О животных...
«Когда же она увидела своё желание, оно стало образом изменчивым, - змея с мордой льва. Его глаза были как огонь молний сверкающих.» (Апокриф Иоанна)
Как не удивительно, но создание Софии, тот самый изъян, описывается в зооморфных образах, то есть в образах животных. Описание богов практически во всех древних религиях также является зооморфным либо зооантропорморфным, то есть с внешними чертами, присущими как человеку, так и животным. Откуда возникли эти представления о богах?
Стандартное объяснение о том, что человека всегда окружали животные и он, зная их некоторые поведенческие особенности, придавал своим придуманным богам их особенные черты, отождествляя с определенным животным, вполне понятное и логичное, но к сожалению не отвечает на вопросы зооморфизма когда отождествление богов происходит с животными, подражать которым как минимум странно. Таковы, например, образы осла, свиньи, зайца и других.
Попробуем рассмотреть этот вопрос с немного с другой точки зрения и для начала определимся в сходстве и различии человека и животных.
Сначала о сходстве человека и животных. Оно определяется, во-первых, вещественным составом, строением и поведением организмов. Человек состоит из тех же белков и нуклеиновых кислот, что и животные, и многие структуры и функции нашего тела такие же, как и у животных. Чем выше на эволюционной шкале стоит животное , тем ближе его сходство с человеком. Во-вторых, человеческий зародыш проходит в своем развитии те стадии, которые прошла эволюция живого. И, в-третьих, у человека имеются рудиментарные органы, которые выполняли важные функции у животных и сохранились у человека, хотя не нужны ему (например, аппендикс). То есть, биологически человек практически ничем не отличается от животного и им и является. Наука говорит нам, что отличия человека от животных фундаментальны. К ним прежде всего относится разум. Что это такое? Изучение высших животных показало, что они обладают многим из того, на что раньше считались способны только люди. Например, эксперименты с обезьянами обнаружили, что они могут понимать слова, сообщать с помощью компьютера о своих желаниях, и с ними можно вести таким образом диалог. Но наука считает, что не обладают животные способностью к понятийному мышлению, т.е. к формированию отвлеченных, абстрактных представлений о предметах, в которых обобщены основные свойства конкретных вещей. Наука считает, что мышление животных всегда конкретно, а мышление человека может быть абстрактным, отвлеченным, обобщающим, понятийным, логичным. Однако, ученые этологи получают все больше данных о том, что в поведении человека и животного много схожего. Животные испытывают чувство радости, горя, тоски, вины и т. п.; у них есть любопытство, внимание, память, воображение. Тем не менее они признают, что хотя животные имеют очень сложные формы поведения и создают изумительные произведения (например паутина, которую ткет паук), человек отличается от всех животных тем, что до начала работы имеет план, проект, модель постройки. Благодаря способности к понятийному мышлению, человек сознает, что он делает, и понимает мир. То есть речь может идти о некотором знании замысла. Пример знания замысла возможно привести в качестве отличия человека от животного. Так бобр строит свою хатку, а птица - гнездо, строят инстинктивно и ничего другого не могут построить, а человек сначала продумывает строительство, рассчитывает, делает проект, а только потом начинает строить. Да и строить может человек не только одну хатку или гнездо, а дома, дворцы, дороги и прочее. Однако, эту особенность человека, как самого развитого из животных биологически, скорее всего можно отнести к способности к труду. Со способностью к труду соотносятся два отличительных биологических признака человека, приобретенных, как считают ученые в процессе эволюции, это: прямохождение, которое освободило его руки, и, как следствие, развитие руки, особенно большого пальца на ней. Кроме того, ученые признают, что для животных характерно рассудочное поведение, включающее умение планировать, предвидеть, способность выделять промежуточные цели и искать пути их достижения, вычленять существенные моменты данной проблемы. Еще Дарвин писал, что “разница между психикой человека и высших животных, как бы она ни была велика, это, конечно, разница в степени, а не в качестве”. Однако в научном мире с момента своего появления эта гипотеза вызывала серьезные возражения и до сих пор не получила окончательного признания ни у физиологов и психологов, ни, в особенности, у философов. Одна из причин этого - опасение быть обвиненными в антропоморфизме, другая - догматическая убежденность многих в уникальности высших психических функций человека. Между тем эти возражения не обоснованны, так как уникальность уровня развития психических способностей человека никогда не оспаривается в исследованиях разума животных. Потому постулат о наличи разума у человека в отличие от животных выглядит весьма натянутым. Возможно, что существет некое отличие только в способности к творчеству, но утверждать это однозначно вряд ли возможно.
Вторым главным отличием, считают ученые, является то, что человек обладает речью. Опять-таки, у животных, говорит наука, может быть развита система общения с помощью сигналов (что, кстати, позволило говорить о «цивилизации дельфинов»). Но только у человека есть то, что И. П. Павлов назвал второй сигнальной системой (в отличие от первой - у животных) - общение с помощью слов. Этим человеческое общество отличается от других общественных животных.
Однако, что такое слово? Это всего лишь видовой признак человека и говорить о наличии, либо об отсутствии второй сигнальной системы у животных в общем и целом неправомерно, поскольку человек смотрит на животных только через призму своих представлений о мире. Потому и здесь будет правомерной фраза Дарвина о том, что разница только в степени, а не в качестве. В естествознании, пытающимся выяснить естественные причины человеческих способностей, известна гипотеза происхождения речи из звуков, произнесенных при работе, которые потом становились общими в процессе совместного труда. Сначала появились корни глаголов, соответствующие определенным видам деятельности, затем другие части слова и речи. Таким же путем в процессе общественного труда постепенно мог возникнут разум.
Итак, на уровне, доступном современной науке, отличие человека и животного можно определить только в степени, а не в качестве, то есть человек однозначно является животным по всем признакам и отличается от животных только некоторой степенью развитости определенных качеств.
Зачастую говорят, что самое важное отличие человека от животного - наличие в людском сообществе морали. Однако, мораль это определенный набор поведенческих условностей, которые весьма сильно отличаются взависимости от региона и среды обитания человека, при этом моральные принципы и определения добра и зла не являются всеобъемлющими понятиями и чаще всего просто не работают во всех случаях. Так, например, декларация о том, что убийство это плохо, не является безисключительным случаем и не работает тогда, когда речь идет о войне, где убийство поощряется, в ситуациях необходимой обороны, где оно не осуждается, и во многих других случаях, в том числе и убийстве животных. Кроме того, и в группах животных существуют некое подобие морали и правил внутригруппового поведения. Потому и в данном случае нельзя однозначно говорить о кардинальном отличие человека от животного.
Несмотря на вышесказанное, церковь также упирает на то, что «10 заповедей, грехи простые и смертные, отпущаемые или неотпущаемые, серьёзные этические законы есть в любом человеческом обществе, а у животных эти вещи отсутствуют». Но можем ли мы однозначно утверждать это? Эти законы родились из практики человеческого бытия, именно человеческого и вряд ли человек может что-то говорить уверенно о бытии животных, не зная и не понимая это бытие. Церковники утверждают, что душа человеческая - это нечто особенное. Но чем определить эту особенность. Говорят, что верой. Но что такое вера? Утверждение богословов, что собака, которой вы сказали: "Пойдём на охоту", радуется и понимает, куда вы её ведёте, но это не вера, а доверие» - не выдерживает критики, поскольку является лишь взглядом через призму человеческого понимания и то весьма натянутого.
Богословы также говорят, что «животные не думают о Боге и не молятся. Разве тигрица, выходя на охоту, в отличие даже от первобытного человека, думает, что ей нужна помощь каких-то высших сил? Человек же может обратиться за помощью к Богу. Это шаг вперёд, на который не способно ни одно животное. Возможность веры во Всевышнего, способность формирования религии от язычества до христианства - великое достижение человечества, позволившее людям стать выше животных», считает церковь. Только можно ли однозначно утверждать такое, опираясь лишь на наблюдения за животными, которые не поклоняются религиозным фетишам и не падают ниц в молитвах, то есть не выполняют ритуалы, присущие человеку? Вряд ли и это можно утверждать однозначно, да и является ли вера в Бога в человеческом понимании и исполнении каким-бы то ни было достижением и шагом вперед, вопрос весьма и весьма спорный.
Теперь о достаточно близком к вере понятии "надежда". Богословы говорят, что, например, «гепард может рассчитывать на то, что догонит антилопу, но надеяться на будущее, на какие-то события, которые изменят их жизнь, он не способен, а человеку стимул к жизни даёт именно надежда». Однако и это утверждение базируется лишь на миропонимании человека и попытках возвеличить себя по отношению к животным.
Ещё одно отличие, по-мнению богословов, которое у людей всегда вызывает поначалу несогласие, - любовь. Разве у животных и любви нет? А лебединая верность, например? Да, говорят богословы, «лебедь с лебёдушкой могут прожить вместе всю жизнь. Но самоубийство не пережившего смерти супруги лебедя - миф. Конечно, бывает, если убивают одну из птиц, составлявших пару, то другая долго ходит вокруг погибшего. День, два, но потом всё равно улетит и заведёт себе другую "семью". И нежная любовь бегемотов - тоже неправда. У гиппопотама вообще гарем. Один самец и пять-шесть самок».
Любовь животных, утверждают богословы, «основана на гормонах. Это всё инстинкт - сексуально-половой. Он присутствует и у людей, также являсь большим стимулом к зарождению отношений между мужчиной и женщиной. Но отношение самца к самке, моногамное или полигамное, - это ещё не брак в человеческом понимании. Пары создаются благодаря инстинкту продолжения рода. У людей к изначальному инстинктивному чувству, поддерживаемому половыми гормонами, прибавляется качество, которого нет и быть не может у животного. Это и есть любовь». Весьма примитивная трактовка, ососбенно с учетом того, что звучит она из уст профессора богословия. Человеческая любовь по-факту базируется на сексуально-половых инстинктах, основанных на гормональных процессах в организме человека, а в дальнейшем она трансформирется в привычку и страх за потерю своих любимых людей. То, что люди называют любовью, по своей сути является всего лишь страховой эмоцией и представлять эту эмоцию, как нечто исключительное и кардинально отличающееся от эмоционально-гормональных переживаний животных, по-меньшей мере некорректно.
Впрочем, с позиции религий и разум и слово появилось задолго до человека, а не изобретены им. "Они организовали биологическую материю, а затем были вложены в человека, что соответствует не только библейским текстам, но и философским системам Платона и Гегеля".
С богословской точки зрения «принципиальным является то, что человек -- это образ Cамого Бога и даже к ангелам это понятие -- «образ Божий» -- неприменимо. Тем более оно неприменимо к животным», говорят богословы. Что же это такое -- «образ Божий»? Вот как определяют это богословы -
«одно из важных определений образа Божия мы находим у древних святых, в частности, святитель Григорий Нисский говорит о том, что Бог есть Троица, и в человеческой душе мы тоже находим эту трехчастность. В чем же она, по Григорию Нисскому, заключается?
Первое -- это вожделевательное свойство души, которое проявляется в любви. Как Бог есть Любовь, так и в человеке есть способность любви к Богу и ко всему творению. Любви не как стихии того инстинкта, который мы наблюдаем у всех живых тварей, а как стремление к Тому, Кто есть Истина, Святость, Любовь, Добро и Красота, в Кого мы можем верить. В животном мире мы не знаем такого, чтобы животное могло любить Бога, относиться к Нему как к существу, которое свято и прекрасно. (Вы можете возразить -- говорится же в псалме: «…всякое дыхание да хвалит Господа». Но заметьте, тут речь совсем не только о животных, но и предметах вовсе неодушевленных. Возьмите предначинательный псалом, который поется перед всенощной, и увидите: все хвалит Бога! Звезды, небо, луна, весь космос, вся та красота, которая есть отображение божественного. Они хвалят Бога, как художника -- его картины, композитора -- его произведения).
Вторая характеристика человека как образа Божия -- это разумность. Чем отличается разум человека от разума животного? Исследования разума животных, которые предлагает нам наука, указывают лишь на какие-то крупицы по сравнению с тем, что мы находим в человеке. Разумность человека отличается не просто количественно, она имеет совсем другие качества. Возьмите хотя бы только одну область -- философию. Недаром, когда Дарвин написал свою книгу «Происхождение видов», Уоллес, его друг и сподвижник по этой эволюционной концепции, прислал ему записочку: «А зачем обезьяне ум философа?» Действительно -- зачем? В смысле приспособленности к окружающей жизни обезьяна нисколько не уступает человеку, а во многом даже превосходит его. Обезьяна может пройти на десятиэтажной высоте по канату -- а человек тут же рухнет. Отчего? От мысли. Так вот, мысли о бытии, о смысле жизни у животных не невозможно предположить. Мы не знаем, конечно, что творится внутри каждой животины, но, по крайней мере, у нас нет никаких оснований подразумевать наличие этой философской стороны в их сознании.
Третью особенность души человека святитель Григорий Нисский называет «раздражительной». В переводе на наш язык это можно назвать гневом. Но каким гневом? Мы знаем, какая ярость может быть у зверей. Здесь же речь идет совсем о другом: о гневе, который присущ и самой святости. Когда Христос берет кнут, изгоняя торговцев из храма, Он говорит: «Храм Мой домом молитвы наречется, а вы его сделали вертепом разбойников!» С негодованием Он обращает внимание на то, что нарушается главное, что должно быть в храме, -- возможность молиться. Это гнев праведный, который не связан с психолого-биологической стороной нашего существования, он направлен не на то, что мешает есть, пить и т.д., а на зло духовного порядка, это негодование на осквернение святыни, на духовное зло. У человека есть способность к такому праведному гневу. Этот гнев мы находим, например, у святых, обличающих грех.»
Как ни странно, но у нас нет никаких оснований подразумевать отсутствие всех трех вышеперечисленных качеств у животных. Кроме цветастых эмоциональных, но безосновательных утверждений о любви, разумности и праведном гневе, не находится у богословов других аргументов, определяющих отличие человека от животных. Да и эти отличия как минимум спорные и с огромной натяжкой, говорящей опять о том, что уникальность уровня развития психических способностей человека никогда не оспаривается в исследованиях разума животных.
На вопрос: «Есть ли животных душа?», авторитетнейшие богословы современности отвечают: «Надо договориться о том, что мы подразумеваем под этим понятием. Слово «психи», которое мы переводим как «душа», означало у греческих философов ту низшую часть души человека, которая была свойственна и животным. Их поведение, привязанность к человеку, ласка, гнев, другие эмоции есть «психи». Но не «нус». Потому что в душе человека есть нечто, что возвышается над «психи», и называется это по-гречески «нус» -- дух или разум». Однако, выше мы определили, что то, что мы называем разумом, присутствет и у животных, вопрос отличия встает только в степени, а не в качестве. Потому мы можем с той же степенью уверенности, что и богословы, утверждать наличие у животных не только «психи», но и «нуса».
Подводя всё вышесказанное, можно выделить только несколько надежно обоснованных факторов отличия человека от животного, а именно из особенностей человека исторически можно выделить три важнейшие системы, считающиеся истинно гоминидными. Эти системы были названы гоминидной триадой:
o прямохождение (бипедия);
o кисть, приспособленная к изготовлению орудий;
o высокоразвитый мозг ( что не является абсолютно доказуемым).
Данная гоминоидная триада обнаруживает скорее близость человека и животных нежели обнаруживает серьезные различия между ними.
Между тем, человек изначально представлял сверхестетственных существ, богов в виде животных, либо наделял животных человеческими свойствами, либо смешивал эти понятия воедино. Даже обратившись к истокам аврамических религий, можно увидеть, что символика иудаизма привязывается к ослу. Иудейские племена были тотемистически увязаны с сочетанием символов осла и свиньи. Любопытный факт приводит Плутарх, говоря, что иудеи почитают двух животных - свинью и осла. И утверждают, что свинья научила их посеву и пахоте, а осел показал им источник воды. Также же вторит Плутарху и Тацит. В свою очередь такой отец церкви, как Епифаний Кипрский, описывая гностические секты, пишет: «Одни из них говорят, будто Саваоф имеет облик осла, а другие - будто свиньи».
Все апокрифические писания также изобилуют сопоставлениями властей и архонтов мира сего с образами животных, зачастую в самых нелепых формах, очевидно демонстрируя попытки совмещения не вполне совместимых вещей, итогом которого становилось появление уродливых образов, например «змея с мордой льва» в Апокрифе Иоанна. Следовательно, разница между совершенным Человеком и животными существует, но вот в чем заключается эта разница, определить, рассматривая картину мироустройства через призму человека материального, невероятно сложно.
Однако, появление изъяна, рожденного Софией, вполне можно связать с попыткой совмещения несовместимых вещей, а имено с попыткой расширить мир ( эон) животных до мира (эона) Человека Совершенного с не совсем удачной передачей функций, присущих Человеку совершенному, животным.