My Head Sounds Like That
Заговор от боли
Боль моя, хоть ненадолго
брось меня ради [Роберта,
Роберта - ради] Якова,
Якова - ради всякого.
Государь, госубей, госраспни; госпогладь.
Мы давно ехидничали, что любимая Митина страна - стра-Дания, но, кажется, не говорили про сканди-навьи чары. А все, что может быть сказано, должно быть сказано, и все шутки должны быть пошучены. Это весьма утомительный, бессмысленный и глубоко цинический взгляд, при котором мир превращается в бесконечное судоку (судоку Умаров, вот как пример), а в самые ответственные моменты уходишь в скобки и отвлекаешь собеседника или самого себя. Тем не менее, такой взгляд есть.
В русле этой развратной комбинаторики, конечно, ничто не сравнится с местоимениями, которые уравнивают всё со всем. Набор основных сентенций тут очень предсказуем и повторяем - Людовик, Флобер, Сартр, Кролик. В этом методе есть сумасшествие, с другой стороны - он порождает исключительно вменяемые фразы, как призыв Летова убить в себе госпожу Бовари; а из Людовика и Кролика выводится совершенно справедливое, годное для учебника заключение, что государства бывают разные.
Боль моя, хоть ненадолго
брось меня ради [Роберта,
Роберта - ради] Якова,
Якова - ради всякого.
Государь, госубей, госраспни; госпогладь.
Мы давно ехидничали, что любимая Митина страна - стра-Дания, но, кажется, не говорили про сканди-навьи чары. А все, что может быть сказано, должно быть сказано, и все шутки должны быть пошучены. Это весьма утомительный, бессмысленный и глубоко цинический взгляд, при котором мир превращается в бесконечное судоку (судоку Умаров, вот как пример), а в самые ответственные моменты уходишь в скобки и отвлекаешь собеседника или самого себя. Тем не менее, такой взгляд есть.
В русле этой развратной комбинаторики, конечно, ничто не сравнится с местоимениями, которые уравнивают всё со всем. Набор основных сентенций тут очень предсказуем и повторяем - Людовик, Флобер, Сартр, Кролик. В этом методе есть сумасшествие, с другой стороны - он порождает исключительно вменяемые фразы, как призыв Летова убить в себе госпожу Бовари; а из Людовика и Кролика выводится совершенно справедливое, годное для учебника заключение, что государства бывают разные.