Политическая метафизика нашей интеллигенции и ее роль в распаде СССР. Часть 13 (Буддийские корни)
Прошу прощения за перерыв. Мне пришлось в середину исследования вставлять Буддийский аспект без которого что либо понять очень сложно. Исследование от этого стало еще кривее по форме за то выиграло по содержанию. Так что извиняюсь и продолжаю.
Вглядимся же еще пристальней в то, что говорят Джемаль и Белковский и прежде всего Джемаль. Что мы видим? Если читатель знаком с религиями и философиями востока, то он без особого труда увидит, что то, что провозглашает Джемаль особенно хорошо укладывается в Буддийское мировоззрение. И не случайно он говорит о индуизме и жрецах. Буддизм возник как реакция на индуизм и своеобразное восстание касты кшатриев против брахманов. Сам Будда Гаутама был из кшатриев. Буддизм рассказал миру, как можно избавиться от вечного возвращения, при чем для всех. А впрочем… Для всех ли? Об этом чуть позже.
Давайте рассмотрим параллели между буддийским миропониманием и тем, что предлагает Джемаль. (Белковский более второстепенен, по этому будем говорить о Джемале). Но для начала о той точке, которая соединяет мир вечного возвращения и абсолюта-ничто. Эта точка в рамках западной философии находится криво-косо. Все испоганили уже древние греки, а потом и христианство со своей стрелой времени и освещением-благословением тварного мира. Но если отбросить все эти предрассудки греков и христианство всякий там гуманизм, то мы окажемся на территории востока. И надо сказать прямо, Христианство и древняя античность (хотя и не целиком) делают запад западом. Его делает самим собой гуманизм как представление о том, что человек может менять мир. Это представление вытекает частично из античности, но больше всего из Христианства. Если запад от этого отказался, а я с ужасом вижу что отказался, то его просто нет как суверенного культурного миропроэктного субъекта. Он поглощается востоком автоматически. Что же касается России то она и есть последний оставшийся островок запада, не смотря ни на что. Когда нас обвиняют в том, что мы «азиопа», «омонголенные» и прочее, то надо кое-что понимать. А именно, что подобные обвинения делают те, кто главным образом в эту овосточенность она же европеоидность входит в первую очередь. Они действуют по принципу, что если я условный монгол и это ужасно, то обвинять надо в этом других и больше всего об этом кричать. Я как ни будь напишу статью с названием «Что общего у Собчак и компании с Чингисханом». Уверяю, что общего очень много и это можно доказать. Читатель может и самостоятельно посмотреть, что такое тенгрианство (до буддийская религия монголов) и буддизм, который я чуть-чуть обсужу ниже. И увидеть, что коллективная Собчак им соответствует куда больше чем вере во Христа в любом варианте хоть католическом хоть православном. Запад когда смотрит на Россию он видит в ней запад который почему то, не смотря ни на что, сохранил остатки западности, в отличие от самого запада. Ему за это если так можно выразиться стыдно и он за это Россию ненавидит. Россия, даже современная, со всеми ужасами все равно не потеряла свой миропроэктный суверенитет, а запад потерял полностью. Он отказался от христианства гуманизма и некоторых античных корней (античность была очень сильно захвачена востоком, но какие то кусочки самобытности в ней найти можно) и по этому он никто и звать его ни как. Его просто нет. А Россия пока есть и своим существованием напоминает западу о том, что его уже нет. Запада больше нет и это его главная тайна, которую он боится обнаружить и по этому в лице своих представителей орет, что мы «азиопия», «монголы», «восточная деспотия» и прочее.
Но вернемся к интересующей нас точке схода. В ней мы без труда узнаем концепцию тождества сансары и нирваны. Эта концепция была развита Буддизмом Махаяны. Именно Махаянский буддизм в отличие от южного тхераваддиского (хинаянского) является самым распространенным в мире. Суть концепции в том, что никакой сансары, читай тварного мира нет - это иллюзия. Она никогда и ни кем не создавалась и не может быть уничтожена. Ведь это иллюзия. Эта мысль иллюстрируется метафорой о змее и веревке. Говориться, что змеи нет, а есть веревка. В веревке нет никакой змеи. Главная же цель человека заключается в пробуждении, то бишь изгнании иллюзии. Цель буддиста Махаяны в отличие от буддиста тхераваддиста, стать Буддой - пробудится. Тхераваддин же стремиться к нирване. А это не одно и то же. Об этой разнице чуть позже. Еще для дальнейшего обсуждения необходимо сказать про доктрину татхагатагарбха. Эта доктрина является краеугольным элементом дальневосточного буддизма Махаяны. Именно дальневосточную махаяну мы будем иметь ввиду прежде всего во время дальнейших рассуждений. И так татхагатагарбха состоит из двух слов: татхагата и гарбха. Татхагата означает истинное тело Будды и самого Будду. Гарбха же имеет два значения: зародыш и лоно. Гарбха это вместилище Будды. В Буддизме велись споры о том, что есть это вместилище и как его надо понимать. К примеру в тхераваде, прежде всего, считалось что Будда был простым человеком достигшим нирваны. И таким образом зародыш Будды понимался как возможность каждого человека достичь состояния Будды. Но татхагатагарбха это махаянский термин, который понимается прежде всего, так что в каждом существе есть некий элемент Будды (буддовая дхарма). От сюда следовали доктрины, что все существа уже изначально пробуждены и им надо освободится от всего лишнего дабы остался только этот элемент, который и есть подлинная реальность. Таким образом татхагатагарбха это универсальный ум, подлинная реальность наделенная бесчисленными благими качествами однако для нашего с вами не просветленного ума который мыслит субъект-объектно то бишь разделенно, а не целостно этот абсолют представляется пустым. Этот ум он же подлинная природа Будды, а так же уже не его зародыш, а именно лоно вместилище Будды порождает и сансару и нирвану являясь субстратом и того и другого. Так что реальное есть абсолют, а тварный мир это иллюзия то же порожденная абсолютом. Очень примечательно что в 80-е 90-е годы XX века в японской буддологии появилось течение, которое называется критический Буддизм. Основной вектор критики этого направления направлен именно на доктрину татхагатагарбхи как не соответствующую подлинному учению Будды. Это движение буддологов признает истинным только древний индийский буддизм. Во первых, считают последователи критического буддизма, татхагатагарбха легшая в основу всех буддийских японских школ (тендай, кэгон, дзэн) предполагает веру в эту самую буддовую дхарму, что противоречит духу буддизма который всегда основывался на данных опэта, логических выводах и кретическом анализе. Во-вторых, эта дхарма предполагает субстанциональность, а это скорее уже индуизм чем буддизм. В-третьих (внимание!) «доктрина «изначального пробуждения» ведет к утрате чётких моральных ориентиров, присущих буддизму, и нравственному произволу». К сожалению я не могу вставлять в исследование экскурс по Буддизму, по этому сразу займусь интересующими нас параллелями да простят меня читатель и буддисты еще раз оговорив что под Буддизмом я буду иметь ввиду прежде всего его дальневосточные варианты.
И так Джемаль хочет вырваться из круга вечного возвращения? Буддизм только этим и занимается. Аристотель говорит об абсолютном благе как порядке? Так буддийская космология говорит о том, что все миры будут разрушены, а потом созданы вновь. То бишь сансара распространяется не только на всех живых существ, но и на миры и да же на богов. Да да Будда указал путь к спасению не только людям и животным, но и богам. Когда же разрушен предыидущий мир начинает появляться новый вот каким образаом: «После разрушения одной вселенной существует лишь бесконечное пространство (акаша), в котором постепенно начинают веять некие ветерки, постепенно крепнущие и превращающиеся в мощнейший ураган, постепенно сгущающийся до состояния «алмазной твердости» и приобретающий форму круга. Этот круг затвердевшего ветра образует основание нового мира. И он есть не что иное, как объективировавшаяся энергия совокупной кармы живых существ разрушившейся вселенной (сравните с объективированной волей как физической основой феноменов в философии А. Шопенгауэра; особенно его работа «О воле в природе»). Обратим внимание на то что не я а Турчинов предлагает сравнить это с Шопенгауэром. А я же предлагаю это сравнить с Декартом. Вот что пишет Бертран Рассел в Истории западной философии: «С достаточной осторожностью, чтобы избежать церковной цензуры, Декарт развил космогонию, похожую на космогонию некоторых доплатоновских философов. Мы знаем, говорил он, что мир, как говорится в Книге Бытия, был сотворен, но интересно посмотреть, как бы он мог появиться естественным образом. Он разрабатывает теорию образования вихрей: вокруг Солнца существует огромный вихрь в пространстве, наполненном материей, который увлекает вместе с собой и планеты. Теория остроумна, но она не может объяснить, почему планеты движутся по орбитам, которые имеют форму эллипса, а не окружности. Она стала общепризнанной во Франции, где только постепенно ее вытеснила теория Ньютона. Котc - издатель первого английского издания «Начал» Ньютона - красноречиво убеждал, что теория вихря ведет к атеизму, в то время как теория Ньютона нуждается в Боге, чтобы привести планеты в движение в направлении от Солнца. На этом основании он считает, что нужно предпочесть теорию Ньютона.» Вытеснил ли Ньютон Декарта или нет, но посмотрев на карту расспространения Буддизма мы увидим, что главной европейской страной его распространения является Франция. Но это заметка на полях. Важно же, что Декарт предлагал очень схожую модель сотворения мира с Шопенгауэром и Буддизмом. А еще что подобные модели адресуют к специфической светскости. Надеюсь про любовь Джемаля и нашей интеллигенции к Декарту мы же не забыли? Но продолжим.
Так вот вновь созданный мир поначалу прекрасен. А потом постепенно он, а точнее живущие и по началу блаженствующие в нем существа начинают постепенно набирать дурную карму. Это иллюстрирует метафора о пироге. Мол в начале живые существа могли не есть у них не было такой потребности, но рядом был огромный вкусный и очень соблазнительно пахнущий пирог которым стали соблазняться. Постепенно пирог стал заканчиваться, а существа привыкать к еде. Потом пирог закончился совсем, а без еды существа уже не могли. Дальше… Дальше все более менее и так понятно. Борьба за выживание. Добывание хлеба (в восточном варианте риса) в поте своем и прочее. Таким образом, существа набирают дурную карму, которая есть причина сансары. И мир вновь уничтожается и все повторяется. Свободными от этого положения вещей остаются только пробужденные существа, которые с момента пробуждения в строгом смысле слова существами перестают быть. «Мира нет для Будды, как и Будды для мира». Вот это первоначальное состояние мира и хочет удержать Аристотель. За счет чего? Напомню, что для Аристотеля если ты не имеешь потребности в чем либо то ты и не должен к этому тянуться. А если имеешь то даже обязан соответствовать, а то не порядок получается. Существа же после рождения нарушают этот если можно так выразиться аристотелевский принцип и начинают есть пирог хотя могли бы и не делать этого ибо потребности в этом у них не было. С этого момента начинается падение. Впрочем падение начинается с этого так сказать «физически» причинно следственно, а происходит оно от того что существа не пробудились и по этому родились в новь и по этому же, родившись, не поняли, что пирог и его запах это иллюзия, которая втягивает в сансару то есть главной причиной ужаса сансары является непробуждение не решение духовной проблемы то бишь. Следует напомнить, что сверх человек по Аристотелю это тот, кто ничего не желает, тождественен себе. Эта концепция вполне совпадает с буддийской и… Ницшеанской. Ницшеанской «над жизнью нет судьи» становиться вполне себе понятным в буддийском преломлении, когда мы вспоминаем еще и о тантрическом буддизме вполне себе укорененном в махаянском, а так же и в дравидической до арийской индийской древности. Именно в тантрическом буддизме есть практики, которые освобождают с помощью греха. То бишь грех в этих практиках, будучи правильно использованным, становиться уже не отягощением и порчей для кармы, а наоборот освобождением. С помощью греха некоторые практики предлагают достичь пробуждения. И тут разрешается парадокс. Казалось бы чем больше ты грешишь-живешь тем больше ты в этой жизни движущейся по кругу укореняешься, но если ты грешишь определенным образом и сверх меры то бишь так, что тебе этот грех прошу прощения и самому «не в кайф» то тогда на резком контрасте между грехом и раскаяньем ты можешь очистится и пробудится. Позволю себе цитату из книги Е. А. Турчинова Краткая история Буддизма.
«Что бросается в глаза при чтении тантрических текстов наивысшей йоги? Прежде всего, это мотивы греховного, преступного и ужасного, повторяющиеся в положительных контекстах темы прелюбодеяния, кровосмешения, убийства, воровства и даже каннибализма - все это рекомендуется к совершению истинному йогину, все, что, казалось бы, совершенно противоположно самому духу буддизма, всегда проповедовавшего нравственную чистоту, сострадание ко всему живому и воздержание. И вдруг - торжественные заявления о том, что путь удовлетворения всех страстей тождествен пути их пресечения, вдруг - проповеди, произносимые Буддой - Бхагаваном, пребывающем в йони, «лотосе» женских гениталий, проповеди, от которых бодхисаттвы, слушающие их, падают в обморок, ибо наполнены эти проповеди призывами убивать родителей и учителей, совершать акты самого чудовищного инцеста, есть не только мясо животных, но и предаваться каннибализму, а также совершать подношения Будде мясом, кровью и нечистотами.
Что стоит за всем этим? Неужели некие «сатанисты» или «черные маги» завладели образом кроткого и сострадательного Будды для совращения живых существ с пути освобождения? Или же это что-то иное? Но что?
Прежде всего, следует сказать, что метод тантр хотя и приводит, согласно традиции, к тому же результату, что и метод сутр классической Махаяны, тем не менее по своему характеру он прямо противоположен тому. Махаяна (да и Хинаяна) прежде всего работали с сознанием, с тем тонким и поверхностным слоем психики, который характерен именно для человека и тесно связан с типом цивилизационного развития того или иного общества и его уровнем. И только постепенно просветляющее воздействие методов Махаяны затрагивает более глубокие слои и пласты психики, очищая и преобразуя их. Иное дело Ваджраяна. Она прямо сразу начинала работать с темными пучинами бессознательного того «тихого омута», в котором «черти водятся», используя его безумные сюрреалистические образы и архетипы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, - всего того, что могло и не осознаваться самим практикующим, бомбардируя, однако, его сознание «изнутри». Затем только наступала очередь сознания, преображающего вслед за очищением темных глубин подсознательного.
Большую роль в определении гуру конкретной практики для каждого ученика играло выяснение базового для его психики аффекта (клеши): является ли он гневом, страстью, невежеством, гордыней или завистью. Поэтому тексты Алмазной Колесницы неустанно повторяют, что аффекты должны не искореняться или уничтожаться, а осознаваться и трансформироваться, пресуществляться в пробужденное сознание, подобно тому как в процессе алхимической трансмутации алхимик превращает железо и свинец в золото и серебро. Таким образом, тантрический йогин сам оказывается алхимиком (не случайно что алхимиками считались такие знаменитые махасиддхи, как Нагарджуна II и Сараха), исцеляющим психику превращением скверны и страстей в чистую мудрость Будды (для тантр существенен такой ряд соответствий: пять клеш - пять скандх - пять трансцендентных гносисов/мудростей Будды). И если основой трансмутации металлов является некая первоматерия, образующая природу как железа, так и золота, то основой претворения страстей и влечений в мудрость Будды является буддхатва - природа Будды, которая есть природа психики и всех ее состояний (читта - чайта) и которая присутствует в любом, даже самом низменном психическом акте, подобно тому, как вода остается влажной как в морской волне, так и в любой загаженной луже: ведь эта грязь не имеет никакого отношения к природе воды, всегда влажной, чистой и прозрачной. Как уже говорилось, тибетская традиция Дзог-чэн называет эту природу сознания «сознаньевостью» (читтатва, семс-ньид) в отличие от просто психики, или ума (читта; семс); в китайско-дальневосточной традиции Чань (Дзэн) называется «природой Ума» (синь син), которая и открывается в акте «видения природы» (кит. цзянь син; яп. кэнсё). Ее суть - чистый и недвойственный, внесубъектно-объектный гносис (джняна; кит чжи, тиб. риг-па или йешес).
И здесь адепты Ваджраяны оказываются в полном согласии с одним из основополагающих постулатов Махаяны - доктриной о тождественности и недвойственности сансары и нирваны.»
Евге́ний Алексе́евич То́рчинов (22 августа 1956 - 12 июля 2003) - российский учёный-религиовед, синолог, буддолог, историк философии и культуры Китая. Доктор философских наук (1994), профессор. Буддийский учитель и почётный президент Санкт-Петербургского отделения буддийского ордена Фо Гуан. Член редакции научно-теоретического журнала «Религиоведение»
Тантрические-драведические божества.
И так чтобы закончить с нашей «точкой схода» и перейти к Джемалю подведем небольшой итог. Ницшеанский сверх человек, как и аристотелианский, находятся в не жизни. Аристотель разве что пытается остановить процесс грехопадения тем, что считает не правильным увеличение своих потребностей, которые ведут к ускорению этого падения. Не нужно есть пирог если у тебя нет потребности в еде - это не умеренность. Аристотелевская же попытка остановить падение сильно напоминает буддийскую концепцию чакраватина. Чакраватин это правитель который возвращает мир превращающийся в хаос к порядку. Продолжим. Махаянская нирвана (не буду тут говорить о разнице между нирваной и пробуждением «бодхи») тождественна сансаре. Никакого другого движения кроме как по кругу не подразумевается. Главное из него выпасть или хотя бы не ускорять процесс движения к концу с последующим новым рождением. Главное для нас тут то, что Ницше, Аристотель, Джемаль и прочие находятся именно в этой буддийской системе координат, главной характеристикой которой является отсутствие вектора. Это простительно и понятно в случае Аристотеля. И то он все же хоть и называл сверхчеловеческим состоянием отсутствие потребностей, все же какое то благо в мирской человеческой жизни с потребностями видел. А вот что касается остальных… Почему они отказались от христианства и главного его индекса стрелы времени? Почему из христианской «левой» цивилизации оказались в буддийской «правой»?
Но продолжим про Джемаля. И так он говорит о подлинном монотеизме. И связывает оный с номинализмом. Так вот, что йогачара, что мадхьямака (две главные философские школы буддизма) и вся буддийская философия в целом вообще, не понимает или не хочет понимать платоновского реализма. Она вся номиналистическая! Это у них называется доктриной среднего пути. Сказать что ничего нет - это перебор. Сказать что все есть и все реально - то же. Тогда надо сказать, что вроде как есть, но лишено сущности, кроме одного. Истинной природы Будды, о которой говорил махаянский и тантрический буддизм, проводя различие между нирваной и пробуждением как достижением состояния Будды. А достигнуть состояния Будды можно приобщившись к божественному дхармовому телу Будды, которое в свою очередь, абсолютно, трансцендентно и не выразимо. Что касается нирваны как говорит буддизм Махаяны, то в нее можно уйти только после просветления, спася пробудив всех остальных живых существ. Эта интенция к освобождению всех, называется великим состраданием, без которого пробуждение не возможно. До тех пор пока ты не только не пробудился, но и не спас всех остальных ты «лишь» бодхисатва и только после спасения всех и выполнения всех обетов ты можешь уйти в нирвану и стать Буддой. Таким образом Махаяна, рассматривая природу Будды как надмирное начало к которому надлежит присоединиться и тем самым спастись, превращает буддизм уже из нетеистической религии в теистическую. Появляется Бог, которому поклоняется Джемаль-Белковский и кто там еще. Тот же Турчинов (который сам буддист махаянского направления, а именно Дзэн)говорит, что мол эта тенденция есть, но это все равно не теизм. Мол Бога творца в Буддизме не появляется, а следовательно он нетеистичен. Так же Турчинов «отмазывает» буддизм от абсолюта. Мол мир движется по кругу, а не к какому то абсолюту. Правда сами буддисты встав на путь бодхисатв вполне себе идут этим путем, но Турчинов тут говорит что нирвана это не небытие, а бытие но без желаний. Что мол в нирване есть некая специфическая бытийственность. Ну да бог с ним. Человек умер уже. Оставил нам замечательные книги по востоку. Поблагодарим его за труды и продолжим, тем более что Турчинов так говорит в своей краткой истории буддизма , а вот в своей статье «Доктрина происхождения зла» он уже говорит несколько иначе. Об этой очень важной для нас статье чуть ниже. Думаю читатель может сам решить теистична религия или нет если в ней появляется Бог но не творец, а наоборот. Для меня эта религия теистична так я дальше, имея это ввиду, и буду писать. Следует отметить что именно благодаря представлению о великом сострадании Махаяна, а не тхеравада(хинаяна) расспространилась по миру. А чем олицетворяется вселенская мудрость Будды? Она олицетворена женским началом. Сострадание причем мыслимое прежде всего как пракитика и подразумевающая уловки (упайя),( а то вдруг кто пробуждаться не хочет) это мужское начало. Это начало воплощается например в образе алмазного меча отсекающего все аффекты (клеши). А как мыслятся все живые существа которых надо спасать? Они мыслятся как матери. Почему не как отцы? Почему почему. У буддистов спросите почему. Потому что как мне кажется в лице Буддизма мы имеем дело с дравидической древностью, а древность любой культуры адресует к Великой матери она же символизирует тот покой в который вторгся творец и установил патриархат. Буддизм же весь пронизан метафизикой покоя и женственностью при чем все направления без исключения. В общем великое буддиское сострадание, зиждется на стремлении спасти свою мать из круговорота сансары. Короче говоря, буддистом как не крути, движет стремление к женскому началу. Сначала к мудрости избавляющей обретшего ее от субъект объектного мышления, а так же различия между полами. Тантрические сексуальные практики именно к этому стремяться. Нужно настолько воссоединиться с противоположным полом, чтобы стать единым и надо сказать честно, вполне себе андрогинном. Причем главной, в этих практиках выступает женщина. Так вот, стремясь к женскому, буддист Махаяны обретает мудрость, а потом стремясь опять же к женскому, то бишь сострадая, исполняет обеты и спасает не без налета инцеста, реализовав таким образом сою мужскую составляющую, уходит в нирвану становясь Буддой. Что же происходит с мужской составляющей после пробуждения? Она исчезает ибо носит инструментальный характер. Есть только мать. Но если же есть еще и мерзкое творение то мать проявляет мужественность и с помощью алмазного меча решает проблему тварного мира и снова становиться кроткой мягкой и пушистой.
Вглядимся же еще пристальней в то, что говорят Джемаль и Белковский и прежде всего Джемаль. Что мы видим? Если читатель знаком с религиями и философиями востока, то он без особого труда увидит, что то, что провозглашает Джемаль особенно хорошо укладывается в Буддийское мировоззрение. И не случайно он говорит о индуизме и жрецах. Буддизм возник как реакция на индуизм и своеобразное восстание касты кшатриев против брахманов. Сам Будда Гаутама был из кшатриев. Буддизм рассказал миру, как можно избавиться от вечного возвращения, при чем для всех. А впрочем… Для всех ли? Об этом чуть позже.
Давайте рассмотрим параллели между буддийским миропониманием и тем, что предлагает Джемаль. (Белковский более второстепенен, по этому будем говорить о Джемале). Но для начала о той точке, которая соединяет мир вечного возвращения и абсолюта-ничто. Эта точка в рамках западной философии находится криво-косо. Все испоганили уже древние греки, а потом и христианство со своей стрелой времени и освещением-благословением тварного мира. Но если отбросить все эти предрассудки греков и христианство всякий там гуманизм, то мы окажемся на территории востока. И надо сказать прямо, Христианство и древняя античность (хотя и не целиком) делают запад западом. Его делает самим собой гуманизм как представление о том, что человек может менять мир. Это представление вытекает частично из античности, но больше всего из Христианства. Если запад от этого отказался, а я с ужасом вижу что отказался, то его просто нет как суверенного культурного миропроэктного субъекта. Он поглощается востоком автоматически. Что же касается России то она и есть последний оставшийся островок запада, не смотря ни на что. Когда нас обвиняют в том, что мы «азиопа», «омонголенные» и прочее, то надо кое-что понимать. А именно, что подобные обвинения делают те, кто главным образом в эту овосточенность она же европеоидность входит в первую очередь. Они действуют по принципу, что если я условный монгол и это ужасно, то обвинять надо в этом других и больше всего об этом кричать. Я как ни будь напишу статью с названием «Что общего у Собчак и компании с Чингисханом». Уверяю, что общего очень много и это можно доказать. Читатель может и самостоятельно посмотреть, что такое тенгрианство (до буддийская религия монголов) и буддизм, который я чуть-чуть обсужу ниже. И увидеть, что коллективная Собчак им соответствует куда больше чем вере во Христа в любом варианте хоть католическом хоть православном. Запад когда смотрит на Россию он видит в ней запад который почему то, не смотря ни на что, сохранил остатки западности, в отличие от самого запада. Ему за это если так можно выразиться стыдно и он за это Россию ненавидит. Россия, даже современная, со всеми ужасами все равно не потеряла свой миропроэктный суверенитет, а запад потерял полностью. Он отказался от христианства гуманизма и некоторых античных корней (античность была очень сильно захвачена востоком, но какие то кусочки самобытности в ней найти можно) и по этому он никто и звать его ни как. Его просто нет. А Россия пока есть и своим существованием напоминает западу о том, что его уже нет. Запада больше нет и это его главная тайна, которую он боится обнаружить и по этому в лице своих представителей орет, что мы «азиопия», «монголы», «восточная деспотия» и прочее.
Но вернемся к интересующей нас точке схода. В ней мы без труда узнаем концепцию тождества сансары и нирваны. Эта концепция была развита Буддизмом Махаяны. Именно Махаянский буддизм в отличие от южного тхераваддиского (хинаянского) является самым распространенным в мире. Суть концепции в том, что никакой сансары, читай тварного мира нет - это иллюзия. Она никогда и ни кем не создавалась и не может быть уничтожена. Ведь это иллюзия. Эта мысль иллюстрируется метафорой о змее и веревке. Говориться, что змеи нет, а есть веревка. В веревке нет никакой змеи. Главная же цель человека заключается в пробуждении, то бишь изгнании иллюзии. Цель буддиста Махаяны в отличие от буддиста тхераваддиста, стать Буддой - пробудится. Тхераваддин же стремиться к нирване. А это не одно и то же. Об этой разнице чуть позже. Еще для дальнейшего обсуждения необходимо сказать про доктрину татхагатагарбха. Эта доктрина является краеугольным элементом дальневосточного буддизма Махаяны. Именно дальневосточную махаяну мы будем иметь ввиду прежде всего во время дальнейших рассуждений. И так татхагатагарбха состоит из двух слов: татхагата и гарбха. Татхагата означает истинное тело Будды и самого Будду. Гарбха же имеет два значения: зародыш и лоно. Гарбха это вместилище Будды. В Буддизме велись споры о том, что есть это вместилище и как его надо понимать. К примеру в тхераваде, прежде всего, считалось что Будда был простым человеком достигшим нирваны. И таким образом зародыш Будды понимался как возможность каждого человека достичь состояния Будды. Но татхагатагарбха это махаянский термин, который понимается прежде всего, так что в каждом существе есть некий элемент Будды (буддовая дхарма). От сюда следовали доктрины, что все существа уже изначально пробуждены и им надо освободится от всего лишнего дабы остался только этот элемент, который и есть подлинная реальность. Таким образом татхагатагарбха это универсальный ум, подлинная реальность наделенная бесчисленными благими качествами однако для нашего с вами не просветленного ума который мыслит субъект-объектно то бишь разделенно, а не целостно этот абсолют представляется пустым. Этот ум он же подлинная природа Будды, а так же уже не его зародыш, а именно лоно вместилище Будды порождает и сансару и нирвану являясь субстратом и того и другого. Так что реальное есть абсолют, а тварный мир это иллюзия то же порожденная абсолютом. Очень примечательно что в 80-е 90-е годы XX века в японской буддологии появилось течение, которое называется критический Буддизм. Основной вектор критики этого направления направлен именно на доктрину татхагатагарбхи как не соответствующую подлинному учению Будды. Это движение буддологов признает истинным только древний индийский буддизм. Во первых, считают последователи критического буддизма, татхагатагарбха легшая в основу всех буддийских японских школ (тендай, кэгон, дзэн) предполагает веру в эту самую буддовую дхарму, что противоречит духу буддизма который всегда основывался на данных опэта, логических выводах и кретическом анализе. Во-вторых, эта дхарма предполагает субстанциональность, а это скорее уже индуизм чем буддизм. В-третьих (внимание!) «доктрина «изначального пробуждения» ведет к утрате чётких моральных ориентиров, присущих буддизму, и нравственному произволу». К сожалению я не могу вставлять в исследование экскурс по Буддизму, по этому сразу займусь интересующими нас параллелями да простят меня читатель и буддисты еще раз оговорив что под Буддизмом я буду иметь ввиду прежде всего его дальневосточные варианты.
И так Джемаль хочет вырваться из круга вечного возвращения? Буддизм только этим и занимается. Аристотель говорит об абсолютном благе как порядке? Так буддийская космология говорит о том, что все миры будут разрушены, а потом созданы вновь. То бишь сансара распространяется не только на всех живых существ, но и на миры и да же на богов. Да да Будда указал путь к спасению не только людям и животным, но и богам. Когда же разрушен предыидущий мир начинает появляться новый вот каким образаом: «После разрушения одной вселенной существует лишь бесконечное пространство (акаша), в котором постепенно начинают веять некие ветерки, постепенно крепнущие и превращающиеся в мощнейший ураган, постепенно сгущающийся до состояния «алмазной твердости» и приобретающий форму круга. Этот круг затвердевшего ветра образует основание нового мира. И он есть не что иное, как объективировавшаяся энергия совокупной кармы живых существ разрушившейся вселенной (сравните с объективированной волей как физической основой феноменов в философии А. Шопенгауэра; особенно его работа «О воле в природе»). Обратим внимание на то что не я а Турчинов предлагает сравнить это с Шопенгауэром. А я же предлагаю это сравнить с Декартом. Вот что пишет Бертран Рассел в Истории западной философии: «С достаточной осторожностью, чтобы избежать церковной цензуры, Декарт развил космогонию, похожую на космогонию некоторых доплатоновских философов. Мы знаем, говорил он, что мир, как говорится в Книге Бытия, был сотворен, но интересно посмотреть, как бы он мог появиться естественным образом. Он разрабатывает теорию образования вихрей: вокруг Солнца существует огромный вихрь в пространстве, наполненном материей, который увлекает вместе с собой и планеты. Теория остроумна, но она не может объяснить, почему планеты движутся по орбитам, которые имеют форму эллипса, а не окружности. Она стала общепризнанной во Франции, где только постепенно ее вытеснила теория Ньютона. Котc - издатель первого английского издания «Начал» Ньютона - красноречиво убеждал, что теория вихря ведет к атеизму, в то время как теория Ньютона нуждается в Боге, чтобы привести планеты в движение в направлении от Солнца. На этом основании он считает, что нужно предпочесть теорию Ньютона.» Вытеснил ли Ньютон Декарта или нет, но посмотрев на карту расспространения Буддизма мы увидим, что главной европейской страной его распространения является Франция. Но это заметка на полях. Важно же, что Декарт предлагал очень схожую модель сотворения мира с Шопенгауэром и Буддизмом. А еще что подобные модели адресуют к специфической светскости. Надеюсь про любовь Джемаля и нашей интеллигенции к Декарту мы же не забыли? Но продолжим.
Так вот вновь созданный мир поначалу прекрасен. А потом постепенно он, а точнее живущие и по началу блаженствующие в нем существа начинают постепенно набирать дурную карму. Это иллюстрирует метафора о пироге. Мол в начале живые существа могли не есть у них не было такой потребности, но рядом был огромный вкусный и очень соблазнительно пахнущий пирог которым стали соблазняться. Постепенно пирог стал заканчиваться, а существа привыкать к еде. Потом пирог закончился совсем, а без еды существа уже не могли. Дальше… Дальше все более менее и так понятно. Борьба за выживание. Добывание хлеба (в восточном варианте риса) в поте своем и прочее. Таким образом, существа набирают дурную карму, которая есть причина сансары. И мир вновь уничтожается и все повторяется. Свободными от этого положения вещей остаются только пробужденные существа, которые с момента пробуждения в строгом смысле слова существами перестают быть. «Мира нет для Будды, как и Будды для мира». Вот это первоначальное состояние мира и хочет удержать Аристотель. За счет чего? Напомню, что для Аристотеля если ты не имеешь потребности в чем либо то ты и не должен к этому тянуться. А если имеешь то даже обязан соответствовать, а то не порядок получается. Существа же после рождения нарушают этот если можно так выразиться аристотелевский принцип и начинают есть пирог хотя могли бы и не делать этого ибо потребности в этом у них не было. С этого момента начинается падение. Впрочем падение начинается с этого так сказать «физически» причинно следственно, а происходит оно от того что существа не пробудились и по этому родились в новь и по этому же, родившись, не поняли, что пирог и его запах это иллюзия, которая втягивает в сансару то есть главной причиной ужаса сансары является непробуждение не решение духовной проблемы то бишь. Следует напомнить, что сверх человек по Аристотелю это тот, кто ничего не желает, тождественен себе. Эта концепция вполне совпадает с буддийской и… Ницшеанской. Ницшеанской «над жизнью нет судьи» становиться вполне себе понятным в буддийском преломлении, когда мы вспоминаем еще и о тантрическом буддизме вполне себе укорененном в махаянском, а так же и в дравидической до арийской индийской древности. Именно в тантрическом буддизме есть практики, которые освобождают с помощью греха. То бишь грех в этих практиках, будучи правильно использованным, становиться уже не отягощением и порчей для кармы, а наоборот освобождением. С помощью греха некоторые практики предлагают достичь пробуждения. И тут разрешается парадокс. Казалось бы чем больше ты грешишь-живешь тем больше ты в этой жизни движущейся по кругу укореняешься, но если ты грешишь определенным образом и сверх меры то бишь так, что тебе этот грех прошу прощения и самому «не в кайф» то тогда на резком контрасте между грехом и раскаяньем ты можешь очистится и пробудится. Позволю себе цитату из книги Е. А. Турчинова Краткая история Буддизма.
«Что бросается в глаза при чтении тантрических текстов наивысшей йоги? Прежде всего, это мотивы греховного, преступного и ужасного, повторяющиеся в положительных контекстах темы прелюбодеяния, кровосмешения, убийства, воровства и даже каннибализма - все это рекомендуется к совершению истинному йогину, все, что, казалось бы, совершенно противоположно самому духу буддизма, всегда проповедовавшего нравственную чистоту, сострадание ко всему живому и воздержание. И вдруг - торжественные заявления о том, что путь удовлетворения всех страстей тождествен пути их пресечения, вдруг - проповеди, произносимые Буддой - Бхагаваном, пребывающем в йони, «лотосе» женских гениталий, проповеди, от которых бодхисаттвы, слушающие их, падают в обморок, ибо наполнены эти проповеди призывами убивать родителей и учителей, совершать акты самого чудовищного инцеста, есть не только мясо животных, но и предаваться каннибализму, а также совершать подношения Будде мясом, кровью и нечистотами.
Что стоит за всем этим? Неужели некие «сатанисты» или «черные маги» завладели образом кроткого и сострадательного Будды для совращения живых существ с пути освобождения? Или же это что-то иное? Но что?
Прежде всего, следует сказать, что метод тантр хотя и приводит, согласно традиции, к тому же результату, что и метод сутр классической Махаяны, тем не менее по своему характеру он прямо противоположен тому. Махаяна (да и Хинаяна) прежде всего работали с сознанием, с тем тонким и поверхностным слоем психики, который характерен именно для человека и тесно связан с типом цивилизационного развития того или иного общества и его уровнем. И только постепенно просветляющее воздействие методов Махаяны затрагивает более глубокие слои и пласты психики, очищая и преобразуя их. Иное дело Ваджраяна. Она прямо сразу начинала работать с темными пучинами бессознательного того «тихого омута», в котором «черти водятся», используя его безумные сюрреалистические образы и архетипы для быстрого выкорчевывания самих корней аффектов: страстей, влечений (порой патологических), привязанностей, - всего того, что могло и не осознаваться самим практикующим, бомбардируя, однако, его сознание «изнутри». Затем только наступала очередь сознания, преображающего вслед за очищением темных глубин подсознательного.
Большую роль в определении гуру конкретной практики для каждого ученика играло выяснение базового для его психики аффекта (клеши): является ли он гневом, страстью, невежеством, гордыней или завистью. Поэтому тексты Алмазной Колесницы неустанно повторяют, что аффекты должны не искореняться или уничтожаться, а осознаваться и трансформироваться, пресуществляться в пробужденное сознание, подобно тому как в процессе алхимической трансмутации алхимик превращает железо и свинец в золото и серебро. Таким образом, тантрический йогин сам оказывается алхимиком (не случайно что алхимиками считались такие знаменитые махасиддхи, как Нагарджуна II и Сараха), исцеляющим психику превращением скверны и страстей в чистую мудрость Будды (для тантр существенен такой ряд соответствий: пять клеш - пять скандх - пять трансцендентных гносисов/мудростей Будды). И если основой трансмутации металлов является некая первоматерия, образующая природу как железа, так и золота, то основой претворения страстей и влечений в мудрость Будды является буддхатва - природа Будды, которая есть природа психики и всех ее состояний (читта - чайта) и которая присутствует в любом, даже самом низменном психическом акте, подобно тому, как вода остается влажной как в морской волне, так и в любой загаженной луже: ведь эта грязь не имеет никакого отношения к природе воды, всегда влажной, чистой и прозрачной. Как уже говорилось, тибетская традиция Дзог-чэн называет эту природу сознания «сознаньевостью» (читтатва, семс-ньид) в отличие от просто психики, или ума (читта; семс); в китайско-дальневосточной традиции Чань (Дзэн) называется «природой Ума» (синь син), которая и открывается в акте «видения природы» (кит. цзянь син; яп. кэнсё). Ее суть - чистый и недвойственный, внесубъектно-объектный гносис (джняна; кит чжи, тиб. риг-па или йешес).
И здесь адепты Ваджраяны оказываются в полном согласии с одним из основополагающих постулатов Махаяны - доктриной о тождественности и недвойственности сансары и нирваны.»
Евге́ний Алексе́евич То́рчинов (22 августа 1956 - 12 июля 2003) - российский учёный-религиовед, синолог, буддолог, историк философии и культуры Китая. Доктор философских наук (1994), профессор. Буддийский учитель и почётный президент Санкт-Петербургского отделения буддийского ордена Фо Гуан. Член редакции научно-теоретического журнала «Религиоведение»
Тантрические-драведические божества.
И так чтобы закончить с нашей «точкой схода» и перейти к Джемалю подведем небольшой итог. Ницшеанский сверх человек, как и аристотелианский, находятся в не жизни. Аристотель разве что пытается остановить процесс грехопадения тем, что считает не правильным увеличение своих потребностей, которые ведут к ускорению этого падения. Не нужно есть пирог если у тебя нет потребности в еде - это не умеренность. Аристотелевская же попытка остановить падение сильно напоминает буддийскую концепцию чакраватина. Чакраватин это правитель который возвращает мир превращающийся в хаос к порядку. Продолжим. Махаянская нирвана (не буду тут говорить о разнице между нирваной и пробуждением «бодхи») тождественна сансаре. Никакого другого движения кроме как по кругу не подразумевается. Главное из него выпасть или хотя бы не ускорять процесс движения к концу с последующим новым рождением. Главное для нас тут то, что Ницше, Аристотель, Джемаль и прочие находятся именно в этой буддийской системе координат, главной характеристикой которой является отсутствие вектора. Это простительно и понятно в случае Аристотеля. И то он все же хоть и называл сверхчеловеческим состоянием отсутствие потребностей, все же какое то благо в мирской человеческой жизни с потребностями видел. А вот что касается остальных… Почему они отказались от христианства и главного его индекса стрелы времени? Почему из христианской «левой» цивилизации оказались в буддийской «правой»?
Но продолжим про Джемаля. И так он говорит о подлинном монотеизме. И связывает оный с номинализмом. Так вот, что йогачара, что мадхьямака (две главные философские школы буддизма) и вся буддийская философия в целом вообще, не понимает или не хочет понимать платоновского реализма. Она вся номиналистическая! Это у них называется доктриной среднего пути. Сказать что ничего нет - это перебор. Сказать что все есть и все реально - то же. Тогда надо сказать, что вроде как есть, но лишено сущности, кроме одного. Истинной природы Будды, о которой говорил махаянский и тантрический буддизм, проводя различие между нирваной и пробуждением как достижением состояния Будды. А достигнуть состояния Будды можно приобщившись к божественному дхармовому телу Будды, которое в свою очередь, абсолютно, трансцендентно и не выразимо. Что касается нирваны как говорит буддизм Махаяны, то в нее можно уйти только после просветления, спася пробудив всех остальных живых существ. Эта интенция к освобождению всех, называется великим состраданием, без которого пробуждение не возможно. До тех пор пока ты не только не пробудился, но и не спас всех остальных ты «лишь» бодхисатва и только после спасения всех и выполнения всех обетов ты можешь уйти в нирвану и стать Буддой. Таким образом Махаяна, рассматривая природу Будды как надмирное начало к которому надлежит присоединиться и тем самым спастись, превращает буддизм уже из нетеистической религии в теистическую. Появляется Бог, которому поклоняется Джемаль-Белковский и кто там еще. Тот же Турчинов (который сам буддист махаянского направления, а именно Дзэн)говорит, что мол эта тенденция есть, но это все равно не теизм. Мол Бога творца в Буддизме не появляется, а следовательно он нетеистичен. Так же Турчинов «отмазывает» буддизм от абсолюта. Мол мир движется по кругу, а не к какому то абсолюту. Правда сами буддисты встав на путь бодхисатв вполне себе идут этим путем, но Турчинов тут говорит что нирвана это не небытие, а бытие но без желаний. Что мол в нирване есть некая специфическая бытийственность. Ну да бог с ним. Человек умер уже. Оставил нам замечательные книги по востоку. Поблагодарим его за труды и продолжим, тем более что Турчинов так говорит в своей краткой истории буддизма , а вот в своей статье «Доктрина происхождения зла» он уже говорит несколько иначе. Об этой очень важной для нас статье чуть ниже. Думаю читатель может сам решить теистична религия или нет если в ней появляется Бог но не творец, а наоборот. Для меня эта религия теистична так я дальше, имея это ввиду, и буду писать. Следует отметить что именно благодаря представлению о великом сострадании Махаяна, а не тхеравада(хинаяна) расспространилась по миру. А чем олицетворяется вселенская мудрость Будды? Она олицетворена женским началом. Сострадание причем мыслимое прежде всего как пракитика и подразумевающая уловки (упайя),( а то вдруг кто пробуждаться не хочет) это мужское начало. Это начало воплощается например в образе алмазного меча отсекающего все аффекты (клеши). А как мыслятся все живые существа которых надо спасать? Они мыслятся как матери. Почему не как отцы? Почему почему. У буддистов спросите почему. Потому что как мне кажется в лице Буддизма мы имеем дело с дравидической древностью, а древность любой культуры адресует к Великой матери она же символизирует тот покой в который вторгся творец и установил патриархат. Буддизм же весь пронизан метафизикой покоя и женственностью при чем все направления без исключения. В общем великое буддиское сострадание, зиждется на стремлении спасти свою мать из круговорота сансары. Короче говоря, буддистом как не крути, движет стремление к женскому началу. Сначала к мудрости избавляющей обретшего ее от субъект объектного мышления, а так же различия между полами. Тантрические сексуальные практики именно к этому стремяться. Нужно настолько воссоединиться с противоположным полом, чтобы стать единым и надо сказать честно, вполне себе андрогинном. Причем главной, в этих практиках выступает женщина. Так вот, стремясь к женскому, буддист Махаяны обретает мудрость, а потом стремясь опять же к женскому, то бишь сострадая, исполняет обеты и спасает не без налета инцеста, реализовав таким образом сою мужскую составляющую, уходит в нирвану становясь Буддой. Что же происходит с мужской составляющей после пробуждения? Она исчезает ибо носит инструментальный характер. Есть только мать. Но если же есть еще и мерзкое творение то мать проявляет мужественность и с помощью алмазного меча решает проблему тварного мира и снова становиться кроткой мягкой и пушистой.