Да кто же сомневался то?
Православие это не то христианство, о котором все говорят. Это особое христианство, в рамках которого позволительно не прощать и убивать врагов, конечно в рамках светского закона - вот собственно и вся глубокая мысль Чаплина в юбке, хотя, начал хорошо:
Нас пытаются приучить к мифу о христианстве, созданному западными интеллектуалами и архитекторами масскульта, усвоенному советскими шестидесятниками, развитому частью нашей интеллигенции 80-х и 90-х, а теперь, кажется, вновь реанимируемому. Мифу, в котором Христос - не то хиппи, не то толстовец, не то пацифист, не то революционер. Но в любом случае совсем не Христос Евангелия.
К носителям этого мифа, по большому счету, надо относиться мирно и не без жалости, стараясь аккуратно напоминать: «Христа», которого они выдумали, на самом деле нет. Это фантом, удобная игрушка, которая никогда не станет будоражить совесть и примет все, что ты делаешь. Впрочем, она вроде бы милая, но небезвредная. Хотя бы потому, что заслоняет от тебя настоящего Христа, с Которым придется встретиться на Суде, где Он о многом спросит, если ты вовремя не разглядишь свой грех и не обновишься покаянием.
Есть, впрочем, одна проблема. Приверженцы упомянутого мифа или те, кто до смерти боится вступить с ним в противоречие, оправдывая себя трудами некоторых православных и инославных богословов второй половины ХХ века, проявляют себя мало способными к дискуссии. То один из них называет отступниками тех, кто освящает оружие. То другой утверждает, что христианство - это «всепрощение». То третий жестко требует, чтобы слова Библии о каре Божией и о том, что Господь некогда истреблял целые народы, были отвергнуты как непереносимые для современного изнеженного, жалеющего себя человека. То четвертый сокрушается о том, что отмена Патриаршества и свобода каждой общины жить независимо от церковной Полноты вряд ли наступят при его жизни. Вот так, и никак иначе.
И уж совсем категоричные суждения слышны тогда, когда всем этим людям говоришь о настоящем христианстве. Об учении Писания и Предания. В том числе о том, что наказание в земной жизни и вечное воздаяние за нераскаянный грех описывается и в Библии, и в творениях сотен святых, а вот учение о том, что Бог никого не наказывает, - в частных суждениях единиц подвижников и богословов. И о том, что мы должны прощать личных врагов и защищать - когда надо, в рамках закона с оружием в руках - нашу веру, наши святыни и наших ближних, и именно так относились и относятся к вопросу о применении силы все традиционные Церкви и все христианские народы. И о том, что без епископа и собора епископов нет Церкви. И о том, что Христос сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). И о том, что все это - часть вечной и непреложной веры Церкви. В ответ - ненависть и истерика. При поддержке недругов Церкви, в том числе прямых богоборцев, говорящих: мы вообще-то против религии, но пусть останется пока хотя бы «реформированная».
Что же делать в этих условиях тем, кто хочет оставаться верным Писанию и учению святых, то есть Православию? Прежде всего - свидетельствовать «во время и не во время» (2 Тим. 4:2). Чтобы не дать заменить настоящего Христа фантомом, который принял бы и одобрил бы любой грех. Чтобы нас, православных людей, не лишили законного права и заповеданного Богом стремления защищать свои святыни и ценности, в том числе используя для этого наше государство. (Причем оппоненты сами от такого права отнюдь не отказываются, порой призывая на помощь чужие государства.) Чтобы жизненный подвиг, к которому призван христианин, не растворился в приспособленчестве к обывательскому «миру сему», для которого главное - кошелек, здоровье и душевное спокойствие, а вера нужна ровно настолько, насколько она всему этому не мешает. (Кстати, Евангелие обещает нам совсем другую жизнь). Чтобы мы не повторили постепенного богословского и социального самоубийства некоторых западных христианских общин, готовых от чего угодно отказаться и что угодно принять, дабы только не поссориться с этим «миром», не лишиться его денег и льгот, быть в нем «на плаву» или по крайней мере продлить на век-другой свое медленное умирание. Чтобы мы всегда имели возможность ясно говорить о единственной Истине, о милосердии и справедливости, о грехе и воздаянии, о покаянии и прощении, о мире и брани, о Христе и антихристе.
Помня об этом, будем спокойно выдерживать нынешнее ополчение «мира». И, стараясь понять, к чему нас подталкивают его стихии и витии, поступать ровно наоборот. Заставляют относиться к кощунницам как к невинным жертвам - будем одновременно проявлять милосердие и твердость, говоря о необходимости покаяния. Призывают заботиться только о земных нуждах людей и не говорить им неудобную правду об их вечной судьбе - будем заботиться прежде всего о едином на потребу для каждого, не оставляя «практического» милосердия. Говорят: «меняйтесь, как мы бы хотели», - будем словом истины и примером святости менять их самих.
Источник