Политическая метафизика нашей интеллигенции и ее роль в развале СССР. Часть 3.
Click to viewЧто ж раз уж мы заговорили о снах которые видят наши философы, тоя я тоже расскажу об одном своем сне по поводу Степанянц. Как то в одном из интервью она рассказала о себе, при этом специфически подтрунивая над советской действительностью и используя антисоветские сконструированные идеологические мифы (в СССР секса нет например и т.д), как и подобает любому советско-постсоветскому интеллигенту особенно если он возглавлял комсомольские организации… Время от времени, жалуясь на то что, так как она была девушка, то ее постоянно дискриминировали по половому признаку (видимо с тех пор ее мучает соответствующий комплекс) она поведала что, проучившись первый курс в одном вузе его расформировали и ей помогли после этого поступить старшекурсники в МГИМО на восточный факультет. В МГИМО уже на втором курсе она стала членом комитета комсомола всего института. Где ей почему-то (интересно почему?) поручили отвечать за работу с иностранцами где она их «опекала». А потом на пятом курсе речь зашла о заграничной стажировке. Она уже была секретарем комсомольской организации всего восточного курса. Ей не давали выезд за границу из-за того что она была девушкой. Но за нее вступился ректор…
Читатель, хорошо знакомый с советской действительностью, может сам посмотреть интервью и дать сим фактам свою интерпретацию. Я же родился в 85 году, действительность эту не застал. И по этому я ничего интерпретировать не могу, но за то я могу видеть сны. И мне приснился сон. Вижу я одно уважаемое ведомство, из которого вышла вся наша постсоветская элита. И вижу я нашу интеллигенцию, которую это ведомство очень плотно коаптировало на идейных основаниях. А какие идейные основания могли быть в познесоветский период у людей думающих, которым был доступ до запрещенной литературы и так далее? Конечно же антисоветско-мещанско-прозападные и иные. Антисоветские смыслы… Отосчертевшие и самому ведомству и интеллигенци совково-христианская стрела времени, гуманизм как таковой. Толи дело загадочный восток. Индия. Идея вечного возвращения. Не надо, и надоело соответствовать тому что привнесла в мир Великая Отечественная Война. Осуществлять какую то понимаешь миссию, служить какой то идее, тоталитаризм это все ей богу. Как хорошо скользить и не подниматься. Скользить до тех пор пока в финале на дне этого скольжения не выйдет на встречу скользящим тот дух, вид которого, не мог выдержать гетевский Фауст. И не скажет, что то удовольствие, которое вы получали от скольжения было моим зовом, а ваше согласие скользить, стремлением ко мне. И вы об этом знали. Как говорил один персонаж из фильма Дэвида Линча «Шоссе в никуда» очень похожий на представителя этого духа: «Я никогда не прихожу без приглашенья». Вы пригласили меня и я явился. А теперь примите меня и поклонитесь теперь я ваш господин во веки веков. И забудьте про удовольствия, ибо зов мой и ваш на него отклик больше не нужны. Как и нет больше мира, скользя по которому ко мне в бездну вы получали удовольствие. Ибо удовольствие это результат трения при скольжении между нисходящим ко мне и тем пакостным миром который за чем то создал творец, и те которые были его подобием и испытали счастье творить. Но когда творения не станет, скольжения больше не будет, не будет и удовольствия. А будет вечный покой. Silencio.
И может ну ее эту великую войну мы люди мирные права человека то се, подумал приснившийся мне субъект. А тут еще это противное население со своими глупыми вопросами: «Михаил Сергеевич что там с коммунизмом?» Да как оно вообще смеет нам задавать такие вопросы и вообще с нас что либо требовать? Коммунизм какой то, который нам сто лет в обед не нужен. Только лишняя идеологическая надстройка, которая нас тяготит, а вы, население, еще смеете нас в это постоянно тыкать. А давайте ка возьмем и развалим СССР и войдем в запад, избавимся от тяготящей нас идеологии подумала элита и коаптированная в нее интеллигенция. Там и черепичные крыши и Мерседесы и хорошие дороги, не то что у нас. И идея вечного возвращения присутствует Ницше, Шопенгауэр да и Гегель хоть и диалектик, а то же... И конечно же наш любимый Декарт. Ну правда по дороге надо будет не только все развалить, но и сменить поганое русское омонголенное ядро. Мы то к этому ядру отношения не имеем, мы высшая каста. Мы вон и Индией занимаемся и еще много чем, какая еще Русь и вылезший из нее совок. И главное, можно будет наконец то ни перед кем не отчитываться. Реализовать, наконец свою волю к власти. Можно будет прямо говорить о своих антисоветских пристрастиях. И о антинародности то же. Вон Греф сказал, что нельзя власть ни в коем случае передавать населению и ему за это ни чего. Хорошо ведь правда? А еще можно ездить на всех этих не только Мерседесах, но и Бентли, Ролс-Ройсах и даже летать на частных самолетах. При совке так особо не покатаешься и не полетаешь. Да и не понятно как этот самый СССР дальше развивать. Знаем что мобилизовывать надо при чем не линейно как в Великую Отечественную, а как то иначе. Никто в мире это не делал. Мы к этому сами не готовы, а уж тем более население. (мы же антропологически выше чем это самое население, так значит если мы не готовы то население и подавно). А потом разбудишь это сонное население на свою голову, а оно на голову эту самую тебе и влезет, власть возьмет. Как им управлять непонятно. Нет уж, лучше развал. Идти своим путем, это тяжело и слишком накладно. Сольемся с западом и избавимся от этой ноши. Помните у Шиллера: «Король-Но Карл - единственный мой. Кому наследье предназначю? - Инквизитор - Тленью, но не свободе!» Тленью, но не свободе, сказала Степанянц, повторяя, как эхо, восклицание своих покровителей. И занялась разрушением наследства вместе со своими товарищами по ликвидации. С тех пор ни как остановиться не может. Но это всего лишь мой дурной сон. Вернемся же в реальность и продолжим.
В дело вновь вступает Никольский. Перескажу наиболее важное своими словами. Он считает, что наиважнейшей проблемой является тема общественного идеала. Говорит, что эта серьезная тема (слово тема в устах Никольского у меня ассоциируется с бабками прим. мой) очень мало обсуждается. Далее говорит, что существует развилка между человеком - целью и человеком - средством. Мол, в русской литературе 19 века, как отечественной форме философствования, продвигался идеал человека как цели, а не как средства. И главным произведением, где это особенно видно, является Пушкинская Пиковая дама, а так же в роман Преступление и Наказание. Но далее наступает советский период со своей официальной литературой. Например: «Как закалялась сталь» Островского, где человек представлен не как цель, а как средство для государства и коммунизма. Но у Островского человек сам добровольно решает быть средством. Но Котлован Платонова показывает, как государство монстр делает человека средством в не зависимости от его желания. Ценность оказывается перевернутой с ног на голову. Сегодня же в результате отсутствия сознательного подхода к нашим ценностям мы видим чудовищные зримые результаты. Например в этом году (2009 прим. мой) в серии жизнь замечательных людей одновременно выходят две книжки биографии: Сталина и Солженицына. Далее в спиче Никольского возникает пауза, которую заполняют аккуратные не согласия Третьякова и Степанянц с тем, что факт издания в один год этих биографий не является чем то вопиющим. Но Никольский настаивает, что по его мнению этот факт свидетельствует о дезориентации и отсутствии представления о том, что является нашими общественными идеалами.
Итак суть спича Никольского Сергея Анатольевича в 1994 г работавшего министром сельскогохозяйства и продовольствия Республики Крым (Украина); 1995-1998 - руководителя отдела инвестиций вагропромышленный комплекс Института проблем инвестирования банка МЕНАТЕП; с 1996 г. наобщественных началах бывшего советником председателя Совета Федерации Федерального СобранияРоссийской Федерации (Е. Строева) по аграрной политике, заключается в идеологическом, концептуальном добивании советского периода с использованием самых грубых перестроечных мифов. При чем добивание это сочетается с аханьями и оханьями по поводу отсутствия общественных идеалов, по поводу которых нужно… Правильно! О них надо говорить. Обсуждать, так сказать, тему. Не буду обсуждать сейчас все пропагандистские клише и мифы, которые он использовал. Нам сейчас важнее установить, что он не высказывается, как философ, а просто работал пропагандистом. Ни какие идеалы, как философ, он не предлагает, а сетует, как обыватель, на их отсутствие и хочет просто поболтать на эту тему, за то с крайней определенностью мочит СССР, где эти идеалы были. Вот такой вот он субъект, по уши находящийся в постперестроечном антисоветском консенсусе. И все таки, остановлюсь на двух моментах. Первый: ни как не могу понять, как вообще Солженицына вроде как профессиональные люди могут считать вообще за что то. Я его Архипелаг к сожалению читал и могу сказать, что опираться на него не возможно, это просто классический образец пропаганды и больше ничего, со всеми присущими пропаганде атрибутами: подтасовками, давлением на чувства, без доказательностью фактов, откровенной ложью и много еще чем. Лично для меня интеллектуалы по отношению к Солженицыну делятся на две категории: те кто уважает его писанину и тех кто относится к нему примерно так, как я сейчас описал. Солженицын в этом смысле не плохой маркер: сослался такой то на него в уважительном тоне, значит вычеркиваем его из списка интеллектуалов и записываем в другой список пропагандистов, идиотов, в общем возможны варианты. А если кто упорно не хочет использовать Солженицынскую галиматью в своих построениях, тот возможно интеллектуал и, во всяком случае, заслуживает к себе внимательного отношения. Второй момент это Островский и Платонов. Записать Платонова в анти советчики надо умудриться. А, что касается Островского, как официальной литературы, то главной официальной литературой были собрания сочинений Маркса, Энгельса и Ленина. Во главе, конечно, стоял Маркс. Так вот, у Маркса все сочинения пронизаны духом освобождения человека, его больше по большому счету кроме освобождения человека ничего не интересовало. И Капитал он свой писал не из-за экономики как таковой, а для того чтобы показать какие выходы и средства для достижения своих целей может найти и использовать человек чтобы восходить. Пикантность состоит в том, что Никольскому, то что я сейчас грубо сказал о Марксе, не может не быть вполне известно, при чем достаточно тонко и глубоко. Ну конечно главный казус состоит в том, что для Никольского значимым показателем отсутствия общественного идеала оказалось параллельное издание биографий Сталина и Солженицына. Да же он сам начал запинаться и городить ахинею про то, что Сталин и Солженицын были «оппонентами». На что Степин тут же отреагировал и начал стебаться, что слово оппонент не очень подходит. Остальные то же обалдели. Третьяков сказал, что мало ли какие биографии издавались в один год. И даже Степанянц сказала, что в этом нет ничего страшного. Она как бы говорила Никольскому: «Сереж, ну не надо так уж грубо. Совки хоть и тупые, но если все делать на столько грубо, то могут и на смех поднять, а это нам ни к чему». Ой, прости читатель, последнее предложение это видимо остаточное явление после моего сна не принимай близко к сердцу. Но все таки зададимся вопросом в каком мире живет Никольский даже если он пропагандист? Если он, пытаясь найти следствие отсутствия общественного идеала, не нашел ничего ужаснее, как одновременное издание биографий Солженицына и Сталина? Сказал бы что ли, ну не знаю, про коррупцию например. Был бы кстати вполне в трэнде. Может он хотел этим показать какие именно идеологемы борются в нашем обществе? Так ведь тоже пример так себе. Так прям у нас Солженицынцы схлестнулись с Сталинистами. От себя отмечу, что сам по себе вопрос о том, является ли человек средством или целью, действительно носит актуальный и фундаментальный характер. Только вот Никольский перевернул все с ног на голову. Это вообще один из приемов: вводить в оборот действительно острую проблему, но таким образом, что бы выводы были сделаны такие, чтобы решение этой проблемы стало невозможным и все пути к ее решению по возможности оказались закрыты.. Тут Никольский убивает двух зайцев. Уничтожение общественных идеалов на территории РФ и саму возможность их появления. Как можно решать проблему общественного идеала после 70 лет черной дыры. Если это была и впрямь черная дыра, то какие после этого могут быть идеалы. Действительно о них можно будет только болтать. А единственное направление, где эти идеалы можно обрести, является отечественная история, но путь к ней закрыт. Ведь если она породила ужасный совок, то упаси бог, пытаться в ней что либо почерпнуть. Все разговоры про царскую Россию и литературу 19 века становятся абсолютно безсмысленны, если после них появился этот ужасный савок. Все это Никольский маскирует под плохо держащуюся маску обеспокоенности по поводу отсутствия общественных идеалов.
Но Третьяков продолжает биться головой о стену и задает следующий вопрос. И тут мы с тобой читатель начинаем приближаться к апогею. Третьяков спрашивает: «Не может ли кто ни будь назвать автора или философа, который сформулировал для России этот самый общественный идеал? Потому что если его никто не сформулировал, то это вопрос к вам философам чего же вы…» - обалдевает Третьяков. И вот ответ наших философов. Мотрошилова рекомендует прочесть книгу Ильенкова идолы и идеалы. И дальше говорит, что если вы хотите такую одну книгу, которая все вопросы снимет и все объяснит, то такой книге нет и в мире. А Степанянц делает важное и очень индикативное восклицание: «И не должно быть!». Далее Никольский наконец то впрямую говорит чем черт побери все эти философы занимаются и как они себя видят в структуре общества. Он говорит, что мы эти вопросы подымаем, обсуждаем и тем самым предлагаем обществу. И это и есть наш вклад в решение этой проблемы. Другое дело, говорит Никольский, насколько в обществе это находит отклик. Должна быть какая то связь между академической наукой, образованием и просвещением и этой связью должно заниматься государство, в лице своих чиновников. Это не наша функция мы не менеджеры. Продолжает тему дальше Степанянц. У Гусейнова Абдусалама Абдулкеримовича, говорит Степанянц, есть книга о моралистах, в которой он дает различные примеры общественных идеалов разных культур. Но он в ней не дает однозначного ответа. Он дает разные ответы…
Далее Третьяков делает последнюю попытку добиться хоть сколько ни будь адекватного ответа и ставит вопрос ребром. «Ну хорошо. Не профессиональная, а общественная ответственность философа, мыслителя, если он видит, что мир или страна катятся в тар тарары, одбросить эту многовариантность и сказать должно быть так.» Степанянц: «Нет так нельзя! Как это? Должно быть так?» Пауза. Третьяков: (уже перестающий, что либо понимать в окружившем его мещанско высокомерном бреду): «А как иначе тогда предостеречь?!..» Мотрошилова (глубоко вздыхает). Степанянц: «Гы Гы Гы» Степин, сидит опустив голову. Никольский начинает исполнять роль попугая: «Мы подымаем проблему и начинаем ее обсуждать (заметим не решать а обсуждать прим. мой) мы стараемся приблизить все стороны за и против. Вот выводя это на общественное обсуждение и ставя определенным образом вопросы, вписывая это в общекультурный, в общефилософский контекст мы тем самым делаем ту работу, которую кроме нас никто не может сделать и в этом наша главная заслуга.» Занавес…
Нет читатель, это еще не совсем завершение спектакля. Будет еще кода. Даже не знаю, что здесь анализировать и надо ли? Ну раз взялся копаться в этой субстанции, которая почему то называется интеллигенцией так уж докопаюсь до конца.
Что касается того что Мотрошилова говорит, что объясняющей все книге нет в мире, то это еще можно как то понять. Современный мир действительно очень сложен. А книгу, в конце концов, можно написать. Но вот безапелляционное утверждение Степанянц, что такой книги не должно быть, заслуживает отдельного рассмотрения. Человечество всю свою историю опиралось на книги, которые «все объясняли». Библия для христиан, Коран для мусульман, сочинения Платона для неоплатоников, энциклопедия в новое время, Капитал Маркса для коммунистов. В каком то смысле, история человечества есть история книг. И книги эти не сколько все объясняли, хотя конечно же от этой функции ни кто никогда из учителей человечества не отказывался. Эти книги главным образом давали смысл человеку, а уже во вторую очередь объяснение. Степанянц прекрасно знает, как философ, что объяснение и понимание это не одно и то же. Так же понимает она и то, что коли речь идет о смысловом вакууме то отвечать на этот вызов надо в первую очередь смыслом и пониманием, а уже потом объяснением. Задача философа эти смыслы давать, а объяснением могут заниматься и социологи и культурологи и историки науки и много кто еще. Так вот, Степанянц этим своим утверждением, не только открещивается от своих обязанностей философа (назвался груздем полезай в кузов) бог бы с ними с этими обязанностями не она так кто ни будь другой. Она этим утверждением бросает вызов истории как таковой! Она реально говорит, что ее не должно быть. Нет книги - нет проекта. Нет проекта - нет истории и жизни. Она на это замахивается своей сентенцией! Я понимаю, что просто написать книгу, которая объясняет мир и которая говорит, что такое зло и что такое добро, недостаточно. Срабатывает принцип «что нам стоит дом построить нарисуем будем жить». Действительно, должна быть связь между книгой (грубо говоря контентом) и народом. Он ее почему то, должен воспринять, при чем не абы как, а вдохновиться, найти в ней тот смысл, который всегда искал и начать действовать. В связи с этим спич Никольского по поводу связи между философией и обществом может показаться справедливым. Но вглядимся, для того ли, чтобы народ, общество, страна, власть, что либо должным образом восприняли, нужна Никольскому эта связь? Видно, что все сидящие философы не хотят брать на себя ответственность за сказанное, не хотят давать окончательных ответов, и по этому все слова, которые они говорят - мертвы. А мертвое слово, народ не воспримет никогда. Они просто хотят болтать. Их мысли, не мысли на самом деле, а лишь усложненный эрудицией поток сознания, в котором они хотят плыть и что бы ни кто и ни что не мешало этому плаванию. Разве что, время от времени, они хотят выплескивать этот поток на окружающих, но не более того. По сути, им тягостна сама реальность. Этакие философы наоборот. Ведь для настоящего философа нет ничего дороже этой самой реальности, он с ней в постоянном контакте, это его профессиональный и человеческий долг. Он за это платит соответствующую цену. Нет этой цены - нет контакта, нет контакта, тогда чего стоят все слова, которые в этом случае лишаются содержания. Наши философы не хотят очевидным образом ни за что платить. Перекладывают свою ответственность на других, на общество и государство. При этом сетуя на то, что они, (по сути их) философские обязанности плохо выполняют. И по этому, в полном соответствии со словами Ленина, наша интеллигенция является обслугой правящего класса и в этом, не стесняясь признается, а так же сетует на это свое положение. Видимо она еще и шизофренична… Интеллигенция консультирует власть, а ответственность за решения несет власть. Власть интеллигенцию презирает, ибо обслуга. Интеллигенция это понимает и кривляется. Тьфу.