КАК ВО МНЕ УМЕРЛА ВЕЛИКАЯ АРТИСТКА
Мне шесть лет. Лето, вечер, мы с мамой едем в автобусе № 10 с Балтийского вокзала домой. А были мы на даче у бабушки в Петергофе. Там было замечательно, но главное событие произошло перед самым отъездом. Пока все собирались, меня выпустили на улицу погулять, а там… Там сидели красивые дяденьки (местные парни лет шестнадцати), в модных клешах, с длинными волосами, один был даже с усами, я влюбилась сразу и бесповоротно. У него была гитара, он играл и пел песню, полную невыразимой печали.Я сразу поняла, что это песня про неразделенную любовь. В ней были такие пронзительные слова, они ранили в самое сердце. Буря чувств пронеслась в моей душе: как она могла, когда он ее так любит, я бы на ее месте никогда так не поступила, ах, если бы только мне оказаться на ее месте! Я слушала, как завороженная и сразу запомнила и мелодию, и слова. И еще там был припев, такой современный, такой неслыханно дерзкий…
И вот, мы с мамой едем в этом самом автобусе, а во мне все звучит эта песня, и она неминуемо должна была вырваться наружу - я просто не могла сдерживаться, я должна была поделиться с людьми этой невозможной красотой. В тех автобусах было такое длинное сплошное сиденье, примыкающее к кабине водителя, так что пассажиры сидели к нему спиной и лицом ко всем остальным. Именно на нем мы с мамой и сидели, и наверное, оно показалось мне сценой, обращенной к зрительному залу, потому что я вдруг запела своим тоненьким хрустальным голоском эту самую песню, очень серьезно глядя перед собой, не различая лиц от волнения и важности момента.
Я успела пропеть всего один куплет с припевом, и тут мама сказала мне, что петь в автобусе неприлично. Я замолкла. Пассажиры деликатно молчали, мне стало стыдно, но больше всего обидно, что никто, никто на целом свете не хочет разделить со мной переживание прекрасного, а без этого артисту смерть…
Ах да, вот и эта песня, я до сих пор помню ее:
«Я тебя ждал, йе, йе, ты не пришла к реке,
Я тебя ждал, йе, йе, ты не пришла к реке,
Я тебя ждал, йе, йе, ты не пришла к реке
И тебя я увидел с другим вдалеке!
Йе, йе, йе, хали-гали…»
И вот, мы с мамой едем в этом самом автобусе, а во мне все звучит эта песня, и она неминуемо должна была вырваться наружу - я просто не могла сдерживаться, я должна была поделиться с людьми этой невозможной красотой. В тех автобусах было такое длинное сплошное сиденье, примыкающее к кабине водителя, так что пассажиры сидели к нему спиной и лицом ко всем остальным. Именно на нем мы с мамой и сидели, и наверное, оно показалось мне сценой, обращенной к зрительному залу, потому что я вдруг запела своим тоненьким хрустальным голоском эту самую песню, очень серьезно глядя перед собой, не различая лиц от волнения и важности момента.
Я успела пропеть всего один куплет с припевом, и тут мама сказала мне, что петь в автобусе неприлично. Я замолкла. Пассажиры деликатно молчали, мне стало стыдно, но больше всего обидно, что никто, никто на целом свете не хочет разделить со мной переживание прекрасного, а без этого артисту смерть…
Ах да, вот и эта песня, я до сих пор помню ее:
«Я тебя ждал, йе, йе, ты не пришла к реке,
Я тебя ждал, йе, йе, ты не пришла к реке,
Я тебя ждал, йе, йе, ты не пришла к реке
И тебя я увидел с другим вдалеке!
Йе, йе, йе, хали-гали…»