверх и вглубь дворца.
Поэт Василий Жуковский, который стал свидетелем пожара, писал: «Вся громада дворца представляла огромный костер, с которого пламя то всходило к небу высоким столбом, под черными тучами черного дыма, то волновалось, как море, коего волны вскакивали огромными, зубчатыми языками, то вспыхивало скопом бесчисленных ракет, которые сыпали огненный дождь на все окрестные здания». «Мы еще не выезжали из дворца, когда, могу сказать на наших глазах, рухнула чудная Георгиевская зала. Пожар распространялся с поразительною быстротою. Матушка полагает, что ему скорее помогали, чем тушили. Батюшка на своих руках вынес икону Пречистой Девы - спустя мгновение церковь обрушилась», - вспоминала великая княжна Александра.
Жертвы и понесенный ущерб
Пламя сбивали около 30 часов - недостатка воды при тушении стоящего на Неве дворца не было. После дворец тлел еще почти двое суток. Его второй и третий этажи выгорели дотла, так что были уничтожены интерьеры работы Растрелли, Кваренги, Монферрана, Росси и других знаменитых художников, погибли многочисленные документы и хроники, относящиеся к восстанию декабристов, русско-турецкой войне и т. д., сгорело множество мелких произведений искусства. Однако многое было спасено и лежало грудой на Дворцовой площади у Александровской колонны, причем попыток украсть имущество не было. По сути, похитили только часть уникального фарфорового сервиза Екатерины II - позже ряд предметов из него появился в Лондоне, был выкуплен по распоряжению императора и возвращен в Россию.
При пожаре, по официальным данным, погибли пять человек - те, кто принимал участие в тушении дворца и спасении царского имущества. Спустя некоторое время появились неофициальные рассказы о том, что число погибших якобы исчислялось многими десятками. И все же историки склонны считать точными именно официальные сведения, так как такие же данные фигурировали в документах комиссии по расследованию причин пожара. Эти документы не предназначались для обнародования - они готовились только для царя, вводить же Николая I в заблуждение чиновники не рисковали. Еще несколько человек при пожаре пострадали (в основном легко), надышавшись дымом или от падения горячих частей потолка. Они были отправлены в госпиталь.
После пожара императорская семья и придворные жили главным образом в Аничковом и Таврическом дворцах, а Зимний восстанавливали более двух лет. Работами руководил Василий Стасов, один из основоположников русского ампира. Он придумал использовать новые конструкции перекрытий, а благодаря инженеру Матвею Кларку были разработаны металлические конструкции, позволяющие создать опору крыши из несгораемых материалов. Художественным же убранством жилой части дворца занимался еще и Александр Брюллов, архитектор, брат известного живописца Карла Брюллова. Александр Брюллов спроектировал новые жилые апартаменты в западной части дворца. Императорская семья переехала в Зимний поздней осенью 1839 года. Освящение дворца состоялось 17 декабря.
Расследование и наказание виновных
В самом конце декабря 1837 года, когда все пепелище тщательно осмотрели и император мог быть уверен, что больше погибших не было, он распорядился провести «молебствие о сохранении части Зимнего дворца» и «панихиды о погибших при оном». Всем тем, кто проживал в Зимнем, заплатили компенсации за утраченное имущество в соответствии с перечнем, который каждый погорелец составлял сам. Что же касается спасенного имущества (а это было в первую очередь имущество императора), то, как ни удивительно, помимо вынесенного наружу уцелела и часть его, хранившаяся на складах в подвалах дворца. А самое поразительное, что сохранились даже дрова, сложенные в одном из подвалов.
Причины пожара выясняли специальная следственная комиссия под руководством Александра Бенкендорфа, главы жандармов, и Гоф-интендантская контора (она ведала строительно-хозяйственными делами двора) под руководством ее вице-президента Александра Щербинина. Оказалось, что возникновению пожара способствовала реконструкция дворца, проведенная в 1833 году под руководством архитектора Монферрана. Именно тогда в Фельдмаршальском и Петровском залах были установлены фальшивые деревянные стены, а в пространство между ними и стенами каменными по ошибке вывели дымовые трубы из подвалов дворца. Историки позже также указывали, что из-за холодов в декабре 1837 года в Зимнем усиленно топили и, судя по всему, деревянные фальшстены накалились и начали тлеть. Стоило сломать их, обеспечив быстрый приток воздуха, как пламя вспыхнуло.
Однако написать в заключительной части доклада, что проект Монферрана стал одной из главных причин пожара, не могли, так как проект этот просмотрел и утвердил сам Николай I. Историки отмечали, что он считал себя знатоком строительного дела и без согласования с ним ничего не делалось. Таким образом, упоминание об ошибках проекта означало бы некомпетентность императора. Кроме того, Монферран принужден был придумать способ переделать внешний вид дворца без капитальных материалов и всего за одно лето, так что требовать от него более продуманного проекта было невозможно. Поэтому расследование закрыли тихо, отметив только, что признаков злого умысла в пожаре не нашли. А наказаны были двое: сам Щербинин и командир пожарной роты дворца капитан Щепетов. Обоих отправили в отставку за то, что они не смогли потушить пожар на начальном этапе.
Монферрана к строительным работам в Зимнем больше никогда не привлекали.