Страшные впечатления
Фото Романа Шопотова (1) и мои (2, 3).
Если меня спросят: "Каковы самые страшные и просто наиболее яркие негативные впечатления в твоей жизни?", я сразу же отвечу. Нет, это не ужас и запустение "расселёнок", не снос как таковой. Не языки пламени, рвущиеся из чёрных окон. И даже не сами чёрные окна, которые втягивают. Не обрушение на Двинской и не пылающий собор. Не "противотанковые ежи" обвалившихся перекрытий. И не война (не говорите мне, что, дескать, я её не видела: то, что я видела - это тоже война). Маленькие обрывки одного большого события - убийства моего города. Казалось бы, мелочи. Беглые заметки репортёра в горячих градоразрушительных точках.
- Берёзка. Просто берёзка. Фонтанка, 145. Из окна парадной. Грохот, пыль, струящиеся кирпичи, падающие балки (потом, после остановки сноса, я долго буду ходить сюда слушать тишину - и даже по ночам). Хищный клюв железной птицы - гидравлических ножниц, подцепляет тоненькую берёзку на крыше падающего флигеля. Долго целится, примеривается, кружит над ней и клацает. Подцепить такое тонкое дерево непросто - ювелирная работа, как скажут коллеги. Зачем это было нужно? Просто поиздеваться: тот, кто это делал, видел меня в окне. Берёзка беспомощно дрожит в железных тисках, потом. переломанная, падает вниз с высоты седьмого этажа (чердака шестиэтажного здания).
- "Китайская пытка водой" (тот же дом на Фонтанке). Весна, дожди. В доме сплошные протечки. В одной из комнат внушительная дыра в потолке. Вода сочится по обрывкам дранки и расползается по уцелевшим фрагментам лепного потолка. Капли падают вниз. До ужаса мерно: я просчитала - ровно раз в полторы секунды. А там, этажом ниже - такой же лепной потолок в стиле Ренессанс...
Там же, этажом ниже, но в соседней комнате, рухнувший потолок уже стоит вертикально. Пятой стеной, перегораживающей вход в помещение. А рядом - двухуровневая, как теперь модно говорить, бальная зала. В ней перекрытия тоже рухнули. Помещение получилось громадным - в два этажа...
- Глаза Амура. В том же уцелевшем доме. Барельеф на лестнице дома генерала Зыкова. Когда-то это был трогательный амурчик - я его раньше видела. Теперь, на моих глазах, он превратился в боевого. Пыль и копоть от пожара так изменили лицо лепного ребёнка, что сделали его похожим на искажённое злобой, столь же грязное и закопчённое, лицо солдата в окопе. Я, поражённая, долго-долго в него вглядывалась...
Потом амур исчез: вместо барельефа на стене зияло белое пятно. Боевой амур: выстрелил - и улетел... На память остался только мой текст "Боевые амуры".
- "Клюв и крест". Сильнейшая эмоция. полученная мной от фоторепортажа нашего связного на том же объекте. Фото из окна соседнего здания. Тот же хищный железный клюв на фоне Исаакиевского собора. Кажется, что сейчас вырвет с корнем его главку...
- Пианино на снегу. 11-я Рота, 7. Зима. Во дворе расселённого дома лежат останки пианино - те, что уже не принимают в металлолом.
Клавиши уже утрачены. Струны издают слышимые только вблизи, звуки на ветру. Инструмент стал то ли струнным, то ли духовым. Поменял сущность, но так и остался музыкальным инструментом...
Выходя из-под арки, я встречаю мародёра и угрожаю ему убийством. Я знаю, что не шучу.
- "Чердачная Хатынь". 11-я Рота, 7. Сгоревший чердак. Длинный ряд труб дымоходов на фоне ярко-синего неба.
- "Танец экскаваторов на фоне заката". Соседняя улица - 12-я Рота. Снос. Не написанное жуткое полотно "Танец двух экскаваторов на фоне заката". Синхронные движения огромных разрушительных машин на груде обломков действительно напоминают танец. Но нет в нём очарования...
- Крысы Кустарного-Щепяного. Пустые расселённые переулки. Ночь. Холодный и сырой, пронизывающий кости, гибельный запах "расселины". И, на фоне тишины, сплошной писк: тысячи тысяч крыс, ставших новыми жильцами брошенных зданий. При моём приближении писк разом стихает (на других людей животные так не реагировали). Один из грызунов в панике бежит в "расселёнку", на скорости ударяется об стену и падает замертво. Да, у крыс на меня паническая реакция: в точности такой же эпизод произошёл у дома Рогова. Только там на тушке зверька я видела ярко-алое пятно крови. Я их не боюсь. а они меня боятся.
- Водопад во флигеле. Вознесенский, 41. Заброшенный двор - гибнущие флигели Карелиных. Поздняя осень. Я стою у фасада флигеля. Вдруг прижимаюсь к нему и слушаю. Там, за обречённой стеной, на верхнем этаже слышится плотный, сплошной звук водопада. Флигель заливает изнутри, сверху донизу. В расселённом здании не законсервировали срезанную теплотрассу. Скоро зима...
- Тревожные птицы. Окно моей комнаты или крыша. Городские птицы, с криками летящие с одной стороны. Я уже знаю, откуда. От дома Зыковых на Фонтанке, что стоит от меня в восьми домах. Верный, ни разу не подводивший за зиму знак: если птицы летят - значит, дом сносят.
- Пожарная машина, мчащаяся по адресу, который я угадываю...
Всё это со временем будет мне постоянно сниться. И уже снится.
Если когда-нибудь будет новый Нюрнберг, я очень хочу, чтобы кто-нибудь из оживших (мне не доведётся) зачитал это. И чтобы хоть кто-нибудь за эти Сны ответил...