"Дело танкистов" 1942 год. Бизнес 10-го полка
....Войну 1941-1945 гг. сейчас усиленно пытаются делать неким сакральным этапом, в лучших традициях советской мифологии - где некое абсолютное зло (Германия) покусилось уже не на абсолютное добро (как преподносили в совке) - "мирную невоюющую страну-СССР", но на режим, который пусть и наделал немало бед, но был мягче и вообще не может быть сравним с гитлеровским. Соответственно, любые факты и свидетельства, показывающие страшную изнанку той войны - всегда воспринимаются как провокация, и вызывают бурную критику.
Между тем, такова страшная реальность. Вообще, чем меньше героизировать то время будут, упиваясь гордыней и пафосом, тем больше шансов осмылить текущую реальность. А для этого всегда полезно оглянуться назад и посмотреть на гримасы из прошлого. Дабы понять, что они воспроизводятся в настоящем и будущем.
___
"Дело танкистов" 1942 год. Бизнес 10-го полка
Некоторые подробности из жизни 10-го отдельного учебного танкового полка
Недавно на всю страну прогремело т.н. дело «Оборонсервиса». Впрочем, и в прошлые времена армейское имущество нередко становилось для кое-кого источником дохода и предметом всевозможных махинаций. К примеру, в годы Великой Отечественной войны на всю страну прозвучало уголовное дело военнослужащих 10-го учебного танкового полка. Шутка ли, воровская малина расцвела не где-нибудь, а там, где должны были готовить молодое пополнение для танковых частей, уходящих на фронт…
Началось все с того, что поздней осенью - зимой 1941 года в милицию стали одно за другим поступать заявления об угонах легковых автомашин, припаркованных в районе Московского вокзала. Место там всегда было людное, а уж в войну особенно: рядом шумный рынок, толпы спекулянтов и постоянная суета. Поблизости, ревя гудками, уходили на фронт эшелоны.
И вот тут-то, возвращаясь к своему авто, люди с изумлением обнаруживали пустое место. И никаких свидетелей! Милиционеры сразу же приняли меры: на вокзале были усилены патрули, особое внимание уделялось подозрительным лицам, прогуливавшимся около легковушек, на шоссе и дорогах начались массовые проверки документов у водителей.
Надо сказать, что легковое авто в предвоенные и военные годы все же было скорее роскошью, чем средством передвижения. С 1932 по 1940 г. промышленность выпустила всего чуть больше 90 тысяч легковушек. Наиболее распространенными моделями стали ГАЗ-А и знаменитая «Эмка».
На последней разъезжали партийные работники и чиновники, а также энкавэдэшники, разыскивавшие очередных «врагов народа». Более простые «газики» использовались в таксопарках, часть находилась во владении у граждан. Увидев же на улице шикарный лимузин типа ЗИС-101, прохожие понимали, что едет высокое начальство. Наиболее автомобилизированными городами перед войной были Москва и Ленинград, в провинции же по-прежнему преобладали конные подводы.
Впрочем, осенью 1941-го ситуация изменилась. В Горький эвакуировались многие заводы и учреждения из Москвы и других городов страны, а также обычные жители. Как результат - на улицах значительно увеличилось число автомашин, даже появились небольшие пробки.
Профессор Николай Добротвор 21 ноября писал в дневнике: «Посмотришь теперь на Горький, он совсем другой, чем был раньше. Сильно выросло население. Как в Москве. Такое скопление людей. Автомобилей тьма. Едешь по Окскому мосту - едут непрерывной вереницей». В записи от 5 декабря говорится: «Горький стал как столица. Движение на улицах выросло в сотни раз. Непрерывные потоки автомобилей, автобусов, мотоциклов».
Оперативные мероприятия горьковских милиционеров в районе Московского вокзала поначалу не принесли плодов. Впрочем, угон автомобиля даже в суровые военные годы был отнюдь не редкостью, пропадали они не только в людных местах. Но результат в итоге удивил даже видавших виды оперативников.
Через некоторое время, в январе 1942 года, сотрудники НКВД накрыли целую шайку, засевшую не где-нибудь, а в 10-м отдельном учебном танковом полку Юго-Западного фронта, дислоцировавшемся в Сормове в поселке Народный! Ее членов уличили в самых разных преступлениях, от банального воровства до сутенерства.
ОФИЦЕРСКАЯ ЧЕСТЬ В ОБМЕН НА ВОДКУ
Офицеры и солдаты 4-го батальона указанного полка ни в каких боевых действиях не участвовали. Наоборот, пока бойцы Красной армии бились с врагом на подступах к Москве, они, вместо того чтобы обучать молодых азам вождения танков, создали целый криминальный бизнес. Во главе «мафии» стоял комбат - старший лейтенант Шалахов.
Пользуясь отсутствием надлежащего учета обозного и вещевого имущества, его подчиненные: сержант Кириченко, старшина Агеев, младший лейтенант Кириллов и другие - в течение нескольких месяцев тоннами расхищали картошку, дрова и обмундирование, распродавая все это через посредников нуждающимся горьковчанам. Причем награбленное добро развозили по городу прямо на армейских грузовиках!
Понятно, что вырученные деньги надо было на что-то тратить. Походы в кино и театры «доблестных» вояк не прельщали, посему Шалахов организовал, как сейчас говорят, «под крышей» батальона притон разврата в доме некоей гражданки Половинкиной. «На работу» были наняты девицы легкого поведения. Здесь-то указанные лица и отдыхали от «службы», проматывая шальные деньги.
Надо сказать, что притоны, или «бардаки», как их тогда называли, в военное время были отнюдь не редкостью. Характерную запись сделал в своем дневнике профессор Добротвор 26 сентября 1941 г.: «В столовой слышал возмутительный разговор двух военных (командиров) относительно того, что существуют нелегальные бардаки. Девочки 16 - 17 лет. Плата за ночь с закуской - 100 руб. Эти командиры собираются сегодня ночью идти в один из таких домов». Таким образом, в притонах посетителям предоставлялся непритязательный, но широкий, по военным меркам, комплекс услуг: проститутки, еда, выпивка, ночлег.
Воодушевленный примером командира, старшина Кроха создал на квартире у своей знакомой «тети Зины» (фамилию следствие не установило) своего рода «филиал» притона, где регулярно организовывал массовые пьянки. Вскоре о «деятельности» Крохи, который к тому же еще и крал войсковое имущество, узнал командир роты лейтенант Кочетков. Но вместо того, чтобы вспомнить про офицерскую честь и отдать его под трибунал, последний вступил в сговор с преступником, освобождал его от нарядов при условии, что тот раздобудет спиртное. А по вечерам Кочетков стал также наведываться к тете Зине.
Старший врач полка некто Магазинер тоже не устоял перед соблазном срубить легких денег. Присвоив дорогостоящие медицинские препараты, в частности сульфидин, он организовал подпольный венерологический кабинет и за плату лечил больных гонореей, взимая с каждого по 500 - 700 рублей за посещение (а средняя месячная зарплатка-то в войну была 500 - 600 рублей!). Учитывая аншлаги, царившие в притонах разврата, понятно, что проблем с клиентурой у Магазинера не было. Как указано в справке по делу: «Получая другие остродефицитные медикаменты, как стрептоцид и спирт, Магазинер их не оприходовал, а, запутывая учет и отчетность, использовал в корыстных целях».
ФАКТЫ МОРАЛЬНОГО РАЗЛОЖЕНИЯ
Вскоре, как это всегда бывает, денег стало не хватать, учитывая высокие цены на водку и тарифы Магазинера. Тогда предприимчивый комбат Шалахов решил расширить воровской «бизнес». Он-то и подучил сержанта Кириченко угонять легковые автомобили в людных местах: мол, кто заподозрит военного? Так оно и вышло.
Похищенные машины перегонялись в часть, где их перекрашивали в армейские цвета и наносили военные знаки. После этого автомобили использовались в качестве... такси для перевозки граждан по городу! При этом милицейским патрулям на дорогах и в голову не приходило, что эти машины могут числиться в угоне!
Единственный вид общественного транспорта, трамвай, ходил нечасто, посему частный извоз пользовался большим спросом - правда, не у рабочих военных заводов, а у тех же барыг и спекулянтов, наживавшихся на трудностях.
Таким образом, Шалахов с Кириченко не только получили дополнительный источник дохода, но и существенно пополнили «автопарк» банды. А ведь транспорта действительно не хватало. Старший сержант Н. Чабанов и шофер Б. Королев, не жалея сил, похитили и распродали пять машин дров, принадлежащих батальону, а денег хватило всего-то на пару-тройку веселых вечеров в притоне у Половинкиной.
Кладовщик продчасти полка Гилес и его коллега по 4-му батальону Свириденко, установив тесную криминальную связь с заведующим продовольственным складом полка, по фамилии Книжник, расхищали принадлежащий части картофель, капусту и другие овощи, а для сокрытия следов преступления попросту уничтожали первичные документы.
Между тем к декабрю автоугонщик Кириченко настолько устал от непосильной службы, что в начале месяца решил уйти «в отпуск». Получив предварительное согласие командира, он вступил в сожительство с полюбившейся ему проституткой Урусовой и дезертировал к ней домой.
Так бы, вероятно, и развивался этот криминальный бизнес, если бы в один прекрасный день в батальон не нагрянули сотрудники милиции. Вскоре были раскрыты и кражи автомашин. Всего по делу было арестовано 14 человек, и все они получили по заслугам. В марте 1942 года военный трибунал г. Горького по законам военного времени приговорил главарей шайки Шалахова и Кочеткова к расстрелу, остальных к длительным срокам заключения, от 10 до 15 лет.
В справке, подготовленной председателем военного трибунала Шурыгиным 2 апреля 1942 г., подытожившей громкое дело, говорилось: «В марте месяце 1942 г. городским военным трибуналом г. Горького рассматривался ряд дел о воинских преступлениях, совершенных военнослужащими 10 танкового полка.
Характер дел и способы совершения преступлений военнослужащими этого подразделения свидетельствует о неблагополучном состоянии воинской дисциплины и фактах морального разложения некоторых лиц из среднего и старшего командного и начальствующего состава».
Надо отметить, что дело 10-го учебного танкового полка не было чем-то исключительным. Не случайно в разгар процесса 3 марта 1942 г. Госкомитет обороны принял секретное постановление № 1379сс «Об охране военного имущества Красной армии в военное время».
Согласно ему, за хищение оружия, продовольствия, обмундирования, снаряжения, горючего и т.п., а также за умышленную порчу, устанавливалась высшая мера наказания - расстрел с конфискацией всего имущества преступника. За разбазаривание военного имущества полагалось давать не менее пяти лет лишения свободы.
Виктор МАЛЬЦЕВ «Ленинская смена»
http://kriminalnn.ru/2013/01/17/delo-tankistov-1942-god-kriminalnyj-biznes/
Между тем, такова страшная реальность. Вообще, чем меньше героизировать то время будут, упиваясь гордыней и пафосом, тем больше шансов осмылить текущую реальность. А для этого всегда полезно оглянуться назад и посмотреть на гримасы из прошлого. Дабы понять, что они воспроизводятся в настоящем и будущем.
___
"Дело танкистов" 1942 год. Бизнес 10-го полка
Некоторые подробности из жизни 10-го отдельного учебного танкового полка
Недавно на всю страну прогремело т.н. дело «Оборонсервиса». Впрочем, и в прошлые времена армейское имущество нередко становилось для кое-кого источником дохода и предметом всевозможных махинаций. К примеру, в годы Великой Отечественной войны на всю страну прозвучало уголовное дело военнослужащих 10-го учебного танкового полка. Шутка ли, воровская малина расцвела не где-нибудь, а там, где должны были готовить молодое пополнение для танковых частей, уходящих на фронт…
Началось все с того, что поздней осенью - зимой 1941 года в милицию стали одно за другим поступать заявления об угонах легковых автомашин, припаркованных в районе Московского вокзала. Место там всегда было людное, а уж в войну особенно: рядом шумный рынок, толпы спекулянтов и постоянная суета. Поблизости, ревя гудками, уходили на фронт эшелоны.
И вот тут-то, возвращаясь к своему авто, люди с изумлением обнаруживали пустое место. И никаких свидетелей! Милиционеры сразу же приняли меры: на вокзале были усилены патрули, особое внимание уделялось подозрительным лицам, прогуливавшимся около легковушек, на шоссе и дорогах начались массовые проверки документов у водителей.
Надо сказать, что легковое авто в предвоенные и военные годы все же было скорее роскошью, чем средством передвижения. С 1932 по 1940 г. промышленность выпустила всего чуть больше 90 тысяч легковушек. Наиболее распространенными моделями стали ГАЗ-А и знаменитая «Эмка».
На последней разъезжали партийные работники и чиновники, а также энкавэдэшники, разыскивавшие очередных «врагов народа». Более простые «газики» использовались в таксопарках, часть находилась во владении у граждан. Увидев же на улице шикарный лимузин типа ЗИС-101, прохожие понимали, что едет высокое начальство. Наиболее автомобилизированными городами перед войной были Москва и Ленинград, в провинции же по-прежнему преобладали конные подводы.
Впрочем, осенью 1941-го ситуация изменилась. В Горький эвакуировались многие заводы и учреждения из Москвы и других городов страны, а также обычные жители. Как результат - на улицах значительно увеличилось число автомашин, даже появились небольшие пробки.
Профессор Николай Добротвор 21 ноября писал в дневнике: «Посмотришь теперь на Горький, он совсем другой, чем был раньше. Сильно выросло население. Как в Москве. Такое скопление людей. Автомобилей тьма. Едешь по Окскому мосту - едут непрерывной вереницей». В записи от 5 декабря говорится: «Горький стал как столица. Движение на улицах выросло в сотни раз. Непрерывные потоки автомобилей, автобусов, мотоциклов».
Оперативные мероприятия горьковских милиционеров в районе Московского вокзала поначалу не принесли плодов. Впрочем, угон автомобиля даже в суровые военные годы был отнюдь не редкостью, пропадали они не только в людных местах. Но результат в итоге удивил даже видавших виды оперативников.
Через некоторое время, в январе 1942 года, сотрудники НКВД накрыли целую шайку, засевшую не где-нибудь, а в 10-м отдельном учебном танковом полку Юго-Западного фронта, дислоцировавшемся в Сормове в поселке Народный! Ее членов уличили в самых разных преступлениях, от банального воровства до сутенерства.
ОФИЦЕРСКАЯ ЧЕСТЬ В ОБМЕН НА ВОДКУ
Офицеры и солдаты 4-го батальона указанного полка ни в каких боевых действиях не участвовали. Наоборот, пока бойцы Красной армии бились с врагом на подступах к Москве, они, вместо того чтобы обучать молодых азам вождения танков, создали целый криминальный бизнес. Во главе «мафии» стоял комбат - старший лейтенант Шалахов.
Пользуясь отсутствием надлежащего учета обозного и вещевого имущества, его подчиненные: сержант Кириченко, старшина Агеев, младший лейтенант Кириллов и другие - в течение нескольких месяцев тоннами расхищали картошку, дрова и обмундирование, распродавая все это через посредников нуждающимся горьковчанам. Причем награбленное добро развозили по городу прямо на армейских грузовиках!
Понятно, что вырученные деньги надо было на что-то тратить. Походы в кино и театры «доблестных» вояк не прельщали, посему Шалахов организовал, как сейчас говорят, «под крышей» батальона притон разврата в доме некоей гражданки Половинкиной. «На работу» были наняты девицы легкого поведения. Здесь-то указанные лица и отдыхали от «службы», проматывая шальные деньги.
Надо сказать, что притоны, или «бардаки», как их тогда называли, в военное время были отнюдь не редкостью. Характерную запись сделал в своем дневнике профессор Добротвор 26 сентября 1941 г.: «В столовой слышал возмутительный разговор двух военных (командиров) относительно того, что существуют нелегальные бардаки. Девочки 16 - 17 лет. Плата за ночь с закуской - 100 руб. Эти командиры собираются сегодня ночью идти в один из таких домов». Таким образом, в притонах посетителям предоставлялся непритязательный, но широкий, по военным меркам, комплекс услуг: проститутки, еда, выпивка, ночлег.
Воодушевленный примером командира, старшина Кроха создал на квартире у своей знакомой «тети Зины» (фамилию следствие не установило) своего рода «филиал» притона, где регулярно организовывал массовые пьянки. Вскоре о «деятельности» Крохи, который к тому же еще и крал войсковое имущество, узнал командир роты лейтенант Кочетков. Но вместо того, чтобы вспомнить про офицерскую честь и отдать его под трибунал, последний вступил в сговор с преступником, освобождал его от нарядов при условии, что тот раздобудет спиртное. А по вечерам Кочетков стал также наведываться к тете Зине.
Старший врач полка некто Магазинер тоже не устоял перед соблазном срубить легких денег. Присвоив дорогостоящие медицинские препараты, в частности сульфидин, он организовал подпольный венерологический кабинет и за плату лечил больных гонореей, взимая с каждого по 500 - 700 рублей за посещение (а средняя месячная зарплатка-то в войну была 500 - 600 рублей!). Учитывая аншлаги, царившие в притонах разврата, понятно, что проблем с клиентурой у Магазинера не было. Как указано в справке по делу: «Получая другие остродефицитные медикаменты, как стрептоцид и спирт, Магазинер их не оприходовал, а, запутывая учет и отчетность, использовал в корыстных целях».
ФАКТЫ МОРАЛЬНОГО РАЗЛОЖЕНИЯ
Вскоре, как это всегда бывает, денег стало не хватать, учитывая высокие цены на водку и тарифы Магазинера. Тогда предприимчивый комбат Шалахов решил расширить воровской «бизнес». Он-то и подучил сержанта Кириченко угонять легковые автомобили в людных местах: мол, кто заподозрит военного? Так оно и вышло.
Похищенные машины перегонялись в часть, где их перекрашивали в армейские цвета и наносили военные знаки. После этого автомобили использовались в качестве... такси для перевозки граждан по городу! При этом милицейским патрулям на дорогах и в голову не приходило, что эти машины могут числиться в угоне!
Единственный вид общественного транспорта, трамвай, ходил нечасто, посему частный извоз пользовался большим спросом - правда, не у рабочих военных заводов, а у тех же барыг и спекулянтов, наживавшихся на трудностях.
Таким образом, Шалахов с Кириченко не только получили дополнительный источник дохода, но и существенно пополнили «автопарк» банды. А ведь транспорта действительно не хватало. Старший сержант Н. Чабанов и шофер Б. Королев, не жалея сил, похитили и распродали пять машин дров, принадлежащих батальону, а денег хватило всего-то на пару-тройку веселых вечеров в притоне у Половинкиной.
Кладовщик продчасти полка Гилес и его коллега по 4-му батальону Свириденко, установив тесную криминальную связь с заведующим продовольственным складом полка, по фамилии Книжник, расхищали принадлежащий части картофель, капусту и другие овощи, а для сокрытия следов преступления попросту уничтожали первичные документы.
Между тем к декабрю автоугонщик Кириченко настолько устал от непосильной службы, что в начале месяца решил уйти «в отпуск». Получив предварительное согласие командира, он вступил в сожительство с полюбившейся ему проституткой Урусовой и дезертировал к ней домой.
Так бы, вероятно, и развивался этот криминальный бизнес, если бы в один прекрасный день в батальон не нагрянули сотрудники милиции. Вскоре были раскрыты и кражи автомашин. Всего по делу было арестовано 14 человек, и все они получили по заслугам. В марте 1942 года военный трибунал г. Горького по законам военного времени приговорил главарей шайки Шалахова и Кочеткова к расстрелу, остальных к длительным срокам заключения, от 10 до 15 лет.
В справке, подготовленной председателем военного трибунала Шурыгиным 2 апреля 1942 г., подытожившей громкое дело, говорилось: «В марте месяце 1942 г. городским военным трибуналом г. Горького рассматривался ряд дел о воинских преступлениях, совершенных военнослужащими 10 танкового полка.
Характер дел и способы совершения преступлений военнослужащими этого подразделения свидетельствует о неблагополучном состоянии воинской дисциплины и фактах морального разложения некоторых лиц из среднего и старшего командного и начальствующего состава».
Надо отметить, что дело 10-го учебного танкового полка не было чем-то исключительным. Не случайно в разгар процесса 3 марта 1942 г. Госкомитет обороны принял секретное постановление № 1379сс «Об охране военного имущества Красной армии в военное время».
Согласно ему, за хищение оружия, продовольствия, обмундирования, снаряжения, горючего и т.п., а также за умышленную порчу, устанавливалась высшая мера наказания - расстрел с конфискацией всего имущества преступника. За разбазаривание военного имущества полагалось давать не менее пяти лет лишения свободы.
Виктор МАЛЬЦЕВ «Ленинская смена»
http://kriminalnn.ru/2013/01/17/delo-tankistov-1942-god-kriminalnyj-biznes/