Происходит
А вот сегодня прямо интересный трудодень. После изматывающих, монотонных и многотонных корнеплодов всю неделю - да даже и обрезка клубники вчерашняя те еще галеры, вечером под закрытыми веками непрерывная лента спутанных клубничьих усов. Хорошо еще что поставили с Пьером, который до меня не доебывается с расспросами - раз, но редкий обмен репликами случается очень добродушный - два; он слушал свое радио, а я свой Аэростат, а промеж нас бегала дурная собака вроде бы Леа с незапоминающимся именем, но веселила. На клубнике я радовалась, что побегала до рассвета - после бы не смогла: еле разогнулась.
Утром испекла очередные печеньки: бананы, которые заказала неделю назад ради одного кекса, переспевали, надо было утилизовать. Бесшумно сложила ингредиенты в сумку и ушла греметь в общественную кухню ака деревенское кафе. Там со вчерашнего дня крутились обогреватели и было +17°, я их выключила. Замесила, налепила, сунула в печь. У меня начался и длится период великого упрощения: если раньше я следовала рецептам добуквенно, теперь забила и делаю из чего есть и сколько есть; и как выйдет - так и хотели, включая и с хлебом. Пока пеклось, прибрала кухню, узурпировав амплуа невидимой феи; никогда не хожу сюда со всеми обедать - но люблю навести порядок. И, оставив печенье остывать в духовке, ушла на чердак медитировать - сегодня было настроение послушать дохи, и я послушала. По окончании так и повалилась на матрас и плавно перешла к растяжке: под дуб завязала ходить, в тепле лучше.
После двух недель нащупали с соседкой рутину максимального немешания друг другу. Утром я прихожу с пробежки или медитации когда она уже заканчивает завтракать; стол большой, и на мой угол на диванчике она не посягает, но мне все равно комфортней завтракать без свидетелей и собеседников. Из того же зожного наставления что про воду я вынесла что завтрак должен быть 80% белковым, и даже запаслась нутовой мукой для омлетов - но с соседкой, хлопочущей тут же, не до стряпни, максимум иногда решаюсь сварить какао, а белки комплектую арахисовой пастой. И все равно завтракаю как-то впопыхах, самое большее за 15 минут - пряча банку с пастой за экраном хромбука; а в 8:05 надо вскакивать и одеваться на выход во все слои штанов и курток, в последние две минуты - обуваться перед дверью, едва не толкаясь; обычно я предпочитаю уступить ей место и обуться после, и оттого всегда, всегда опаздываю на планерку - как видим, не по своей вине.
И вот поехали за зеленью на муле - маленьком грузовичке, на который вроде бы даже прав не нужно, без дверец, чуть побольше гольф-машины, с поручнями повсюду. И по двадцать минут, по полчаса, то там то сям - наполняли ящики, сверяясь со списком, для четырех окрестных рынков. Каждую зелень нужно было срезать особым образом, и особым образом укладывать, и все было в новинку, и постоянно менялось - игра поинтересней всего, что я тут уже перепробовала. Маш, мангольд, мицуна, pourpier d'hiver, джусай, чабрец, фенхель, кориандр, кейл и капуста романеску. Ота мы развлеклись! Время от времени отвозили ящики на базу, в ангар, где их раскладывали на палеты с табличками. Со мной были снова Пьер и Жюстин, которая несколько недель назад показалась неприветливой, а теперь - даже очень, и в меру.
Тут есть один, назовем его Вертер, хотя на робота он похож разве что длиной и цветом волос; ну и походка да, бывает похожа из-за сапог и комбинезона. Всего раз наверное с ним перекинулись словом - когда он принес мне горсть мексиканских огурцов: размером с крыжовник, а вкусом как кумкват; тут их сажают, но не собирают - никто не покупает, весь урожай ушел в компост. Вертер - страстный огородник (свой сад неподалеку) и закатчик варений, вдохновенный повар и организатор кружка вязания на спицах (меня звали, но я завтра правда занята). И, разумеется, со всем этим красноречивым бэкграундом - гей, в счастливом и официальном браке с мужчиной. И я вот все думаю, как и почему сексуальная ориентация накладывает отпечаток на произношение и манеру речи - после всех жеманничающих геев из фильмов я бы из принципа старалась говорить как гетеросексуалы, чтобы не поддерживать клише; а он нет, то есть такой и есть, удивительно.
И после, совершенно не уставшая, поскакала бегать, на маленький кружок по великим еловым аллеям, люблю. Помню, несколько недель назад слушала пальбу в лесу - чуть ли не очередями: думала охотники; но только теперь поняла, что это были звуки пейнтбольного полигона.
Утром испекла очередные печеньки: бананы, которые заказала неделю назад ради одного кекса, переспевали, надо было утилизовать. Бесшумно сложила ингредиенты в сумку и ушла греметь в общественную кухню ака деревенское кафе. Там со вчерашнего дня крутились обогреватели и было +17°, я их выключила. Замесила, налепила, сунула в печь. У меня начался и длится период великого упрощения: если раньше я следовала рецептам добуквенно, теперь забила и делаю из чего есть и сколько есть; и как выйдет - так и хотели, включая и с хлебом. Пока пеклось, прибрала кухню, узурпировав амплуа невидимой феи; никогда не хожу сюда со всеми обедать - но люблю навести порядок. И, оставив печенье остывать в духовке, ушла на чердак медитировать - сегодня было настроение послушать дохи, и я послушала. По окончании так и повалилась на матрас и плавно перешла к растяжке: под дуб завязала ходить, в тепле лучше.
После двух недель нащупали с соседкой рутину максимального немешания друг другу. Утром я прихожу с пробежки или медитации когда она уже заканчивает завтракать; стол большой, и на мой угол на диванчике она не посягает, но мне все равно комфортней завтракать без свидетелей и собеседников. Из того же зожного наставления что про воду я вынесла что завтрак должен быть 80% белковым, и даже запаслась нутовой мукой для омлетов - но с соседкой, хлопочущей тут же, не до стряпни, максимум иногда решаюсь сварить какао, а белки комплектую арахисовой пастой. И все равно завтракаю как-то впопыхах, самое большее за 15 минут - пряча банку с пастой за экраном хромбука; а в 8:05 надо вскакивать и одеваться на выход во все слои штанов и курток, в последние две минуты - обуваться перед дверью, едва не толкаясь; обычно я предпочитаю уступить ей место и обуться после, и оттого всегда, всегда опаздываю на планерку - как видим, не по своей вине.
И вот поехали за зеленью на муле - маленьком грузовичке, на который вроде бы даже прав не нужно, без дверец, чуть побольше гольф-машины, с поручнями повсюду. И по двадцать минут, по полчаса, то там то сям - наполняли ящики, сверяясь со списком, для четырех окрестных рынков. Каждую зелень нужно было срезать особым образом, и особым образом укладывать, и все было в новинку, и постоянно менялось - игра поинтересней всего, что я тут уже перепробовала. Маш, мангольд, мицуна, pourpier d'hiver, джусай, чабрец, фенхель, кориандр, кейл и капуста романеску. Ота мы развлеклись! Время от времени отвозили ящики на базу, в ангар, где их раскладывали на палеты с табличками. Со мной были снова Пьер и Жюстин, которая несколько недель назад показалась неприветливой, а теперь - даже очень, и в меру.
Тут есть один, назовем его Вертер, хотя на робота он похож разве что длиной и цветом волос; ну и походка да, бывает похожа из-за сапог и комбинезона. Всего раз наверное с ним перекинулись словом - когда он принес мне горсть мексиканских огурцов: размером с крыжовник, а вкусом как кумкват; тут их сажают, но не собирают - никто не покупает, весь урожай ушел в компост. Вертер - страстный огородник (свой сад неподалеку) и закатчик варений, вдохновенный повар и организатор кружка вязания на спицах (меня звали, но я завтра правда занята). И, разумеется, со всем этим красноречивым бэкграундом - гей, в счастливом и официальном браке с мужчиной. И я вот все думаю, как и почему сексуальная ориентация накладывает отпечаток на произношение и манеру речи - после всех жеманничающих геев из фильмов я бы из принципа старалась говорить как гетеросексуалы, чтобы не поддерживать клише; а он нет, то есть такой и есть, удивительно.
И после, совершенно не уставшая, поскакала бегать, на маленький кружок по великим еловым аллеям, люблю. Помню, несколько недель назад слушала пальбу в лесу - чуть ли не очередями: думала охотники; но только теперь поняла, что это были звуки пейнтбольного полигона.