Земляничный лес
(Монтаж). Честно говоря, я не думала - но чувствовала безмысленно: что буду страдать. Шутка ли - надцатое за лето экспресс-кочевье по хз и чужим людям; хз-то мне мило, но люди, вестимо, будут кушать и общаться, а я - страдать, что нельзя пойти спать прямщас. Однако! В Туре-бис люди оказались страшно милые, разговаривали вовсе не сплошняком о своем-активистском, а вполне себе о чем попало и смешном, и собака там была, правда несчастная и голодная после приступа гастро - но это она больше всех всех веселила. Ели дал и пирог испечения вдохновенного буйнокудрого Босеньора, спали на верхотуре вибрирующего от предутренних трамваев (футуристические турские трамваи!) скворечника, завтракали под разговоры о книжках и выдвинулись, забыв шампунь и бальзам; мой главный стресс в путешествиях и подготовке к ним - опасение что-нибуь забыть, но когда это свершается - меня знатно попускает: да всего-то, спасибо что только лишь.
На юг в два приема спускаться терпимо, только солнце временами жестко в нос. Слушали старые диски из журнала Афиша начала 2000-х и уроки русского (прям щас проверить как там гнать-держать-пускать-и-видеть), радио Либертэр и Маленького принца, играли в жестокие русские данетки. Свернули на загадочную Тайную Дорогу Пуату и обедали у аббатства Сосны. Потом полило, и началось: сосны-папоротники-вереск. Казалось бы: ну Фонтенбло, да не ну - например, плоско, и не хватает скал, а сосны наоборот былинистые и растрепанные океанским ветром во все стороны.
И вот мы в чудесном месте. Хутор посреди леса: четыре-пять домов ландского фахтверка - приземистых и с кирпичами меж балок уложенными по диагонали. Крыты черепицей ножного производства: сто лет назад местные зачерпывали глину из ручья и формовали на собственных ляжках. Также есть геодезическая теплица: купол марсианского пошиба с авокадами и лимонами. также есть чудо-мото-трехколесное ретро-ездалище. Душ над обрывом с видом на Ланды, а-а-а-а! Избушка на курьих ножках - пятиметровых стволах акаций, которые уже пустили корни и ветви, аля Робинзоновский частокол - двухэтажная, с террасой, над ручьем; в ней живет фр музыкант Артур Аш. Заброшенная башня водокачки с приделанной к ней круглой крышей-куполом - типа обсерватория. Клуб с танцплощадкой и глинобитным как это называется по-тюркски диваном вдоль стены с подогревом от печи. Вечный двигатель типа гидротаранный насос в ручье. Дорожки типа не наступи на бабочку над болотом. Сука, киноклуб! в зале на полдома с балконом с двумя рядами кресел, огромным экраном, будкой киномеханика и со стопами кинопленок 35 мм - одна Большая прогулка занимает целый сундук и весит сорок кг. И это только полдня иследований; да тут желую мельницу открывать можно! Ну типа того и есть - фестивали, волонтерники...
Один волонтер тут и живет сейчас: двухметровый датчанин, в честь него следующий показ в киноклубе - "Пир Бабетты". Датчанин упорот по грибам, при каждом удобном случае отправляется с корзиной в ланды и приносит корзину рыжиков; я их и не узнала, они какие-то развесистые тут. И на щиколотке у него вытатуирован гриб. Также он охуительно готовит - веганское, хоть сам и не; и постоянно маринует пикули из всего подряд; и слушает прекрасную музыку из колонки (Дидель опознал вариации на тему Дворжака, ну утонченные все, плюнуть некуда).
Мы вручили подарки: последнюю афишу из итальянского трипа (первая осталась в Туре) и тюльпанное дерево в горшке из Провена. Утром я побегала по ландам - ну прикольно, яркий рассвет сквозь сосны, только кабанами разрыто местами изрядно. Стали помогать по хозяйству: разобрали фестивальную кухню, отвезли утварь в клуб - маленький черный песик сидел у меня на коленях и упоенно подставлял голову ветру в окно; потом поехали на кваде с прицепом по кирпичи. В ландах - руины старой мельницы, разбирали фундамент руками, старый цемент на известке крошился легко, и забирали целые и обломки кирпичей для стройки теплицы.
После обеда поехали на океан. Пляж - бесконечный в обе стороны, песок не мелкий и не крупный, рыхлый и глубокий, приятный, волны мощные но постоять ногами в прибое пускают, только сразу погружаешься по щиколотку в песок, вода - тёплая, почти. Сразу все танки Такубоку, как всегда на океане, вот например самая знаменитая на французском:
Sur la plage de sable blanc
d'une petite île
de la mer orientale
baigné de larmes,
je joue avec un crabe
Возвращаясь с пляжа, закрыла гештальт. Десять лет назад бежала тут, или чуть выше, марафон на полуострове; вокруг было полно земляничных деревьев, но я так и не попробовала их плодов - опасалась за день до старта расстроить непривычной ягодой желудок. И тут тоже они; десять лет спустя я уже ни хрена не боюсь - впилась и натрескалась от пуза. Арбузы (как называют их французы) прикольные: неприторные, шершавые, с приятной текстурой; и главное, небесной красоты - гуляешь в арбузно-земляничном лесу как среди рождественских ёлок на площади Пантеона: деревца увешаны разноцветными красными и желтыми шарами, праздник-праздник. Некоторая шершавость в горле все же чувствуется от съедобной, но колючеватой кожуры. ...И везде песок, изо всего сыплется песок; удивительное место.
Большую медведицу здесь видно прямо из окна.
На юг в два приема спускаться терпимо, только солнце временами жестко в нос. Слушали старые диски из журнала Афиша начала 2000-х и уроки русского (прям щас проверить как там гнать-держать-пускать-и-видеть), радио Либертэр и Маленького принца, играли в жестокие русские данетки. Свернули на загадочную Тайную Дорогу Пуату и обедали у аббатства Сосны. Потом полило, и началось: сосны-папоротники-вереск. Казалось бы: ну Фонтенбло, да не ну - например, плоско, и не хватает скал, а сосны наоборот былинистые и растрепанные океанским ветром во все стороны.
И вот мы в чудесном месте. Хутор посреди леса: четыре-пять домов ландского фахтверка - приземистых и с кирпичами меж балок уложенными по диагонали. Крыты черепицей ножного производства: сто лет назад местные зачерпывали глину из ручья и формовали на собственных ляжках. Также есть геодезическая теплица: купол марсианского пошиба с авокадами и лимонами. также есть чудо-мото-трехколесное ретро-ездалище. Душ над обрывом с видом на Ланды, а-а-а-а! Избушка на курьих ножках - пятиметровых стволах акаций, которые уже пустили корни и ветви, аля Робинзоновский частокол - двухэтажная, с террасой, над ручьем; в ней живет фр музыкант Артур Аш. Заброшенная башня водокачки с приделанной к ней круглой крышей-куполом - типа обсерватория. Клуб с танцплощадкой и глинобитным как это называется по-тюркски диваном вдоль стены с подогревом от печи. Вечный двигатель типа гидротаранный насос в ручье. Дорожки типа не наступи на бабочку над болотом. Сука, киноклуб! в зале на полдома с балконом с двумя рядами кресел, огромным экраном, будкой киномеханика и со стопами кинопленок 35 мм - одна Большая прогулка занимает целый сундук и весит сорок кг. И это только полдня иследований; да тут желую мельницу открывать можно! Ну типа того и есть - фестивали, волонтерники...
Один волонтер тут и живет сейчас: двухметровый датчанин, в честь него следующий показ в киноклубе - "Пир Бабетты". Датчанин упорот по грибам, при каждом удобном случае отправляется с корзиной в ланды и приносит корзину рыжиков; я их и не узнала, они какие-то развесистые тут. И на щиколотке у него вытатуирован гриб. Также он охуительно готовит - веганское, хоть сам и не; и постоянно маринует пикули из всего подряд; и слушает прекрасную музыку из колонки (Дидель опознал вариации на тему Дворжака, ну утонченные все, плюнуть некуда).
Мы вручили подарки: последнюю афишу из итальянского трипа (первая осталась в Туре) и тюльпанное дерево в горшке из Провена. Утром я побегала по ландам - ну прикольно, яркий рассвет сквозь сосны, только кабанами разрыто местами изрядно. Стали помогать по хозяйству: разобрали фестивальную кухню, отвезли утварь в клуб - маленький черный песик сидел у меня на коленях и упоенно подставлял голову ветру в окно; потом поехали на кваде с прицепом по кирпичи. В ландах - руины старой мельницы, разбирали фундамент руками, старый цемент на известке крошился легко, и забирали целые и обломки кирпичей для стройки теплицы.
После обеда поехали на океан. Пляж - бесконечный в обе стороны, песок не мелкий и не крупный, рыхлый и глубокий, приятный, волны мощные но постоять ногами в прибое пускают, только сразу погружаешься по щиколотку в песок, вода - тёплая, почти. Сразу все танки Такубоку, как всегда на океане, вот например самая знаменитая на французском:
Sur la plage de sable blanc
d'une petite île
de la mer orientale
baigné de larmes,
je joue avec un crabe
Возвращаясь с пляжа, закрыла гештальт. Десять лет назад бежала тут, или чуть выше, марафон на полуострове; вокруг было полно земляничных деревьев, но я так и не попробовала их плодов - опасалась за день до старта расстроить непривычной ягодой желудок. И тут тоже они; десять лет спустя я уже ни хрена не боюсь - впилась и натрескалась от пуза. Арбузы (как называют их французы) прикольные: неприторные, шершавые, с приятной текстурой; и главное, небесной красоты - гуляешь в арбузно-земляничном лесу как среди рождественских ёлок на площади Пантеона: деревца увешаны разноцветными красными и желтыми шарами, праздник-праздник. Некоторая шершавость в горле все же чувствуется от съедобной, но колючеватой кожуры. ...И везде песок, изо всего сыплется песок; удивительное место.
Большую медведицу здесь видно прямо из окна.