Государство как произведение искусства. Часть 2
Начало здесь.
ГОСУДАРСТВО КАК ПРОИЗВОДСТВО КУЛЬТУРЫ
Следующий волнующий нас вопрос заключается вот в чем. Как у государств обстоят дела с практикой поддержки национальной культуры и искусств внутри и за рубежом? Ведь это, без преувеличения, является ядром всей концепции.
Здесь мы можем с полной уверенностью сказать, что тема поддержки национальной культуры волнует любую уважающую себя страну, причем волнует очень сильно. Самый яркий пример - поддержка государством так называемой высокой культуры. Она не является коммерческой и поэтому не окупает себя, и лишь понимание неких социально-духовных истин заставляет государство поддерживать жизнь классической музыке, а также многим другим формам высокой культуры через премии, фестивали, стипендии.
Государство точно уловило связь между зарождением определенных идей в головах граждан и социально-экономическими или иными общественными удачами. Предметы культуры и искусства все чаще выступают носителями раскрываемой сознательно или подсознательно идеи, нужной государству и развитию. В нашей стране в последнее время появился определенный сорт популярных книг, явно предназначенных для того, чтобы несколько сместить мировоззрение читателя в сторону определенных идей. С телевидением дело обстоит даже красноречивей. Мы имеем в виду определенные программы (точнее целый сноп одинаковых программ), многие из которых нещадно и изящно анатомировала в своих статьях культуролог Екатерина Сальникова, выявляя их подоплеку, связанную с официальным государственным курсом. Но не стоит воспринимать это как пропаганду, направленную на поддержание у власти определенной группировки. Ведь зачастую эти программы пробуждают в подсознании реципиента вполне здравые с точки зрения сохранения и развития общества стремления, связанные, например, с решением проблемы «русского креста» и «правового нигилизма».
Кинематограф остается очень важным искусством даже для уже капиталистической России. В настоящее время государство применяет практику поощрения «социально значимых» картин. Известно также, что деньги от государства получают основные российские режиссеры. Но Россия здесь отнюдь не исключение. Что Франция, что Италия, что скандинавские страны - все они дотируют национальный кинематограф, как и многие другие сферы национальной культуры.
Приведенные факты, возможно, нуждается в доказательстве того, что это не набор случайных событий. Доказательство же заключено в логике, которой руководствуются правители. Они солидарны с Н. Рерихом в оценке той роли, которую играет искусство в социуме. Наполнение человека определенными идеями и эстетическими переживаниями непременно сказывается и на его повседневной жизни, а если под это влияние попадут целые группы, то крупная перемена в обществе неминуема. Именно эту идею в некоторых своих трудах разрабатывал американский ученый Дж Розенау. Он говорил о том, что модели, которые поддерживают глобальный, да и любой другой, порядок, разворачиваются на трех уровнях деятельности: 1) на идейном (сюда можно отнести чувствование, восприятие, понимание человеком общественно-политических механизмов; это установочные и перцептивные сетки, через которые проходят события прежде чем вызвать действие или бездействие); 2) на поведенческом (это регулярные и шаблонные действия, выражающие идейные понимания) 3) и на совокупном, когда определенные институты проводят курсы, свойственные идейным и поведенческим моделям. Крупные общественные изменения начинается с «малого», с индивидуального. Вспомним пример из истории, который предоставляет нам Д.И. Писарев: «Преобладанию аристократии во Франции пришел конец, когда перевес ума, таланта и образования оказался в рядах достаточной буржуазии»*. Идейные мотивировки у человека есть всегда и он действует в соответствии с ними, а заботиться о том, чтобы эти действия были полезные и честные, необходимо государству. А эффективней всего это делать через формирование идейных установок.
* Д.И. Писарев. Очерк из истории труда.
ПРОИЗВОДСТВО КУЛЬТУРЫ И «МЯГКАЯ СИЛА»
Лучшим эпиграфом к этому небольшому дополнению к предыдущей главе стали бы слова Н. Рериха: «Сперва опознаем и сбережем Культуру, а затем и сами банкноты страны станут привлекательными».
Русский мыслитель говорит о политическом ходе, который заключается в том, что поддержка национальной культуры ведет к повышению престижа государства на международной арене, и как следствие государство получает возможность пользоваться своим заработанным престижем в других областях. Еще Буркхардт обращал внимание на то, что итальянские государства XIV-XV вв. считали достижения в сфере культуры и искусства крайне важными для укрепления своего престижа.
Эту идею можно признать в качестве главного практического следствия концепции «государства как произведения искусства». Сейчас такая тактика имеет свой осязаемый и достаточно проработанный* концепт. Речь идет о «мягкой силе», в противоположность «жесткой». Если последняя акцентирует внимание на «традиционных», то есть военно-политических средствах достижения целей, то первая подразумевает использование государством нематериальных властных ресурсов культуры и идеалов.
* Исследователем Дж. Наем.
В современных условиях данная тактика признается более действенной, чем жесткие методы, которые непременно получат немалую долю осуждений от пацифистов (а также популистов) всех сортов. В XXI веке это умело продемонстрировал Китай, выдвигая, в частности, лозунги «гармонического общества» и «гармонического мира», корни которых (якобы) уходят в древнекитайскую культуру. Эти и многие другие проявления «soft power» (такие как пропаганда успехов экономических реформ и миролюбия внешней политики, повышение привлекательности китайской культуры в мире) возымели действие, и уже в 2005 году США рассматривали КНР как «ответственного участника» международных отношений, то есть отказались прежних от косых взглядов и холодного недоверия, от идей «китайской угрозы» и «китайского падения».
Сейчас такой работой пытаются заниматься все. Выходит же это у того, чьи культурные успехи громки, а информационные ресурсы используются по назначению. Словом, концепция «государства как произведение искусства» не сходит сегодня с повестки дня.
ГОСУДАРСТВО КАК ПРОДУКТ ИСКУССТВА
В этой главе мы сосредоточимся на том, как искусство трансформирует социальное бытие. Какие конкретные результаты, достигнутые благодаря элементам рассматриваемой нами концепции, мы можем вспомнить?
Внутригосударственные изменения мы уже рассмотрели достаточно подробно в предыдущих главах, так что здесь хотелось бы переключиться на внешнюю политику, международные отношения.
Сразу заметим, что показывать примеры благотворного влияния культуры на взаимодействие государств - довольно трудная задача. Если и можно это сделать, то только апофатическим путем. Ведь самый реалистичный международный эффект, который можно ожидать от этой концепции - это отсутствие войны. Вместо нее за границей восхищаются нашим Большим театром, аплодируют Российскому национальному оркестру, которые прилагают все усилия для того, чтобы донести другим народам дух нашей страны, охватить едиными объятиями искусства людей разных стран.
Искусство наполняет сердца любовью к человеку, к миру и прощению. Тот народ, который растет в культурной среде, не может оставить без внимания жестокость и несправедливость, творящиеся в мире. Сколько американцев протестовали против вторжения в Ирак? Это неодобрение стало фатальным для бывшего президента Буша, рейтинг которого после авантюры стал стремительно скатываться. А когда пришло время выборов, народ избрал человека, выступающего за немедленное окончание Иракской войны. Конечно, такая система возможна только при демократии, однако, даже авторитарные режимы будут испытывать давление мировой «культурной» общественности под предводительством их государств.
Но если существует такая логика и если, как мы заявляем, большинство государств уже сейчас в удовлетворительной степени определяются культурой, откуда берется вся жестокость и «дикость» в мировой политике? Как объяснить появление «внеструктурных» явлений?
«Черных лебедей» на международной плоскости действительно хватает. Зачастую в них назло нашим идеям конфликтность обуславливается как раз таки заботой государств о культуре. Интересный случай в этом отношении представляет для нас исламский фундаментализм, который является примером культурного (или религиозного, если быть точнее) национализма. Этот феномен проникнут нетерпимостью к «неверным», но в то же время является в некотором смысле заботой «исламских государств» о своей культуре. Так почему возникает такая ситуация? Ответ зарыт в идеях Буркхардта, который говорил об исламском мире отдельно. Он считал, что исламские страны направляются скорее не культурой, а религией. Этот факт может объяснить львиную долю современных конфликтов. Говоря тезисно, конфликты продолжают существовать оттого, что не все государства мира определяются культурой.
Но все же современное напряжение не исчерпывается особенностью ислама, а также поведением некоторых «бескультурных» государств. На первый взгляд становится непонятно, откуда взялась Иракская операция и лагерь в Гуантанамо, если Америка, как и большинство стран мира, определяется культурой. Можно предположить, что ее культура слишком искажена материей и пестротой, но это будет правдой только отчасти. Ведь существует и другие измерения проблемы, другие страны и другие побуждения.
В качестве примера возьмем страны Прибалтики, в которых трепетное отношение, любовь к своим единым культурам оборачивается резко негативным отношением к носителям других культур. Разрешить возникший парадокс может менее возвышенный, но трудноопровержимый аргумент, говорящий о том, что наивно было бы ожидать совершенно нерационального для жестких условий мировой политики идеалистического поворота в государственном курсе. Мы живем в «мире вещей» и по природе своей не можем воплощать в своих действиях чистые идеи. Идея любви легко разбавляется эгоизмом и нетерпимостью в определенном «теле».
Такое объяснение толкает нас в совершенно другую плоскость и мы приходим к выводу, что наибольший отпечаток на эстетическую концепцию государства налагают условия реального мира (в противовес смоделированному в уме). К этим условиям можно отнести особенности лидеров, а также саму «бренность» реального мира. То есть культура, добираясь до верхних, исполнительных этажей проходит через призму, искажающую более-менее чистую идею персональными наклонностями и комплексным характером реальности.
Конечно, вряд ли когда-нибудь какой-нибудь правитель возьмет текст Буркхардта или Рериха в качестве буквального сценария своей жизни и деятельности. Отчасти, как уже было замечено, оттого, что не все государства жаждут сотрудничества, то есть не все в одинаковой степени заряжены культурой; отчасти из-за искажений, без которых не существует реального мира; отчасти из-за того, что уже давно никто не хочет ставить во главу государства философа, как хотел Платон; человека, способного до основания пропитаться истинными флюидами искусства. Не надо пытаться найти причину в том, что все культуры разные. Рерих говорил, что в своей глубине вся культура, все искусство едино. Война отнюдь не всегда возникает в результате непонимания другой культуры или подразумевает это. Даже вторжение в Ирак было лишь результатом влияния пресловутой реальности с ее конечностью и исчерпаемостью.
Но вышеперечисленные факты и рассуждения не отменяют того, что государство как произведение искусства существует в мире. Его дух живет в разных состояниях в каждом государстве, а его миролюбивый аспект активно борется с эгоизмом и жадностью внутри каждого государства. Как и Буркхардт, многие из нас мечтают о том, чтобы искусство смогло, наконец, уравновесить все эгоистические стремления, проявляющиеся как внутри, так и вне государства.
ИСКУССТВО КАК ИСТОЧНИК СОЦИАЛЬНОЙ ГАРМОНИИ
Итак, у государства нет другого выхода кроме как стремиться к идеалу Буркхардта и Рериха, что они и делают в современных условиях. Но делает ли со своей стороны то же самое искусство? Рассмотрим другой полюс нашего исследования.
Другими словами ставя вопрос, заслуживает ли искусство в наш век такого внимания со стороны государства? Не равнодушно ли оно к общественным делам и к преображению человеческой души?
Наши предыдущие рассуждения приводили нас к мысли, что не всякое искусство может стать источником социального движения и социальной гармонии. Государство считает также и поэтому в плане объекта поддержки избирательно. В первую очередь, по понятным причинам, необходимые средства получает культурное наследие; оставшемуся же искусству приходится рассчитывать на собственную привлекательность для населения. Если опираться в этой проблеме на Рериха, то он недвусмысленно акцентировал внимание на предметах старины: «Памятники древности во всем их очаровании будут лучшими устоями государства». Но кроме того, Рериха интересовало культурное воспитание молодежи. Памятники древности, конечно, сыграют свою роль, но очевидно, что если молодежь и интересуется искусством, то по большей части современным. Вдобавок, для современного общества текущая тенденция выступает намного более влиятельной силой, чем традиция. Писатель, как, в принципе, и читатель, отдает предпочтение современному стилю, идущему в резонанс с современным общественным настроением.
Таким образом, установки реципиента складываются под непосредственным влиянием современной культурной парадигмы. Теперь перед нами стоит задача, последняя перед итогами, выяснить, что представляет собой актуальное искусство, какого отклика оно ждет от реципиента?
Практически нет сомнений, что любое классическое произведение направлено на очищение души, и тем самым оно делает из человека хорошего, ответственного гражданина. Но какой приговор мы можем вынести культурной тенденции современности?
Для начала зададимся вопросом: сказалась ли «смерть Бога» на современном искусстве? На это мы можем не задумываясь ответить утвердительно. Но мы имеем в виду вовсе не того Бога, о котором говорил Ницше. Ведь Ницше не убивал Бога, он его создал. Посудите сами. Бог Ницше, этот источник нигилизма, оказался намного более внушительным, мощным, реальным и правдивым, чем предыдущий, почти эфемерный. Отрицать неочевидное проще, поэтому в нигилизм ницшеанскому человеку поверить проще, в этого Бога, которого, однако же, мы можем назвать мертвым к нашему времени. Для кого-то это кажется возвращением ко лжи, призракам, а для кого-то - возвращением к обществу, к государству и человеческой жизни. В этом - суть современной культуры.
Постмодернизм, как все французское, всем быстро приелся. Если кто-то возразит, что эпоха постмодерна не могла так быстро пройти, то стоит напомнить, что постмодерн - это вовсе не эпоха, а ситуация, увлечение, которое само себя исчерпало, начав под конец проповедовать своеобразную неоклассику, выражающую вполне классические смыслы и традиционные побуждения. Роман А. Проханова «Виртуоз» демонстрирует то, как происходит закат постмодерна. В тяжелые периоды истории общество всегда нуждается в единстве, которое может обеспечить только классика или ее современное выражение. В романе высшее руководство страны осознает это и вызывает модного писателя, давая ему задание своим новым произведением покончить с постмодерном. Мода всегда кем-то навязывается. В данном случае, как в романе, так и в реальности, некий сигнал поступил сверху. Желая, чтобы новый смысл поселился в стране, государство обратилось ко второй стадии круговорота культуры. Таким образом, начиная с одной стадии, мы непременно пройдем все три, и в результате государство еще сильнее будет определяться распространившейся осмысленной культурой. Но мы не можем утверждать, что в данном случае государство полностью доминировало над сферой культуры, управляло ей. Возможно, что зерно новой культуры неоклассики, будто Ид, притаившись внутри политика, тайно управляла всеми его действиями. Так что стадии неразделимы; контроль государства над культурой неотделим от контроля культуры над государством.
Мы обратимся к самому яркому доказательству доминирования осознанных, социально-значимых и конструктивных идей в культуре. Оно заключается в тенденции антикоммерциализации искусства, которая воплощена в сети Интернет. Миллионы жителей Земли пользуются сервисом по видеохостингу «Youtube», люди из разных стран получают бесплатной рассылкой электронные журналы наподобие «Revolutionart». Даже пиратство - и оно является средством борьбы с коммерцией, хотя есть творцы, которые по собственной воле выкладывают свои книги и музыку для бесплатного скачивания. Несомненно, у сторонников бесплатного искусства есть не менее сильный оппонент, выступающий за строгое соблюдение авторских прав, призывающий к борьбе с «пиратами». Пользуясь терминологией Е. Чеботаревой, которую она использует в одной статье, первых мы можем обозначить как кибер-коммунистов*, а вторых - как кибер-либералов. Идеалы первой группы с удовольствием выражает в своих действиях английская рок-группа «Radiohead», а вот Боно из «U2» напротив считает, что бесплатное размещение искусства в Интернете ни к чему хорошему не приведет. Можно только предположить чем закончится эта битва. Скорее всего «Radiohead» как представители более позднего поколения чувствуют тренды острее. Представляя будущее в тонах первой идеи, мы видим настоящий шведский стол, пир искусства и культуры.
* Эту идеологию описали в своей «Калифорнийской идеологии» Р. Барбрук и Э. Камерон.
Но мало того, что искусство становится доступней, что теперь уже не надо никуда выходить (кроме Интернета), не надо ни за что платить (кроме подключения) чтобы приобщиться к культуре. Такая система означает еще и очищение культуры от рынка, который ведет ее совсем не в ту сторону. Это означает свободное выражение мыслей, смыслов, уход коммерческой безыдейности. По крайней мере это означает то, что культура наконец становится чистой. Ты делаешь все так, как ты хочешь. Интернет - это конец заказных работ, это - реальное проявление народного духа. У свободного доступа, конечно, есть свои недостатки, но главное, что он дает выход позитивной и правдивой энергии.
Многие неверно связывают Интернет с размыванием культурных границ, со вторжением «дяди Сэма» или других влияний в национальную культуру стран. Отвечая на этот упрек, мы говорим, что Интернет способствует не вторжению культур и, как следствие, конфликту, а их взаимопониманию и, как следствие, предупреждению конфликтов. Ведь реального вторжения не происходит, потому что Интернет - это не реальный мир. Интернет скорее противопоставлен ему как теория - практике, как мир идей - миру вещей. Все процессы, происходящие во «всемирной паутине», относятся к сфере духовной культуры, к искусству. Интернет в этом смысле - мощный двигатель искусства, создающий мотивационный и мировоззренческий фундамент человечества, который способен повлиять на каждого пользователя Земли, в результате чего их установки выльются в действия, а действия - в изменения.
Конечно, в Интернете антикоммерциализация идет рука об руку с анархизацией. Многие даже думают убежать от президента в сеть, но их усилия напрасны, ведь президент идет следом за ними в Интернет, где теперь имеет возможность поговорить с людьми почти что по душам. Интернет отнюдь не только разделяет нацию, он ее может еще и связывать, объединять вокруг президента, вокруг государства.
Интернет предоставляет широкие возможности всем - и консерваторам, и либералам. От него никуда не денешься, поэтому надо пользоваться тем, что предоставляет это мощнейшее в мире оружие.
Постмодернизм, постструктурализм, увлечение маргиналами - все это мертво, ведь оно и тяготело к смерти. Классика говорит о жизни, о традиционной жизни в государстве, где и у отдельного человека, и у целого государства есть цель, и они находятся в гармонии. Современное искусство, освобожденное, уже говорит и должно говорить еще громче об этом.
ВЫВОДЫ И ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, с чем же мы пришли к финишу нашего исследования? Основа всего исследования - государственно-культурный механизм, который можно уподобить вечному круговороту, состоящему из трех стадий, трудноотделимых, перетекающих друг в друга: культура строит государство, представляющее собой в первую очередь аппарат по производству культуры, влияние которой рождает в обществе духовную гармонию, определяющую облик и сущность государства. В ходе этой трансформации культурной стихии происходит постепенное (или же мгновенное) изменение основ общества. Это внутреннее влияние, кроме которого существует и внешнее, когда разрозненные искры культуры, или же их целенаправленный поток, исходит из государства вовне, преобразуя тем самым и международную систему.
Это, безусловно, идеализированный вариант. Для каждого государства эта система будет со своими коррективами. Но неизменно то, что везде работать с культурой будет именно институт государства, символ стабильности и самодостаточности. Даже в этом мы можем увидеть эстетику.
Несомненно, государству уже для самого своего существования, для превращения ее граждан из безликого населения в осмысленный народ необходимо печься о культурном единстве (не однородности, а именно единстве). Момент такой трансформации как раз и зачинает в стране «государство как произведение искусства», ведь только единая культура может работать в качестве побуждающей силы.
Государство с мертвой культурой никому не интересно, никто его всерьез не воспринимает. Если государству нечем гордиться, то граждане не будут уважать такое государство, у них не будет побуждений жить и трудиться ради него.
Все это доказывает нам, что сама идея государства подразумевает в себе элемент эстетической идеи. А если так, то стремиться к идеалу Буркхардта для них естественно. Таким образом, мы выполнили цель нашего исследования, ответив на вопрос «что побуждает государства стремиться к эстетике?». Ответ таков: его природа.
Искусство сегодня - великая преобразующая сила, которая возрастает благодаря внедрению новых технологий. Законы функционирования культуры толкают государства на освоение этих новых пространств. Поэтому в будущем стоит ожидать улучшения культурной ситуации, а следовательно, и условий существования.
Но реальность - не схема. Поэтому для более полного воплощения исследуемой нами концепции непременно нужны правила, которые будут руководить поведением государства как внутри, так и на мировой арене. Мир имеет необходимую структуру для этого - это Организация Объединенных Наций. Внутригосударственный регулятор образуется лишь при условии существования развитого правового государства и учета «интересов культуры» при распределении государственного финансирования. Юридическое закрепление сделает государства более предсказуемыми в сфере поддержки культуры. Это будет гарантировать не только жизнеспособность национальных искусств, но и внутренний и международный порядок. Миру следует двигаться в этом направлении.
В заключение нельзя не сказать пары слов о России, как традиционно мощном культурном центре и сильном государстве. Наша страна имеет отличные перспективы стать государством эстетическим, причем опередив в этом отношении все другие страны. Ведь российский народ, как и российская государственность всегда выделялись среди других своими приоритетами и особым видением действительности. Пирамида потребностей Маслоу в российской истории нередко переворачивалась и в течение длительного времени балансировала на своей вершине. Наша страна хоть и меняла названия, но суть в ней оставалась все та же. Суть эта всегда была завязана на высокой идее, причем к идеалам стремились как правители, так и простой народ.
Сегодня силы российского общества при обязательной поддержке государства должны построить новую Россию, Россию как региональный и мировой культурный центр. Надежда на природу и тренды - ничего без собственной активности. Ведь реальная движущая сила истории - человек.
Послесловие
Это во многом постмодернистская работа. Ее не стоит понимать буквально. За фактами и цифрами скрывалась одна цель - подставить под сомнение идею о линейности истории. Моя задача заключалась в том, чтобы найти всех «черных лебедей» и сделать из них тренд. В этом смысле целью моей работы являлась деконструкция трендов.
Москва, 2010 г.