Пепел и Готан
Костер на выгоне жгли, увы, средь бела дня, чтобы вечером выпустить туда из стойл лошадей. Подтыкали в огромный древесный стог сено, рвали в клочки картон, махали - занималось плохо, сено прогорало и тухло; но наконец загудело. Ветер, довольно слабый, дул в сторону, противоположную от близких дубов и соседских сараев, никто не пострадал. Кучку пепла с головешками в конце дня я сгрузила в тачку и вывезла в огород - удобрять.
Наутро тачка еще дымила и пыхала жаром! Эх, можно было карошку запечь. Наполняла лейку, кидала туда три совка, гаснувших в воде с шипением и поливала все подряд. Остатки пепла вывалила из тачки в компостную кучу, перемешала и укрыла обратно персидским ковром. Впервые я так вкладываюсь в чужое садоводство - в смысле, впервые самостоятельно, а не по указке, - со всем собственным накопленным опытом и смекалкой. Надеюсь, огyрцы горчить не будут.
Аргентинец в это время все утро вылизывал машину для техосмотра, и после обеда мы всем табором отправились. Все-таки они ангелы - и англичанка, и напарник мой, я вот-вот допишу главное наскoлько ангелы - но и в мелочах: как я ни решаю, например, в эту поездку точно уступить место впереди аргентинцy - он опережает меня, забравшись с собаками на заднее сиденье, и я не в силах спорить (они даже не знают, что меня укачивает). Или вот пицца: он намешал теста несколько килограмм и мечтает всех осчастливить - а я отбрыкиваюсь и не уступаю и здесь привилегию готовки обеда; ну ладно, вечерами-то они отрываются - но завтра, клянусь, я сама пойду копать или чего, а он пусть готовит пиццу, а я съем, во имя доверия к миру и людям.
После осмотра пошли гулять - по все тому же городку; договорились встретиться через полчаса у машины и разбрелись. Я зашла за арахисовой пастой и, умиротворенная обеспеченным будущим, поднялась в третий за три недели раз по все той же мощеной улочке к дому-арке, за которой, y боковой двери открытой лавки-броканта, была пригвождена к булыжникам дивными звуками. Дернулась - не уходится; одна мелодия кончилась, началась другая, наикращая - что делать, пришлось доставать маску, совать в освободившийся карман яблочный хвостик и заходить. Ноги сами приплясывали между расставленных на полу стопок тарелок; я для вида обошла помещение, поднялась на этаж и спустилась и, выходя, кивнула хозяину, высокому глазасто-носатому и в характерной шляпе:
- Прекрасная музыка!
И оказалось - ну а что могло оказаться - что это Philippe Cohen Solal, аранжировщик всех композиций Готан Прожекта. К стыду своему, я не знаю поименно участников любимого ансамбля - только Эдуардо Макарофф - ну и шляпу вот узнала. Хозяин в шляпе рассказал мне всякой инсайдерской информации о группе и o сольном проекте Коэн Солала; нет, сам он не аргентинец (осмелилась спросить), а родился в Алжире. Вот так и завязываются прекрасные дружбы в деревенской глуши; но часы на башне над аркой уже били четыре, и я, попрощавшись и пообещав (себе) вернуться, помчалась обратно к лендроверу, где уже ждали англичанка с левретками и аргентинец с чипсами (для водительницы, она обожает за рулем) и сыром, и мы отправились в Шапо-Молижан на поиски перешеронов, но это уже совсем другая история.
Наутро тачка еще дымила и пыхала жаром! Эх, можно было карошку запечь. Наполняла лейку, кидала туда три совка, гаснувших в воде с шипением и поливала все подряд. Остатки пепла вывалила из тачки в компостную кучу, перемешала и укрыла обратно персидским ковром. Впервые я так вкладываюсь в чужое садоводство - в смысле, впервые самостоятельно, а не по указке, - со всем собственным накопленным опытом и смекалкой. Надеюсь, огyрцы горчить не будут.
Аргентинец в это время все утро вылизывал машину для техосмотра, и после обеда мы всем табором отправились. Все-таки они ангелы - и англичанка, и напарник мой, я вот-вот допишу главное наскoлько ангелы - но и в мелочах: как я ни решаю, например, в эту поездку точно уступить место впереди аргентинцy - он опережает меня, забравшись с собаками на заднее сиденье, и я не в силах спорить (они даже не знают, что меня укачивает). Или вот пицца: он намешал теста несколько килограмм и мечтает всех осчастливить - а я отбрыкиваюсь и не уступаю и здесь привилегию готовки обеда; ну ладно, вечерами-то они отрываются - но завтра, клянусь, я сама пойду копать или чего, а он пусть готовит пиццу, а я съем, во имя доверия к миру и людям.
После осмотра пошли гулять - по все тому же городку; договорились встретиться через полчаса у машины и разбрелись. Я зашла за арахисовой пастой и, умиротворенная обеспеченным будущим, поднялась в третий за три недели раз по все той же мощеной улочке к дому-арке, за которой, y боковой двери открытой лавки-броканта, была пригвождена к булыжникам дивными звуками. Дернулась - не уходится; одна мелодия кончилась, началась другая, наикращая - что делать, пришлось доставать маску, совать в освободившийся карман яблочный хвостик и заходить. Ноги сами приплясывали между расставленных на полу стопок тарелок; я для вида обошла помещение, поднялась на этаж и спустилась и, выходя, кивнула хозяину, высокому глазасто-носатому и в характерной шляпе:
- Прекрасная музыка!
И оказалось - ну а что могло оказаться - что это Philippe Cohen Solal, аранжировщик всех композиций Готан Прожекта. К стыду своему, я не знаю поименно участников любимого ансамбля - только Эдуардо Макарофф - ну и шляпу вот узнала. Хозяин в шляпе рассказал мне всякой инсайдерской информации о группе и o сольном проекте Коэн Солала; нет, сам он не аргентинец (осмелилась спросить), а родился в Алжире. Вот так и завязываются прекрасные дружбы в деревенской глуши; но часы на башне над аркой уже били четыре, и я, попрощавшись и пообещав (себе) вернуться, помчалась обратно к лендроверу, где уже ждали англичанка с левретками и аргентинец с чипсами (для водительницы, она обожает за рулем) и сыром, и мы отправились в Шапо-Молижан на поиски перешеронов, но это уже совсем другая история.