Городская религия
Названия разные смысл один. Цивилизация делает нас более рациональными, говорят одни. Цивилизация делает из нас безбожников, считают другие. Такой антитрансцендентный транзит был емко показан в «Сталкере» Тарковского: «Нет никакого Бермудского треугольника. Есть треугольник а бэ цэ, который равен треугольнику а-прим бэ-прим цэ-прим. Вы чувствуете, какая унылая скука заключена в этом утверждении? Вот в средние века было интересно. В каждом доме жил домовой, в каждой церкви - Бог…».
Ницше еще в свое время заключил, что бог умер. Но умерла ли при этом жажда потустороннего? Ответом на этот вопрос сегодня всплывает старая добрая религия, но уже в новом воплощении.
Люди становятся менее религиозными, но начинают ли они от этого больше разбираться в закономерностях мира? Кругозор обычных людей и их представление о существующих взаимосвязях порой бывают очень ограниченными. Систематическое и непротиворечивое представление о мире не складывается. Ситуация осложняется тем, что далеко не каждый владеет специальными знаниями, допустим, из микробиологии, чтобы рационально объяснить то или иное явление. А постоянно бегущий технический прогресс вызывает только страх и от этого неверные оценки масштабов угрозы (если она вообще существует).
В итоге современная урбанистическо-технологическая реальность фетишизируется в обыденном сознании, то есть воспринимается не как подчиненное строгим законам явление, а как целостная, живая сущность, необъяснимая и загадочная.
Это дает старт городским легендам и своеобразной городской религии. И в этом есть некий парадокс. Город, являясь, казалось бы, олицетворением «безбожной» цивилизации, сам становится объектом религиозного или парарелигиозного восприятия.
Chaos reigns
Как и любая религия, городская религия строится на страхах современного общества. Никто не будет спорить, что город - место совсем не безопасное. Опасности исходят отовсюду и зачастую отношение к ним почти мистическое. Угроза похищения в современных условиях может исходить от всех, начиная от преступников и маньяков и заканчивая тайными организациями и инопланетянами.
Индустрия и производство в сегодняшнем обществе уже не воспринимается как нейтральное штампование. Окутанный тайной процесс всегда провоцировал рост гротескных слухов. Еще с советских времен известен миф об утонувшем в заводском баке с квасом человеке. Долго еще потом вылавливали волосы в стаканах с квасом. Что уж говорить о восприятии сегодняшнего производства продуктов питания на фоне успехов химической промышленности, генной инженерии и криминального бизнеса.
Более глобальное зло, как правило, связывается с властными структурами и прочими управляющими. Рост и популяризация теорий заговора, «Комитетов 300», 25-х кадров и социального зомбирования отражают скорее возрастающую религиозность, чем ее упадок.
Обладающие секретными технологиями и изощренным оружием спецслужбы вместе с летающими тарелками, преступными бизнесменами и меркантильными маньяками вместе сливаются для городских обитателей в некое глобальное зло, населяющее каждый переулок и владеющее каждым уголком. Это особая религия, религия зла и сатаны, которая пришла на смену отвергнутой религии бога.
Городское фэнтези
Городская религия - это также возврат к язычеству на новом этапе развития. Город, мегаполис - это не просто бетонные строения, соединенные дорожной инфраструктурой. Это одушевленное разумное существо со своей историей, своими особенностями и особыми сверхъестественными способностями. Часто это лукавое и жестокое существо, как в нуаровских детектив-триллерах, но всегда живое, действующее лицо.
В каждом городе есть свой центр, где мистическая энергия выступает в сосредоточенном состоянии. Это место воспринимается не иначе как городское божество. В Санкт-Петербурге это, например, памятник Петру I на Сенатской площади. В поэме «Медный всадник» этот образ выражен особенно ярко, через настоящее божественное снисхождение на землю.
Если есть бог, то должен быть и дьявол. В случае города, он, как было показано, вездесущ, и находится в более тесных отношениях с городским «богом», чем мы думали раньше. Воланд из «Мастера и Маргариты» вполне себе городской Сатана.
Если есть дьявол, то должна быть и преисподняя. А что в городе преисподняя, если не таинственные канализационные лабиринты под нами? Кто-то даже верит, что в них водятся страшные аллигаторы-альбиносы, сторожащие место.
Новый материал для образа преисподней приносит Кольская сверхглубокая скважина, которую так и называют - «дорогой в ад». Если верить этой городской легенде, на глубине 12 тыс. метров с помощью оборудования можно услышать крики и стоны.
В стиле любого языческого универсума, города имеют свою неповторимую магию. Чего только стоят мифы московского метро (крысы-мутанты и порталы в параллельные миры)!
Ну, и нельзя представить себе город без вполне рутинного волшебства. Если долго смотреть рекламу по телевизору, можно и в правду поверить в «секретную формулу» дезодоранта или шампуня, от которой противоположный пол сбегается к тебе со всех сторон.
Приговор городской религии
Итак, видимо, феномен религиозности гораздо более глубок, чем считалось ранее. Это есть что-то фундаментальное, как стихия «непостижимости» в философии С.Л. Франка, которая периодически захлестывает нашу повседневную действительность.
Поэтому, несмотря на попытки прогнать религию из нашей жизни, она будет постоянно возвращаться, меняя обличия.
Городские мифы, конечно же, необходимо развенчивать, как это делают ребята из MythBusters. Однако именно с этими мифами наша жизнь оказывается наполненной интересом, о котором говорил Тарковский. В конце концов, были бы так интересны произведения Д. Глуховского без них?