Вышивание крестиком
5. ᚢ. Uruz (зубр). Прямое положение.
Стопы, особенно пальцы, были холодными. Бритый по очереди засовывал их в теплую складку под коленом, но от этого становилось только хуже. Он поплотнее закутал ноги в кокон одеяла.
- …Достало! Как же все это достало! Сначала они непрерывно говорят тебе, что делать, как делать и когда делать, а потом на тебя же орут за то, что тебе плохо. И, конечно, не видят в этом ни своей вины, ни малейшей нелогичности. Родители называется! Взрослые типа люди! - Молчун яростно ударил кулаком по матрасу.
- Угу, - кивнул Бритый и повернулся на спину, - а у моих еще это их вечное «ты же умный, уступи», а через минуту «ты идиот, мне лучше знать».
- Точно. А еще спор всегда закончен, когда им надоело. И тут почему-то я должен заткнуться и согласиться. Ненавижу это. Я недавно читал…
- Ты читал? Не смеши меня!
- Ну, ладно, не совсем читал. Мне Старшой рассказывал. Но он точно знает. Так вот, он говорит, что проводили такое исследование, что люди, которые быстрее отказываются от того, что им не подходит, более успешны в жизни. А тут это вечное «я знаааю, что тебе нааадо», «ты должен потерпеееть». Это давит. Понимаешь, это давит. Как будто я не человек, а так, не кот даже, хомячок какой-нибудь!
Он несколько раз ударил подушку у себя под щекой, как будто хотел ударить себе в лицо, но в последний момент передумал, и зажмурился, чтобы не заплакать. Бритый накрыл его руку своей.
- Ну, будет, будет. Они не стоят этого, - он похлопал Молчуна по руке, - не стоят. Ты знаешь.
Его голос походил на шелест осенних листьев под ногами. Шепот скрадывает интонации. Хочется кричать, а получается только шипеть. Ярость становится бессильной, пойманная в клетку тишины. Одеяло вечно соскальзывает, куда не надо. Теплые руки.
- …мои тоже не понимают. И, может, и не поймут никогда. Но по крайней мере у тебя есть я, - он приподнимает голову, вопросительно смотрит в глаза, и его длинные кудри рассыпаются и щекочут нос, - это ведь хорошо?
- Спасибо, - Молчун улыбается горькой улыбкой, - это хорошо, да…
- А они…, - шепчет Бритый, и легонько гладит шрам, рассекающий его бровь, - они… бог с ними, пусть не понимают.
***
- Тебя как звать?
- Лика.
- Я Надя. Значит так, если будешь у нас, во-первых, тебе надо будет проверять пациентов перед обходом, будить там, менять повязки… Чтобы врач, то есть, например, я, не отвлекался по пустякам. Тебе покажут, как. Во-вторых, назначения… Только вот что, Лика. Надеюсь, ты понимаешь, у нас здесь все серьезно. Никакой халатности, никакой отсебятины. А если что не нравится, так никто не держит. Можешь идти хоть к воякам, хоть к яйцеголовым, - она издала низкий грудной звук, видимо обозначающий хихиканье, - ну, добро пожаловать в госпиталь Ночной Искры.
Лика пожала протянутую руку, невнятно лапоча что-то на тему, что она постарается оправдать и не допустить.
- Значит так. Иди сюда. Это Танди. Не смотри так, на самом деле ее зовут Варя. Но она хочет, чтобы ее звали Танди, - Надя опять хохотнула, - она объяснит тебе правила. Это Лика. А мне, значит так, надо поправить прическу.
Когда Надя отошла, Лика наконец подняла глаза.
- Почему она смеется над тобой?
- Она думает, что это вроде как неприлично - хотеть не то имя, которое дали. Вроде как слишком показушно. Пойдем, я тебе всё покажу.
«Всё» было недалеко. Так называемый госпиталь состоял из одной палаты на шесть коек и операционной.
- Давай я посмотрю, как ты делаешь перевязки. У Нади с этим не забалуешь, чуть что не по протоколу, сразу взыскание с занесением.
Они подошли к первой койке, где у пациента была травма бедра, и Лика принялась сматывать бинты.
- Почему ты здесь? Если тут так строго.
- А куда еще?
- Ну, я не знаю как тут. Но вон Надя говорит, яйцеголовые, вояки, наверняка еще куда-нибудь можно…
- Сразу видно, ты здесь первый день. Здесь везде строго. Ну, может, у падальщиков не так. Но кто ж к ним пойдет по доброй воле?
- А что с ними не так?
- А ты посмотри на них, - Танди указала на группу, видневшуюся в отдалении. Ее участники, похожие на огромных птиц, галдели над грудой каких-то веток и тряпок.
- Но ты не думай, Надя хорошая, - продолжила Танди, выждав паузу, в которой Лика только сматывала бинты и как бы не знала, что сказать, глядя на падальщиков, - новеньких вот опекает. Сейчас еще Мила придет. И Геля. Будет повеселей. Эй! Стоп! Ты как промываешь? Надо вот так, тампоном. Держи. Хорошо Надя не видит.
***
На завтрак была овсянка. На завтрак всегда была овсянка. Потому что полезно. Молчун с ненавистью смотрел в тарелку и думал, что вся мистическая польза от нее вряд ли может компенсировать тот факт, что ее приходится есть. Бритый тоже ненавидел овсянку, но руководствовался принципом, что если врага нельзя обойти, его надо убить. И чем скорее, тем лучше. Поэтому засовывал в себя ложку за ложкой так быстро, как только мог, стараясь задерживать чувства, как задерживают дыхание под водой.
- …или вот почему всегда овсянка? Неужели нельзя хотя бы иногда какую-нибудь хотя бы яичницу, что ли? Или почему на обед у всех одно и то же? Вот я люблю солянку. А ты макароны. Почему нельзя не сегодня всем овсянку, а завтра всем макароны, а чтобы можно было выбрать? И все были бы довольны. Ты никогда не думал?
Бритый жевал, поэтому пробурчал что-то нечленораздельно-одобрительное.
- Я и говорю. Почему нас никто никогда не спрашивает? Или этот чертов кисель. Глаза б мои на него не смотрели. Я предлагаю пойти к капитану и пусть он пересмотрит меню. Что скажешь? Мы ведь не хомячки какие! Мы заслуживаем человеческого отношения. И яичницы. И…
- Молчун, заткнулся бы ты уже, а? Вечно у тебя поток сознания какой-то.
- А ты, Крот, всем доволен что ли? Хоть как кормят и хорошо? Никакого желания управлять своей жизнью… хотя бы в чем-то?
- Никто из-за твоей прихоти на орбиту лишние яйца не потащит, - подал голос капитан, - и ты сам знаешь, что никакого пересмотра меню не будет. Зачем воду мутишь?
- Не хочу овсянку, сэр, - развел руками Молчун и отправил ложку в рот.
- Ну, хорошо, а вот допустим, ты бы не был здесь, - завтрак уже закончился и они направлялись на тренировочный вылет, - где бы ты хотел быть?
- Не знаю. На море…
- Ты ж никогда не был на море.
- Ну, да, не был. Говорят, там красиво. И можно нырять. Как в пруду, только еще рыбы всякие. И кораллы… Только без тебя там скучно было бы. Кто бы еще задавал мне дурацкие вопросы? - Бритый ткнул Молчуна кулаком в плечо.
***
Ко времени прогулки подтянулся остальной состав. Помимо Милы и Гели в него входили Тома и Славик. Тома была тоже врачем и лучшей подругой Нади, и в основном они общались между собой, решая какие-то организационные задачи. А Славик был ее младшим братом, и вообще был слишком маленьким, но как бы прилагался к Томе. Поэтому остальные (Тома-то была занята с Надей) должны были помимо пациентов следить еще и за ним.
Лике как новенькой поручили пациента, у которого были ампутированы обе ноги, поэтому приглядывать за ним было просто. Они расположились на лавочке у входа. Лика была смущена и, молча, чистила палочку, подобранную по дороге. Тут к ней подошла Танди.
- Ты чего сидишь? Пойдем к девченкам.
- Надя же сказала…
- Да, бери его с собой. Вы не против пойти с нами, сэр?
Пациент безразлично повел плечами.
- Вот видишь. Пошли.
Они направились в дальний конец сада, где уже расположились на траве остальные. Когда они подошли, Мила прервала рассказ:
- О, свежие уши. Теперь придется начинать заново. Так вот, поехали мы, значит, в этот молл. Ну, который только открыли. А туда добраться - это целая история…
Геля закатила глаза, показывая, что слушать это по второму разу у нее уже сил нет. Однако, когда Мила повернулась к ней, всем видом изобразила заинтересованность.
Рассказ был долгий и путанный, Мила постоянно отвлекалась на какие-то побочные истории, которые видимо возникали у нее по ассоциации с мелкими деталями основной линии, и очень скоро Лика окончательно потеряла нить. Ей хотелось пройтись, но казалось неловко так демонстративно оставить остальных. Она огляделась и увидела недалеко отличную палочку, которую можно было бы долго и приятно чистить, откинулась на траве, чтобы дотянуться, и тут на нее налетел Славик. Точнее не на нее, а на ее протянутую руку. Споткнулся на бегу и упал.
Казалось, он еще не успел заорать, а Тома уже была рядом и смотрела на Лику пылающим взглядом.
- Вы должны были приглядывать за ним, а не…! Как так получилось вообще? - она повернулась к брату и совсем другим, мягким голосом, спросила, - что случилось?
- Я бежал, а тут она! Руку вытянула. Я споткнулся, - Славик всхлипнул, - это она нарочно! Я бежал. Они там, я тут. Она все нарочно.
- Лика?
- Я, нет… я не хотела… я не видела, - лепетала она.
- Значит так, Лика, - на сцену вышла Надя, - это твой первый день, а ты уже нарушила все, что можно. Я велела тебе быть где? А ты где? И еще и подножки ставишь. Не верю я, что ты не видела. Нет, не верю. И нечего реветь. Я сразу сказала, у нас все серьезно. Я тебя пригрела. А ты так меня благодаришь? Чтоб духу твоего больше не было. Вставай.
- Но Надя, - робко начала Танди, - не слишком ли сурово? Это первый проступок… Нельзя же так сразу…
- А ты, Варя, помолчи, - Надя подчеркнула имя интонацией, - Кто здесь главврач по-твоему? То-то же. Тогда я решаю.
- Нет, ну, правда, ну, Надь, нельзя же так…
- Мила, может, ты хочешь быть главной? Или может, это твой брат чуть не расшибся? Если у кого тут есть голос, так это у Тони. Что скажешь? Казнить или помиловать?
- Однозначно, она абсолютно безответственна. Пусть идет…, - Тоня мотнула головой, - к падальщикам!
***
На вылете было неспокойно. Леонидяне устроили свои учения совсем рядом. И хотя с ними формально было заключено перемирие, никто не чувствовал себя уверенно. Капитан дал четкие указания близко к ним не подходить, но они как сами напрашивались - то один, то другой их истребитель почти вплотную приближался к территории учений.
- Альфа-3-Молчун базе. Капитан, ты не думаешь, что они что-то разнюхивают тут?
- База Альфе-3. Или провоцируют, или планируют атаку, или идиоты.
- Бета-1-Крот базе. Может, сбить парочку, для острастки?
- Отставить, Бета-1. Я тебе собью! У нас перемирие.
- Альфа-3-Молчун базе. Может, они хотят изучить нашу тактику? Может, нам летать не по уставу?
- База Альфе-3. Отставить летать не уставу. А если кто тут такой умный, может сам слетать к ним и попробовать изучить их тактику.
- Альфа-3-Молчун базе. Это приказ, капитан?
- Так точно, альфа-3. Остальным продолжать учения. Группа альфа, перестройтесь.
- Альфа-3 базе. Капитан, я бы не хотел лететь один, можно я возьму с собой альфу-2?
- Альфа-2 нужен здесь. Можете взять бету-4.
Бета-4-Коршун был любимчиком капитана, хотя пилот из него был и не ахти. Они с Молчуном не ладили после инцидента на Заркане-6, и капитан уже неделю пытался это исправить.
- Альфа-3 базе. Я тогда лучше один, капитан.
- Альфа-3, приказ не обсуждается. Группа бета, перестройтесь.
Молчун и Коршун отделились от остальных, закладывая маршрут так, чтобы обойти леонидян по флангу и подлететь достаточно близко, оставаясь в тени луны, чтобы снизить вероятность обнаружения. Коршун слегка не выдерживал порядок, как бы демонстрируя, что и ему тоже не нравится идея совместного вылета.
- Ты зря нос воротишь, альфа-3. Это война, здесь не место личным предпочтениям.
- Никак нет, бета-4, никакого этого самого. Я просто считаю, что тебе лучше было бы еще потренироваться перед серьезным заданием.
- Да, ладно, это же не боевой вылет. Поглядим только и назад.
- Но я бы все равно предпочел бы того, кто сможет прикрыть мне спину.
- Ты зачем бочку катишь, альфа-3? Я все смогу. А ты, небось, просто влюбился в своего альфу-2, потому и хочешь с ним только летать. Так ведь? Тили-тили…
- Отставить болтовню в эфире, бета-4!
Они не прошли и половины, когда внезапно столкнулись с боевой группой из пяти леонидян. Их тут быть было не должно вообще. Леонидяне явно тоже не ожидали увидеть кого-либо так рано, поэтому слегка растерялись.
Очень быстро. Перемирие. Явное нарушение зоны. Явное преимущество противника. Вызвать базу. И пока капитан тупит, пока леонидяне тупят, пока фраза о создавшейся ситуации еще не до конца слетела с губ, он уже обстреливает противника, совершая одновременно маневр уклонения. Краем сознания он отмечает, как бета-4 стремительно уносится в сторону основных сил.
Леонидяне замешкались лишь на мгновение. Они тоже вызывают базу, но только чтобы вызвать подкрепление. У них явное преимущество, они дают ответный огонь и начинают перестроение. В прочем, один уже подбит.
Подкрепление подоспело на удивление быстро. Но все равно не достаточно быстро. Силы были слишком неравны.
- Альфа-3, немедленно отправляйтесь на базу.
Он был основательно подбит. Двигатели барахлили, явно были повреждения системы жизнеобеспечения. Во время одного из маневров не выдержал ремень, и его больно приложило о приборную панель. Хорошо, что только один, а то бы вообще убило. Они с кораблем ухрамывали с места боевых действий.
Перемирие было нарушено.
***
Лика встала, размазывая по лицу слезы, и побрела прочь. Ей не так обидно было что ее прогнали, как то, что обвинили ее незаслужено. Она пыталась убедить себя, что вот, хотела пройтись, теперь самое время. Но слезы застилали глаза. И было мучительно стыдно плакать. И от этого плакалось еще горше. Она шла, не видя дороги, прикрывая лицо рукавом. А сзади доносились гневные фразы Нади. В паузах между ними, наверное, что-то говорили остальные, но их было не слышно.
***
Он слишком поздно заметил приближающийся астероид. Времени на маневр уклонения почти не оставалось. Он со всей силы потянул штурвал на себя и фактически завис, пропуская объект. И тут оказалось, что то, что он принял за астероид, таковым не являлось.
- Привет. Меня зовут Лика, - она отерла рукавом лицо и неуверенно улыбнулась.
- Привет. А меня Молчун. Ну, то есть, Костя. Но все меня зовут Молчун. Потому что я слишком много болтаю. Как сейчас, например. Меня подбили, и я должен возвращаться на базу. Пойдем со мной?
- А можно?
- Конечно, можно. Я скажу, что ты - инопланетянин. И я вышел на контакт с вашей цивилизацией.
- Сильно болит?
- На самом деле нет. Но меня же подбили. Надо соответствовать, - он выпрямился, хотя было видно, что ему это дается с трудом, перестал подволакивать ногу и теперь только чуть-чуть прихрамывал.
- А чего ты плакала?
- Меня прогнали.
- Надька что ли? Не обращай на нее внимания. Она вечно пытается всеми командовать.
- А ваш капитан не пытается?
- Нет, капитан командует. У нас война с леонидянами. Ну, в смысле, с Ленькой и его командой. В смысле, как война? После обеда обычно перемирие. Потому что в помещении нет места для маневров.
- Смешное слово - леонидяне. А как они вас зовут?
- Тагорянами, - Молчун изобразил как будто задирает нос, - это я придумал.
- А почему они зовут, как ты придумал?
- Ну, у нас же после обеда перемирие, - он помолчал, - а знаешь что, может, ну, ее эту базу? Пойдем погуляем? Пока воспитательница не видит. Я тут одно место знаю. Надо только вернуться к концу прогулки, чтобы со всеми обратно пойти. Никто и не заметит.
- То есть пойдем… совсем с площадки?
- Ага!
- Нет, это я не могу. На меня уже сегодня накричали за то, что я ушла. Не хочу еще раз, - она вся как будто сжалась.
- Ну, не пойдем совсем, пойдем вон туда, - он махнул рукой в сторону дальнего угла, из которого девочки уже перебрались на другой конец площадки, к качелям, оставив после себя только одинокого безногого медведя.
Стопы, особенно пальцы, были холодными. Бритый по очереди засовывал их в теплую складку под коленом, но от этого становилось только хуже. Он поплотнее закутал ноги в кокон одеяла.
- …Достало! Как же все это достало! Сначала они непрерывно говорят тебе, что делать, как делать и когда делать, а потом на тебя же орут за то, что тебе плохо. И, конечно, не видят в этом ни своей вины, ни малейшей нелогичности. Родители называется! Взрослые типа люди! - Молчун яростно ударил кулаком по матрасу.
- Угу, - кивнул Бритый и повернулся на спину, - а у моих еще это их вечное «ты же умный, уступи», а через минуту «ты идиот, мне лучше знать».
- Точно. А еще спор всегда закончен, когда им надоело. И тут почему-то я должен заткнуться и согласиться. Ненавижу это. Я недавно читал…
- Ты читал? Не смеши меня!
- Ну, ладно, не совсем читал. Мне Старшой рассказывал. Но он точно знает. Так вот, он говорит, что проводили такое исследование, что люди, которые быстрее отказываются от того, что им не подходит, более успешны в жизни. А тут это вечное «я знаааю, что тебе нааадо», «ты должен потерпеееть». Это давит. Понимаешь, это давит. Как будто я не человек, а так, не кот даже, хомячок какой-нибудь!
Он несколько раз ударил подушку у себя под щекой, как будто хотел ударить себе в лицо, но в последний момент передумал, и зажмурился, чтобы не заплакать. Бритый накрыл его руку своей.
- Ну, будет, будет. Они не стоят этого, - он похлопал Молчуна по руке, - не стоят. Ты знаешь.
Его голос походил на шелест осенних листьев под ногами. Шепот скрадывает интонации. Хочется кричать, а получается только шипеть. Ярость становится бессильной, пойманная в клетку тишины. Одеяло вечно соскальзывает, куда не надо. Теплые руки.
- …мои тоже не понимают. И, может, и не поймут никогда. Но по крайней мере у тебя есть я, - он приподнимает голову, вопросительно смотрит в глаза, и его длинные кудри рассыпаются и щекочут нос, - это ведь хорошо?
- Спасибо, - Молчун улыбается горькой улыбкой, - это хорошо, да…
- А они…, - шепчет Бритый, и легонько гладит шрам, рассекающий его бровь, - они… бог с ними, пусть не понимают.
***
- Тебя как звать?
- Лика.
- Я Надя. Значит так, если будешь у нас, во-первых, тебе надо будет проверять пациентов перед обходом, будить там, менять повязки… Чтобы врач, то есть, например, я, не отвлекался по пустякам. Тебе покажут, как. Во-вторых, назначения… Только вот что, Лика. Надеюсь, ты понимаешь, у нас здесь все серьезно. Никакой халатности, никакой отсебятины. А если что не нравится, так никто не держит. Можешь идти хоть к воякам, хоть к яйцеголовым, - она издала низкий грудной звук, видимо обозначающий хихиканье, - ну, добро пожаловать в госпиталь Ночной Искры.
Лика пожала протянутую руку, невнятно лапоча что-то на тему, что она постарается оправдать и не допустить.
- Значит так. Иди сюда. Это Танди. Не смотри так, на самом деле ее зовут Варя. Но она хочет, чтобы ее звали Танди, - Надя опять хохотнула, - она объяснит тебе правила. Это Лика. А мне, значит так, надо поправить прическу.
Когда Надя отошла, Лика наконец подняла глаза.
- Почему она смеется над тобой?
- Она думает, что это вроде как неприлично - хотеть не то имя, которое дали. Вроде как слишком показушно. Пойдем, я тебе всё покажу.
«Всё» было недалеко. Так называемый госпиталь состоял из одной палаты на шесть коек и операционной.
- Давай я посмотрю, как ты делаешь перевязки. У Нади с этим не забалуешь, чуть что не по протоколу, сразу взыскание с занесением.
Они подошли к первой койке, где у пациента была травма бедра, и Лика принялась сматывать бинты.
- Почему ты здесь? Если тут так строго.
- А куда еще?
- Ну, я не знаю как тут. Но вон Надя говорит, яйцеголовые, вояки, наверняка еще куда-нибудь можно…
- Сразу видно, ты здесь первый день. Здесь везде строго. Ну, может, у падальщиков не так. Но кто ж к ним пойдет по доброй воле?
- А что с ними не так?
- А ты посмотри на них, - Танди указала на группу, видневшуюся в отдалении. Ее участники, похожие на огромных птиц, галдели над грудой каких-то веток и тряпок.
- Но ты не думай, Надя хорошая, - продолжила Танди, выждав паузу, в которой Лика только сматывала бинты и как бы не знала, что сказать, глядя на падальщиков, - новеньких вот опекает. Сейчас еще Мила придет. И Геля. Будет повеселей. Эй! Стоп! Ты как промываешь? Надо вот так, тампоном. Держи. Хорошо Надя не видит.
***
На завтрак была овсянка. На завтрак всегда была овсянка. Потому что полезно. Молчун с ненавистью смотрел в тарелку и думал, что вся мистическая польза от нее вряд ли может компенсировать тот факт, что ее приходится есть. Бритый тоже ненавидел овсянку, но руководствовался принципом, что если врага нельзя обойти, его надо убить. И чем скорее, тем лучше. Поэтому засовывал в себя ложку за ложкой так быстро, как только мог, стараясь задерживать чувства, как задерживают дыхание под водой.
- …или вот почему всегда овсянка? Неужели нельзя хотя бы иногда какую-нибудь хотя бы яичницу, что ли? Или почему на обед у всех одно и то же? Вот я люблю солянку. А ты макароны. Почему нельзя не сегодня всем овсянку, а завтра всем макароны, а чтобы можно было выбрать? И все были бы довольны. Ты никогда не думал?
Бритый жевал, поэтому пробурчал что-то нечленораздельно-одобрительное.
- Я и говорю. Почему нас никто никогда не спрашивает? Или этот чертов кисель. Глаза б мои на него не смотрели. Я предлагаю пойти к капитану и пусть он пересмотрит меню. Что скажешь? Мы ведь не хомячки какие! Мы заслуживаем человеческого отношения. И яичницы. И…
- Молчун, заткнулся бы ты уже, а? Вечно у тебя поток сознания какой-то.
- А ты, Крот, всем доволен что ли? Хоть как кормят и хорошо? Никакого желания управлять своей жизнью… хотя бы в чем-то?
- Никто из-за твоей прихоти на орбиту лишние яйца не потащит, - подал голос капитан, - и ты сам знаешь, что никакого пересмотра меню не будет. Зачем воду мутишь?
- Не хочу овсянку, сэр, - развел руками Молчун и отправил ложку в рот.
- Ну, хорошо, а вот допустим, ты бы не был здесь, - завтрак уже закончился и они направлялись на тренировочный вылет, - где бы ты хотел быть?
- Не знаю. На море…
- Ты ж никогда не был на море.
- Ну, да, не был. Говорят, там красиво. И можно нырять. Как в пруду, только еще рыбы всякие. И кораллы… Только без тебя там скучно было бы. Кто бы еще задавал мне дурацкие вопросы? - Бритый ткнул Молчуна кулаком в плечо.
***
Ко времени прогулки подтянулся остальной состав. Помимо Милы и Гели в него входили Тома и Славик. Тома была тоже врачем и лучшей подругой Нади, и в основном они общались между собой, решая какие-то организационные задачи. А Славик был ее младшим братом, и вообще был слишком маленьким, но как бы прилагался к Томе. Поэтому остальные (Тома-то была занята с Надей) должны были помимо пациентов следить еще и за ним.
Лике как новенькой поручили пациента, у которого были ампутированы обе ноги, поэтому приглядывать за ним было просто. Они расположились на лавочке у входа. Лика была смущена и, молча, чистила палочку, подобранную по дороге. Тут к ней подошла Танди.
- Ты чего сидишь? Пойдем к девченкам.
- Надя же сказала…
- Да, бери его с собой. Вы не против пойти с нами, сэр?
Пациент безразлично повел плечами.
- Вот видишь. Пошли.
Они направились в дальний конец сада, где уже расположились на траве остальные. Когда они подошли, Мила прервала рассказ:
- О, свежие уши. Теперь придется начинать заново. Так вот, поехали мы, значит, в этот молл. Ну, который только открыли. А туда добраться - это целая история…
Геля закатила глаза, показывая, что слушать это по второму разу у нее уже сил нет. Однако, когда Мила повернулась к ней, всем видом изобразила заинтересованность.
Рассказ был долгий и путанный, Мила постоянно отвлекалась на какие-то побочные истории, которые видимо возникали у нее по ассоциации с мелкими деталями основной линии, и очень скоро Лика окончательно потеряла нить. Ей хотелось пройтись, но казалось неловко так демонстративно оставить остальных. Она огляделась и увидела недалеко отличную палочку, которую можно было бы долго и приятно чистить, откинулась на траве, чтобы дотянуться, и тут на нее налетел Славик. Точнее не на нее, а на ее протянутую руку. Споткнулся на бегу и упал.
Казалось, он еще не успел заорать, а Тома уже была рядом и смотрела на Лику пылающим взглядом.
- Вы должны были приглядывать за ним, а не…! Как так получилось вообще? - она повернулась к брату и совсем другим, мягким голосом, спросила, - что случилось?
- Я бежал, а тут она! Руку вытянула. Я споткнулся, - Славик всхлипнул, - это она нарочно! Я бежал. Они там, я тут. Она все нарочно.
- Лика?
- Я, нет… я не хотела… я не видела, - лепетала она.
- Значит так, Лика, - на сцену вышла Надя, - это твой первый день, а ты уже нарушила все, что можно. Я велела тебе быть где? А ты где? И еще и подножки ставишь. Не верю я, что ты не видела. Нет, не верю. И нечего реветь. Я сразу сказала, у нас все серьезно. Я тебя пригрела. А ты так меня благодаришь? Чтоб духу твоего больше не было. Вставай.
- Но Надя, - робко начала Танди, - не слишком ли сурово? Это первый проступок… Нельзя же так сразу…
- А ты, Варя, помолчи, - Надя подчеркнула имя интонацией, - Кто здесь главврач по-твоему? То-то же. Тогда я решаю.
- Нет, ну, правда, ну, Надь, нельзя же так…
- Мила, может, ты хочешь быть главной? Или может, это твой брат чуть не расшибся? Если у кого тут есть голос, так это у Тони. Что скажешь? Казнить или помиловать?
- Однозначно, она абсолютно безответственна. Пусть идет…, - Тоня мотнула головой, - к падальщикам!
***
На вылете было неспокойно. Леонидяне устроили свои учения совсем рядом. И хотя с ними формально было заключено перемирие, никто не чувствовал себя уверенно. Капитан дал четкие указания близко к ним не подходить, но они как сами напрашивались - то один, то другой их истребитель почти вплотную приближался к территории учений.
- Альфа-3-Молчун базе. Капитан, ты не думаешь, что они что-то разнюхивают тут?
- База Альфе-3. Или провоцируют, или планируют атаку, или идиоты.
- Бета-1-Крот базе. Может, сбить парочку, для острастки?
- Отставить, Бета-1. Я тебе собью! У нас перемирие.
- Альфа-3-Молчун базе. Может, они хотят изучить нашу тактику? Может, нам летать не по уставу?
- База Альфе-3. Отставить летать не уставу. А если кто тут такой умный, может сам слетать к ним и попробовать изучить их тактику.
- Альфа-3-Молчун базе. Это приказ, капитан?
- Так точно, альфа-3. Остальным продолжать учения. Группа альфа, перестройтесь.
- Альфа-3 базе. Капитан, я бы не хотел лететь один, можно я возьму с собой альфу-2?
- Альфа-2 нужен здесь. Можете взять бету-4.
Бета-4-Коршун был любимчиком капитана, хотя пилот из него был и не ахти. Они с Молчуном не ладили после инцидента на Заркане-6, и капитан уже неделю пытался это исправить.
- Альфа-3 базе. Я тогда лучше один, капитан.
- Альфа-3, приказ не обсуждается. Группа бета, перестройтесь.
Молчун и Коршун отделились от остальных, закладывая маршрут так, чтобы обойти леонидян по флангу и подлететь достаточно близко, оставаясь в тени луны, чтобы снизить вероятность обнаружения. Коршун слегка не выдерживал порядок, как бы демонстрируя, что и ему тоже не нравится идея совместного вылета.
- Ты зря нос воротишь, альфа-3. Это война, здесь не место личным предпочтениям.
- Никак нет, бета-4, никакого этого самого. Я просто считаю, что тебе лучше было бы еще потренироваться перед серьезным заданием.
- Да, ладно, это же не боевой вылет. Поглядим только и назад.
- Но я бы все равно предпочел бы того, кто сможет прикрыть мне спину.
- Ты зачем бочку катишь, альфа-3? Я все смогу. А ты, небось, просто влюбился в своего альфу-2, потому и хочешь с ним только летать. Так ведь? Тили-тили…
- Отставить болтовню в эфире, бета-4!
Они не прошли и половины, когда внезапно столкнулись с боевой группой из пяти леонидян. Их тут быть было не должно вообще. Леонидяне явно тоже не ожидали увидеть кого-либо так рано, поэтому слегка растерялись.
Очень быстро. Перемирие. Явное нарушение зоны. Явное преимущество противника. Вызвать базу. И пока капитан тупит, пока леонидяне тупят, пока фраза о создавшейся ситуации еще не до конца слетела с губ, он уже обстреливает противника, совершая одновременно маневр уклонения. Краем сознания он отмечает, как бета-4 стремительно уносится в сторону основных сил.
Леонидяне замешкались лишь на мгновение. Они тоже вызывают базу, но только чтобы вызвать подкрепление. У них явное преимущество, они дают ответный огонь и начинают перестроение. В прочем, один уже подбит.
Подкрепление подоспело на удивление быстро. Но все равно не достаточно быстро. Силы были слишком неравны.
- Альфа-3, немедленно отправляйтесь на базу.
Он был основательно подбит. Двигатели барахлили, явно были повреждения системы жизнеобеспечения. Во время одного из маневров не выдержал ремень, и его больно приложило о приборную панель. Хорошо, что только один, а то бы вообще убило. Они с кораблем ухрамывали с места боевых действий.
Перемирие было нарушено.
***
Лика встала, размазывая по лицу слезы, и побрела прочь. Ей не так обидно было что ее прогнали, как то, что обвинили ее незаслужено. Она пыталась убедить себя, что вот, хотела пройтись, теперь самое время. Но слезы застилали глаза. И было мучительно стыдно плакать. И от этого плакалось еще горше. Она шла, не видя дороги, прикрывая лицо рукавом. А сзади доносились гневные фразы Нади. В паузах между ними, наверное, что-то говорили остальные, но их было не слышно.
***
Он слишком поздно заметил приближающийся астероид. Времени на маневр уклонения почти не оставалось. Он со всей силы потянул штурвал на себя и фактически завис, пропуская объект. И тут оказалось, что то, что он принял за астероид, таковым не являлось.
- Привет. Меня зовут Лика, - она отерла рукавом лицо и неуверенно улыбнулась.
- Привет. А меня Молчун. Ну, то есть, Костя. Но все меня зовут Молчун. Потому что я слишком много болтаю. Как сейчас, например. Меня подбили, и я должен возвращаться на базу. Пойдем со мной?
- А можно?
- Конечно, можно. Я скажу, что ты - инопланетянин. И я вышел на контакт с вашей цивилизацией.
- Сильно болит?
- На самом деле нет. Но меня же подбили. Надо соответствовать, - он выпрямился, хотя было видно, что ему это дается с трудом, перестал подволакивать ногу и теперь только чуть-чуть прихрамывал.
- А чего ты плакала?
- Меня прогнали.
- Надька что ли? Не обращай на нее внимания. Она вечно пытается всеми командовать.
- А ваш капитан не пытается?
- Нет, капитан командует. У нас война с леонидянами. Ну, в смысле, с Ленькой и его командой. В смысле, как война? После обеда обычно перемирие. Потому что в помещении нет места для маневров.
- Смешное слово - леонидяне. А как они вас зовут?
- Тагорянами, - Молчун изобразил как будто задирает нос, - это я придумал.
- А почему они зовут, как ты придумал?
- Ну, у нас же после обеда перемирие, - он помолчал, - а знаешь что, может, ну, ее эту базу? Пойдем погуляем? Пока воспитательница не видит. Я тут одно место знаю. Надо только вернуться к концу прогулки, чтобы со всеми обратно пойти. Никто и не заметит.
- То есть пойдем… совсем с площадки?
- Ага!
- Нет, это я не могу. На меня уже сегодня накричали за то, что я ушла. Не хочу еще раз, - она вся как будто сжалась.
- Ну, не пойдем совсем, пойдем вон туда, - он махнул рукой в сторону дальнего угла, из которого девочки уже перебрались на другой конец площадки, к качелям, оставив после себя только одинокого безногого медведя.